Евгений Луценко: «В интернате «Торпедо» были как беспризорники. Ребята просили деньги у метро»
Кирилл Благов поговорил с нападающим «Мордовии» о суровом торпедовском интернате, друге Мамаеве и болельщике Витьке.
– У нас был самый бедный интернат в Москве, чуть ли не на матрасах спали, – вспоминает Луценко. – Когда попал в основной состав, где были совсем другие условия, сначала даже не понимал, почему это именно со мной происходит. Тогда выдернули меня, Пашку Мамаева и еще кого-то. Эмоций было много.
- Почему удивлялись, что это с вами происходит?
– В принципе, в дубле все были одинаковые, никто особо не выделялся. Петренко взял нас – наверное, это аванс был.
- Каким тогда Мамаев был?
– Мы с ним с 13 лет жили в одном номере. Всегда вместе были, пока он не ушел в ЦСКА. В нем чувствовался стержень. Если что-то решил, то так и сделает, своего мнения не поменяет. Сейчас время от времени с ним созваниваемся, с праздниками друг друга поздравляем.
- Ситуация с участием Мамаева, которая первой приходит в голову?
– Ему 13 лет, мне 14. Возвращаемся с обеда в интернат, идем по футбольному полю, где тренировался основной состав. Навстречу бежит гендиректор «Торпедо»: «Вы чего, молодые, здесь ходите? Это футбольное поле, а не проходной двор! Идите в свой интернат». Мамаев оборачивается: «А где здесь написано, что нельзя ходить по полю? Вы, что ли, в суд на меня подадите?» И пошел дальше. Вот он такой – скажет, и ему сложно что-то ответить. Гендиректор только посмотрел – и дальше по своим делам пошел.
- В интернате все сурово было?
– Такое время тогда было… Мы были как беспризорники, воспитателей не было. В школу можно было не ходить, и никто не обращал на это внимания. Главное – на тренировки приходить. Кормили не очень, многие с гастритом были.
Если сейчас приедете в Северное ядро «Лужников», увидите там раздевалки, которые дают тем, кто арендует поля. Вот нам выделили четыре таких комнаты, в которых жили по четыре человека. Кроватей с ножками у нас не было – спали на матрасах. Двигали эти матрасы, чтобы хоть тумбочку и вешалку можно было поставить. Если сами не приберемся, никто этого не сделает. Условиями это вообще и назвать нельзя было. Особенно на фоне того, что видели в «Спартаке» или «Локомотиве».
В шесть часов вечера покормят – и все, сами по себе. Доходило даже до того, что некоторые ребята – блин, даже странно об этом говорить – ходили к метро и просили деньги.
- Вредные привычки появлялись?
– Конечно, возраст же был такой – 14-15 лет. Кто-то покуривал, кто-то еще что-нибудь делал. Но это сразу становилось видно, и таких ребят выгоняли их интерната. Эти проблемы жестко решали. Хотя драки еще нам могли простить.
- Часто дрались?
– Да, часто. В основном, из-за того, что месяцами были вместе, и друг от друга уставали. Тем более, у нас еще смешаны все нации были – русские, дагестанцы, осетины, кабардинцы. Вечером выйдем играть на маленькое поле рядом с интернатом, кто-нибудь что-нибудь скажет – и все, начали. На ровном месте.
- С переходом в основной состав все изменилось?
– Мы получили самые простые человеческие вещи. Свои номера в гостинице, там – чистое белье, душевые, телевизор. Ощущение того, что о тебе не забывают. Это была радость.
- Тогда в «Торпедо» всех подкалывал Сергей Кормильцев. Что не можете забыть до сих пор?
– Когда вылетали из высшего дивизиона, в раздевалку после одного из матчей вместе с руководством зашел торпедовский болельщик-ветеран и со слезами на глазах начал говорить: «Ребята, если мы вылетим, это конец. «Торпедо» – вся наша жизнь, мы этого не переживем». Работники клуба его проводили, все призадумались, а Кормильцев говорит: «Да ладно, не загоняйтесь. Это актера из МХАТа специально наняли, чтобы нас мотивировал».
- Панов поболтать любил?
– Да, в шутку даже говорили, что он радио. Но Саша всегда говорил прямо и по делу, вне зависимости от того, кто перед ним – руководство или партнер, который плохо сыграл. Поэтому к его мнению прислушивались.
- Самое веселое, что Панов говорил об игре партнеров?
– Он был игроком основного состава, и как-то раз вдруг остался в запасе. Сел рядом со мной, ногу на ногу положил, и говорит: «Ну, хоть разок посмотрю со стороны на этот цирк». Хотя мы тогда нормально шли – пятое-шестое место.
- Кто из торпедовской молодежи тогда казался будущей звездой, но так и не заиграл на высоком уровне?
– Себя можно назвать? (смеется)
- Говорят, вас дисциплина подводила.
– Меня скорее другое подвело. Когда «Торпедо» вылетело из высшей лиги, руководство не отпускало меня в другие команды, а предложения были. Контракт у меня действовал еще два года. Остался в первой лиге, развитие прекратилось, пошел вниз. Выбился из колеи. Чтобы расти, нужна была среда такая же, как в высшем дивизионе. В общем, я заварился в одной команде, никакой мотивации уже не было.
- В сезоне-2006 «Торпедо» выиграло только три матча. Что чувствуют игроки в такие моменты? Поскорее бы все закончилось?
– Да я даже вспомнить не могу. Мне был 21 год, тогда все воспринимал совсем не так, как сейчас или даже два-три года назад. Последние матчи доигрывали молодежью. Все вниз валилось.
- В чем была проблема?
– В том, что «Торпедо» не вывезло уровень, на который стали выходить другие клубы. Условия в других клубах были лучше, и игроки «Торпедо» могли задумываться об уходе. Селекция тоже многое значит. Тогда перед началом чемпионата в команду пришло 12 новых игроков, а после первого круга осталось трое. В итоге три серба и поляки в дубле бегают, хотя перед началом сезона на них делали ставку. Доигрывали сезон я, Мамаев, Смольников – пацаны по 20 лет. За какое выживание мы можем бороться, если вчера вышли из школы? Вот и вылетели.
- В первом дивизионе с «Торпедо» успел поработать Ярцев. Что это за тренер?
– Мне он запомнился настоящим мужчиной, который не будет размениваться, вилять, просто так что-то говорить. Мотиватор. Я даже смотреть иногда на него боялся. Монстр кричащий – простые установки давал на повышенных тонах. Спартаковский человек, который горит футболом.
- Почему он проработал всего полгода?
– Он собрал хорошую банду. Но, как сейчас я уже понимаю, тогда «Торпедо» столкнулось с реалиями первого дивизиона. Еще того, где две-три команды могут объединиться и просто слить другую команду, которая борется за выход в высшую лигу. У нас тогда удаления были, пенальти назначали, голы отменяли. Мы играем с кем-нибудь, а другая команда привозит им деньги как премиальные. В итоге после первого круга мы шли на шестом месте, отставая от лидеров на девять-десять очков. Все, Ярцев ушел – было понятно, что задачу на сезон уже не решить.
«Торпедо» ко многому оказалось неготово. Например, за три дня сыграть два матча. Тогда не знали ничего о командах, с которыми предстояло играть. Едем в Нижнекамск, там десять человек сзади встали, нам один затолкали, подрались – и все.
- Нижнекамск, Новотроицк, Стерлитамак – какой из городов первого дивизиона удивил больше всего?
– Я сам из Оренбурга, так что для меня тот же Новотроицк и Стерлитамак – практически родные края. Во многих городах был, еще когда на детские турниры ездил. Меня ничем не удивить в этом плане.
- В 2008-м «Торпедо» вылетело из первого дивизиона, после чего вы оказались в команде «Ставрополье-2009». Как так получилось?
– Любые клубы, которые хотели бы меня взять, должны были платить «Торпедо» компенсацию – это предусмотрено регламентом в случае игроков до 23 лет. Если не ошибаюсь, «Торпедо» выставило счет на 11 млн рублей. Ну, и какой клуб меня возьмет с такой компенсацией? Как только это слышали, мне сразу покупали обратный билет.
В итоге договорился о переходе в «Ростов», оставалось подождать 2,5 месяца – чтобы исполнилось 23 года, и компенсацию уже не нужно было платить. Предложили вариант со второй лигой, потому что в этом случае выплачивать компенсацию не требовалось.
Сам позвонил в оренбургский «Газовик». Местный, возьмите на три месяца с зарплатой в 1000 рублей – поиграю за вас, а потом дальше поеду. Они отказались – поехал в Ставрополь, а потом в Ростов.
- В «Ростове» играл нападающий Хонг Енг Чо из Северной Кореи. За ним же присматривал человек с родины?
– Да, было такое. Когда давали премиальные, приезжал человек, и процентов восемьдесят от своего заработка Хонг передавал партии. А партия, как я слышал, обеспечивала его семью домом и прислугой. Сам он не шел на контакт. Отшельник, все время один. Волк – так мы его называли.
- Почему в «Ростове» у вас не пошло?
– Конечно, этот переход освежил мою карьеру. Провел несколько хороших матчей. Но меня ставили левым полузащитником. В нападении играть привычнее. Да, забиваю немного, но пользу приношу: побороться, стандарт заработать, пас отдать. Слева пробегал по 13 км за игру, а толку? Просто зону закрывал. В атаке тогда играли Адамов, Акимов и Ахметович. Потом выздоровел Калачев, и я постепенно переместился в запас, а потом ушел.
- Что было в «Салюте»?
– Все ужасно. Когда приехал, тренером был Кучук. Провел первую тренировку, на следующий день собрание, и Кучук говорит: «Ребята, у меня не получилось, я ухожу в отставку». Через два дня еще одно собрание – объявляют об отставке руководства. Приходит новое – с белгородской птицефабрики. Звоню агенту: «Здравствуйте. Куда вы меня привезли?»
Пришел тренер Быков. Сериал «Физрук» смотрели? Ну, вот так все и было. При схеме 4-4-2 стал ставить меня центральным полузащитником и требовать выгрызать мячи. Конечно же, это у меня не получилось. Поехал в «СКА-Энергию».
- Переезд в Хабаровск не смущал?
– Нет, для меня тогда было важно просто играть. Не знал там даже ни одного человека, просто приехал играть в футбол.
- Про недостатки команды из Хабаровска все ясно. Расскажите о преимуществах.
– Вот там я реально понял, что можно все потерять. Если себя не показать в Хабаровске, то можно уже заканчивать с футболом.
За первый сезон вместе с кубковыми играми мячей 15 забил. Стали звонить из других команд, из премьер-лиги даже: «Чего ты в Хабаровске варишься? Приезжай к нам». Но я решил еще сезон отыграть в СКА. Тренером был Григорян – он сказал, что мы выйдем в высшую лигу. После первого круга шли третьими, отставая на пять очков от лидера, но потом Григорян ушел в отставку.
- Вам же там болельщики призы вручали два года подряд?
– Да, сообщество болельщиков это придумывало. Первый сезон – лучший бомбардир, второй – лидер команды. А потом, когда я с «Мордовией» приехал в Хабаровск, фан-сектор меня освистал. Не ожидал, что будет такая реакция, я же там всех буквально в лицо знаю, мы помогали с деньгами, когда нужно было – я лично в команде собирал. А тут сидят – и кричат ерунду всякую.
- Почему вы именно «Мордовию» выбрали?
– Поначалу хотел уехать в «Газовик» играть, с ними связь держал. Но мама с папой сказали, что рано ехать домой. «Мордовия» по условиям устраивала, а главное – они ставили задачу выйти в высший дивизион. После двух лет в Хабаровске играть в первой лиге мне стало неинтересно – пустые стадионы, плохие поля, грязные раздевалки.
- Почему в первом сезоне в «Мордовии» вы забили только четыре гола?
– Вот меня всегда нападающим называют. А нападающим за последние четыре-пять лет играю только у Юрия Павловича Семина. В том сезоне в «Мордовии» при схеме 4-4-2 играл левого хава. В Хабаровске при 4-3-3 был левым инсайдом. Тренер ставит – и все.
- Как вам работается с Семиным?
– Он требовательный. Может объяснять что-то на повышенных тонах. Главное – я понимаю, что он хочет до меня донести, все остальное – не так важно.
- Самый запоминающийся разговор с ним?
– Последний матч на сборах я отыграл неудачно. Впереди – первый тур, игра с «Уралом». Он вызывает к себе и говорит: «Вот еще пару матчей так сыграешь, и обратно в Хабаровск поедешь». Понял, говорю. Ну, ничего – выиграли, и я гол забил.
- В этом сезоне вы – один из лучших дриблеров премьер-лиги. Откуда стремление идти в обводку при вашей комплекции?
– Может, с детства это у меня. Если вижу игрока перед штрафной, пробую обыграть. Может, злоупотребляю – теряю же мячи тоже часто. Но не могу сказать, что партнеры всегда плевались из-за того, что я пас не отдаю. Можно принять мяч, отдать в недодачку, взять ширину – и все, ни при чем. Я это не люблю. Хочу брать на себя ответственность, не оставаться равнодушным к эпизоду.
- Одна из самых громких тем, связанных с «Мордовией» в этом сезоне – болельщик Витек. Что вы обо все этом думаете?
– Он не мешает людям, он никогда никого не обидит, а тут подняли шум. Прочитал статью, где говорилось о том, что его изолировать надо – все, думаю, больше ничего слышать про это не хочу. Бред полный, ни в какие ворота не лезет. Я хожу на баскетбольные матчи в Саранске, и там его вижу – точно также кричит, только в спортзале. На хоккей он тоже ходит. То есть за весь спорт отдувается. В городе я его еще не встречал. Если увижу, подойду поздороваться, пожму руку.
Игорь Лебеденко: «Кадыров любит хищников, в зоопарке у него – тигры, львы, пантеры»
Артур Малоян: «В такси в Махачкале проснулся от того, что в плечо тыкают автоматом»
Динияр Билялетдинов: «Карпин считает, что все должны лебезить перед тренером. Я не хотел»
Фото: Fotobank/Getty Images/Epsilon, Vladimir Pesnya/Pressphotos; РИА Новости/Павел Лисицын; Коммерсантъ/Илья Питалев
Луценко Женя - ровный парниша) Жаль, в "Торпедо" так и не заиграл. Но ничего - еще всякое может быть
зы Гол "Локомотиву" в 2005-м помню как сейчас)
Подросли профессионалы, дети лимита..
В итоге они и не загонялись,и вылетели.Браво,прикол-обхохочешься.
Вот так наши футболисты и относятся к болельщикам.
Компартия обеспечивает семью своего раба прислугой. Полный сюрреализм.
А так, жизненное вью.