Юрий Подладчиков: «Я продал Porsche и начал готовиться к Олимпиаде»
Юрий Дудь встретился с Юрием Подладчиковым – героем Олимпийских Игр в Сочи, который родился в России, но выигрывает для Швейцарии.
Хотя этой зимой Юрий Подладчиков ни разу не надевал на себя пеструю и патриотичную куртку от Bosco, как минимум на сутки он стал самым обсуждаемым спортсменом России. Все потому, что 11 февраля он вылетал из снежной сочинской трубы выше и красивее всех, принимал поздравления с олимпийским золотом (которое он отжал у величайшего сноубордиста в истории – американца Шона Уайта) и провоцировал все кухни страны на простой вопрос: почему же эта медаль выиграна для Швейцарии, а не для России?
Сразу после Олимпиады Подладчиков не давал больших интервью русским медиа. Спустя четыре месяца он приехал в Москву на целую неделю – пообщаться, потусить, сыграть диджей-сет в клубе «Солянка». Главный редактор Юрий Дудь встретился с Подладчиковым и поговорил о том, как стать богатым и знаменитым в самом зрелищном и самом инфантильном олимпийском спорте.
История о том, как Юрий Подладчиков оказался в Швейцарии
– Мы общаемся в пятизвездочном отеле в центре Москвы и пьем капучино за 7 евро/чашка. Вы привыкаете к сладкой жизни? Или она у вас такой и раньше была?
– Нет, не всегда. Я прекрасно помню, как мы только-только переехали в Швейцарию. Нас было пятеро, мы жили в небольшой двухкомнатной квартирке. Я помню времена, когда мы ходили в супермаркет, я брал что-то с полки, но слышал: «Нет, нельзя. Поставь обратно». У нас дома было правило, что у детей вообще нет карманных денег. Моему лучшему другу – его зовут Рубен – давали 50 франков в неделю. 50 франков! В 12 лет! Я не мог в это поверить, рассказывал родителям, а они говорили: «Ну ты что? Мы даже 5 франков тебе дать не можем».
При этом друг никогда мне не отказывал. Мы катаемся на скейте, захотели сладкого – купили. И друг всегда платил за меня – мне это было так неприятно… Но мы друзья до сих пор, сейчас тоже катаемся. Вы знаете, что иногда я выступаю как диджей. Когда меня спрашивают: «С чего это вдруг?» – я отвечаю: «Только из-за друга». Он диджей, я в свое время посмотрел все эти кнопочки и пластинки и решил попробовать.
– Вы помните ваш первый заработок сноубордом?
– 300-400 франков – за какое-то маленькое соревнование в городе. Сначала я выигрывал вещи, а не деньги. Скажем, откатался – принес домой телевизор. Телевизор, кстати, долгие годы простоял у меня в комнате – я очень гордился, что сам его выиграл. Потом уже пошли деньги. В 18 лет я заработал за год что-то между $100 000 и $200 000 – я это помню, потому что как раз тогда впервые заполнял налоговую декларацию.
– Объясните тем, кто не в теме: откуда взять такие деньги в сноуборде?
– Во-первых, спонсорские контракты – хотя тогда у меня их еще было не так много. Во-вторых, призовые: в тот год я выиграл этап Кубка мира в Зас-Фе и еще раз семь поднимался на подиум.
– Первый каприз, который вы себе позволили?
– Porsche. Родители меня никогда не баловали, баловать я начал себя сам – уже когда нашел свое ремесло. Мне было 20 лет, сначала мы думали: «Как глупо было бы сейчас купить Porsche». А потом подумали: не так уж и глупо. Если человек едет в такой машине, то у него седины на голове. Если кто-то едет из молодых, значит взял у папы. А я могу не брать у папы – я могу позволить себе свой. Мы живем один раз, почему нет? Я купил Porsche 911 Carrera 4S.
Это было очень круто. Она была 2000 года выпуска и стоила около 50 тысяч франков. Со стороны это выглядело с большой претензией: молодой парень купил себе Porsche. Но я всем давал покататься, всем! Я позволил себе это, чтобы делиться с друзьями, чтобы всем было в кайф. Вокруг меня никогда не было rich people, почти никто из моих друзей никогда даже не сидел в Porsche. Вот мы и катались. Думаю, это была забавная картинка: скейтпарк, кто-то приезжает туда на Porsche, достает доску и идет кататься.
Вообще это был первый Porsche из четырех, которые были у меня за все это время.
– Ох.
– Та машина всем нравилась, но суперкаром не считалась. Зато в то время активно шла реклама Audi R8 – говорили, что она чуть ли не лучше Lamborghini. Я купил ее – черную-черную, точно такую же, как в рекламе. Она была ручная, очень крутая – все просто падали, когда видели. У меня тогда подруга училась в Лондоне, через неделю после покупки мы с другом решили съездить к ней на машине. Ехали быстро, а на территории Франции узнали о местном правиле: если ты едешь быстрее лимита на 50 км/ч, у тебя забирают машину и обратно ты ее должен выкупать. Лимит был, кажется, 130 км/ч, мы разогнались до 180 км/ч, а на этой машине такая скорость – это очень легко, только нажал на газ – оп-оп – и уже 200 км/ч. Когда нас остановили, у меня сердце чуть не разорвалось: только что купили – и заберут? Но нас предупредили, и дальше мы ехали аккуратно.
У меня она была полгода. Потом стал скучать по Porsche и купил 911 Targo 4S. Мой первый Porsche был кабриолетом – меня немного раздражало, что на большой скорости было очень шумно. Targo был почти кабриолетом – крыша была стеклянной и открывалась почти полностью. Там было сидение, которое может не только греться, но и охлаждать – я такого никогда раньше не видел. Еще там была фантастическая музыкальная система. Мой друг-диджей, когда что-то новое записывал, спрашивал: «Юр, можно быстренько в машине послушать? У тебя звук лучше, чем у нас в студии».
Потом мне и это надоело. Решил купить себе раритет – Porsche 993. Это было очень глупое решение. Из всех этих игрушек она выглядела лучше всего, но принесла кучу проблем – начиная с дурацкого гаража, с которым я связался и где никогда не брали трубку, когда мне была нужна от них какая-то помощь.
Сейчас у меня уже ничего такого нет. Я все продал, когда стал тратить деньги на подготовку к Сочи. Я посчитал, что за два года до Олимпиады лучше отказываться от всего этого, что надо строить правильную программу подготовки.
* * *
– Что это за программа?
– Для начала я нанял Бруни. Он был тренером сборной Швейцарии, потом ушел и решил, что если вернется, то только персональным тренером. Персонально я его и нанял – он строил всю мою программу. Но вообще он был не только тренером, но и менеджером. Где лучше и дешевле потренироваться? Возможно ли поставить подушку для акробатики? Где взять хорошего физиотерапевта? Все это огромная работа, и ее нужно делать.
Моя команда – это около 25 человек. Тренер, физиотерапевт, человек, который делает доски, тренер по акробатике, фитнес-тренер. Не все они работают со мной постоянно, кто-то – всего пару раз в год, но все они – моя команда.
Кроме того, Бруни организовал верт-рампу (почти хаф-пайп, но для катания на скейте – Sports.ru). Она стояла и все еще стоит в одной минуте от моего дома. Это стоило очень дорого, но это так удобно. Выходишь на тренировку, а рампа у тебя чуть ли не в огороде. Я решил: чтобы подготовиться к Сочи, для меня это очень важно. Вся сборная тоже могла ею пользоваться, конечно.
Но вообще в хаф-пайпе мало кто продолжается кататься на скейте – этот тренд давно ушел. Но я решил, что это полезно. Ну видно же, что у Шона (Уайта – Sports.ru) техника такая стабильная оттого, что он на скейте так хорошо катается. Аюму – японец, который взял в Сочи серебро – катается тоже.
– Сколько вы потратили на подготовку к Сочи?
– Я как-то считал, и получилась сумма где-то между 500 000 и 600 000 швейцарских франков ($550 000-670 000). Вообще вся подготовка стоила еще больше. Мне помогли, а 500-600 тысяч – это лично мои деньги, которые я добавил.
Такая сумма – это зарплата тренера. Это зарплата моего ассистента, который работает как администратор. Это все поездки. Это дополнительные тренировки. Это транспорт – хоть такси, хоть снегоход в горах. Или вот стоимость верт-рампы – 170 тысяч. Она, кстати, все еще стоит – в лофте в 20 минутах от Цюриха. Самое крутое, что Олимпийский комитет Швейцарии сделал мне подарок: она еще год будет стоять, а аренду за пространство они будут брать на себя. Пока я готовился, она целиком была моя. Только раз в неделю – в среду после обеда – детский клуб с тренером приходил туда заниматься. Сейчас эта рампа доступна всем.
* * *
– Вечер после победы в Сочи – как он прошел?
– Я помню, что голодал весь день. Сначала – квалификация, потом полуфинал. Есть хотелось, но на соревнованиях ты всегда два раза подумаешь: есть это или нет? Потом, уже после победы, я вырвался со стадиона около двенадцати-полпервого. На пресс-конференциях и интервью была только вода – я отлично это помню. Потом поехали вниз – к родителям. В Сочи есть ирландский паб, и мы еще до соревнований договорились: после выступления встречаемся там. Swiss Olympic специально снял дом для моих родственников, которые приехали поболеть за меня в Сочи. Дом в пятизвездочном стиле – изначально думал заплатить я, но потом в Олимпийском комитете взяли это на себя.
В два часа ночи я приехал в этот паб. Все к тому моменту уже поели – на столе были остатки какой-то курицы, уже холодной, конечно. И вот торжественный момент, я вхожу, все на меня бросаются, а я всех расталкиваю: «Да-да, я вас тоже люблю. Но я очень хочу есть!» Прорываюсь к столу, запихиваю в себя эту курицу, жареную картошку, немного воды и колы.
Ну а потом пошли веселиться. Вспышки не прекращались – фотографировались, фотографировались, фотографировались. Там была вся моя команда – все люди, которые помогали мне выиграть эту медаль. Мы танцевали, веселились, играли на гитаре.
– Что играли вы?
– В прошлом году вышел фильм «Внутри Льюина Дэвиса». Фильм мне не нравится, но там есть песня «Fare Thee Well» – вот она очень хороша. Перед тем как уехать в Сочи, мы с Рубеном смотрели это кино. В Сочи я взял гитару и играл ее там чуть ли не каждый день.
И еще мы любим орать Чижа. «О любви».
– Ого. Вы знаете русскую музыку?
– Кое-что. Я очень люблю фильм «Брат 2», а там очень много музыки. Из русского мне нравится Земфира – не все альбомы, но все же. Кстати, в «Брате 2» она поет про «За окошком Альпы…» Такая музыка – спокойный рок – это то, что я люблю. Вот рэп совсем не нравится.
– Вы понимаете русский язык на той скорости, что используют его рэперы?
– Я даже Земфиру не всю понимаю. Или брат, или папа, бывает, объясняют мне тексты. А вообще у нас в семье все любят музыку. Когда праздники – пианино или гитара всегда где-то недалеко.
– Самая необычная реакция на олимпийское золото, которая добралась до вас?
– Идет первая пресс-конференция в Сочи, и меня спрашивают: «Что вы будете делать дальше?». «Снимать обложки для Vogue». Все посмеялись. На следующий день я получаю медаль, заглядываю в твиттер и вижу сообщение от официального аккаунта Vogue: «Эй, Марио Тестино, держись. Юрий Подладчиков выиграл золото и собирается снимать нам обложки». Аккаунт Vogue – это больше 3,5 миллионов фолловеров, а Марио Тестино – это бог фэшн-фотографии! Я чуть в обморок не упал. Никогда не думал, что можно что-то сказать и это получится так громко. Завтра у меня интервью с Vogue Россия – я очень нервничаю.
– В России олимпийским чемпионом дают 100 тысяч евро и автомобиль. После Лондона это был Audi A8, после Сочи – Mercedes GL. Сколько платят за золото в Швейцарии?
– Государство дает, кажется, 40 тысяч франков. А Audi как спонсор выделит мне на год RS4 – кажется, это немного круче, чем A8.
* * *
– Вам бывает страшно выходить на старт?
– Да, когда ветер – всегда страшно. Я в свое время нос очень сильно сломал: меня ветер – уф – подхватил, и в итоге ноги вверх, руки вниз. Через месяц после этого я снова упал. Тогда повезло: доктор сказал, что нос мог пропасть вообще. Мне из уха брали хрящик, чтобы вставить в нос. Так что он у меня немного ненастоящий.
Но самая тяжелая моя травма – сломанная ключица. Когда мы тренируемся и отрабатываем прыжки, ставим подушку. Я выпрыгнул, перелетел ее и полетел на землю – это 5-6 метров головой вниз. Повезло, что, падая, зацепился за край подушки руками и чуть смягчил падение.
– Вы первым в мире показали трюк YOLO flip. С чем можно сравнить момент, когда он впервые получился?
– С последним уроком в школе перед летними каникулами. Как будто звенит звонок, и ты понимаешь: «Все! Наконец-то закончилось».
– Считается, что все ведущие сноубордисты курят траву. Это так?
– Это стереотип, который кто-то когда-то кому-то продал. Я знаю многих, кто курит. Но тут надо смотреть, на каком уровне ты занимаешься сноубордом. В жизни тех, кто крутит в пайпе YOLO flip или double mctwist, просто не хватит места для травы. У них нет времени и возможности, чтобы так расслабиться. Из своих соперников я не знаю никого, кто так бы расслаблялся. Так что это, скорее, удел туристического сноуборда.
– Самая крутая вечеринка в вашей жизни?
– Самые крутые – на мой день рождения, я каждый год стараюсь придумать что-то новое. Когда-то мой брат жил в необычном доме – стоит в поле неподалеку от Цюриха, а внутри него живут музыканты. Когда мне исполнилось 20 лет, я попросился туда устроить вечеринку. Рядом с ним разбил огромный шатер, в который влезло около 100 человек. Из тех мест вечером было довольно тяжело выбираться, поэтому все остались ночевать. Люди были в каждом углу – как будто вечеринка из 80-х. Есть даже маленькое видео, где я прохожу с камерой всю палатку, потом – весь дом и снимаю, что происходит вокруг. Здесь гремит одна музыка, здесь играет бэнд, здесь – саксофон, и люди, люди, люди. Главное – все радуются. Отличное 20-летие.
– Самое красивое место, где вам приходилось бывать?
– Почему-то хочется сказать Париж. Банально, но так. Сейчас я хочу поехать в Антарктиду. Думаю, там будет красивее всего. Что-то мне подсказывает, что там другая планета.
* * *
– Два года назад вы приезжали в Россию на переговоры о том, за какую сборную выступать в Сочи. С кем вы общались?
– Со всей федерацией.
– Почему вы не договорились о том, чтобы выступать за Россию?
– Я не могу вам ответить, потому что сам не знаю ответа. Я был очень открыт. У меня была программа подготовки, и я постоянно хотел ее оптимизировать. Вы хотите, чтобы я выступал за Россию? Отлично, давайте подумаем, чем вы можете помочь моей программе. В федерации не понимали, хотели они в этом участвовать или нет. Это были разговоры. До предложения мы так и не дошли.
– Говорят, в обмен на выступление за Россию на подготовку к Олимпиаде вы просили чуть ли не миллион.
– Это неправда. До разговора о деньгах мы даже не добрались. Были планы: мне нужно это, это и это. И об этом я просил не только русскую федерацию, но и своих спонсоров. Все отказывались. И именно из-за этого я добавил свои полмиллиона. Причем добавить можно было еще больше – чтобы все было еще лучше и правильнее.
Поймите, моей целью было попробовать победить Шона Уайта, а он потратил на подготовку больше, чем я. Все говорят: «Один миллион долларов!» – и думают, что это очень много денег. Шон построил себе в Австралии пайп – отдельный, специально для себя. Только такой пайп стоил не меньше миллиона, а это всего один этап подготовки.
Как все построено в сборной России: вот это можно, вот это – нельзя. С моей программой подготовки это не работало бы. Невозможно просто перейти и все – теперь я катаюсь по вашим правилам. Их логика была такая: «Мы предложим выступать за Россию. Если он захочет – будет выступать». Но это неправильная логика. Я хотел не выступать за кого-то. Я хотел выиграть.
– Звучит так, как будто вам все равно за кого выступать: за Швейцарию или Россию.
– Мне и сегодня все равно. Мне главное, чтобы мою жизнь в спорте сделали лучше. Люди на горе бьются не просто так. Они бьются за победу.
– Вы поете гимн Швейцарии?
– Я его не знаю наизусть.
Надо понять: я чувствительный человек. Меня в России однажды обозвали швейцарцем – я так себя и чувствую. Примерно так же было в Швейцарии: катаешься здесь, но раз есть российский паспорт, значит, русский. В газетах меня обзывали самыми разными вещами, имя путали триста тысяч раз – респекта никакого не было.
Потом многое изменилось. Раньше я не принадлежал никому, а теперь вроде бы принадлежу всем. Выиграл что-то – и все считают себя своим. В одной из газет написали даже: Юрий Подладчиков из Давоса. Я там учился, но никогда не жил – я совершенно точно не из Давоса.
Когда я приехал в Москву и обнимал свою бабушку, слушал от нее, сколько родственников по всей России за меня болели. Когда я слышу это, я понимаю: здесь – мои корни, моя история. В Швейцарии с президентом страны, с другими людьми мы празднуем золото – это очень круто, мне очень нравится. Но в то же время я понимаю: да, здесь живут мои родители, но моей истории нет.
Иногда мне неприятно, что дергают то туда, то сюда. Вряд ли у меня когда-нибудь будут серьезные патриотические чувства к обеим сторонам. Потому что когда-то обидели.
– Черта русского характера, которая вам не нравится?
– Иногда я очень упорный. Даже тогда, когда можно быть попроще. Это хорошее качество, но не везде помогает.
* * *
– Кем вы себя видите через десять лет?
– Фотографом Vogue. Я увлекся фотографией несколько лет назад. В кино есть Голливуд, а в фотографии есть фэшн. Именно в фэшне больше возможностей сделать что-то совсем крутое, поэтому я туда и стремлюсь. Я читаю, занимаюсь, учусь. Уже есть заказы, я уже получал за это деньги – за съемки в местных журналах, за съемки рекламы авто. И уже есть люди, которые ждут, когда же у меня появится больше времени всем этим заниматься.
Фото: Кирилл Умрихин, Gian Paul Lozza
Удачи Юрию и в спорте и в фотографии!
Ответ будет: Депутатом От Единой России