Экзистенциальная психотерапия
Немного формальности: экзистенциальная психотерапия – это терапевтический подход, фокусирующийся на базисных проблемах существования индивидуума. А теперь устраиваемся поудобнее, мы приступаем к очень лайтовой трактовке всего недавно прочитанного.
Без упоминаний Фрейда в любом психиатрическом труде, написаном за последний век, тяжело обойтись, хотя бы в силу того что Зигмунд — глыба, и его взгляды на психиатрию и терапию немного известны даже общей массе. Хотя, конечно, в силу экзистенциальности темы куда чаще на страницах труда Ялома упоминались Хайдеггер, Кьеркегор, да и Сартр с Камю. И это логично. Но чаще Зигмунда можно было встретить и Толстого Льва Николаевича, хотя, казалось бы: где психиатрия — и где Толстой? Но вернёмся к Зигмунду.
Конечно же, по мнению Ялома, старина Фрейд был не прав. Причины страхов, фобий и прочих психологических проблем происходят не из полового влечения. Альфа-самец стремится переспать с как можно большим количеством женщин в своей жизни не из-за боязни кастрации, а в силу своих экзистенциальных страхов. Вроде как оставляешь потомство после себя — и продолжаешь жить вечно, а не просто умираешь целиком и полностью для этого мира в один прекрасный момент.
«Фрейд предупреждает, что идея о «замещении» одного предмета другим может завести слишком далеко: сигара не всегда символ пениса; "Иногда сигара — это просто сигара"».
В смерти можно накопать бесконечное количество тем для творчества и для своих идей, поэтому толщине текста Ялома удивляться не приходится, хотя там далеко не всё крутится вокруг смерти, но и обсуждаются поиски смысла жизни или сам подход к терапии.
В частности, Ирвин обсуждает популярные ошибки начинающих терапевтов, как то принятие жизненно важных решений за пациентов. И если и стоит ознакомиться с «Экзистенциальной психотерапией» читателю, никогда особенно не увлекавшемся ни психиатрией, ни психологией, ни даже самим экзистенциализмом, то как раз ради отрывка про принятие (или непринятие) решений.
Люди очень любят перекладывать ответственность на кого-либо другого. Даже если они умом понимают, как необходимо поступить, человек может поступать вопреки разуму, продолжая себя истязать (большинство приведенных примеров относятся к отношениям между мужчиной и женщиной, которые женщина никак не может прекратить, хотя и страдает, очень страдает от их содержания) и надеясь, что:
1) проблема рассосётся сама собой
2) за него (неё) всё решит кто-нибудь другой (которого в случае чего всего можно будет обвинить).
Знакомая ситуация? Терапевт (речь о психотерапевте, если что) стремится помочь своему пациенту, но принимать за него решения врач не должен. Задача терапевта подтолкнуть пациента к осознанию ответственности за свои решения (или нерешения) и поступки. Получается не у всех. Но на то это и реальная жизнь.
И, самое главное: терапевт не только должен докопаться до источника проблем пациента (а зачастую этим терапия и ограничивается), но и помочь найти решение. Мало понять, что все твои проблемы с окружающими из-за чувства собственной исключительности, нужно научиться бороться с собственным эгоизмом, не правда ли? А это иногда бывает сложнее, чем найти саму проблему.
Ещё терапевт не всегда должен быть зайчиком. Иногда от срывов, когда никак не можешь пробиться сквозь возведённую пациентом стену, тоже бывает толк. Сам Ялом старается использовать любые свои психозы, чтобы побыть на противоположной стороне. И когда у него был страх бессонницы в Денвере (переживал, что будет в силу плохих воспоминаний плохо спать в гостинице в этом городе, соответственно, раз он об этом станет думать, то эти мысли помешают ему спокойно уснуть, и проблемы со сном действительно будут), то Ялом пошёл к психиатру. Несколько сеансов не принесли никакого результата, пока в конце последнего приёма терапевт не съязвил на прощание «только не забудьте взять с собой пистолет, в случае бессонницы вы будете знать, чем заняться». Фраза подействовала. Никогда не догадаешься заранее, что может сработать, правда?
Солидную часть книги Ялом посвятил различным примерам, связанным с историей пациентов, больных раком. Ирвин, к примеру, пробовал подключить к групповой терапии одного смертельно больного пациента, который, узнав свой диагноз, уже осознаёт, что большую часть жизни растратил впустую. И это знание может быть полезно окружающим, которые никогда прежде не задумывались о подобных вещах. Хотя что это я? Просто полезно, без всяких «может быть».
«Экзистенциальная вина — вина, вызванная преступлением человека против самого себя; она обусловлена сожалением, осознанием непрожитой жизни и неиспользованных внутренних возможностей».
Конечно, подтолкнуть к такой мысли можно и без прямого memento mori, но так куда нагляднее и, есть подозрение, эффективнее. У самих смертельно больных могут быть свои проблемы, начиная от тех, что были с ними всегда, и заканчивая самим раком. Ну а опытом переосмысления собственной жизни лучше делиться: может кто-нибудь действительно учится на чужих ошибках?
Ялом старался объять в своём труде необъятное, обсуждая смерть, свободу, изоляцию (одиночество) и смысл существования. Терапевту важно, откуда берётся наш страх смерти, будь то просто страх одиночества или боязнь ещё какой-нибудь данности существования будь то смысл бытия. В свою очередь, воля, принятие ответственности, вовлечённость в жизнь и взаимоотношение с терапевтом — ключевые факторы в терапевтической системе.
Читается долго — это произведение требует вдумчивого подхода. Но здесь, слава яйцам, очень мало специфических терминов. Не приходилось лезть в гугл или читать психиатрические форумы, чтобы понять, о чём вообще идёт речь. Но после чтения все недодуманные мысли на эти темы додумываются и укладываются в голове по нужным полочкам. Хотя проводить меньше времени в интернете впустую я до сих пор не стала.
8/10
