Андрей Мовсесьян: «Какой Давыдов воспитанник «Спартака»? В футбол его научили играть в «Торпедо»
Раньше Андрей Мовсесьян играл за «Сатурн» и «Москву», а сейчас работает селекционером в ЦСКА. В интервью еженедельнику «Футбол» бывший форвард рассказал о своей карьере, работе скаута, моде тренеров обвинять игроков в договорных матчах и о том, какая роль была у вора в законе Олега Шишканова в «Сатурне».
Страндберг, Алиев и Головин
— Как вы оказались в селекционном отделе ЦСКА?
— Я позвонил Антону Евменову, тогдашнему руководителю селекционной службы ЦСКА. Мы были знакомы по ФК «Москва». Он предложил попробовать вне штата, привести понравившихся ребят на просмотр. Потом Антон пригласил меня на собеседование – освободилось место селекционера. 4 августа было собеседование, а уже 6-го – моя первая командировка. С августа 2012 года я работаю в ЦСКА. На закате карьеры меня спрашивали, чем хочу заниматься. Тренером себя не видел. Хотелось попробовать себя скаутом.
— Какие у вас обязанности?
— Возраст – от 14 до 21, есть еще отдельные задания по главной команде. Уже работая в ЦСКА, получил тренерскую лицензию УЕФА категории B, окончил ВШТ. Мне нужны были определенные знания для работы селекционером – я их получил. Переходный возраст имеет определенные физиологические и психологические особенности. Нужно было понять сложности поведения подростков, особенности взросления. Это очень сильно помогает объективно оценивать ребяток.
— Агенты навязывают игроков?
— Если предлагают подростка, который представляет интерес, то общаемся. Если что-то неудобоваримое, не стесняюсь говорить, что футбол не обманешь. Бывает, предлагают иностранцев с громкими именами. Под клубную философию это не подходит. Нам интересны игроки, которые принесут пользу и в идеале будут проданы за хорошие деньги.
— Страндберг и Алиев – ваши кадры?
— В селекционной службе ЦСКА работают 6 человек, и занимаемся мы школой в том числе. Нет деления. Сразу говорю, что все трансферы – это работа всего селекционного отдела. Не может один селекционер все это сделать. Всегда все в обсуждении. Без обмена мнениями в нашей работе невозможно: велика вероятность, что ошибешься. У любого мальчика большой путь: от того, когда он попадает на карандаш, до перехода. Про Алиева поступили сведения извне. Кто посоветовал – закрытая информация. Проверили – получился Алиев.
Страндберга впервые заметил один из наших селекционеров на юношеском чемпионате Европы, когда ему было 17 лет. Дальше видели его на чемпионате мира в этом же возрасте – так он попал к нам на карандаш. Как только он стал играть среди взрослых – начали следить. Появилась потребность в нападающем – его купили.
Если говорить исключительно про мою работу – сейчас выходит на замену Александр Головин. Вот этого мальчика я нашел. Когда мне говорили, что в 16-летнем возрасте невозможно найти игрока, я доказываю вот этим примером, что на периферии есть 15–16-летние ребята, которые заслуживают внимания. Он из Кемеровской области. Причем еще тогда я спрогнозировал, что он дойдет до основного состава. Так и вышло.
«Футбол мне не был интересен. Я хотел заниматься дзюдо». Как ЦСКА презентовал Алиева и Страндберга
— Последнее слово в трансферах всегда за Слуцким?
— Не совсем. Отсматривается много кандидатур. В конечном итоге шорт-лист дается главному тренеру, по нему он высказывает свое мнение. Потом это выносит на обсуждение с руководством, и принимается коллегиальное решение.
— Почему в России все плохо с молодежью?
— В России выпускной год – 17 лет. В Испании первый профессиональный контракт подписывается в 21 год. До 21 они играют за вторую команду. Приезжаешь за границу и рассказываешь иностранцам, что у нас выпускают ребят в 17 лет, – они всегда хватаются за голову. Обратите внимание на результаты: до 17 лет мы очень конкурентоспособны. Проблема в том, что у нас нет соревнований после 17 лет и до 21. Я сам прошел школу второй лиги – это необходимо.
Соревнования должны быть такие, чтобы было сопротивление. Об этом надо задумываться Российской Премьер-лиге. Например, Премьер-лига Англии делает соревнования для 18-летних и 20-летних. Очень редко 17-летний парень готов конкурировать с иностранцами, которые стоят по 5 миллионов.
— Молодежное первенство не выполняет эту роль?
— Если бы его дробили на две возрастные группы – до 19 и до 21, то было бы больше пользы. «Краснодар» искусственно омолаживает команду. У них-то все хорошо, они получают то, что нужно. 17-летние играют. Есть «Кранодар-2» во второй лиге. Другим командам нужно еще до 21 года игроков держать. А им уже неинтересно с младшими играть. Из-за этого ребята начинают уходить.
— В 17 лет игроки уже получают контракт?
— Да. Для того чтобы после выпуска из ДЮСШ заявить ребят на молодежное первенство, нужно подписать контракт.
— Суммы большие?
— С точки зрения ЦСКА, они минимальны. У нас продумано так, что все по заслугам: вышел на поле за основу, съездил на сбор с основой, сыграл столько-то матчей – твоя зарплата растет.
— Иван Соловьев в «Динамо» получал 35 тысяч рублей. Зарплата «молодежки» ЦСКА сравнима с этой цифрой?
— Да, это приемлемые деньги для игрока «молодежки».
Олег Яровинский. «Лучший скаут ЦСКА – человек, который никогда не работал в футболе»
Мечта стать Дасаевым
— В армейскую школу вас привела мама?
— Мама. Но перед этим тренер увидел меня в игре за школу. Раньше тренеры ходили по школам, искали таланты. Я говорю про общеобразовательные школы. Сейчас они этого не делают. Есть селекционеры.
— В детстве вы хотели стать вратарем.
— Мечтал быть Дасаевым. Периодически вставал на тренировках в ворота. Но тренер меня вратарем не видел. Однажды сказал мне: «Еще раз увижу в воротах – освобожу от занятий». Увидел – освободил на три дня. Я обиделся и больше не приходил. Был у меня перерыв два года, когда футболом не занимался.
Потом я вернулся обратно в школу, но уже в команду 1976-го. Раньше ребята, которые родились позже 1 августа, могли играть за младший возраст. С физиологической точки зрения считаю это правильным. Не могут осенние ребята соперничать на равных в детском возрасте с зимними.
— Ваш отец – болельщик «Спартака». Как он отнесся к тому, что вы обучались в академии ЦСКА?
— Терпимо, спокойно. Более того, позднее решение перейти в спартаковскую школу я принял лично. Он не оказывал никакого влияния. Единственное: он был очень рад. В спартаковскую академию перешел на два последних года обучения. Сейчас говорят, например: вот воспитанник «Спартака», ЦСКА. Я предлагаю давно всем отойти от этого, учитывая, как сейчас работает селекция. Давайте просто писать: «выпускник» – это звучит объективно. Пусть мальчик сам решает, где ему больше дали. Ну какой Денис Давыдов воспитанник «Спартака»? В футбол его научили играть в «Торпедо».
Пять звездочек «Спартака». В кого теперь верят болельщики красно-белых
— Два последних года вы провели в спартаковской академии. Как это вышло?
— Собрали сборную Москвы. Там был тренер и 11–12 человек из «Спартака». Они у нас были чемпионами в Москве. Потренировался, сыграл пару турниров. Вернувшись в команду своего года, я понял, что тот тренировочный процесс, который есть в ЦСКА, ни к чему меня не приведет. Год закончился – сказал, что ухожу. Пытались всячески оставить. Говорили, что заберут в армию. На это я отвечал: «Поступлю в институт – и ни в какую армию вы меня не заберете». Так и случилось: поступил в институт физкультуры, там учился.
—Чем отличались тренировки в академиях «Спартака» и ЦСКА?
— Есть детский тренер сильный, а есть несильный – если говорить в общих чертах. Отдавая мальчика в школу, не нужно смотреть на ромбик или звезду, нужно смотреть, к какому тренеру вы идете. Два года в «Спартаке» дали больше, чем предыдущие годы в ЦСКА. Я пришел к Королеву Анатолию Федосеевичу. С моего выпуска вышли три чемпиона России: Джубанов, Мелешин и Титов. Мелешина, кстати, Анатолий Федосеевич пригласил за полтора года до выпуска из Щелкова.
— Вас привлекали к основе «Спартака»?
— Это было регулярно. Привлекали к основе, играл за дубль. Один раз посчитал: меня не было дома целый месяц. Занятия проходили в Тарасовке. Календарь был построен так, что дубль играл на следующий день после основы: чтобы ребята, которые не получили практику, сыграли за дубль. Был такой план: у дубля игра – у основы выходной, у дубля выходной – у основы тренировка. Вот так месяц из Тарасовки не уезжал.
— Почему ушли из клуба?
— Случилось так, что из «Спартака» многие ушли. Меня пригласили поехать с основой на сборы. Там предложили контракт на пять лет. Я говорю: «Да хоть на десять. Мне вот квартиру давайте – и я подпишу». На тот момент я жил с супругой с родителями. Нужно было иметь отдельное жилье, а на все остальное я бы заработал. Согласились, вписали в контракте, что в мае получу квартиру. Так случилось, что предпочтение сделали не в мою пользу. Очень много талантливых ребят заканчивали играть в дубле «Спартака» – это был известный кладезь талантов. Не хотелось быть еще одним таким же. Проведя с основой достаточно времени, я видел, что предпочтение отдавалось Александру Ширко. Обижаться не стоит. Романцев так выбрал. Потом оказалось, что не ошибся. Я расторг контракт и ушел.
Тень Романцева. Илья Казаков о прошлом и настоящем «Спартака»
Пришел к руководству, написал заявление. Выслушал от них много хорошего в свой адрес. Когда уходил из «Спартака», было три заседания КДК, и ни разу никто от «Спартака» не пришел. Контракт расторгли.
— Команду тогда уже тренировал Ярцев.
— С Георгием Санычем я познакомился еще до его назначения. Мы ездили в турне по Китаю. Было несколько человек из дубля и ветераны, в числе которых – Георгий Саныч Ярцев. Там мы и познакомились. Велико же было мое удивление, когда на первом построении нам представили его главным тренером. В Китае он ни сном ни духом об этом не обмолвился. У нас сложились очень хорошие отношения. Он мне говорил тогда: «Работай, доказывай». За дубль я провел 3 игры, забил 6 мячей. Меня в основу не вызвали. Понял, что терять время дальше не стоит.
Георгий Саныч пытался меня остановить: «Подумай, доказывай». «Георгий Саныч, у меня велико желание. Но правда такова: за 3 игры 6 мячей – и никакого вызова. Я сделал вывод, что основе не нужен». Он отнесся с пониманием. Его вины никакой нет, он ничего мне не обещал.
Защитник у Садырина
— В ЦСКА вас приглашал Тарханов?
— Что интересно, никто меня не приглашал. Понял, что нужно уходить играть: дубль перерос. Набрал Александра Федоровича и спросил: «Собираюсь расторгнуть контракт со «Спартаком». Я вам интересен?» – «Если расторгнешь, то интересен». Так и перешел в ЦСКА.
— У вас агента не было?
— У меня был агент только в последней команде Премьер-лиги – в «Луче». Все остальное время сам. Сейчас, когда молодые люди не могут сказать за себя пару слов, очень удивительно: как же мы раньше могли сами вести переговоры?
— В ЦСКА сумма в контракте сильно отличалась от того, что давал «Спартак»?
— Отличалась, но деньги минимальные были для молодого игрока. Это было больше, чем в «Спартаке». Не будет ни для кого секретом, что Владимир Джубанов, став чемпионом страны, получал сущие копейки в сравнении с тем, что получали футболисты других команд.
— Квартиру ЦСКА предоставил?
— В контракте была прописана. Но ее я не получил.
— Почему?
— Сейчас уже не вспомню. Переходил, чтобы играть, а не сидеть на лавке. Не хотел заканчивать карьеру в 21–22 года.
— Вы застали раскол ЦСКА. Много игроков ушли за Тархановым в «Торпедо».
— Сменилось руководство. Александр Федорович ушел в «Торпедо», а с новым руководством пришел Садырин. Я должен был тоже уйти в «Торпедо», но, пообщавшись с Садыриным, решил остаться. Мне ничего не было обещано, просто сказали работать. И в «Торпедо» было много неизвестного. Помимо торпедовских нападающих туда приходил Янкаускас. Я только полгода в ЦСКА провел, забил два мяча. В «Торпедо» было 5 или 6 нападающих. Рассчитывать не на что. Говорили, есть интерес у Бышовца, когда он возглавил «Зенит». Но никакой встречи не состоялось.
Александр Тарханов: «В России, как поднимаешься, тут же начинают бить»
— Но у Садырина играли защитником.
— В начале чемпионата я несколько игр провел в нападении – не убедил. Володя Кулик блистал в нападении, Алексей Герасимов. А получилось так. Максим Быков по карточкам пропускал одну игру. Павел Федорович ко мне подошел: «Андрей, сможешь сыграть крайнего защитника?» Не знаю, с чего это родилось. Я говорю: «Да, смогу». Более того, в первом наборе тренер меня ставил крайним защитником. Садырин предложил: «Сыграй за дубль на этой позиции – и будешь в основе».
Помню, за дубль забил и отдал две голевые. Поставили в основу, выиграли 1:0. Я попал в перекладину при стандарте, вывалился один на один – не забил. После этого матча ставили крайним защитником или полузащитником. В общей сложности сыграл 17 матчей на этой позиции.
— Не думали дальше играть на краю?
— Подошел конец сезона. Павел Федорович предложил играть дальше в этой роли. На что я сказал: «Я же авантюрист – подведу. У меня душа – в нападении». Он говорит: «Ну что ж. Все понятно». Пришлось расстаться. Об этом не жалел. Потом уже был вторым нападающим в оттяжке.
— Вы играли в Нижнем Новгороде у Валерия Овчинникова. Он только на пресс-конференциях так жег?
— Он острословил в окружении двух и более человек. Как только разговариваешь один на один – вполне серьезный человек. Потом удивляешься, что еще недавно он вел себя иначе. Может быть, у него была такая защита.
Работая с этим человеком, я понял, что нет предела человеческим возможностям. Ты думаешь, что не можешь бежать. Он тебе говорит: «Ты можешь, ты еще сейчас пробежишь». И ты действительно бежишь. Человеческий организм к любым нагрузкам может адаптироваться.
— Самая яркая история, связанная с ним.
— У меня мышечная масса большая. Занимался велоспортом, когда два года не играл в футбол. Рост у меня 182, вес – 82–83. Как-то неудачно сыграл. Он спрашивает: «У тебя вес-то какой?» – «Ну 83». – «Вот чтобы через неделю был 80». Я говорю: «У меня последний раз 80 килограмм было в 17 лет». Он мне: «79». Я открываю рот, а он продолжает: «Еще одно слово – и будет 78».
Пришлось сбросить до 79. Помню, жуткий дискомфорт это доставляло. Потому что моя манера игры была такая, что, располагаясь спиной к воротам, нужно было мяч корпусом укрывать. При 79 килограммах меня пальчиком сдвигали, хоть я и упирался. Тем не менее, кто платит деньги, тот заказывает музыку.
Домашнее судейство
— Играя во второй лиге, вы хотели закончить с футболом. Все было плохо?
— Не скажу, что тренировочный процесс был плохой. Все-таки Андрей Владимирович Лексаков преподавал в институте физкультуры, руководил кафедрой футбола в ГЦОЛИФКе. Проведя полгода там, я думал, что перейду на повышение, но не вышло. Был эпизод, когда Андрей Владимирович меня гонял палкой. У всех было две тренировки, а у меня три. Еще одна – утром на песке. Вопрос у него был такой: «Хочешь попасть туда? Тогда работай». Поэтому и гонял меня.
Забил в том сезоне 19 мячей и все-таки перешел в «Сатурн». В этом была его заслуга. Последний матч выиграли, заняли 4-е место – это тогда было высшим достижением «Спортакадемклуба». После того сезона я ушел, пара человек перешли в первую лигу. Лишнее подтверждение тому, что если к чему-то стремишься – тебя обязательно заметят.
— Низшие дивизионы в эти годы – действительно полный беспредел?
— Нет. Если ты даешь повод судье, чтоб он удалил или поставил пенальти, – это твоя вина. Сам судья просто так ничего не делает. Бывает, в конце матча руководитель или тренер бегает в истерике, кричит на судью: «Что ты делаешь?» А он ему: «Ну я же сам за них в штрафную не зайду».
— То есть судьи не боялись показывать предвзятость?
— А при чем тут «не боялись»? Приезжая на выезд, ты уже заранее готовился к тому, что будут посвистывать аккуратно. В этом нет ничего страшного. Это называется «домашнее судейство». Может, какие-то симпатии, трибуны давят на судью. Все это, если не чересчур, то нормально.
Вор в законе и контракт
— Как вам игралось в «Сатурне»?
— Приходил – было одно поколение. Потом оно дважды менялось. Когда Владимир Михайлович Шевчук работал в «Сатурне», команду боялись все. Не было ни одной команды, которая просто так нас обыграла. Если выигрывали, то соперники уходили перебитые либо измученные. По духу и исполнителям это была одна из самых сильных команд в истории клуба.
Мы заняли 5-е место в сезоне-2001 только по стечению обстоятельств. Там как-то странно игру перенесли, что пришлось играть последний тур с «Крыльями». Причину переноса не помню, но выглядело странно. Раньше не роптали: перенесли и перенесли. Все было в наших руках. Мы же проиграли 0:2.
— «Сатурн» часто называли чуть ли не бандитской командой. Не боялись туда идти?
— Когда я шел в «Сатурн» из второй лиги, один мой знакомый сказал: «Ты сошел с ума. Рассказывают случаи, когда очень серьезно говорят с игроками». Из второй лиги перейти в премьерку все равно стоило. Как было до меня в «Сатурне», не знаю. А когда я там играл, были исключительно уважительные отношения.
— Известный вор в законе Олег Шишканов был в «Сатурне»?
— Был. Ничего плохого о нем не могу сказать не потому, что боюсь. Более того, человек очень хорошо разбирается в футболе. Он хороший мотиватор: не угрозами, а словом. Например, настраивал хорошо на средние команды. Говорил: «Не со «Спартаком» же играем, чем они лучше нас?» Это очень сильно помогало. В тренировочный процесс он никогда не вмешивался.
С ним я обсуждал контракт. Дальнейшее повышение зарплаты он обеспечил – исходило это от руководства. Было время, когда мы играли с Сергеем Рогачевым в основе, а в это время новые ребята сидели на банке и получали больше нас. Это было исправлено. Все было в одностороннем порядке, клуб мы даже не просили.
— А какая у него была должность?
— Я думаю, официальной должности у него не было. Может быть, входил в попечительский совет, который был при клубе. Но в такие подробности я не вдавался.
— Вам было известно, что это вор в законе?
— Когда я только познакомился, то не знал. Когда продолжительное время находился в команде, то уже узнал. Хочу сказать, Олег Николаевич – это более чем приятный человек в общении. Второе: если и было что-то криминальное, то это не выходило на свет в общении с игроками. Всегда разговаривал на равных, что делает ему честь.
Обвинение в сдаче игры
— Самый крутой легионер «Сатурна»?
— Самир Муратович – это было качественное усиление нашей команды. Он отдавал передачи даже тогда, когда было неудобно для него.
— А Принс Амоако?
— Средний футболист. Он обижался по поводу цвета кожи. Попросил даже не обращать на это внимания. Он себя очень комфортно чувствовал в команде. Больше ничего интересного с ним не было.
— Почему перешли в «Торпедо-Металлург»?
— Юрий Белоус звал меня еще до моего официального перехода. Тренером был Алейников. Приехал к ним на встречу, выслушал их условия – остался в «Сатурне». Спустя полгода там работал уже тренер Валентин Иванов. Был действующий контракт с «Сатурном», но я не играл. Пошел на просмотр в «Торпедо», и меня взяли. Мы в 2003 году сохранили прописку в Премьер-лиге.
— В тот сезон тренер Игнатенко обвинил игроков «Торпедо-Металлурга» в сдаче матча «Алании».
— Тогда очень было модно обвинять игроков в сдаче матча. Обвинения были настолько абсурдными. Включили запись и начали: «А почему ты здесь не так сыграл, а почему тут?» На что я ответил: «Издеваетесь? Если бы я так играл, то был бы в «Милане», а не в «Торпедо». Ну не такой я талантливый»
Всех, кого обвинили, вызвали к Белоусу. Начали общаться. Я говорю: «Вы меня хотите штрафовать за сдачу матча. У вас, во-первых, нет доказательств – это разговор вообще ни о чем. Во-вторых, если вы штрафуете за проигранный матч, то должны доплачивать мне за забитый мяч, голевую передачу. Так?» Белоус сказал: «Нет». «Тогда почему вы штрафуете нас за то, что мы проиграли, так как сдачи не было. Вы штрафуете тренера за то, что мы проиграли?» Белоус снова сказал: «Нет». «А почему тогда тренер прикрывается футболистами и на себя не берет ответственность за проигрыш?»
В том матче Саркис Овсепян остался один в воротах, подставился, не побоялся, под удар. Ему попало мячом в кадык, пришлось вызывать врача. Я показал на это и сказал: «Вы хотите сказать, что игрок, сдавая матч, будет вот так играть?» На этом разговор закончился.
— Вам предлагали когда-нибудь сдавать матчи?
— К счастью, нет.
— И как после этого вы продолжили играть у Игнатенко?
— Нас очень забавляло, когда он проводил тренировку и в это время разговаривал по телефону. Махал рукой – типа продолжайте без него. После выходного все вышли на пробежку с телефонами и разговаривали с родными.
— Это уже месть.
— Это не месть. Мы таким способом показывали, что нужно иметь уважение к людям. Отойди ты в сторону, а не разговаривай на футбольном поле по телефону.
Дальний Восток вместо Швеции
— Что изменилось после переименования клуба в ФК «Москва»?
— Стабильность пришла в выплатах зарплаты, игроки появились несколько иного уровня. Становление клуба шло по плану. Обидно было этот проект потом потерять.
— Зарплаты высокие были?
— Все было адекватно. Тот же Дмитрий Кириченко шел в ФК «Москва» из ЦСКА на понижение зарплаты.
— У Валерия Петракова был тогда конфликт с Тудором.
— У Петракова тогда был конфликт и с Мовсесьяном. Образно говоря, он специалист добротный, а как человек – непорядочный. На этом мой комментарий закончится. Отсюда его конфликт со многими другими, даже с теми, кого он приглашал в команду сам.
— Например?
— Нарвик Сирхаев. Когда он его пригласил в команду, а потом обвинил его в сдаче матча. Как это вообще?
— Предложение из-за рубежа поступали?
— Было предложение от шведской команды, шедшей в зоне вылета. У меня как раз заканчивался контракт с ФК «Москва». Но я продлил контракт за неделю до его окончания.
— Чем запомнился год игры в «Луче»?
— Перелеты 9-часовые в одну или другую сторону. Сажалось все: плеер, DVD. Энергия заканчивалась у всего, кроме людей. Мы жили неделю в Москве, неделю во Владивостоке. Перед игрой в европейской части не было смысла оставаться во Владивостоке. Останавливались в районе Мичуринского либо в Бору.
— В «Луче» сыграли всего один матч.
— С конца марта 2006 года мучился с травмой. Хотели так залечить, давали два выходных. Но при малейшей нагрузке появлялись боли. Выяснилось потом, что нужна операция на паховых кольцах. Жалко, что тянули с операцией. Сделали, восстановился к середине августа. Ни о каком составе уже не могло идти речи. Расторг контракт по обоюдному согласию и перешел в «Терек».
— Зарплаты в «Луче» высокие?
— Они выше, чем у команд того же уровня. Например, у «Крыльев» или «Амкара».
— Руслану Аджинджалу, с которым играли в «Луче», 40, а он закончил только сейчас. В чем его секрет?
— Вот смотрите на испанцев, как они играют. Вроде энергозатратно, но движение постоянное. Вот в такой же манере играет Руслан Аджинджал. Думаю, что в чемпионат Испании он вписался бы легко. По игре, философии, техническому оснащению, голове.
— Тихоновецкий тогда уже нарушал режим?
— Когда я играл – нет. Он одаренный парень, очень быстрый. Из-за скорости был подвержен травмам. Медицина не справлялась из-за бесконечных перелетов. Там игроков нужно не готовить к играм, а восстанавливать после перелетов.
— Тяжело было адаптироваться к жизни в Грозном?
— Мы жили в Кисловодске, домашние матчи проводили в Лермонтове. Грозный видел два раза. Первый раз – проездом из Махачкалы. Ваит Хамидович Талгаев пригласил посмотреть на ночной Грозный. Второй раз был на чествовании, когда вышли в Премьер-лигу.
— Рамзан Кадыров часто навещал команду?
— За первые полгода – ни разу. Под занавес сезона это становилось чаще. Нужно было решать задачу с выходом. Он посещал команду: настраивал, мотивировал. Подарков не делал, все было спокойно. Команда набиралась возрастная для выхода. После решения задачи с 11 игроками сразу же расстались.
— Вы заканчивали с футболом во второй лиге. Она изменилась за 10 лет?
— Раньше было больше молодых ребят. Когда заканчивал, уже больше возрастных игроков. У нас в Подольске играли семь возрастных футболистов. Кроме меня еще Влад Дуюн, Алексей Зуев. С нами рядом четыре было парня, которых мы всему учили. Их отправляли на смотрины первой лиги. Когда в других командах был максимум один игрок, искренне не понимал целесообразности всего этого.
Текст: Виталий Поморцев
Фото: Сергей Дроняев
Каждый год в России на бумагу перерабатывается около 10 млн тонн древесины. Каждый год у Фабио Капелло уменьшается количество кандидатов в национальную сборную России.
Скачай приложение еженедельника «Футбол» на планшет или смартфон. Спаси деревья. Помоги сборной России (иначе придется ужесточать лимит на легионеров).
Странно, что не затронули тему сборной.
Ещё примечательно, что многие игроки прошлого в интервью жалуются на ошибки врачей, а это же вообще неизвестная тема.