7 мин.

Вратари на пятерку

48

Игорь Акинфеев

Без вариантов первый. Есть понятие «глубокий тренер» – специалист, в котором основательность прикреплена к неочевидности. Акинфеев – глубокий вратарь. Это фигура историческая для нашего футбола и не только российского периода. Может, кто-то забудет чемпионства ЦСКА, да кто-то, может, не засечет в памяти и Кубок УЕФА 2005 года, но любой адекватный профессионал футбольного дела обязательно запомнит манеру игры этого вратаря. А она у него, главным образом, в глазах. Причем сейчас я не об уверенности, которая у Акинфеева от природы и которая всем видна. Я именно о тактике. Ведь отменная его реакция – это работа глаз. «Я слежу не за мячом, а за движением ноги», – сказал как-то Игорь о бьющих ему со стандартных положений людях. У него нет эстетской кошачьей гибкости Нигматуллина, нет великого роста ван дер Сара и убийственных габаритов Шмейхеля. У него есть отлично натренированные глаза. Тренинг глаз – система достаточно популярная, с использованием разных мячей – от футбольных до теннисных, когда, например, маленький желтый мячик бьется о стену, а вратарь тем временем стоит лицом к той самой стене и пытается реагировать на отскок. И многие реагируют, однако до уровня акинфеевской реакции люди доходят единичные. В вековом пространстве.

Дмитрий Харин

С Игорем, который номер один, Димка, которого я знаю лучше, одного типажа. У него такой же нестандартный ум, а габариты намного внушительнее. В отличие от Акинфеева, быстро захватывающего власть в своих воротах, будь то армейских или национальных, Харин по молодости рьяно соперничал со Стасом Черчесовым в сборной и с западными партнерами в британских клубах.

***

Тренировки вратарей сборной России середины 90-х, которые я проводил, были полны нервного напряжения. Передо мной работали два профессионала, к тому моменту уже доказавших и обосновавших свои претензии на значимую роль в нашем футболе, но конкуренция эта их выжигала, и ничего с этим поделать было нельзя. Дима и Стас – воспитанны, профессиональны, они знали, что такое большая команда, и внешне друг на друга не дулись, тренерскому штабу ничего не высказывали. Мы же, тренеры сборной, говорили с ребятами на эту тему, но главная сложность, которая и набивала высокие вольты в межвратарский климат, была крайне объективна и срезать ее по живому мы считали мерой неприемлемой. Дело в том, что назначали мы стартовый состав, как правило, непосредственно перед матчем. Вот, по сути, до начала встречи и Харин, и Черчесов не знали, кому же из них придется застегивать на кисти перчатки.

Первый матч на Евро-96 мы проводили против Италии (1:2), место в воротах занял Стас. Мотив был прост: вся оборона была практически спартаковской. Наверняка вы сейчас вспомнили второй мяч Казираги, ставший для нас особенно обидным и особенно пробившим по психологии вратаря. Черчесов переживал, и на матч с Германией (0:3) вышел Харин.

Та ситуация в 1996-м напомнила мне 1982-й, когда Виктор Чанов соперничал с Ринатом Дасаевым, и Бесков был вынужден отцепить киевлянина во избежание неприятностей.

***

Жаль, в дальнейшем у Харина сложилась только начальная часть карьеры на Западе. Мне думается, нашим вратарям там было заиграть особенно тяжело – не вышло даже у Дасаева. Проблема в том, что в играх российского и даже советского чемпионата было заметно меньше напряжения, чем в европейских баталиях, атаки выверялись и перестраховывались, многие команды играли от обороны. Пока наш родимый страж ворот приспосабливался к новым условиям постоянной игровой дистонии, он допускал ошибки, которых привык опасаться на родине, и начинал терять психологическую уверенность. Исключение, пожалуй, одно. Смотрите ниже.

Станислав Черчесов

Черчесов на чужбине был признан. Во-первых, Стас – исключительный боец, всегда готовый принять любой вызов, что в какой-то степени недавно сыграло ему в минус – я о преждевременном, на мой личный взгляд, назначении его главным тренером «Спартака». Во-вторых, Европу он познавал не самую большую – дрезденское «Динамо» и австрийский «Тироль» при всем к ним уважении никогда не имели континентальной славы.

В моем рейтинге он третий в истории российских чемпионатов. Уступает только двум носителям полноценных природных даров, опережает ряд других даровитых, но не выделанных, да и бесчисленный полк просто хороших работяг. Черчесов – работяга выдающийся. Перефразируя новомодную фразу, он – self-made keeper. Быть «под Дасаевым», уйти на понижение в «Локомотив» и вернуться в «Спартак», застолбив первый пост, никого к нему не подпуская до самоличного отъезда в загранкомандировку, был способен или гениальный мастер, или Станислав Черчесов.

Особенности тренировок с Черчесовым я помню прекрасно. Он не обладал протокольным вратарским ростом, поэтому ему требовалось развитие качеств, нивелирующих этот условный, но в то же время реальный недостаток. Я длительно навешивал мячи с разных флангов в разные точки штрафной площади, Черчесов тем временем нащупывал нужный темп выхода из ворот, доводя расчет траектории полета мяча до автоматизма. С таким приобретенным чутьем Стас ошибался на выходах лишь в одном проценте из ста. Невиданный КПД для невысоких вратарей.

Сергей Овчинников

Когда я был свидетелем борьбы за место первого номера сборной между Хариным и Черчесовым, третьим, молодым в нашем коллективе был фактурный парень из «Локомотива» Сергей Овчинников. Я сразу обратил внимание на разность уровня подготовки «большого дуэта» и будущего Босса вот в каком аспекте: если первые двое ловили мяч без характерного пшика от резкого касания перчаток и летящего мяча, то Овчинников ставил руки жестко и мяч фиксировал довольно звучно. Уровень громкости пшика – это уровень технического брака. По своей концепции Сергей – атлетичный, ураганный вратарь. Если он вылетал, то обязательно сносил всех на своем пути. Агрессивно, громко. Мяч он, бывало, не доставал в подобных эпизодах, по крайней мере, делал это менее надежно других сборников, но впоследствии стабилизировал свой класс за счет хорошей самоорганизации. Он быстро стал лидером в «Локомотиве», быстро вникал в действия своего клуба, в новшества его игры в обороне, и позитивно влиял на партнеров психологически. Интеллект, внутренний стержень и неимоверная страсть если не переиграть, то уничтожить неприятеля и сделали Сергея Ивановича одним из лучших вратарей чемпионатов России.

Юрий Жевнов

Замыкает мою пятерку этот с большой буквы Хозяин штрафной. Пожалуй, лучше и концептуальнее Жевнова охарактеризовать трудно. Равно как и знаменитого вратаря сборной СССР Анзора Кавазашвили – эталона начальника штрафной площади, нештатной должности, базис которой в отличной реакции в рамке, активности в общении с партнерами и гордом виде с приподнятым подбородком. Таким был напарник Яшина, таков Жевнов. И некоторые ошибки на выходах, связанные с недостаточной натренированностью просчета траектории полета мяча, не мешают быть белорусу одним из лучших в российской истории. Хозяйская харизма дает ему фору над остальными ребятами, которых мы любим и за которых переживаем.

***

Михаил Еремин и Сергей Перхун

Двое ребят должны были быть в нашем списке, но волею трагических обстоятельств так и остались в памяти нашими надеждами. Михаил Еремин и Сергей Перхун, армейцы, и в потенциале футболисты с большим будущим. Еремин, на мой взгляд, обладал таким сумасшедшим сочетанием ума и эффекта машины, что не вижу предпосылок, которые могли бы помешать ему сделать карьеру хуже славного и выдающегося Петера Шмейхеля. Кажется, из больших вратарей последней пары десятилетий подобным сочетанием обладали только они двое.

Стихия Сергея Перхуна, который толком у нас не поиграл, была в другом: в легкости и постоянной нацеленности на умный, своевременный выход вперед руками. Добавляло вратарского шарма ко всему этому его бесстрашие.

Бесстрашие, выход вперед руками…

logoЮрий Жевнов
logoДмитрий Харин
logoпремьер-лига Россия
logoСтанислав Черчесов
logoИгорь Акинфеев
logoСергей Перхун
logoСергей Овчинников