Забить до смерти. История футболиста, погибшего в Освенциме
Двукратный чемпион Германии отдал родному «Карлсруэ» 31 год. Холокост за несколько месяцев превратил Юлиуса Хирша из национального героя в мусор.
В 2005 году мюнхенская «Бавария» стала первым клубом, получившим премию Юлиуса Хирша – за организацию матча молодежной команды против израильско-палестинской сборной. Премия, учрежденная Немецким Футбольным Союзом, ежегодно вручается за активную борьбу с проявлениями расизма и антисемитизма. Одним из членов жюри является Андреас Хирш – внук человека, чье имя в Германии помнят и чтут. В прошлом году торжественная церемония прошла в Гельзенкирхене – неподалеку от того места, откуда Юлиус Хирш отправил последнюю в жизни открытку любимой дочери Эстер.
Их было двое: Юлиус Хирш и Готфрид Фукс. Первые евреи, сыгравшие за сборную Германии. Фукс – тот, кто забил 10 мячей сборной Российской Империи во втором официальном матче команды в 1912 году на Олимпийских играх. Хирш – тот, кто в начале века был лучшим игроком «Карлсруэ», клуба, который для страны был важнее нынешней «Баварии» и приводил на трибуну канцлера Германской Империи.
(«Карлсруэ», 1909 год. Юлиус Хирш в нижнем ряду справа)
Футбол в те годы был совершенно не похож на то, что мы видим сейчас. «Карлсруэ» играл по схеме, которую в наши дни представить невозможно: 2 защитника, 3 игрока центральной оси и 5 форвардов. Несмотря на худощавое телосложение и низкий рост, Хирш обладал сильным ударом с левой ноги – тренировавший в то время «Карлсруэ» Уильям Таунли ставил Юлиуса на левый фланг атаки. В 1910 году Хиршу было 18 лет, а он уже стал чемпионом Германии – в финале был повержен «Хольштайн» из Киля.
Хайлайты полуфинального матча «Карлсруэ» – «Феникс» в 1910 году
Никаких денег футбол в те годы не приносил – впервые платить игрокам в Германии стали в 1945 году, до этого деятельность носила добровольный и любительский характер. Юлиус пошел по стопам отца: два года он обучался текстильному производству и работал на фирме отца, а после окончания курсов устроился на полный день. С игрой за клуб основную деятельность совмещать удавалось – проблемы возникали при вызове в сборную.
В марте 1912 года Германия в городе Зволле играла товарищеский матч с Голландией. Хирш, которому тогда было 20 лет, уладил дела на работе, сел на поезд и поехал на матч – чтобы в присутствии 10 тысяч болельщиков Юлиус в одиночку рвать голландцев. Первый гол немцев был на счету Фукса, остальные четыре забил Хирш. Матч, который считается лучшим в истории сборной вплоть до начала чемпионатов мира, закончился со счетом 5:5, а о Юлиусе узнали во всей Европе. Спустя 30 лет героев той игры будут называть левым нападающим и опасным центрфорвардом – по приказу Геббельса фамилии всех евреев, принимавших участие в спортивных соревнованиях начиная с 1908 года, должны быть вычеркнуты из статистики.
(Сборная Германии в 1910 году. Юлиус Хирш – второй справа)
В 1913-м Хирш переехал на север Германии, в «Гройтер Фюрт», и с ходу оформил чемпионство, став первым в немецкой истории футболистом, выигравшим титул в двух разных клубах. А в июле 1914-го громыхнула Первая мировая – Юлиус Хирш ушел на фронт. Он избежал ранений и за мужество и отвагу был награжден Железным крестом. Хирш пришел с войны в 1918-м, год отыграл за «Гройтен Фюрт» и вернулся в родной «Карлсруэ», где и играл до 1925-го. Ему было 33, убегать от более молодых соперников стало труднее, в состав он проходил все реже – Юлиус стал тренером.
(Юлиус Хирш – второй справа)
От отца Хиршу досталась небольшая мануфактура. У него была жена, двое детей, в Карлсруэ его обожали – жизнь Юлиуса складывалась идеально. Ровно до января 1933-го, когда рейсканцлером Германии стал Адольф Гитлер. Нет, жизнь евреев не изменилась – ее просто не стало. Магазины, принадлежавшие им, опечатывались и оштукатуривались, по городам разлетались антисемитские листовки. 10 апреля 1933 года Хирш прочитал в газете:
«Нижеподписавшиеся клубы всецело готовы подчиниться национальному правительству в области физической культуры и приложить все усилия для сотрудничества. В интересах этого сотрудничества они согласны, что евреи не имеют права играть и работать в футбольных клубах».
Юлиус Хирш был частью «Карлсруэ» на протяжении 31 года – все оборвалось в один момент. Мануфактура Хирша обанкротилась. Юлиус добровольно сдал членский билет «Карлсруэ», ему запретили не только работать в клубе, но и появляться на стадионе. Всех евреев клеймили – их обязали носить на одежде желтую шестиконечную звезду с надписью Jude (Еврей).
Хирш уехал в Швейцарию, а потом во Францию, но не нашел места ни в футбольных клубах, ни на текстильных мануфактурах – экономический кризис все больше пожирал Европу. Семья Хирша осталась в Карлсруэ и жила на скопленные Юлиусом деньги и помощь нееврейских друзей – этого едва хватало на еду.
В ноябре 1938-го он, разочарованный и отчаянный, сообщил супруге Эллен, что возвращается в Германию – в страну без будущего, но в страну, где была его семья. До Карлсруэ Хирш не доехал.
По дороге домой у Юлиуса случился нервный срыв – он отчего-то решил, что жена и двое детей мертвы. Полиция обнаружила его недалеко от небольшого французского городка Коммерси, окровавленного с ножом в руках – Хирш пытался покончить с собой. Эллен не получала вестей о муже на протяжении месяца, и только в середине декабря 1938-го ей сообщили, что Юлиас в психиатрической больнице Ахерна. Врачи не выясняли, кто он и откуда, пичкали огромными дозами инсулина – в начале ХХ века его, а не электрический ток, использовали для успокоения пациентов, – из-за чего Юлиус впал в кому на несколько дней.
Согласно больничным записям, 20 июня Хирш, находившийся в клинике уже полгода, попытался сбежать. Шел сильный дождь, прогулку пациентов отменили, поэтому вся охрана находилась внутри здания. Юлиус отделился от группы – без верхней одежды, в одних тапочках он покинул территорию больницы. Через два часа Хирша, насквозь мокрого, поймали в другой части города при попытке кражи велосипеда.
20 сентября Хирш был выпущен под опеку супруги. Врачи признали, что до окончательного выздоровления далеко, но обществу Юлиус не угрожает. Через несколько месяцев к воротам клиники подъехало несколько серых автобусов. Всех пациентов отвезли в замок Графенек, который нацисты приспособили для эвтаназии. Монооксид углерода не оставил в живых никого.
(Замок Графенек)
С каждым днем евреям становилось все страшнее находиться в Германии. 21 октября 1940-го каждому из них приказали собрать небольшую сумку с вещами, взять не больше 100 рейхсмарок (денежная единица Германии с 1924-го по 1948 год) и явиться на вокзал. На крыше поезда стоял офицер СС и выкрикивал фамилии: вагоны увозили людей в концлагерь на юге Франции. В тот день население Карлсруэ уменьшилось на 1000 человек.
Никого из Хиршей в списках не оказалось: дети Юлиуса попадали в подкатегорию еврейской расы – как родившихся от еврейско-христианского брака, нацисты считали их полукровками и ставили выше полнокровных евреев. Эти льготы распространялись и на Юлиуса – как на отца детей.
Юлиус и Эллен развелись: жена вернула девичью фамилию Хаузер, а дети Хайнольд и Эстер приняли христианство. Хирш считал, что таким образом он обезопасил хотя бы их.
1 марта 1943 года, за два дня до 15-летия Эстер, на вокзале Карлсруэ снова стало людно. Офицер СС вновь выкрикивал фамилии – и на этот раз в воздухе громко прозвучало «Хирш». Эллен, Хайнольд и Эстер заплакали. Обняв семью, Юлиус скрылся в поезде. Через два дня после 15-летия Эстер получила открытку: «Мои дорогие! У меня все хорошо. Прибыл в Верхнюю Силезию, еще в Германии. Сердечные приветы и поцелуи. Ваш Юлиус».
Больше никаких вестей семья Хиршей от Юлиуса не получала.
Поезд доставил Хирша в Освенцим. Уловка с разводом удалась: Эллен, Хайнольда и Эстер депортировали последним поездом из Карлсруэ в феврале 1945-го в концлагерь Терезиенштадт в Чехии. Они были освобождены советскими войсками 16 июня 1945 года.
Хирша официально признали мертвым лишь в 1950 году – датой смерти было указано 8 мая 1943 года. Получив в распоряжение еврейских футболистов, выступавших на высшем уровне, офицеры СС устраивали чемпионаты среди концлагерей. По одной из версий, 51-летнего Юлиуса, истощенного и изнеможенного, поставили в ворота, несмотря на то, что он всю жизнь играл форварда. Тренер команды Аушвица заподозрил, что Хирш специально пропустил два гола, и приказал расстрелять его. Футбол в лагерях вообще был своеобразным. Роль мяча иногда выполняли узники: офицеры СС становились в круг, а пленного бросали в центр и пинали ногами, передавая друг другу до тех пор, пока мяч не терял возможность передвигаться.
В Карлсруэ на 62-м доме по Кроненштрассе висит табличка: «Здесь жил Юлиус Хирш, 1892 г.р., депортирован в Освенцим, убит в Освенциме». На прошлогоднем вручении премии Юлиуса Хирша в Гельзенкирхене хор местной школы исполнил «Аллилуйя», а на стене висела большая фотография героя. Сотни людей, посетивших церемонию, взорвались аплодисментами. Они хлопали Юлиусу Хиршу.
Его обожали при жизни – когда он, подхватив мяч на левом фланге, накручивал двух защитников и клал в дальний. Его не забыли и после смерти – за то, что он, гонимый нацистами, не сдавался до самого конца.
Огромное спасибо!
Пропаганда страшная вещь, особенно в умелых руках.
Нужно думать самим в первую очередь, чтобы не произошло чего-то подобного в нашем будущем