10 самых важных игроков в истории «Спартака»
Денис Романцов собрал малоизвестные истории о легендах «Спартака».
Игры за «Спартак»: 405. Достижения: 129 голов (третий бомбардир в истории «Спартака»), чемпион СССР 1962, 1969.
Никита Симонян: «Что главное в тылу врага?» – спросил я его однажды. «Харч», – в следующую же секунду отрапортовал он. «А что главное на поле?» – «Рысачить!» «А дома?» – «А дома – деньги! Ведь если рысачить – будут и деньги», – ответил Гиля, и мы оба рассмеялись.
Помню, перед какой-то важной встречей, я в очередной раз обратился к нему, левому крайнему нападения, с просьбой: «Гиля, сегодня надо сыграть правого защитника». – «Палыч, когда надо – русские танки летают», – улыбнулся он – и как ни в чем не бывало пошел готовиться к матчу.
Внешне Хусаинов не производил впечатления атлета. На самом же деле он был физически очень сильным человеком: быстрым, выносливым, крепко стоявшим на ногах. Свои лучшие качества Гиля проявлял во всех матчах, и прежде всего – в решающих, каким стал матч в Киеве за звание чемпиона СССР с динамовцами в 1969 году. Я никогда не забуду, как отпахал в тот заснеженный осенний вечер Галимзян Хусаинов – от стартового до финального свистка судьи Хярмса без передышки».
Сергей Ольшанский: «Иногда мне даже казалось, что между нами не существовало возрастной разницы. А ведь он был заслуженным мастером спорта и старше меня на целых одиннадцать лет. От него я узнал немало футбольных секретов. Прежде, например, не задумывался, что и как делаю, когда вступал в единоборство с защитником. Все выходило стихийно: обыграл – и хорошо, но ведь сколько раз обыграть защитника и не удавалось... «Ты, Сережа, чужого игрока всегда должен чувствовать, – пояснял Галимзян, – прокинь мяч мимо его опорной ноги – он и с места не успеет сдвинуться...» Казалось бы, чего проще, но этот секрет я узнал лишь в «Спартаке» от Хусаинова».
Анатолий Крутиков: «Хусаинова в «Спартаке» называли «музыкальным цехом». Он страстный собиратель пластинок, в поездки всегда берет маленький магнитофон. По-моему, деликатность Гили в игре как-то связана с его любовью к музыке».
Геннадий Логофет: «С Гилей интересно было поговорить на любую тему – особенно в музыке. Он ее так любил, что даже собаке своей, по-моему скотч-терьеру, дал кличку «Джазик». О Джазике и о джазе Гиля нередко рассказывал нам в электричке по дороге в Тарасовку. Отъезжала она в 10.10, и я не помню, чтобы кто-нибудь опаздывал. Даже Толя Масленкин, который в последний момент иной раз успевал купить мороженое. Кстати, если он заскакивал в вагон с эскимо, мы уже знали: вчера позволил себе «расслабиться». Остальным же, в том числе и Гиле, мороженого не требовалось».
Юрий Севидов: «Вечерами перед матчами в Тарасовке мы настраивались под буржуазные мелодии на завтрашний поединок. Как сейчас помню: 22.15, «Голос Америки», 45-минутная передача о джазе. Гиля, Гиля… Главный балагур «Спартака». Столько анекдотов знал – ни один современный сборник не вместит. Помню, ехали мы на электричке на игру с «Динамо» (автобус забирал нас уже на Ярославском вокзале). Хусаинов свежий анекдот травит: «Алло, Исаак Абрамович дома?» – «Пока дома». – «А почему пока?» – «Сейчас выносим». Мы смеялись всю дорогу на стадион. И даже на поле не могли сдержаться».
Анзор Кавазашвили: «Познакомились мы с Хусаиновым в сборной СССР, где он тоже был заметной фигурой – даже гол забил в финале Кубка Европы в ворота испанцев на глазах у генерала Франко. И еще мне особенно врезалась в память наша игра в Монтевидео в преддверии чемпионата мира в Англии. Мы победили – 3:0, и два гола были на счету Хусаинова. На следующий день репортаж о матче вышел под заголовком: «Этот маленький советский бриллиант погубил весь Уругвай!» Да и в самой Англии Гиля немало сделал для того, чтобы сборная СССР завоевала бронзовые медали чемпионата мира».
Юрий Севидов: «Карьера Гили шла по восходящей, но окажись он человеком слабохарактерным, она могла закончиться в один день. Однажды в Тарасовке раздался телефонный звонок, после которого Гиля стал поспешно собираться в Москву. Мы удивились: дескать, куда это он накануне игры? «Да Мариночка упала с дивана, а жена дома одна и не знает – то ли в больницу ее отправлять, то ли дома оставить», – выпалил Гиля на ходу. В действительности все оказалось гораздо страшнее: в тот кошмарный день Люба и Гиля потеряли дочь, которой было всего-навсего год и семь месяцев. И как эта малютка открыла оконный шпингалет – уму непостижимо!
Две недели потребовалось Гиле, чтобы взять себя в руки и снова выйти на игру в красно-белой спартаковской форме. Но ни он, ни Люба в квартире, где произошла трагедия, жить не могли, и их семья переехала с проспекта Вернадского на улицу Телевидения. У Гили было много друзей, они нередко приходили к нему в гости. Люба накрывала на стол, и в эту шумную компанию обычно приглашали и меня с женой. Тостам не было конца, но Гиля не собирался заливать свое горе водкой – он лишь поднимал рюмку и ставил ее, наполненную до краев, на место».
Игры за «Спартак»: 204. Достижения: 54 гола, чемпион России 1993, 1994, 1996, 1997, 1998, 1999, лучший игрок России 1995.
Олег Романцев: «В Одессе, когда там играл «Спартак», Цымбаларь нам забил. Очень на него обиделся. А когда Илья начал возить защитников, я задумался: как бы его перевезти к нам. Цымбаларя и Юрия Никифорова. Узнал, что они друзья, стал с ними разговаривать. Такой левой ноги, как у Ильи, в жизни ни у кого не видел. Думаю, и сейчас ни у кого нет такой. Чистый левша. Мог играть одной левой, как другие и левой, и правой.
Илья стал центром притяжения. Особенно в быту. Столько улыбок, шуток и приколов я в жизни не видел. Даже надо мной он мог приколоться, что скрывать. Мог подогреть градусник. Все, и я в том числе, выходили на тренировку налегке. Но, когда выяснялось, что на улице не плюс 10 градусов, а 0, приходилось возвращаться в раздевалку, утепляться».
Владимир Паников, массажист «Спартака» второй половины девяностых: «Когда в команде появился первый бразилец, Робсон, именно Илья взял его под опеку. И сразу же научил русскому разговорному. Во многом благодаря этому Робсон быстро влился в команду».
Юрий Никифоров: «Вспоминаю гол, который я забил в ворота «Нанта». Илья тогда так здорово навесил, что мне оставалось только голову подставить. Потом шутил – мол, видел твою башку, а в нее промахнуться невозможно (смеется). С юмором у него все в порядке было. Таких людей я больше не встречал. Как он издевался над защитниками на тренировках! Делал из нас дураков и все это с шутками-прибаутками! Бывало, обыграет тебя, как ребенка, бежишь за ним злой с мыслью: ну все, сейчас я тебе ноги оторву! А он поворачивается и улыбается. И мы оба со смехом падаем на траву. На него просто невозможно было обижаться!»
Олег Романцев: «Мамедов с Цымбаларем пропали однажды на день. Но люблю я этого Цымбаларя! Куда деться? Он понимал, что все равно его прощу. Только заглянет, улыбнется своей обезоруживающей улыбкой – и у меня сразу здоровье на поправку идет. Никогда его не штрафовал. Цымбаларь сам бы охотно принес мне зарплату, – но после этого чувство вины ушло бы. Все его раскаяние растворилось бы в этом штрафе».
Рамиз Мамедов: «Мы стали чемпионами и в последнюю поездку, в Камышин, мы с Ильей не поехали. Ну и все. Романцев решил жестко нас наказать и до конца сезона отстранил от основы. Дальше, типа, из-за нас «Спартак» в плей-офф Лиги чемпионов и не вышел, проиграв «ПСЖ» с Веа и Жинола. Потом уже в 1995-м пришлось нам исправляться – Цымбаларь сразу стал лучшим игроком Кубка Содружества, а потом и чемпионата. На первый зимний сбор нас не взяли. Готовились в Москве с дублем. Когда Романцев спросил у Зернова, кто лучший в дубле, тот ответил: «Я не знаю, но Цымбаларь восемь забил, а Мамедов – пять».
Егор Титов: «Илюха как магнит, он всегда всех притягивал к себе. Даже Робсон, не владеющий на первых порах русским языком, когда ему становилось грустно, брал кулек семечек и шел к Цыле. Сидел рядом, грыз эти семечки и наслаждался приятным обществом. Это тоже очень показательный факт: ведь бразилец тогда жил не головой, а чувствами. Он интуитивно улавливал, что Цымбаларь хороший. Илья умел сплачивать людей, он умел в нужный момент зажечь и потребовать, но при этом всегда оставался справедливым. Считаю, что с уходом Цыли мы потеряли немалую частичку спартаковского духа».
Войцех Ковалевски: «Я столкнулся с ним в самом начале своей спартаковской истории. Он тогда был вторым тренером. Как-то Илья поставил десять мячей за линией штрафной и спросил, сколько мне забьет. Я ответил, что если дважды отличится, то он выиграл. Что вы думаете, он мне все десять «завалил»!»
Игры за «Спартак»: 265. Достижения: 90 голов за «Спартак», чемпион России 1992, 1993, 1994, 1996, 1997, 1998, 1999, 2000. Лучший игрок России 1996.
Виктор Фоменко, первый тренер: «Узнал, что ЦСКА-2 проводит селекцию новичков, и мы с Андреем поехали. Отбор проводил Тарханов. Играли кандидаты с химкинской «Родиной», и Тарханов во втором тайме выпустил Тихонова на поле в позиции левого хава. Сыграл он неважно, и я говорю ему: «Андрюша, что-то ты сегодня на себя не похож был». А он мне: «Виктор Константинович, у меня температура высокая, за 38». И ведь не предупредил – так ему хотелось попасть в команду мастеров. Поехали снова, на этот раз потенциальные новички играли против уже сложившегося состава ЦСКА-2. И кандидаты обыграли эту команду – 3:0, а Тихонов забил один мяч и сделал голевую передачу. Тарханов сказал: «Вот это совсем другое дело, но мы уже почти набрали состав».
Когда Тихонов вернулся из армии, мы вышли против спартаковского дубля, а там Рашид Рахимов, Дима Попов, Рамиз Мамедов… А тренер – Тарханов. Игра катилась к нулевой ничьей, но за считанные секунды до финального свистка Рахимов мощным ударом принес победу «Спартаку». По окончании матча Тарханов, сразу же обративший внимание на Тихонова, указывает мне на него: «Паренек-то вроде бы знакомый». Я напомнил ему о смотринах в ЦСКА-2. На следующий наш матч в Селятине с ЦСКА-2 Тарханов приехал уже специально. Мы выиграли 2:1. Первый гол Тихонов забил прямым ударом со штрафного, почти от угловой отметки – громадного роста вратарь соперников не успел сложиться и пропустил мяч между ногами. А второй забил Чернышев у дальней штанги с длинной подачи Тихонова. После игры Тарханов заявил: «Все, забираю Андрея в «Спартак».
Дмитрий Хлестов: «Не помню, кажется, в 1997‑м на сборах собрались в комнате всей командой, начали обсуждать будущий чемпионат, и Тихонов буквально разложил все по полочкам: у этих выиграем дома, там будет ничья, этим можно проиграть, а у этих выиграем оба матча. Минут пятнадцать вел подсчеты, потом объявил, сколько наберем очков, и поздравил: мы – чемпионы. Во время чемпионата никто не думал о его прогнозе, но когда заняли первое место, вспомнили: получилось так, как он предсказывал!»
Анна Чуркина, шеф-повар спартаковской базы: «Мы с Андрюшей в одной деревне живем – в Тарасовке. Поэтому видимся не только на базе. Андрей, если на машине повстречается, всегда остановится, поздоровается, предложит до дома подвезти. Вежливый, мягкий и порядочный человек – по характеру чем-то Черенкова напоминает. В еде неприхотлив – ест все, что даю, и всегда благодарит за обед. И пошутить любит. Как-то забил за дубль 8 мячей, я встречаю его на базе и смеюсь: «Андрей, у тебя совесть есть, что же ты так на соперника осерчал?». Он улыбается и отвечает: «Да я десяток хотел забить – не получилось».
Егор Титов: «Даже не верится, но в середине 1990‑х я не мог представить, что Андрей Тихонов когда-нибудь станет для меня близким человеком. Прекрасно помню стычку между нами. 1995 год. Все лидеры под руководством Олега Ивановича уехали в сборную. Нас у Георгия Саныча осталось мало – Кечинов, Ананко, Мелешин, Тихонов и я. И вот под занавес тренировки мы исполняли серии ударов. Так мы с Тишкой зарубились не на шутку. Он мне слово, я ему – два. Он мне пять, я ему – десять. Андрей предупредил: если я не угомонюсь, он сам меня угомонит. Я от этого еще больше распалился. Ярцев с ребятами нас чудом разняли. Понимаю, что я тогда легко отделался. Тихон после армии прошел страшную школу выживания на зоне, а я – девятнадцатилетний салага. Конечно, Андрей меня закопал бы.
Тихонов дружил с Кечиновым, я – с Мелешиным. В последующие пару-тройку лет мы с Андреем пересекались нечасто. Близко начали общаться лишь в 1998 году, когда после отъезда Димы Аленичева нам прибавилось ответственности за команду.
Но истинное сближение произошло после одной истории. Наши вторые половинки, Вероника и Надя, улетели за границу, и мы с Тишкой заранее решили, что после матча поедем в казино. Тогда только-только появились игровые заведения, и было очень любопытно испытать все это на себе. Мы с Андреем безвылазно сидели там двое суток. В какие-то мгновения я чувствовал страшную готовность ко всему: или порву сейчас всех в клочья, или вдрызг проиграюсь. Хватало ума останавливаться на краю. Отходил в машину поспать. Через два часа возвращался, умывался в туалете – и снова за стол. Я даже хотел поехать домой, еще взять денег. Меня Андрей отговорил: «Тит, хватит. Надо перемолоть это поражение и забыть». Я послушался. Те двое суток стали определяющими в наших с Андреем отношениях. Между нами рухнули последние барьеры».
Игры за «Спартак»: 384. Достижения: 153 гола (второй бомбардир в истории «Спартака»), чемпион СССР 1979, 1987, 1989.
Сергей Родионов: «Сначала отправился в «Локомотив», так как наша семья жила неподалеку от Черкизова. Приехал, а там группу 1962 года рождения еще не набирали. Поехал дальше – в Сокольники, в школу «Спартака» – и с тем же результатом. Не помню, каким уж образом оказался на знаменитой Ширяевке, где в то время тренировались ребята моего года рождения клубной команды «Спартака». В нее меня и зачислили. Случай мне здорово благоприятствовал. Хотя родители болели за ЦСКА, я почему-то с малых лет отдал свое сердце «Спартаку».
«Отыграл 15 минут за «Красную Пресню». «Пресня» на тот момент – дочерняя команда «Спартака». После игры Николай Петрович Старостин подошел ко мне и сказал: «Завтра автобус в Тарасовку от метро «Сокольники», жду». Я приехал, а в автобус зайти постеснялся. Там ведь основа «Спартака» – Гаврилов, уже заигравший Черенков… Магия имен, а ведь я им мячи подавал с бровки. И поехал в Тарасовку на электричке».
«Выше тактика, чем Бесков, я не встречал. Любой игровой эпизод мог разобрать, любой нюанс, даже как ногу под мяч ставить правильно. Занятий по теории в Тарасовке в комнате №9 было много. Помню хохму. На одном из таких занятий проходил разбор проигранного матча. Оператор включил камеру. Просмотр едва начался, а Бесков командует оператору: «Стоп, назад. Как стоите перед игрой в центральном круге, сразу видно, что толком не настроились», – пеняет Бесков. Кто-то из игроков возьми да ляпни: «Константин Иванович, да это же не нас записали на камеру» – «Что-о-о?!».
Так незлобно пошутить могли себе позволить только Гаврилов и Хидиятуллин. Если «Спартак» проигрывал выездной матч, разбор полетов начинался прямо в поезде – все ехали в одном вагоне, купе не закрывали. Бесков ходил и отчитывал: «Сколько ты сегодня забил, Сергей? Ноль? А сколько отдал? Тоже ноль? Получается, сегодня ты – ноль целых ноль десятых. И ты, Федя, ноль целых ноль десятых»… Чтобы такого не слышать от Бескова, страшно хотелось сбежать».
«Вечером накануне матча сборной в Париже Лобановский вызвал к себе. После нескольких банальных вопросов Валерий Васильевич неожиданно произнес: “Смотрю, ты бежишь”. Я опешил. Куда бегу? От кого? Только на установке догадался, куда Лобановский клонил. “Сергей, — обратился он ко мне, — на правом фланге обороны у французов играет Аморос. Твоя задача состоит в том, чтобы этого защитника на поле я не увидел. Понятно?” Иными словами, я должен был нейтрализовать одного из лучших крайних защитников мирового футбола. Ничего себе задачка! Как я тогда набегался! В конце матча даже ногу свело, что со мной случалось очень редко». “Ред Стар” был одним из немногих клубов, которые согласились подписать контракт сразу с двумя советскими футболистами — Родионовым и Черенковым. Дело в том, что у нас с Федором существовала негласная договоренность: за границей играем вместе. Нас приглашали отдельно: Федора – в «Лион», меня – в «Канн». Там мы получали бы в десять раз больше, чем в «Ред Стар». Но мы должны были ехать вместе. И все равно это было в три раза больше, чем мы зарабатывали в «Спартаке». Вторая лига Франции — приличный турнир. Во всяком случае тогда был. Не могу сказать, что, оказавшись там, сделал шаг назад. А вот здоровья за те три года явно не прибавилось. Сначала полетела крестообразная связка — 8 месяцев лечился. А потом был перелом плечевого сустава и еще 7 месяцев вне футбола. У них жесткость была возведена в абсолют. Особенно свирепствовали команды, которые решали какие-то задачи. Ради них они были готовы соперникам горло перегрызть. Помню, играли мы на выезде с “Гавром”. Я убегаю к воротам — и тут тренер с бровки как заорет: “Ломай его!” В следующее мгновение Кана-Бийик (между прочим, участник чемпионата мира 1990 года в составе сборной Камеруна) двумя ногами бьет меня сзади. Хруст, адская боль… Я сразу понял: дело труба. Камерунец, правда, потом письмо написал с извинениями, но мне от этого легче не стало».
«К игре с «Блэкберном» в 1995-м мы готовились на промерзшем поле в Тарасовке, и мы с Аленичевым подкатилиcь под спорный мяч. Дима был поменьше ростом и головой ударился мне в грудь. Конечно мы в этом подкате убирали ноги, катились скорее, но в итоге у меня было сломано ребро. Я и закончил».
Игры за «Спартак»: 347. Достижения: 115 голов, чемпион СССР 1979.
Марк Левин, первый тренер: «На пустыре рядом со стадионом «Искра» играли мальчишки лет семи-девяти. Заприметил я худющего, длинноногого мальчишку, левшу, для которого не составляло труда обвести трех-четырех своих сверстников, а то и ребят постарше, пригласил к нам в «Искру». Гаврилов в нашем клубе играл крайним нападающим. Набивал много, почти в каждой встрече. Запомнился еще и тем, что тренировался, пожалуй, больше всех. После занятий упросит вратаря остаться и бьет-бьет по воротам. Жаден был Юра до игры. Он ведь и в хоккей играл, и тоже неплохо. Помню, мы даже размышляли с тренером Михаилом Ивановичем Бычковым, известным нападающим московских «Крылышек»: «А не переключиться ли Юре полностью на «шайбу»?» Его звали в хоккейную команду, но он отказался.
Адамас Голодец, тренер Гаврилова в дубле «Динамо»: «Когда Гаврилов впервые попал к нам на тренировку, недостатков у него было больше чем достаточно. Все делал медленно, физически был слаб. Некоторые даже с иронией отнеслись к нему. Но мне он понравился. Было в нем что-то футбольное. И игру понимал, и мячом умело распоряжался, да и пас у парня был своевременным. На следующей тренировке Юру увидел Константин Иванович Бесков. Ему Гаврилов тоже понравился. Так Юра и стал тренироваться в московском «Динамо». Играл за дубль».
Лев Филатов, журналист, писатель: «Трудно поручиться, что Гаврилов сделался бы видным мастером, если бы не слились воедино три обстоятельства. Это – падение «Спартака», осенью 1976 года лишившегося права быть в высшей лиге; назначение Бескова тренером попавшего в беду клуба и появление в московском «Динамо», где находился Гаврилов, полузащитника А. Максименкова, которому была отдана роль диспетчера. Бесков собирал кого мог: начинающих, безвестных, неудачников, лишь только замечал искорку дарования. Гаврилов в основной состав «Динамо» никак не вклинивался, выходил на поле в лучшем случае через раз, а в том году, когда пришел Максименков, сыграл всего пять матчей. Ему стукнуло 24, в таком возрасте неловко посиживать на скамейке. И руководители «Динамо», выполняя миссию доброй воли по отношению к «Спартаку», может быть даже с чувством облегчения, удовлетворили ходатайство Бескова и отпустили Гаврилова.
Юрий Гаврилов: «Дверь была приоткрыта, и Бесков, проходя по этажу, видимо, услышал музыку. Заходит ко мне: «Что разлегся? Это тебе не дом отдыха!» Потом кивает на магнитофон: «Знаешь, кто это поет?» – «Высоцкий». «А кто он – знаешь?» «Как кто? Актер, музыкант». Нет, говорит Бесков, он пьяница и наркоман. И ты таким же станешь! Слушаешь блатные песенки, которые развращают людей, к работе несерьезно относишься. В общем, свел все к одному – я дурно влияю на коллектив. Велел мне собирать вещи и отправляться домой. Говорит: «На базе больше не будешь находиться. Только на тренировки приезжай». Я мотался как дурак на машине по два раза в день из Москвы в Тарасовку и обратно».
Борис Кузнецов: «Два случая с Гавриловым связаны – он у нас главный шутник был. У Гаврилы отец инвалид, и однажды он приехал на базу на инвалидной машине и поставил ее рядом с бесковским зеленым «мерседесом». Выходим после тихого часа – Бесков в панике: «Чья это машина?» Гаврила ему: «Ну, это вы на мерседесах ездите, а обычные люди вот на таких». Бесков продолжает: «У нас же солидная команда. Вдруг кто увидит, что игроки на инвалидных машинах разъезжают. Подойдите к Николаю Петровичу, скажите, кто какую машину хочет». А однажды Бесков с Гавриловым на установке сцепились. Костантин Иванович вспылил: «Гаврилов, ты умрешь под забором», а тот в ответ: «Да, под кремлевским!»
Юрий Гаврилов: «Николай Петрович Старостин был остер на язык. Мы как – то раз летели из Испании, и я в аэропорту в duty free на оставшиеся песеты купил в подарок друзьям бутылок пять «мартини» и «чинзано». Сложил их аккуратно в свою спортивную сумку и решил первым пройти таможенный контроль, чтобы внимания начальства к себе не привлекать. И только подхожу к таможенникам, как за мной тут же появляются Бесков со Старостиным. А у нас тогда со спиртным очень строго было. Если бы Константин Иванович узнал про бутылки – беда! Осторожно ставлю сумку на ленту, но там ведь пять литров! Как ни старайся, все равно звенят. Бесков заинтересовался этим звоном, заглянул даже в монитор у таможенника, но там ничего не разобрать без подготовки. Полосы темные идут по сумке, а что это такое – не поймешь. Багаж мой с другой стороны выехал, стараюсь осторожно поднять сумку. И опять не получается: все равно что-то там внутри звякнуло. – Ну все, – думаю, – сейчас точно спросят, что у меня там сложено. И только делаю шаг, Старостин сзади мне: – Гаврила, ты давай поосторожней, вымпелы не побей».
Савелий Мышалов, врач сборной СССР: «Когда на чемпионате мира в 82-м мы проиграли в первом матче бразильцам, Гаврилова взяли на допинг-контроль. Тогда еще игрокам давали для ускорения процесса не безалкогольное, а настоящее пиво. Поскольку готовились мы больше месяца, а выпить что-то, кроме воды и чая, под присмотром Лобановского игрокам было затруднительно, я за Юру даже порадовался. Но когда соперники давно «отстрелялись», а нашего все не было, я задергался: что там может быть? И вот открывается дверь – и выносят мне Юрку. «Доктор, я в туалет захотел уже после шестой, но держался и выпил у них семнадцать!»
Игры за «Спартак»: 442 (второй показатель в истории клуба). Достижения: 106 голов, чемпион России 1996, 1997, 1998, 1999, 2000, 2001, лучший игрок России 1998, 2000.
Людмила Титова, мама: «Многие удивлялись, почему мы отдали сына в спартаковскую школу, живя на Войковской, откуда до «Динамо» и ЦСКА рукой подать. Причины две. Во-первых, отец Егора всегда был яростным спартаковским болельщиком. А во-вторых, в «Спартаке» уже занимался двоюродный брат Егора – Aлеша, который на три года старше. Так что пришлось сыну на протяжении многих лет вставать в 6 утра и ездить через весь город в Сокольники. Первые три года он учился в обычной школе возле дома и был «хорошистом», но потом взяли в школу при «Спартаке». Чем больше времени отнимал у него футбол, тем хуже становились оценки, хотя уроки он всегда честно делал до конца. При этом так уставал, что порой засыпал прямо на стуле, и его приходилось переносить в кровать. Однако ему никогда не приходила в голову мысль бросить футбол. Наоборот, даже когда заболевал, отказывался оставаться дома – так хотел играть».
Он никогда, даже в раннем детстве, не закладывал тех, кто его обидел, – свои проблемы всегда пытался решить сам. Однажды во дворе (ему было тогда лет семь) мальчик толкнул его на груду бревен, и Егор упал лицом на гвоздь – пришлось срочно везти в Филатовскую больницу зашивать рану. Но нам сказал тогда, что сам споткнулся».
Анатолий Королев, первый тренер: «Он жил на «Войковской», и многие потом говорили мне, что не понимают, каким образом удалось увести его из-под носа «Динамо» и ЦСКА. Кстати, когда он еще был в школе, я узнал, что армейцы пытались его переманить, но безуспешно. Когда я спросил Егора об этом, он воскликнул: «Да, что вы, от вас я никогда не уйду!» Олег Романцев: «Впервые я увидел Титова, когда ему было 15 лет, – в матче за спартаковскую школу. Он тогда был очень худощав. Ему явно не хватало мышц, но позднее он их нарастил, и ноги у него стали мощные. За мяч сражается до конца, и однозначно можно сказать, что он не трус. И характер имеет твердый». Людмила Титова: «Два раза в жизни Егора грабили. Однажды это случилось, когда он учился в 11-м классе. Проводил девушку, возвращался к метро, к нему подошли трое и, как водится, попросили закурить. Он сказал: «У меня нет», его избили до потери сознания. Когда очнулся, обнаружил, что с него сняли пиджак, часы и золотую цепь с крестом. А второй случай произошел несколько лет назад. Посреди дня одетый с иголочки Егор, только что получивший зарплату в дубле, вез фотографии в Олимпийский комитет и шел через лужниковскую ярмарку, которая в тот день была закрыта. И вдруг проходивший мимо кавказец достал пистолет и потребовал часы и деньги. Пришлось отдать часы, которые мы подарили ему в честь окончания школы. «Благородный» бандит из 80 тысяч в кошельке взял 70».
Егор Титов: «Поразительно, события, предшествующие моему полноценному дебюту, мне запомнились куда больше, чем сам дебют. Нас поселили в «новейшей и комфортабельнейшей» гостинице города Екатеринбурга, постройки этак года 1969–го. Вырывающий ноздри запах я не комментирую, раньше он был обязательным атрибутом каждой гостиницы. Меня убило другое – полчища тараканов. К этим тварям я вполне нормально отношусь – как – никак рос в коммуналке, где мусоропровод располагался прямо на кухне. Однако столько тараканов, сколько на нас с Валеркой Чижовым в буквальном смысле набросилось в номере, я не видел нигде и никогда. Была настоящая война! Эти «варвары» по стенам залазили на потолок и оттуда падали на нас – мы едва успевали смахивать их с себя. После непродолжительных боев мы с Чижом сдвинули кровати в центр комнаты, одежду положили на тумбочки – не хотелось, чтобы враги в нее забрались и отправились с нами в Москву. Но как только мы выключили свет, последовала новая атака. Мы встали, зажгли лампу и отбили натиск превосходящих сил противника. Так повторялось несколько раз. Потом мы уже решили свет не гасить, и все равно поспать нам не удалось. Зато нервов на дебют не осталось. Я спокойно вышел на поле и в целом остался доволен тем, как все прошло».
Георгий Ярцев: «Помню, доктор Васильков перед «Аяксом» говорил: «Ребята мне на разные болячки жалуются, а Егор знай свое: «Да не бойся, доктор, обыграем мы их!»
Игры за «Спартак»: 425 (третий показатель в истории клуба). Достижения: чемпион СССР 1979, 1987, лучший футболист СССР 1982, лучший вратарь мира 1988.
Ринат Дасаев: «Однажды, в первую зиму занятий, я с несколькими ребятами пришел в зал минут за двадцать до начала. Мячи уже были сложены в углу. И те, кто оказался половчей, быстро разобрали их. Не досталось только мне. Вот и пришлось встать в ворота. Кто-то с ехидцей не крикнул: «Да ему и бить-то неинтересно. Какой он вратарь с таким ростом!» Вот тут я завелся по-настоящему. В углу нашего двора был турник. Как-то, проходя мимо, я подумал, что, если висеть на нем, привязав к ногам что-нибудь тяжелое, дело может сдвинуться с места. Утюг и одна из гантелей старшего брата Рафика вполне годились для этих целей. Понятно, что днем, опасаясь насмешек, я подходить к турнику не рисковал. Бегал к нему по вечерам, когда двор пустел и начинало темнеть. С каким же нетерпением ждал я теперь каждого утра, чтобы проверить, чего удалось добиться с помощью эксперимента».
Федор Новиков, тренер «Волгаря» 1976-1977, а с 1978 – «Спартака»: «Из-за Дасаева у меня были одни неприятности. Дело в том, что другой вратарь «Волгаря» был зятем начальника УВД Астраханской области, поэтому я постоянно получал указания ставить на матчи его. Но держать молодого талантливого Дасаева в запасе я не хотел и наперекор всем включал в состав Рината. После неоднократных вызовов «на ковер» мне даже срезали зарплату. С Ринатом мы много работали, и он на моих глазах становился очень хорошим вратарем».
Игорь Фролов, тренер «Спартака» конца семидесятых: «Посмотреть Дасаева мне и Бескову посоветовал судья Лев Акселевич, с которым мы случайно оказались в Москве соседями на трибуне торпедовского стадиона. Ничем особенным он не выделялся. Сыроват был еще, не обыгран. Но в глаза бросалось, как уверенно, без мандража действовал Ринат. Вот это и подкупало».
Вагиз Хидиятуллин: «Когда Дасаев появился, я окончательно перестал понимать Бескова. Тогда многие восприняли это его решение как самое большое чудачество. Длинный, худой, нескладный... А мячи он как отбивал? Прямо перед собой... И при этом, если удар был приличный, чуть не садился на землю. Бесков нас то и дело предупреждал: «Не бейте ему сильно! Кисти мячом вывернете!».
Евгений Ловчев: «Дасаев появился в «Спартаке» в начале 77-го. Тогда основным вратарем в команде был Прохоров, а Ринату долгое время не доверяли место в воротах. Команда разделилась на два лагеря – «местных» и «приезжих». В одном лагере оказался Прохоров, в другом – мы с Дасаевым. Однажды «Спартак» поехал на сборы в Болгарию. Выиграли со счетом 12:1. И все бы хорошо, если бы тот единственный гол соперники не забили Ринату... с центра поля. Я в тот момент подумал: да, я так верил в этого парня, а он оказался «пеночником». Кем стал впоследствии Дасаев, хорошо известно. Жаль, что мне не суждено было дождаться его официального дебюта в «Спартаке». Я отказался играть под руководством Бескова и не поехал в Ворошиловград, где Дасаев провел первый матч за «Спартак».
Ринат Дасаев: «В раздевалке перед моим дебютом в «Спартаке» ко мне подошел Хидиятуллин. И с присущим ему спокойствием сказал: «Ничего особенного не придумывай, Ринат. Играй, как играл у себя в «Волгаре». А мы с Олегом, – Хидя кивнул на Романцева, – в случае чего выручим». И ободряюще подмигнул».
Борис Кузнецов: «Дасаев поражал тем, что после каждой тренировки, уже став лучшим вратарем мира, просил Родионова побить ему еще 10-15 минут. Бывает, устанешь после тренировки, идешь в душ, а Дасаев продолжает заниматься – и тебе тоже уходить как-то неудобно становится, совестно. Остаешься тоже.
Я ж ему забил один раз, в свои ворота, – и то он взял вину на себя. Играем с «Зенитом» в «Лужниках» в 87-м. Мы на первом месте, «Зенит» на последнем. Их вратарь Бирюков выбивает к нашей штрафной, я хочу переправить мяч Дасаеву, поворачиваюсь, а он, оказывается, вышел из ворот и не крикнул. Я аж на колени упал. На разборе Дасаев первым взял слово: «Моя вина, что не подсказал центральному защитнику».
Ринат Дасаев: «Бесков нам доверял. А после сезона мог и сам с нами выпить. Помню, поехали как-то почти всей командой отдыхать в Кисловодск. Вечером Бесков позвал нас в ресторан на банкет. Поддали. Расходились уже за полночь, и на прощание он сказал: «Утром приглашаю вас на хаш». У него были друзья, которые отменно готовили это кавказское блюдо. А есть, как известно, его надо очень рано. И вот разбудил он нас в 6 утра – пошли. Хмурые, не выспавшиеся, с похмелья, молча сидели за столом, уставившись в тарелки с обжигающим, жирным хашем и понимая, что без водки ни за что его не осилим. Бескову хорошо – тяпнул рюмку и спокойно ест. Наконец, поинтересовался: «А вы почему не кушаете?» – «Горячо», – бросил кто-то. Константин Иванович скосил взгляд на меня: «Ну, что, выпить-то, поди, хотите?» – «Конечно», – честно ответил я. Пауза. «Даешь слово, что в следующем сезоне удачно выступите?» – «Чемпионство не гарантирую, но в «тройке» будем наверняка». «Ладно, тогда давай», – махнул рукой Бесков – и протянул бутылку. Очень душевно мы тогда посидели».
Станислав Черчесов: «Мы были большими друзьями, на сборах жили в одной комнате, но Ринату почему-то не нравились мои усы. «Бабай – это он так меня называл, – да сбрей ты эту растительность». Он так допек меня своими просьбами, что однажды я решил доставить ему удовольствие. Придя без своих джигитских усов на тренировку, я поинтересовался, где Дасаев. А мне говорят: «В Индии, уехал туда со сборной на турнир». Когда же Ринат вернулся в Москву, у меня уже успели отрасти новые усы, поэтому он так и не смог оценить моей жертвы».
Игры за «Спартак»: 244. Достижения: 160 голов (лучший бомбардир в истории «Спартака»), чемпион СССР 1952, 1953, 1956, 1958.
Никита Симонян: «Родители дали мне имя Мкртыч. Но попробуй выкрикни его на поле в азарте игры. Пока произнесешь, спотыкаясь о пять согласных, мяч окажется у противника.
– Почему меня так неудачно назвали? – спрашивал я отца.
– У тебя красивое имя, – отвечал он. – Мкртыч значит креститель.
Меня это совсем не утешало, да и улица не замерла бы в почтении перед таким переводом. Она окрестила меня по-своему: «Микита». «Микишка! Бей!»
«На долю отца выпало немало лишений. Родившись в Турции, он пережил ужасы геноцида. В 1914 году, когда по наущению турецких властей началось массовое истребление армян, бежал в Россию. Настрадавшись, близко к сердцу принимал чужие беды, проявлял особое внимание к репатриированным: в двадцатые годы началась репатриация армян, разбросанных по разным странам, в Советский Союз».
«Перед одной из игр в гостиницу пришел сильно озабоченный двоюродный брат Иван, отвел меня в сторону и сообщил, что в нашем доме был обыск. Арестовали и увели отца. Вскоре появился мой бывший партнер по сухумскому «Динамо» (он работал в МВД Абхазии) и по секрету сообщил мне, что обыск и арест отца затеяны с единственной целью – заставить меня перейти в тбилисское «Динамо». Предупредил, что после игры и меня должны задержать, чтобы отправить в Тбилиси. Матч первенства СССР мы выиграли, и надо было такому случиться: единственный гол забил я. Хотя во время игры получил травму, с поля не ушел. После игры ребята окружили меня плотным кольцом, надеясь таким образом помешать беззаконию, проводили до гостиницы. Отца освободили через два дня. От него требовали: уговори своего сына перейти в тбилисское «Динамо». В отце всегда было сильно чувство достоинства, и тут, возмутившись несправедливостью, он твердо ответил:
– Мой сын будет играть за ту команду, которую выберет сам. А я готов сидеть у вас сколько угодно, за мной вины нет».
«После окончания сезона-1951 я, Нетто и Ильин поехали в Кисловодск. Там лечили болячки, принимали грязевые ванны – восстанавливались. А по вечерам ходили в кино. И вот на одном из киносеансов слышу: «Симонян! На выход!». Выхожу, вижу, стоит Михаил Степанян (я его знал раньше), адъютант командующего ВВС МВО Василия Сталина. «Тебя приглашают в команду ВВС». Я отрезал – нет, это даже обсуждать не стоит. Тогда адъютанты попросили о своем отказе сообщить Василию Сталину лично, иначе их ожидали неприятности – Сталин ведь уже специальный самолет за мной прислал. Не хотелось подводить людей, и на этом самолете через пять часов я был в Москве. Нас встречал полковник Соколов, начальник спортклуба ВВС. Мы тут же направились к командующему. Сели со Сталиным на диван, и представьте мой ужас, когда я слышу его слова: «Я поклялся прахом своей матери, что ты будешь в моей команде. Сам понимаешь, часто таких клятв я не даю». Я ответил, наверное, так, как должен был ответить: «Василий Иосифович, разрешите остаться в «Спартаке», я хочу играть только в этой команде». И вдруг: «Ладно, ступай». Вздохнув с облегчением, я быстро начал спускаться по лестнице, как вдруг у двери меня догнал один из адъютантов и попросил вернуться. Возвращался, признаюсь, с неприятным холодком в груди. Сталин спросил: «Может, ты боишься гонений и препятствий со стороны местных властей (в ту пору председателем Московского обкома партии был Хрущев)? Если так – все улажу, Хрущева беру на себя». Я повторил: не могу предать ребят, тренера, команду. «Спасибо, что не виляешь. Правда – лучше всех неправд. Иди и играй за свой «Спартак», передумаешь – дорога в ВВС для тебя всегда открыта».
«В день похорон супруги Николая Петровича Старостина мы играли с ташкентским «Пахтакором». Он приехал в Тарасовку. Мы сказали: «Николай Петрович, ну как же так?! Вы сегодня провожаете Антонину Андреевну». Он говорит: «Не мог не приехать, давай обсудим по составу и прочее». Мы обсудили и т. д. «Но я тебя прошу – приди на поминки». Я пришел. Когда я ему показал счет 2:0, что мы выиграли, он поклонился и сказал: «Спасибо!». Я сел рядом с двумя братьями – Александром Петровичем и Андреем Петровичем. И оба брата мне сказали: «Никита, запомни: Николай – великий человек!»
Игры за «Спартак»: 403. Достижения: 40 голов, чемпион СССР 1952, 1953, 1956, 1958, 1962.
Лев Нетто, брат: «К тому моменту, когда я впервые взял его на «Динамо», он уже играл за школу «Юных пионеров». Игорь сходил с ума по звездам довоенного футбола и просто мечтал попасть на стадион. Мама боялась за него и отказывала, отпустила только со мной. Брат был в восторге – он ведь еще со времен приезда в Москву сборной басков болел футболом. Играл тряпичным мячом на Сретенке, в Даевом переулке. Зимой в русский хоккей, летом в футбол. Он преуспевал и в хоккее, но однажды зимой травмировал коленку и решил, что хватит. Получать травмы – закономерно для спортсмена, но травмироваться и зимой, и летом – это уже слишком. И выбрал футбол». «Мы с Игорем с детства вместе гоняли мяч и в Москве, и летом в Звенигороде. Он был маленький, но шустрый. Старшие всегда брали его в свою команду, а меня – разве что для комплекта. Когда я уходил на фронт, у Игоря была тренировка в «Юных пионерах». Попрощались с ним и он побежал к себе на «Динамо». После этого мы не виделись 13 лет». «В частых поездках по миру Игорь здорово подтянул английский, который начал изучать еще в школе. Везде побывал – олимпийским чемпионом стал в Австралии, чемпионом Европы – во Франции, объездил всю Европу, каждую зиму мотался со сборной в турне по Латинской Америке, но больше всего ему, как ни странно, понравилось в Чехословакии – говорил, что люди там душевнее, с ними больше взаимопонимания. Моя жена Лариса – преподаватель английского, тоже объездила мир. Когда Игорь возвращался, они вдвоем секретничали на английском. Им было что обсудить». Алексей Парамонов: «У Нетто, как левого полузащитника, была непосредственная связь на поле с левым крайним Ильиным, с левым полусредним Дементьевым, а затем и с Сальниковым, с центральным нападающим Симоняном. Все они были большими мастерами, но душой этой связки был Нетто, который держал все нити заговора в своих руках. Он был твердым сторонником того, что каждый мяч надо разыгрывать, как мы говорим, до верного, то есть до выхода кого-либо из нападающих на идеальную позицию для удара. И когда кто-либо из них вдруг наносил, как казалось Нетто, неподготовленный удар, он моментально вспыхивал: «Что, захотел в газету попасть?!» Никита Симонян: «Как-то выходим мы на очередную игру, и вдруг я вижу, что Нетто бутсой чертит линию, которая делит поле пополам вдоль, естественно, и при этом приговаривает Масленкину: «За эту линию на мою сторону не переходи, действуй на своей половине». Оказывается, в прошлых матчах Масленкин несколько раз смещался влево и, как считал Нетто, путал ему игру. Нетто, кстати, был сторонником игры рациональной. Как-то Сергей Сальников, в совершенстве владевший техникой, продемонстрировал несколько редких трюков с мячом и тут же нарвался на замечание со стороны Нетто: «На кухарок играешь, да?»
Валерий Рейнгольд: «Полетели мы как-то в Алма-Ату на игру с местным «Кайратом». Очень неприятная была команда, грубая. Бьют постоянно, сзади цепляют, пугают. Особенно дома они расходились. А у меня почему – то постоянно получалось «Кайрату» забивать, так уж выходило, что в каждой игре я им отгружал.
И в аэропорту в Алма-Ате наш капитан, Игорь Нетто, подходит к Старостину: «Поселите со мной Рейнгольда, я его подготовлю».
Обычно нас всех в двухместные номера селили, а Нетто как звезду в люкс. Я говорю:
– Игорь Александрович, да не надо. Я сам как-нибудь.
Он отвечает:
– Нет, решено, будешь жить со мной.
Ничего не поделаешь, меня селят вместе с Нетто. И он два дня водит меня в ресторан и буфет, читает мне лекции и книги, в общем, всячески меня готовит к встрече. Ребята в команде надо мной, конечно, смеются. Они – то без контроля могут и в картишки, и что-то еще себе позволить. Но наступает день игры, и я действительно на 10–й минуте забиваю. Дальше футбол кончается, драка идет за дракой, но в итоге все же выиграли 1:0.
Я, гордый, лежу после игры в номере, отдыхаю, и в этот момент Нетто звонит жена – актриса Оля Яковлева – и спрашивает, как сыграли. Нетто ей с соседней кровати отвечает, что выиграли. А кто забил? Тут он и говорит:
– А баранчик один забил. Вот он, неподалеку лежит.
Нетто часто нас называл баранами. Но на него никто даже и не думал обижаться. Все видели, какой великий это был человек, десять лет капитанивший в «Спартаке», в сборной. Да и похвалу у него сложно было заслужить. Я его однажды спросил:
– Игорь Александрович, ну почему я баран-то?!
– Да все вы бараны, совсем в футбол играть не умеете.
Как-то раз мы ехали на автобусе по степи, и рядом с дорогой паслось стадо овец. Я говорю Нетто:
– Вот, Игорь Александрович, «Спартак» пасется.
Он отвечает:
– Да, а вон я иду.
И показывает на чабана».
Игры за «Спартак»: 494 (лучший показатель в истории клуба). Достижения: 121 гол, чемпион СССР 1979, 1987, 1989, чемпион России 1993,
Михаил Мухортов, первый тренер: «Федя какую-то необыкновенную тягу к мячу испытывал. Бывало, отнимать мяч приходилось после тренировок. Мальчонка он у нас в «Сетуни» тогда хиленький был. Но азартный, чертенок, страшно. И упрямый. Над ним частенько подсмеивались: «Куда с таким ростом в футбол?..» А он от этого еще упрямей делался. Может, сам того не сознавая, уже в ту пору и начал свой футбол создавать, в котором бы его признали. А когда я узнал, что парень мечтает спартаковскую майку надеть, сам отвез его к Толе Масленкину в спартаковскую школу. И все ему про Федора рассказал. Спасибо Анатолию – не стал он ни на рост, ни на вес пацана внимания обращать. Поверил на слово».
Федор Новиков, тренер «Спартака»: «Весной 78-го в Сочи, в номере гостиницы «Жемчужина», я с Черенковым впервые и встретился. Застал его отдыхающим после тренировки. Он лежал в большой кровати, укрывшись до подбородка одеялом. И показался мне ну просто двенадцати-тринадцатилетним мальчишкой.
– Меня Федором зовут, – сообщил паренек, вежливо поздоровавшись. И замолчал, уставившись в потолок.
– О чем размышляете, молодой человек? – поинтересовался я, когда спустя полчаса застал его в номере все в том же положении.
– Мечтаю я, – откликнулся он. – Мечтаю в этом году заиграть в «Спартаке», стать чемпионом страны, попасть в олимпийскую сборную... И... жениться».
Алексей Прудников, вратарь «Спартака» восьмидесятых: «В дубль меня взяли вместе с Черенковым. Николай Петрович Старостин говорил Бескову: «Кость, посмотри на мальчика. С мячом хорошо обращается. Все при нем». Бесков посмотрел на Черенкова в двусторонке: «Силенок нету у него». Функционально Федя был не готов – ум есть, а физики не хватало. Человек сто прошло через эти двусторонки. В общем, вычеркнул Бесков Черенкова. Старостин возразил: «Ну чего ты. Пусть получает свои 60 рублей – поможем семье. У него отца нет». Бесков: «Ладно». Федя тогда даже в 25 лучших не попадал в своем возрасте. Но ему дали возможность тренироваться со «Спартаком», он стал быстро расти. Парень-то умный. Заиграл».
Олег Романцев: «Помню, первый раз Черенкова в Тарасовке перед двухсторонней увидел и подумал: очередной эксперимент Старшего. Ну таким Федька нефутбольным на вид показался, что в какие-то его особые возможности, о которых я уже кое-что слышал, никак не верилось. А игра началась, понял – парень необычный, с изюминкой. В первый раз он мяч получает и останавливается. Я – на него, думаю – либо дрогнет сейчас, либо поспешит пас отдать. А «Черенок» вдруг с места рывок, и нет его – ушел во фланг. Я разозлился – как-никак в сборной уже играл. А тут мальчишка какой-то со своими дворовыми фокусами. Ну и за ним. А мальчишка неожиданно встал как вкопанный, и я – мимо. В следующее мгновение новичок, не дожидаясь, опять включил скорость и, выйдя на свободное место, опасно прострелил. В той же встрече он еще не раз всех нас удивлял подобными неожиданностями. Я потом понял: все время в игре что-то новое находить – у Федора в крови. Потому и непредсказуем он на поле».
Ринат Дасаев: «Много разных голов на счету Федора – за сотню уже перевалило. Но один, знаю, он ценит особенно высоко – тот, что в 80-м на поле самой «Мараканы» бразильцам в первом тайме забил. Мы к этому моменту проигрывали. На 22-й минуте Нуньес, пока мы разбирались в непривычной обстановке, и защитников и меня перехитрил.
Под грохот и шум гигантских трибун бразильцы шли и шли в атаку. И даже когда Зико не забил пенальти, в победе своей они не сомневались. Было от чего растеряться. Я уж не знаю, что тогда Черенков испытывал. Но когда мяч после удара Андреева отскочил от защитника к нему, Федор не дрогнул...
Он потом долго не мог успокоиться. И среди ночи в гостиничном номере, видно почувствовав, что я тоже не сплю, неожиданно сказал: «Не поверишь, Ринат, но я еще мальчишкой мечтал самим бразильцам забить...»
Олег Романцев: «Вспоминаю такой случай из начала восьмидесятых. Киевлянин Баранов – здоровый такой, всех на голову выше – повздорил, если не ошибаюсь, с Поздняковым. Видимо, Баранов был неправ, так как в следующее мгновение перед ним возник миниатюрный Федор и взял его за грудки. Киевлянин опешил, потому как не ожидал такого поворота событий, и дал задний ход. И остальные киевляне сразу успокоились».
Александр Хаджи, администратор «Спартака»: «Киев. «Динамо» – «Спартак». Аншлаг. Молодой Романцев дебютирует против опытного Лобановского в его вотчине. Мы забиваем гол за голом и ведем с крупным счетом. Федор неудержим. Вдруг Лобановский, который крайне редко выражал эмоции на публике, вскакивает со скамейки. Что-то кричит своим игрокам, а до нас доносится обрывок фразы: «…Да убейте же этого Черенкова!». Первым пошел в кость Андрей Баль, но Федя вовремя сориентировался, и киевлянин лишь неуклюже промахнулся. Леша Михайличенко подбегает поближе к киевской скамейке и разводит руками: «Васильич, как же убить этого Черенкова, да и зачем?!». Хохотали все, кто услышал».
Андрей Тихонов: «В автобусе мы садились рядом. Возможно, во время поездок на стадион я казался внешне напряженным, нервничающим. Федор мне и говорит:
– Андрей, когда едешь на игру, надо уметь расслабляться.
– Это как? – удивился я.
– Во время поездки на автобусе надо расслабить все мышцы. Это же массаж! Автобус трясется, подпрыгивает на кочках, и это полезно для мышц. И мыслями обязательно отдыхай, думай о чем-нибудь приятном. На игру приедешь подготовленным».
Дмитрий Тяпушкин: «Вратарей в «Спартаке» середины девяностых тренировал, как ни странно, Федор Федорович Черенков. Не просто бил по воротам и разминал, но и такие советы давал – до сих пор в памяти. Приходил в номер и рассказывал мне вещи, о которых я раньше и не задумывался – о дуэли вратаря и форварда при выходе один на один, например. Черенкову казалось, что он ничего особенного не сообщает, просто говорит, что видит, но для меня это золотые слова были».
Егор Титов: «Когда мне было лет десять, я живьем увидел Черенкова. Пеле отошел на второй план. Я понял, что хочу играть, как Федор. Я чувствовал, что он не просто кумир, а, помимо всего прочего, близкий мне по духу человек. Федор затмил всех. Все разговоры были только о нем. Я ложился и вставал с его именем. Когда спустя годы я вышел вместе с ним на поле, то осознал, что это, наверное, и была главная мечта моей жизни».
Использована прямая речь спартаковцев из изданий Sports.ru, «Футбол», «Советский Спорт», «Спорт-Экспресс», «Чемпионат.Com», «Московский Комсомолец», Football Magazine, книг «Наше все» Егора Титова, «Тайны советского футбола», «Ринат Дасаев – мы все одна команда», «Форварды» Льва Филатова, «Футбол – только ли игра?» Никиты Симоняна, радио «Свобода», официального сайта «Спартака» и онлайн-конференций на гостевой ВВ.
Фото: РИА Новости/Дмитрий Донской; Fotobank/Getty Images/Shaun Botterill/Allsport; РИА Новости/Сергей Компанийченко, Дмитрий Донской, Сергей Гунеев; REUTERS; РИА Новости/Владимир Родионов; rusteam.permian.ru; РИА Новости/Валерий Шустов, Юрий Простяков
Но как по мне эту статью не стоило писать в формате рейтинга. Все-такие определение важности того или иного игрока всегда очень субъективны и спорны.
Спартак Черенкова-Родионова 80-х
Спартак Титова-Тихонова 90-х
Когда уже следующее золотое поколение у нас появится? Может, это будет Спартак Дзюбы и Комбарова, а может, уже Спартак Давыдова и Митрюшкина. Но он обязательно будет. Его не может не быть. Великий клуб с великой историй. Огромное уважение всем легендам из списка, огромное уважение тем трем сотням футболистов, что забивали за Спартак, и тем шести сотням, что когда-либо выходили на поле в красной футболке с белой полосой. Вперед Спартак!