Максим Бузникин: «Почти подписал контракт с «Интером», но испугался, что не вернусь в «Спартак»
Один из самых талантливых футболистов начала нулевых, Максим Бузникин видел закат эры «Спартака» и начало победной поступи «Локомотива». Мог поиграть в Европе, но вместо этого забивал во всех российских дивизионах. Завершив карьеру, он стал селекционером и теперь ищет таланты для «Краснодара». Еженедельнику «Футбол» Максим Бузникин объяснил, почему Олег Романцев – диктатор, что мешает Дмитрию Сычеву вернуться в спорт и когда в составе «Краснодара» выйдут одиннадцать воспитанников.
– Ваш первый клуб в карьере – «Кубань». Ее в Краснодаре всегда любили так неистово?
– Здесь, в Краснодаре, это всегда была народная команда и пока ею остается. «Кубань» переживала и совсем плохие времена – понятное дело, что во второй лиге люди не особенно ходили на футбол. Зато на еврокубках заполняемость была отличная. Сам я впервые попал на стадион «Кубань» мальчиком – году в 1984-м или в 1986-м. Год точно не помню, но помню картинку. Стадион, в принципе, не изменился.
– Это заметно.
– Ха, да. Но я помню полные трибуны, причем с обоих ярусов, за воротами тоже. Запах свежей скошенной травы, еще пятнистые мячи, шум…
– И семечки? Сейчас шелухи просто по колено.
– Это атрибут здешний, местный колорит. Может, это некий заменитель пива. Всякие атрибуты европейские у нас пока не приняты. В Европе футбол – колоссальная организация процесса: тебе с семьей есть чем заняться на целый день. Нам к этому надо идти, хотя и не так сложно это сделать. Так что пока у нас семечки.
– В свое время вы были одним из самых техничных игроков в России. Во дворе тоже всех доставали финтами?
– Техникой выделялся. Не было каких-то специальных упражнений, как сейчас. Тогда ты просто был с мячом 24 часа в сутки. Так вырабатывался дворовый стиль. Били по ногам очень часто, а как еще? Во дворе парни простые, необученные, а главное – большие. А я маленький. Однажды ребята даже принесли меня домой на руках: упал, все себе ободрал, губу разбил. Родители посмотрели, мама поохала: «Ну что, это футбол».
– Такая футбольная школа жизни?
– Моя школа началась с садика. Я играл один против остальной группы. Я ставил вратаря себе на ворота и один играл против шестерых-семерых. И никогда не проигрывал. Воспитатели уже прятали от меня мячи. Думаю, если бы меня тогда увидели скауты какого-нибудь «МЮ», тут же забрали бы в Англию.
– Сын футболиста – специфическое детство?
– Я с детства ездил по командам, всю внутрифутбольную кухню видел. Да я спал даже с мячом. Стать кем-то другим у меня никогда не было шанса. Я даже никогда не задумывался над тем, что у людей есть выбор и детям задают вопрос, кем ты хочешь стать. При этом папа вообще не участвовал в каком-то футбольном воспитании, именно как тренер. Что-то показывал, подсказывал, но давал мне развиваться самостоятельно. Его самый запомнившийся совет: играть на своих козырях.
– К вам когда-нибудь относились по-особенному из-за отца?
– Нет. Я с отцом и не так много работал, разве что в «Ладе». Меня тогда и «Кубань» хотела оставить, но «Лада» – это по тем временам высшая лига! Может быть, тогда и была его протекция, но я пахал наравне со всеми молодыми. Тогда это было нормально: чистишь бутсы, собираешь мячи, носишь фишки. Сейчас другие условия: со всеми носятся, у каждого приличный контракт, все считают себя личностями, которым слова не скажи. Сейчас с молодыми трудно, потому что старшие для них не авторитет.
Как «Барселона»
– Как на вас вышел «Спартак»?
– Поехал я на Кубок Содружества, за сборную России-2, там хорошо выступил: забил четыре мяча в двух матчах. Пригласили в «Спартак» на сборы, и перед сезоном я подписал контракт. И снова у меня не было особого выбора: как тогда можно было выбирать между «Спартаком» и чем-то еще?! Со мной еще Леша Бахарев переходил, вот мы вдвоем жили в комнате.
- Сразу почувствовали себя звездой?
– Не сразу. Мне надо было еще доказать свою состоятельность в команде. Работал, старался слушать, впитывать. Мне повезло, что я попал в Тарасовку именно в эти годы, – лучший школы у футболиста тогда быть не могло. Все работало, как механизм, и я учился у очень хороших футболистов. Аленичев, Тихонов, Горлукович... Мы его звали Дед, потому что он мог очень жестко объяснить: куда бежать, кого держать. Молодежи тоже было много, и от нас очень много требовали: Романцев видел все. А еще я знал одно: каждый матч – это только победа, даже ничья – уже неудача. Наверное, это и был тот самый «спартаковский дух». Может быть, я его нюхал, но не смогу объяснить. И Романцев видел все. В каком-то смысле был диктатором. Была дисциплина, упражнения, и он требовал их выполнения от и до. Некоторые приемы отрабатывали, как работы, до автоматизма: все знали, куда бежать, что делать. Тогда про нас говорили, что мы играем в футбол будущего – мелкий, средний пас, быстрая атака. Потом так «Барселона» играла, просто она достигла более совершенного уровня.
– Вы назвали Романцева диктатором. Такие тренеры сейчас могут добиться успеха?
– Наверное, могут. Сейчас очень много решают и руководители клубов, которые могут лезть, а могут не лезть в тренерскую работу. Давайте так: Романцев все-таки получил команду от Бескова, тогда уже был сформирован некий стиль. А Олег Иванович умел менять поколения. И тогда в «Спартак» приходили только лучшие российские игроки. Когда Романцев пришел в «Динамо» или тот же «Сатурн», ему было сложно, потому что у него были жесткие требования, но не было под них исполнителей. В «Спартаке» он был один-единственный, а в «Динамо» или «Сатурне» – лишь одним из тех, кто принимает решения.
– Вы помните, за что Романцев впервые отругал вас?
– Романцев редко когда ругался. На разборах – да. Но в целом он замкнутый человек, частых диалогов у нас не было. Все происходило только на тактических занятиях, а там все было по делу, по конкретным эпизодам. Если команда начинала валять дурака, он мог повысить голос. Но вот в чем дело: лучше б он ругал, чем ты не понимаешь, какое к тебе отношение. Он затаивался и молчал. Иногда молчал так, что лучше бы накричал. Давил психологически. А если надо было похвалить, он говорил только пару слов: «Да, это хорошо».
– Что у него общего с Георгием Ярцевым?
– По темпераменту они абсолютно разные люди. Ярцев взрывной, резкий, разговорчивый. Романцев – закрытый, немногословный. Но я у них у обоих многое взял именно в понимании футбола. Атакующий стиль, мелкий, средний пас, на тот момент так называемый «спартаковский» футбол. Когда нужно отдать мяч, под какую ногу, кто инициатор скрещивания – многие команды и сейчас всего этого сделать не могут. И у ребят учился на тренировках. Когда попадаешь в квадрат «4 на 4» – основное упражнение тех лет, – у полузащитников было очень сложно отобрать мяч. Они правильно двигались, вовремя открывались. Тот «Спартак» – хорошая школа для любого.
Цыля
– Когда вас впервые узнали на улице?
– Наверное, после того, как я забил три гола «Ротору» в 97-м. Потом я практически перестал ходить по улицам: узнавали моментально.
– И сразу купили первую машину?
– Не сразу, с полгода мы ездили с Бахарем из Тарасовки на электричке. Садились, доезжали до Мытищ или вокзала – и в город. Потом, когда появилась возможность, купил машину. Неновую, зато «Мерседес».
– Кто был настоящим «спартаковцем» в команде?
– А что вкладывать в это понятие? Романцев, Тихонов, Титов... Все знали, что «Спартак» – бренд. На нас всегда настраивались, играли с сумасшедшей самоотдачей. Поэтому каждый знал, что проигрывать нельзя.
– Чего не хватает нынешнему «Спартаку»?
– Знал бы – сказал. Наверное, всего. Это просто разные команды. Сейчас это «одна из», того стиля уже нет.
– Главный весельчак той команды?
– Илья Цымбаларь, Царствие ему Небесное. Мы у него спрашиваем: «Цыля, почему не играешь правой ногой? Все левой и левой». Он отвечал: «Лучше хорошо играть одной ногой, чем плохо двумя».
Спасать «планету»
– Расскажите про конфликт с Романцевым.
– У нас не было никакого конфликта. Мы вообще ни разу не поссорились. Он тогда хорошо дружил с Павловым (Сергей Павлов – тогда тренер «Сатурна»), который его, видимо, уговорил, что «Сатурну» надо помочь. Романцев меня вызывал: «Я не вижу смысла ради двух-трех матчей Лиги чемпионов тебе оставаться». Я сказал: «Хорошо, если вы так считаете, я пойду в «Сатурн». Потом ведь я вернулся, еще полсезона в «Спартаке» отыграл, но его Павлов опять попросил меня отдать. Тонкостей я не знаю, но из «Сатурна» Романцев меня и в сборную вызывал.
– «Сатурн» после топового «Спартака» показался провинциальным клубом?
– Павлов, наверное, единственный тренер, который давал мне свободу творчества, разрешал на поле делать все. Период был хороший, с руководителями теми остались добрые отношения. Не было пафоса, особенного внимания к команде, но я этим не был обделен, потому что играл в сборной. А в «Спартаке» тем временем началось какое-то брожение, Романцев терял влияние и уже не все мог решать. Валера Кечинов ушел, я перебрался в «Локомотив», игроки расползались потихоньку. Это был последний, 2001-й год, когда «Спартак» стал чемпионом, и его эра закончилась.
– У «Сатурна» тех лет была репутация клуба с полукриминальным финансированием.
– Что вы имеете в виду? Парней в кожанках я не видел, но в мою бытность так называемые парни в кожанках были достаточно интеллигентными, общительными. Все по-честному, все справедливо. Если бы их не было, то и клуба не было бы. Они в какой-то степени сделали «Сатурн». Со многими я сейчас поддерживаю хорошие отношения.
Новая эра
– Почему вы ушли в «Локомотив»?
– Тогда все понимали, что «Локомотив» становится конкурентом «Спартаку». Уже в первый год мы боролись с ними за чемпионство, взяли «серебро». Так что «Локомотив» был лучшим вариантом для продолжения карьеры. На тот момент это был вроде бы самый громкий трансфер в России. В газетах писали, что миллион долларов. Сколько на самом деле, не знаю. Все так быстро произошло, что никто не успел другие предложения сделать. А после «Спартака» началась эра «Локомотива», когда команда очень удачно играла в еврокубках.
– Про семейную атмосферу в «Локо» рассказывают все. Вы расскажите про конфликты в команде.
– Конфликты, недомолвки случаются везде. Но «Локомотив» – это другое. Там всем заправлял Семин, достаточно открытый, эмоциональный человек. Совершенная противоположность Романцеву. Семин – радушный человек. Если его не злить. Те эмоции, которые у него были, он выплескивал сразу же. Но через пять минут мог остыть и спокойно говорить. На тренировке он должен был кричать, пихать, иначе это была не тренировка «Локомотива». Сенников мне как-то сказал: «Если Семин на меня не кричит, я не знаю, что мне делать на поле». А рядом с Палычем почти всегда был Эштреков – полная противоположность Семину, спокойный, флегматичный, немногословный. Они дополняли друг друга. Но сила того «Локомотива» была и в том, что Семин все время перестраивался, учился, вводил какие-то новшества. Он сумел поставить игру и подобрал хороших исполнителей. В чемпионский год мы пропустили только 12 мячей (на самом деле 14. – Ред).
– «Локомотив» и упрекали за это: скучная игра от обороны.
– Не скажу, что мы играли скучно. Когда появились Измайлов, Хохлов, пара бразильцев в атаке, появился средний, мелкий пас. Отличающийся от «Спартака»: более живой, физически мощный, силовой. Моя позиция поменялась, да и вообще футбол изменился. Скучно или нет, но мы дошли до полуфинала Кубка чемпионов.
– Такую команду-семью реально создать сейчас?
– В больших клубах семейной атмосферы не может быть по определению – конкуренция за место в составе очень высока. Большие личности живут для себя – столкновение интересов настолько сильное, что семейной атмосферы не получается.
– Самый странный легионер на вашей памяти?
– Лекхето. Это был суперпарень, который так быстро вписался в коллектив, будто всегда был здесь. Ходил с нами в ресторан, любил пообщаться. Всегда уравновешенный, рассудительный. Никогда не филонил, как некоторые легионеры: «Ой, тут болит, там болит». Если у него была травма, значит, действительно травма. Рабочая такая лошадка – для легионеров это было необычно.
– В те времена легионеры пили больше русских?
– Сейчас вообще стали мало пить. На кону большие деньги – все твое будущее. Когда я играл, было попроще, но я никогда не злоупотреблял и не курил. Ну посмотрите на меня: рост 172, какой мне еще алкоголь? Бокал пива после победы я мог выпить, но если больше, да я бы просто умер!
Троллинг
– Почему Дмитрий Сычев вот уже несколько лет не может вернуться в футбол?
– А Сычеву сколько лет?
– Кажется, что сильно за 30.
– Почему он должен куда-то вернуться? Все люди заканчивают, и к нему старость приходит. Он что – исключение? Сычев поиграл на своем уровне, достаточно неплохо. Значит, пришло его время. А как вы хотите, чтобы он закончил? В «Реал Мадриде» в 33 года? Все так заканчивают: и Тихонов, и Титов, и я. Уходя ниже и ниже, все теряют чувство большого клуба.
– Самый памятный гол за «Локомотив»?
– Ой, их много. Вся Лига чемпионов отлично прошла, игры со «Спартаком» особенно мне удавались.
– Было что-то личное?
– Там уже была другая команда. Никакого злорадства не было. Все это есть на уровне прессы, болельщиков, а футболисты между собой дружат – запомните. На поле выходишь – есть спортивный интерес, но без злобы.
– Вы играли за «Спартак» и «Локомотив». Если бы поступило предложение от ЦСКА, вы бы решились?
– Но оно не поступило. Футбол не терпит сослагательного наклонения. У меня не было нехватки предложений, поэтому я даже не думал о таком варианте. Ну да, болельщики бы мне никогда не простили. Но жизнь может повернуться по-разному, вот и Онопко в ЦСКА работает.
– Футболку «Кто мы? Мясо!» надели бы?
– Так я вроде надевал. А, нет, это я как-то играл в футболке с перечеркнутым конем. Причем не за «Спартак», но «спартачи» порадовались. Было ростовское дерби, мы играли со СКА на Кубок России и все надели такие футболки. Я забил гол, подбежал к трибуне СКА и показал этот рисунок. «Спартачи» потом в интернете мне респект выражали. В этом нет ничего плохого – свой культ, предмет для обсуждений, шуток. «Да вы конские!» – «А вы мясные». Вот я с Юрисом Лайзансом дружу, он «конь». Я «мясной» и «паровоз» в одном лице.
– Не опасались, что спровоцируете беспорядки, когда показывали футболку?
– Ну какие беспорядки? Кто их пойдет устраивать в Ростове? Просто СКА в прессе заявлял, что выйдут и порвут «Ростов». Хотя они в первой лиге были. И мы решили надеть футболки, опять же это не со зла, а потому что это шоу.
Контракт с «Интером»
– Самый сногсшибательный стадион на вашей памяти?
– Стадион «Аякса». Его тогда только построили. Когда мы приехали играть, мы обалдели – крыша выдвигается, акустика сумасшедшая. Ну и «Камп Ноу», конечно! Атмосфера, когда все трибуны против тебя, меня подстегивала, легче было играть. Мы приезжали, зная, что никто нас не упрекнет, если мы проиграем «Барселоне». Выходишь – эта чаша над тобой, все орут, очень круто. Не нужно дополнительно себя уговаривать куда-то бежать. Люди приходят, передают тебе энергию, и силы появляются автоматически. Зритель – это твой двигатель.
– Футболисты слышат, что поют болельщики?
– Слышат-слышат. Иногда мозг занят другим, но пауза же бывает. Это ты себя на поле можешь не слышать или что тебе говорят, но кому песни поют, ты понимаешь. Мне вот повезло, что я никогда не слышал оскорблений в свой адрес. Хотя что считать оскорблением? Если целая трибуна кричит «Мясо!», я не обижусь. Ну а нецензурное – кричали, особенно во Владикавказе была атмосфера тяжелая. Но, видимо, и это тоже часть игры.
– Самая памятная чемпионская медаль?
– Я не могу выделить, какая дороже. Каждая – трудовая, тяжелая. Если кто-то думает, что выиграть «золото» чемпионата России легко, тот ничего не понимает в футболе. Самое первое «золото», со «Спартаком», наверное, самое запоминающееся. Выиграли в Волгограде у «Ротора», летели обратно и так кричали, я аж охрип. Первое чемпионство с «Локомотивом», «золотой матч». Семин тогда сказал, что наконец-то мы это сделали, так, что было понятно: он чуть ли не десять лет строил эту команду.
– Пропущенный чемпионат мира-2002 – главное разочарование в карьере?
– Очень расстроился, потому что получил нелепую травму на сборах. Я думал, она обойдется в одну-две недели, а все затянулось почти на два месяца. Но я не жалею ни о чем, карьера у меня удачно сложилась. Мог поиграть повыше, были предложения от топ-клубов, но случилось, как случилось.
– Что за топ-клубы?
– В 97-м я должен был подписать контракт с «Интером». Обо всем договорились, но, видимо, или я испугался, что потом в «Спартак» будет закрыта дорога, или еще что. Ну, вот не оказался. Было много шансов уехать в Европу: в Италию, Германию, Голландию. Но как-то не сложилось.
Сглаз
– «Ротор» вам остался что-нибудь должен?
– «Ротор» всем остался должен, поэтому я не считаю это за долги. Этих денег все равно никто никогда не получит. Хотя тогда были тяжелые времена, когда людям нечем машину было заправить. То был уже крах «Ротора». Хотя такие проблемы возникали у многих клубов.
– В том числе и у «Ростова». Вы тоже официально получали 15 тысяч рублей?
– Все то же самое, платили нерегулярно, но хоть так. Были разногласия, когда пришел новый директор и не хотел платить положенные деньги. Тогда я, конечно, очень обиделся на «Ростов», потому что у меня было предложение из «Рубина». Как раз через год Казань выиграла чемпионство. А я дал слово «Ростову», что буду ждать их предложения.
– «Балтика», «Сатурн», «Нижний Новгород», «Локомотив-2» – все ваши последние клубы испытывали проблемы, кто-то и вовсе закрылся. Просто проклятие какое-то.
– Все просто: в топ-клубы меня тогда уже не приглашали. А у нас с финансами нормально только в топ-клубах. Остальные, даже в высшей лиге, перебиваются. «Волга», «Крылья Советов», тот же «Ростов» вспомните. Задержки везде. Вообще это то, что вы говорили про Сычева. Хотелось поиграть, но не получалось. В «Балтике» закончились деньги, мне сказали, что не могут платить такую зарплату. «Нижний Новгород» – то же самое. Я хотел играть, поэтому шел не на деньги. Я уходил только тогда, когда совсем переставали платить или команда распадалась.
11 воспитанников
– Почти сразу вы стали селекционером. Все думают: с современной техникой скаут может не выходить из дома. Пьешь кофе и ищешь игроков хоть в Зимбабве.
– Может, так и можно, но я себе не представляю. Если ты хочешь сделать качественную селекционную работу, должен работать на земле. Вживую видеть, чтобы о футболисте сложилось полноценное мнение. Все сильные клубы так работают: без живого просмотра, за редким исключением, ни одна покупка не совершается. Несмотря на то что я начальник селекционной службы, но я еще и оперативный сотрудник. Вместо меня эту работу никто не сделает: поездки, отсмотреть, школа, дубль.
– На кого из приобретенных игроков последних двух сезонов в «Краснодаре» надеются особо?
– На всех, кого привозим. Надо стараться не промахнуться вообще ни с одним футболистом. Понятно, что ошибаются все, но нужно стараться свести этот процент к минимуму. И вот тут, сидя за компьютером, сложно. На экране ты не увидишь темп, динамику матча, уровень чемпионата на самом деле. Банально целое поле ты не видишь, как игрок ведет себя без мяча, как перестраивается.
– Опишите селекционную политику нынешнего «Краснодара».
– Мы хорошо укомплектовались на этот сезон. Теперь будем точечно добавлять людей на позиции, которые могут давать провалы. Пока не будем покупать молодых футболистов, как делают некоторые клубы, на перспективу. У нас есть своя школа, и Сергей Николаевич Галицкий постоянно об этом говорит: мы хотим растить своих футболистов. Поэтому покупать будем уже сложившихся игроков, готовых давать результат здесь и сейчас.
– Сергей Галицкий говорит, что мечтает, что когда-нибудь на поле выйдут 11 воспитанников клуба.
– Пока я не вижу такого времени. Боюсь, что этого может никогда и не случиться. Академия, воспитание – это сложный процесс, а клубу всего шесть лет. Сколько к 11 воспитанникам шли даже знаменитые клубы?
– Когда «Краснодар» построит новый стадион, клуб начнет покупать больших игроков?
– То есть сейчас мы маленьких закупаем? Звезда – это и есть сложившийся игрок. Такой как Гранквист. Чем он не звезда? Защитник сборной Швеции, играл в Англии, был капитаном «Дженоа» в Италии. Другой вопрос – звезда уровня Роналдиньо или Месси. Мы будем брать тех, кто нам подходит по стилю и по нужде. Да, может быть, это будут более дорогие игроки. Но сейчас у нас и уровень чемпионата достаточно высокий. Звезд уровня Халка себе может позволить пока лишь «Зенит». А кто еще такого же масштаба игрок? Поэтому я отнесу Гранквиста к звездам.
– Какова роль Галицкого в трансферных вопросах?
– Его роль невозможно переоценить. Естественно, человек, который платит деньги, хочет и должен все контролировать. Сейчас все это в обсуждении: если Сергей Николаевич кого-то предлагает, то в качестве варианта. Дальше мы все обсуждаем сильные, слабые стороны, все достаточно демократично.
– Кто его протеже? Аджинджал, Ахмедов?
– Аджинджал подходит под нашу игру, это экстренная помощь на место травмированного Мамаева. Что касается Ахмедова, то он очень хотел этого футболиста. Тут мы не возражали, ведь футболист достаточно высокого уровня. Или тот же Быстров – этот интерес давний, с конца прошлого сезона.
– Кто из «Краснодара» станет звездой хотя бы на уровне России?
– Вандерсон, Жоаозиньо, Гранквист – у них уже сейчас достаточно высокий рейтинг. Сейчас еще команда попала в еврокубки. В перспективе, может быть, Бурмистров, Газинский могут засверкать в сборной.
Фото: Сергей Дроняев; ФК «Ростов».
Вот и интервью его - интересно толковыми, взвешенными суждениями.
спасибо
Вообще непонятно... "Локо" два раза подряд выходил в полуфинал Кубка Кубков (сезоны 97/98 и 98/99), но Бузникиным тогда в "Локомотиве" и не пахло (он в "Локо" с 2001-го). Сдаётся мне, что Максим имеет в виду 1/8 ЛЧ 2003/2004 против "Монако", но тут его либо память подвела, либо журналист что-то не так написал.