7 мин.

В теплую землю зарою

6 k

Фото: РИА Новости/Г.Ахаладзе

Вы же не видели Кипиани. Не только игрока; вообще. Ну, большинство. Поэтому я и хочу вам рассказать, мне повезло – я его и игроком застал, и успел познакомиться потом. Он сильно-то не менялся.

81-й был лучший его год – Кубок Кубков, великий турнир (не из-за Кипиани он выродился позже, скорее, из-за его отсутствия). В 82-м его не взяли в сборную СССР на чемпионат мира. Сейчас мне в 4 раза больше лет, чем тогда, а если отбросить полусознательное младенчество – и в 10 раз больше. Я научился принимать самые особенные тренерские решения, но почему Кипиани не поехал на чемпионат мира в Испании – доселе самое необъяснимое. Ни на том уровне, ни спустя годы всякого опыта. Был бы рад, если б кто-то мне объяснил, чем Кипиани уступал, к примеру, Зико. Или Марадоне того возраста. А Сократеса он точно превосходил, а Платини тогдашний смотрел бы на него завороженно... Можете не верить, проверить это уже нельзя. Но Буряк-то с Гавриловым, отличные игроки, кстати, которых предпочли Кипиани, – в сравнении с ним были и есть просто гармонисты.

Иногда говорят – играет, как дышит. Пустые слова, по-моему. В дыхании нет индивидуальности. Нет секса. Ну, можно дышать с прихрипом, но порнография – это другое... Я бы сказал – играет, как ходит. Вот в походке есть и неподражаемость, и стиль, и секс. Кипиани так и играл. Он мог бы выйти на поле в костюме, и никто б не заметил. Мало того – ему б нигде не жало. Он делал с мячом несколько шагов, и это делало модным все, в том числе его раннюю лысину. Мне кажется, из-за лысины его и прозвали Профессором; какой он профессор, это карьера, должность – невозможно научить этому, и потом – профессоров много.

Вы не ждите, я не к тому, что знаю, как его НАДО было бы прозвать. Я не могу разобраться, как надо было бы в начале восьмидесятых... Как раз мне никакого прозвища не нужно. Кипиани. Где взять другого? Что еще значит это слово, кроме как его имя?..

Образ Коннери – с него. Сразу после Бонда. Стройный, высокий, лысый, с усами, глаза такие... Не скажешь. И непобедим. Это Кипиани. И Бонд немного.

Я и не встречал его больше. Я хотел встретить не имя, а человека. Спустя 13 лет после того, как игравший под 13-м номером в сборной СССР Виталий Дараселия, который 13 мая забил решающий гол в Кубке Кубков, 13 декабря вместе с новой машиной рухнул с обрыва, мне рассказывали, что с Кипиани уже не встретиться. Он в розыске в Интерполе, потому что вор в законе, скрывается на Кипре где-то. Выйдет с Кипра – тут же попался... Наивные времена, тогда такие вещи всерьез обсуждались. А верней – принимались всерьез. Вокруг меня легендарными разборками увлекались легендарные бандиты, жизнь была сродни бытию эпизодического персонажа в боевике. Кем было представать Кипиани в устном фольклоре? Не разведчиком же...

А потом он возглавил «Шинник». Ну да, от Интерпола лучше нигде было не спрятаться. Я не ошибался в Кипиани. Миф жил жизнью мифа, а он оставался собой.

Он бликовал гигантским лбом в телевизор. Он обстоятельно отвечал на придурковатые вопросы. Мы встретились в эфире «Футбольного Клуба» с чемпионата мира-98. Он сидел в студии НТВ в гостинице «Россия», тогда еще стоявшей, главным качеством которой было то, что за спиной Кремль. Там были офисы всех телеканалов. Гости сидели прямо на подоконнике, словно им предлагалось поразмыслить о суициде. Сидели там все. Обсудил свое положение один Давид. «Сколько себя помню – никогда не сидел на окне. Тем более спиной к Кремлю».

Он меня тогда очень деликатно убрал. В рекламной паузе. Мне было 26, я впервые был на чемпионате мира, я был не в океане – в очень избранном болотце лучших в мире мнений, которые высказывали наперебой Круифф, Линекер и другие официальные лица, я дышал этим, пытался учиться – и, конечно, иногда нес околесицу. В рекламной паузе Кипиани сказал: «Вася, вы меня слышите?.. Это Давид (зачем-то представился; кто б со мной еще в наушник с акцентом на зависть Кикабидзе поговорил бы?) Что вы, Вася...» вот именно так: что вы. Не помню, насчет чего. Просто объяснил, в чем я был неправ.

Спокойно, за скобками. В эфире на страну – не сказал.

Я бы, кстати, не обиделся. Ни тогда, ни сейчас. Что за позор – быть идиотом на фоне Кипиани?.. Через это проходили лучшие. Хоть так попасть в их сонм.

А потом как-то мы оказались за столом. По-моему, это было во Владикавказе. И я наблюдал, как он царил за этим столом. Стоило ему сказать хоть что-то, люди замолкали. Его лицо почти не менялось – полуулыбка, лоб, к которому хотелось льнуть как к отцовскому, и только совершенно неуловимо играли глаза. «Что везете (это он рассказывал, просто как анекдот, как прилетели в Шереметьево)? Говорю: золото! Переворошили веь багаж – три книжки. Зачем обманываете, что за шутки, молодой человек?.. Я ей говорю: может быть, для вас макулатура, а для меня – золото». Ну, шутка так себе. Но он ловил мою скептическую улыбку и добавлял: «Ребята мохер везли, надо было отвлечь...»

Он играл, как ходил. Играл, как говорил. Играл, как пил. Я сидел за столом, который вел Давид Кипиани.

В конце того застолья, посреди которого я сидел, развеся уши, он рассказал удивительную историю. Очень необычную. И очень подходящую на множество случаев жизни. Я помню ее подробно, потому простите мне вольность – расскажу ее от первого лица.

«Уволили как-то у нас Ахалкаци. Его иногда ж увольняли – все видят, команда играет, и сразу думают – любой так сможет. Приходит новый тренер, мы его знаем, конечно – из Федерации, смотрел голодными глазами... Говорит: «Надо дисциплину подтянуть. Буду, говорит, сам проверять; с четверга – строго на базу, карантин, кто нарушит – отчисление». А при этом все знают (глаза Кипиани меняются), что в четверг в Тбилиси свадьба у нашего друга, и там будут все».

Кипиани отхлебывает вина. За столом тишина.

«Ничего изменить нельзя. Он объявляет сбор, мы идем на свадьбу. Нет, мы тоже знаем, что игра важная: бокал-другой вина, в два ночи мы в Дигоми. Там на базе доски в заборе были отодраны. Вот идем мы, я, Чивадзе, Виталик, Отар Габелия, Вова Гуцаев – и первый пролезает, а второй ему в спину. Влезаем все – перед нами стоит наш главный тренер. Ждал».

Кипиани снова пьет из бокала. Полная тишина, улыбающаяся во весь рот. Кипиани цепляет что-то на вилку и жует, практически в долби сурраунд.

– Ну, и что?

Кипиани улыбается.

– Понимаешь, Вася, он же не мог нас выгнать. Кстати, и не за что – но не мог. Его сняли через месяц, его этот случай добил...

– А в чем смысл, Давид Давидович? Игроки рулят?

Кипиани отхлебывает из бокала. За столом я один такой дурак.

– Вася, понимаешь, для таких случаев ЕСТЬ ВТОРОЙ ТРЕНЕР.

Надо мной смеялся весь стол. Кипиани подождал и сказал мне: пойдем, покурим... Курить можно было и за столом, и я впридачу в жизни сигарету не тянул. Поговорили о какой-то ерунде. Кипиани не знал же, что меня этот смех не задел. Но он на всякий случай пошел со мной, чтобы я себя нормально чувствовал. Вот тут второй тренер бы не справился...

Я рассказываю вам это потому, что Дараселия погиб 30 лет назад. И Давид Кипиани тоже разбился на машине... Правда, потому, что за секунды до этого у него остановилось сердце. И вчера мои товарищи в Футбольном Клубе, Дима Савин, Ваня Хмельницкий и Михаил Мельников делали в нашем сериале про великие комагды «Динамо» (Тбилиси). 

А я должен был вести эту программу, очень удачную. Но был занят, был у нас счастливо в итоге выигранный конкурс за общедоступную кнопку, и попросил провести Тимми. Я знал, что подбор материалов отличный. Немного жалел.

Сегодня я посмотрел повтор – материал про тбилисцев замыкал эфир. Я вам точно говорю – счастье, что я не вел. После этого материала я вряд ли смог бы говорить. Я снова видел, как они играли, каков был Кипиани...

Ребята, Зико отдыхал. Марадона мог бы поучиться по молодости. Пьер Литтбарски мог бы мечтать, чтоб ему, а не Дараселии, отдавались эти передачи. Сократес просто пожал бы руку...

А Кипиани там просто не было. И сейчас это так легко себе представить – ведь его и сейчас нет. Нет.