8 мин.

С песней

2 k
4

В эти осенние дни лигочемпионского дебюта БАТЭ интерес к нашему клубу заметно вырос. Удовлетворять его можно по-разному. Мои возможности в этом смысле в чем-то уникальны. Ведь посчастливилось прожить в нашей команде вот уже больше десятка лет, начав путь рядовым защитником-новобранцем.

В 1996 году, когда клуб в Борисове только организовался и начинал вертикальный взлет из низшего дивизиона, я заканчивал в Минске училище олимпийского резерва. БАТЭ сразу заявил о себе громко. Туда пригласили хороших, по белорусским меркам, игроков. В те смутные времена много значили и четкое выполнение всех контрактных обязательств, и отменная для команды такого ранга экипировка. О новой команде только и говорили. Но наше настроение – сторонних наблюдателей и соперников – помню отчетливо: какие-то выскочки, надолго их не хватит, максимум полгода – и сдуются…

Молодой человек с улыбкой до ушей, простецкие шорты и майка, рукопожатия с каждым встречным – олицетворение благополучия и позитива

Но этого не случилось. БАТЭ выиграл третью лигу. На следующий год уверенно лидировал во второй. Хорошо запомнил тот жаркий воскресный день, когда на игру нашего РОУРа приехал необычный зритель. Среди жидкой публики он сразу притягивал внимание. Молодой человек с улыбкой до ушей, простецкие шорты и майка, рукопожатия с каждым встречным – олицетворение благополучия и позитива. Таким я впервые увидел Анатолия Капского – 31-летнего в ту пору основателя и главу клуба БАТЭ.

А в Борисов я попал, пожалуй, случайно. Дело в том, что почти весь наш выпуск отправили в Мозырь. Там был тогда мощный клуб МПКЦ, помогавший училищу материально. Но меня не взяли – из-за травмы. И только чуть позже, когда кураторство над РУОРом перехватил у мозырян Капский, я оказался в БАТЭ. Кстати, в «пакете» с Виталием Кутузовым и Юрием Жевновым, которые были младше.

Это был 98-й – межсезонка перед дебютом в сильнейшей лиге. Шел основательный просев игроков. Было 65 кандидатов в состав. Юрий Иосифович Пунтус вел тренировки в два потока. И выдержать ту конкуренцию, попасть в основную обойму оказалось ой как непросто. Капский и Пунтус не утаивали от нас своих амбиций. Они уже тогда вслух мечтали отодвинуть в тень минское «Динамо», добиться для клуба европейской известности.

Запомнилась фраза Капского об одном из парней: «Ну что это за футболист, с которым даже не поругаешься?»

Теперь понимаю, что уже в то время БАТЭ достиг главного: отличной организации клубного хозяйства и особого командного духа. Это был великолепный самобытный коллектив. У нас не задерживались игроки случайные. Быстро отторгались эгоисты, не бойцы, люди алчные или безразличные. Запомнилась фраза Капского, разочарованно сказанная как-то об одном из парней: «Ну что это за футболист, с которым даже не поругаешься?» У Анатолия Анатольевича непоседливая, кипучая натура. Ему все время надо с кем-то спорить, сопоставлять взгляды, искать истину. Тех, кто ему не противостоит, он просто перестает замечать.

Капский, несомненно, – камертон всех командных настроений. Он, если угодно, гарант клубных традиций. Его решения порой вызывают недоумение, даже внутренний протест. Случалось разговаривать с ним на повышенных тонах, в сердцах уходить со связи. Но не поспоришь с тем, что у человека поразительное управленческое чутье. Часто проходит время, и понимаешь, что его странное поначалу решение было попаданием в десятку. Хороший пример – покупка Виталия Родионова, на которой он настоял. Сколько сомнений было в первый, не задавшийся у парня сезон! Но в итоге пришел результат: Родионов стал нашим лучшим форвардом, заиграл в сборной.

Со дня основания и поныне БАТЭ строго в срок выполняет абсолютно все обязательства перед футболистами. При том, что у нас никогда не было суперусловий, железно работает правило Капского: обещай только то, что реально сможешь исполнить. О том, как в Борисове держат слово, проще всего рассказать на своем примере.

Звук не такой, как при разрыве мениска. И почему-то раньше боли приходит мысль: «Это все…»

Это было в сентябре 2002-го. Рядовой тренировочный эпизод. Тянусь за убегающим от меня Артемом Концевым и слышу хруст в опорной левой. Звук не такой, как при разрыве мениска: сильнее, тревожнее. И почему-то раньше боли приходит мысль: «Это все…»

Правда, через два месяца колено перестало болеть. Но работать на тренировках в полную силу все равно что-то мешало. Врачи настояли: надо оперировать крестообразную связку.

Лежал еще в полусознании после наркоза, как зазвонил телефон: «Вить, ты знай, как бы все ни сложилось, мы тебя не оставим. Если что – будешь работать в клубе». Анатольич удивительно точно угадывает самые нужные слова. И время, когда мы хотим их от него слышать…

Период внезапного перехода на тренерскую работу для футболиста тяжел. Хотя бы потому, что вчера ты получал одну зарплату, теперь – несоизмеримо другую. На этом ломаются многие. Но вот прошел этот путь и знаю: оно того стоило. И те шишки, которые набиваешь. И тот опыт, который черпаешь на первых порах огромными дозами. И те отношения с людьми, которые выстраиваешь заново. Это все ведь дороже денег.

…Мне пришлось лечь на еще одну операцию. Через год весной попробовал тренироваться с дублерами. Но на сборе снова вылетело колено – уже правое. И я все для себя решил. В тот же вечер сказал Игорю Николаевичу Криушенко: на былой уровень мне уже не вернуться, играть во второй-третьей лигах не хочу.

Капский и Пунтус предложили мне помогать Криушенко в резервном составе. Одновременно работал в команде клуба, которая выступала в юношеском первенстве страны. Приходилось по утрам отправляться на тренировки одной команды, по вечерам – другой. Но довольно скоро, после перераспределения обязанностей в тренерском штабе, мне поручили самостоятельно тренировать дубль.

Знаний не хватало катастрофически. Пополнял их различными способами. Прошел курсы повышения квалификации для тренеров, организованные УЕФА. Постоянно общался со знатоками теории из университета физкультуры.

В гости к Кутузову я являлся с макетом футбольного поля под мышкой

А еще затерзал расспросами Жевнова и Кутузова. В короткие приезды домой ребятам хотелось просто по-дружески пообщаться, похохмить, как это водилось у нас прежде. А я заставляя их часами рассказывать о тренировочном процессе, о тактике их клубов. В гости к «итальянцу» Кутузову являлся с макетом футбольного поля под мышкой. Не сказать, что Виталику это было интересно. Читал в его глазах мольбу: отпусти. Но приставал с вопросами еще и еще.

Когда Жевнов рассказал о приходе в его «Москву» Леонида Слуцкого и его интересной работе, сразу попросил организовать мне там стажировку. Юра перезвонил уже на следующий день: нет проблем, приезжай. Из клуба меня отпустили на неделю.

Первый вывод после общения с Леонидом Викторовичем: боже, сколько же мне надо еще работать! Теперь могу признаться, что некоторые из его фраз я просто запоминал, многое не понимая. Задача была такой: к следующей встрече отыскать всему толкование и разобраться. Не подавал вида, что пребываю в замешательстве. Слуцкий, в свою очередь и к его чести, терпеливо не подавал вида, что все замечал. В итоге его помощь оказалась неоценимой.

Я не стыжусь рассказывать о своих первых шагах. В конце концов, ведь ни один тренер не скажет, что он все знает и умеет. Мы всегда на полпути.

В биографии БАТЭ бывали ситуации непростые и тревожные, из которых команда всегда находила выход. Расскажу об одной. В моем понимании – наиболее критической.

Когда Пунтус объявил об уходе, было реальное ощущение: вот сейчас все и рухнет!

Это был конец 2004-го – уход Пунтуса в МТЗ-РИПО. Стиль руководства Юрия Иосифовича основан на доверительных личных отношениях практически с каждым из игроков. И когда он объявил об уходе, у меня, например, было реальное ощущение: вот сейчас все и рухнет!

Тогда инициативу решительно взял в свои руки Капский. Он поговорил с каждым игроком и жестко предложил определиться. Остаешься? Уходишь с Пунтусом? Тем, кто остался, предлагалось забыть об ушедших и спокойно работать дальше, уже под началом Криушенко. Разброд и шатание удалось предотвратить. Но были сомневающиеся. Игорю Николаевичу добрых полгода было очень тяжело. На подсознательном уровне в команде постоянно шло сравнение двух тренеров. И все это – на фоне затянувшейся ничейной серии, в единственный сезон, когда БАТЭ остался без медалей. Но время показало, что спад был недолгим. У клуба оказался высоченный организационный потенциал. Все верили, что нам удастся перестроиться. И после короткого отступления мы дважды кряду взяли золото.

Неожиданный уход Криушенко прошлой осенью комментировать пространно мне не с руки. Наверняка сейчас и мою работу сравнивают с тем, что делал Игорь Николаевич. Однако принципиально важно, что на этот раз в команде не было настроений растерянности. Конечно, было напряжение по ходу предсезонки. Шла притирка. Но критических ситуаций не было точно. Возможно, это следствие того, что однажды нечто подобное мы уже пережили. Или что в разгар минувшего сезона команда неплохо прошла шеституровый отрезок, когда главный тренер серьезно болел и подменять его довелось мне.

А тот ноябрьский вечерний звонок Капского был, конечно, сюрпризом: «Ты готов принять команду?» В ответ на мое недоумение он вкратце объяснил, что Криушенко уходит в «Динамо». Через час Анатолий Анатольевич был уже у нас дома. Я сказал ему, что готов. И мы сели обсуждать состав тренерского штаба.

Сразу представил, как назавтра в нашу команду приходит кто-то неизвестный, чужой

Наверное, у меня не было права отказаться. Сразу представил, как робею и говорю «нет», а назавтра в БАТЭ приходит кто-то неизвестный, чужой. И все, что так долго и кропотливо создавалось, может измениться. Непоправимо. Безвозвратно.

Никакого страха не было. Только волнение. Но ведь я знал, что у нас очень хорошая команда. Квалифицированные игроки. Замечательные люди. Отменная организация. Отработанные принципы комплектования. В конце концов, мне хочется профессионально расти. Так как же было отказываться от такого шанса?

…Сколько помню себя в БАТЭ, столько звучит на нашем стадионе вот эта песня. Каждый раз слышим ее перед игрой. И почти всегда после матча. Когда побеждаем.