17 мин.

Расизм в футболе

217

Проблема расизма весьма актуальна в современном футболе. С этим явлением борются, но до окончательной победы еще очень далеко. Саймон Хаттенстоун публикует обширный материал, интервью для которого дали темнокожие игроки, знающие, что такое расизм, не понаслышке. Он показывает, что это явление появилось не вчера – оно существует чуть ли не с самого рождения футбола.

Прошло ровно 30 лет с тех пор, как Пол Кановиль стал первым темнокожим футболистом в составе «Челси». Когда был объявлен состав команды, в котором он числился резервистом, участники «Национального фронта» (прим. Радикальной группировки фанатов «Челси») собрались в пабе, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Когда Кановиль собирался что-то сказать, ему кричали «Сядь, черная п…да», «Ты с…аный черномазый». А потом и вовсе стали орать «Нам не нужен ниггер, мы не хотим ниггера, ла-ла-ла-ла».

Поток оскорблений не стихал в течение двух лет, и тогда Герман Оусли, возглавлявший Союз этнических меньшинств в составе Совета Большого Лондона, решил, что надо что-то с этим делать. В 1984 году Оусли, теперь уже лорд Оусли, встретился с президентом «Челси» Кеном Бейтсом, который не видел в поведении болельщиков вообще никакой проблемы. Оусли вспоминает: «Я сказал, надо подумать, как мы можем выйти из создавшегося положения, но Бейтс на это ответил мне, что нет никакой проблемы и что охрана выставит меня вон. И действительно, пришли громилы в куртках службы охраны и буквально выгнали меня».

Тогда большинство клубов смотрели на расизм сквозь пальцы. Проще было притвориться, что не происходит ничего плохого. Популярная телепрограмма «Match of the Day» не поднимала эту тему, не обсуждали ее и сами игроки, поэтому жаловаться было некому. Это было время Love Thy Neighbour и Альфа Гарнетта, и персонажи с расистскими идеями были настоящими героями сериалов. Общие ценности отражались и в футболе.

Как же изменились времена… Шесть человек из одиннадцати стартового состава «Челси», который выиграл Лигу Чемпионов, были темнокожими. Инициативная группа Уосли Kick It Out действовала сверхэффективно, и Бейтс впоследствии стал одним из активнейших участников против расизма. Теперь же в клубах практически не осталось расистских предубеждений, и четверть игроков являются темнокожими или представляют этнические меньшинства.

И в то же время, в прошлом сезоне редкая неделя обходилась без каких-либо скандалов на почве расизма. Луис Суарес оскорбляет Патриса Эвра прямо на поле. Два человека осуждены за расистские высказывания в твиттере, а Майка Ричардс вовсе закрывает свой аккаунт из-за постоянных оскорблений. И наконец, громкое дело капитана «Челси» и игрока сборной Англии Джона Терри, обвинявшегося в публичных расистских высказываниях в адрес игрока соперника.

Мы встречаемся с Оусли в Палате Лордов. В борьбе с расизмом он сделал больше, чем кто-либо еще в этой стране. Оусли, переехавший в Лондон из Гайаны в 11 лет, – явный оптимист. После еще одного страшного случая в «Челси» он окончательно убедился, что футбольные болельщики преодолеют свои предубеждения. Команда играла с «Вест Бромвич Альбион», возглавляемым Роем Аткинсоном, в составе которого на поле впервые появились сразу три темнокожих игрока. «С того самого момента, когда игроки «Вест Брома» появились на поле, в их адрес посыпались оскорбления и даже полетели бананы, потому что в команде были Сирилл Реджис. Лори Каннингэм и Брэндан Батсон, – говорит Оусли. – Трибуны буукали непрестанно, поскольку мяч постоянно попадал к кому-нибудь из темнокожих игроков. Буу. Касание мяча. Буу. Касание мяча. Буу. Когда же минуте на 20-й Лори Каннингэм получил мяч, просочился с ним сквозь защиту и вонзил в сетку, началось что-то невообразимое». Оусли приехал на игру специально посмотреть за действиями этой троицы, прозванной в честь известной соул-группы «Три степени» (Three degrees). «А еще через 20 минут Лори, снова прорвался с мячом к воротам соперника и вколотил в сетку. Я сижу в секторе фанатов «Челси», все юлюлюкают, и тут ко мне поворачивается верзила и говорит: «А этот хренов ниггер чертовски хорош, согласен?» Эти слова ободрили меня. Я понял, что несмотря на всю ненависть к темнокожим и желание уничтожить их, болельщики все же признают их мастерство. С того самого момента я почувствовал себя намного увереннее».

Периодически английский футбол получает весомые напоминания, что в этом направлении сделано не так уж много, как принято считать. И тому подтвеждение случай в 2004-м году, когда Рон Аткинсон, работавший тогда комментатором, сказал про игрока «Челси» Марселя Десайи, не зная, что не выключил микрофон: «В некоторых школах таких парней называют долбаными ленивыми тощими ниггерами». И на что тогда надеяться английскому футболу, если такие слова произносит человек, первым добившийся больших побед с темнокожими футболистами? Спустя 8 лет я спрашиваю Аткинсона, согласится ли он дать интервью по поводу расизма в футболе. «Дерьмо все это, – говорит он. – Лучше скажите мне, почему журналисты никогда не спрашивают меня о моих трофеях?»

Сол Кэмпбелл заказывает кофе в маленьком итальянском кафе неподалеку от его дома в Западном Лондоне. Мы встречаемся спустя несколько недель после его заявления о завершении карьеры. Он признается, что к новой жизни приходится привыкать. Кэмпбелл,  один из четырех темнокожих игроков, которые были капитанами сборной Англии, очень непрост. Несмотря на то, что он был одним из лучших защитников своего поколения, над ним постоянно насмехались. 

Кэмпбелл говорит, что его проблемы в «Тоттенхэме» начались рано и не были связаны с болельщиками. Он был серьезным и дисциплинированным, подписал первый юношеский контракт в 1989 году в 15 лет, а дебютировал во взрослом футболе 3 года спустя. Ему было тогда всего 18, но он считает, что это могло бы произойти еще раньше, в 16 или в 17. «На своей позиции я был лучше многих. Да, они были поопытнее меня, но я был талантлив и мог бы быстро влиться в игру».

Не помешал ли его карьере цвет кожи? «Даже не знаю. Я пытался пробить головой стену. Наверно, не все были готовы, чтобы вот так просто появился новый игрок и изменил футбол в другом направлении».

О чем это он? «Может, они просто привыкли, что белые футболисты делают на поле одно, а темнокожие – другое, и поэтому они не были готовы, что придет черный парень и будет делать хорошо то, что обычно делают белые, и при этом говорить, мол, вот он я, и я буду расти дальше».

А чего же ожидали от черных парней? «Что они всегда веселые, техничные, любят выпить и не всегда серьезно относятся к делу – вот какими нас видят. Причем не только в «шпорах», а во всех клубах». А он был совсем другим? «Да, у меня было правильное отношение к делу».

Кэмпбелл говорит, что права темнокожих игроков ущемляли на всех уровнях. «Белый парень мог играть хуже, но получать больше. Меня это сильно задевало в 17-18 лет, я даже хотел уйти. Мои друзья получали достойные деньги, а я нет».

Когда через 9 лет Кэмпбелл перешел из «Тоттенхэма» в стан злейшего врага «Арсенал», его прозвали «Иудой». С того самого момента болельщики «Тоттенхэма» нещадно оскорбляли его. В футболе самым страшным табу до сих пор остается гомосексуализм – единственный игрок, открыто признавший свою ориентацию, Джастин Фашану, покончил с собой. Кричалки в адрес Кэмпбелла содержали горькую смесь расизма и намеков на его нетрадиционную ориентацию (и это несмотря на то, что он никогда не страдал от отсутствия женского внимания, а давно уже женат). Спрашиваю его про одну особенно гнусную, в которой одновременно говорится о повешении, лунатизме и ВИЧ. «Они больны», – отвечает Сол. Слышал ли он ее раньше? «Я не хочу знать про эту грязь», – отрезает он.   

Это было тяжело для Кэмпбелла, но еще тяжелее пришлось его близким. «У всех есть друзья и семья. Я сильный, но когда это стало мешать семье, и они были вовлечены в эту историю, я сказал: так, хватит!»

В 2005 году брат Кэмпбелла Джон был арестован за жестокое избиение студента, назвавшего Сола геем. Думал ли Кэмпбелл в такие моменты о завершении карьеры? «Да, уйти или переехать в другую страну – Испанию или Италию». Ирония заключается в том, что и там, и там проблем с проявлениями расизма сейчас куда больше, чем в Британии. В этом году Кэмпбелл не советовал темнокожим британцам ехать в Польшу и Украину на чемпионат Европы после того, как в «Панораме» рассказали про несколько случаев с расистским подтекстом в этих странах.

Эти оскорбления оставили какой-то след в душе? «Грустно от всего этого». Молчание. «Опустошенность. Я вынужден был пройти этот путь один до конца, никакое руководство не обращало на это внимание. Пришлось действовать в обход Футбольной Ассоциации, идти напрямую в полицию и просить о помощи. Это ведь футбол, а не война».

Подписав контракт с «Ротеремом» в 1889 году, голкипер Артур Уортон стал первым темнокожим профессиональным футболистом. Он сыграл всего каких-то 6 игр, но успел побывать в 7 клубах за 16 лет. А за следующие 70 с лишним лет лишь нескольим темнокожим футболистам удавалось заиграть в чемпионате Англии.

Когда я только начинал смотреть футбол в начале 1970-х, Клайд Бест был единственным темнокожим футболистом, который играл в первом дивизионе регулярно. Теперь он занимается общественными работами на Бермудских островах, откуда он родом, и вспоминает времена, когда выступал за «Вест Хэм» с особой любовью. «Мы все были одной большой семьей. Во мне и по сей день течет красно-синяя кровь».

И прямо все Вас любили? – спрашиваю я. «Ну не все. В выездных матчах меня жутко оскорбляли. Сегодня игроки хотя бы могут держаться группами по 4-5 человек. Тогда же я был совсем один. Но нельзя думать только о себе, надо думать еще и о тех, кто придет нам на смену, а потому приходится держать себя в руках». Он говорит, что смотрел на себя как на посла. «Была работа, которую необходимо было делать. Я играл для всех темнокожих, не только в Англии, но и по всему миру».

Через 75 лет после того, как Артур Уортон завершил карьеру, в английской лиге появился второй темнокожий голкипер. Алекс Уильямс, дебютировавший за «Манчестер Сити» в 1980 году, говорит, что ему очень повезло, потому что к тому времени в «Сити» уже играла пара темнокожих ребят. Но почему же чернокожие голкиперы были такой редкостью? «А все дело в стереотипах. Всегда считалось, что черные должны быть быстрыми и атлетичными – бомбардирами, одним словом».

Его чаще оскорбляли с трибун, чем полевых игроков. «В те времена было гораздо больше проявлений расовой нетерпимости, но я не мог убежать от них в поле». В 1979-м году Уильямс играл в финале молодежного кубка против «Милуолла», фанаты которого известны праворадикальными взглядами. Ответный матч мы играли на выезде на «Олд Дэн», это было ужасно. Постоянно выкрикивали это ужасное слово на «н», бросали бананы и монеты».  

Уильямс, в дальнейшем проработавший в социальных программах «Сити» 23 года, разделяет оскорбления на 2 типа: «Играя против «Лидса» или «Миллуола», понимаешь, что это настоящая, глубокая расовая ненависть. Поэтому справиться с тем, что кричат тебе в матчах с «Ливерпулем» и «Эвертоном», – сущая ерунда».

Я прошу его привести пример такого забавных расистских выходок. «Мы играли против «Эвертона». Один парень взобрался на ограждение, скрутил программку на манер колпака ку-клукс-клановца и надел его на голову». Я спрашиваю, чего же тут смешного, ведь это ужасно. «Вообще-то да, но вот что любопытно. Я ожидал, что мои одноклубники подбегут ко мне, будут подбадривать, но вместо этого они стояли и смеялись, найдя это довольно забавным». Пауза. «А мне было совсем не до смеха».

В детстве Стэн Коллимор, известный футболист, ставший впоследствии комментатором, не считал себя темнокожим или мулатом. Его белая мать-англичанка и темнокожий отец, выходец Барбадосских островов, развелилсь очень рано, и он был воспитан с тремя старшими сестрами от первого брака матери в окружении белых людей. «Я никогда не думал о цвете кожи, потому что никто не обращал на это внимания». Подписав контракт с «Кристалл Пэлас», он обнаружил, что команда делится на группы по цвету кожи. «Йан Райт, Джон Салако, Марк Брайт, Энди Грэй и Эрик Янг представлял лагерь темнокожих. Впервые в жизни я оказался среди парней, которые говорили на своем сленге, хотя, казалось бы, это давно в прошлом, – и я был заворожен. В другой группе были Алан Пардью, Гарет Саутгейт, Найджел Мартин и Энди Торн. Не сказать, что группы образовались только на расовой почве, но интересы у них были разные. Черные ребята слушали Р’н’Б и хип-хоп, и тяготели к вещам, пришедшим из афро-карибского региона. А Саутгейты и Пардью предпочитали гольф и крикет. Не сказать, что были сильные трения, так, скорее подтрунивания».

Как-то Коллимора спросили, если бы для команды было две комнаты – для черных и для белых, в какой бы он оказался? «Наверно, мне бы пришлось искать себе отдельную комнату, ведь я бы оказался посередине. Я бы слушал что-то вроде Prefab Sprout или Scritti Politti (прим. известные британские группы), но в то же время говорил бы с этим сильным акцентом жителя одной из афрканских стран. Поэтому чернокожие считали меня белым из Бирмингема, а белые – черным из Бирмингема».

Он один из очень немногих игроков, которые пожаловались в Федерацию Ассоциацию на проявление расизма на поле. Тогда он был игроком «Астон Виллы» и заявил, что защитник его бывшего клуба «Ливерпуля» Стив Харкнесс оскорбил его прямо во время матча. «Если бы назвали ниггером или черножопым один раз, я бы не обратил внимания, потому что я считаю, что хоть это неправильно, но каждый из нас может сделать глупость, выйдя из себя. Но это продолжалось не меньше 10-15 минут – «Ты черножопый». «Твоя мать спала с черножопым»… – честно говоря, в тот момент хотелось проломить ему башку».

Харкнесс резко отрицал все обвинения, и ФА решила не заводить дело, поскольку это могло быть просто наговором одного игрока на другого.

И что же случилось, когда они снова встретились на поле? «Я был оскорблен до глубины души и, честно говоря, решил отомстить ему, причем не на словах». В том матче Харкнесса унесли с поля после грязного подката Коллимора. «Это случилось на поле, там же и должно было остаться».

Коллимор подчеркивает, что проявления расизма на поле были все же редкостью и что футбол во многом показал пример всему обществу. Стереотип о темнокожих ребятах как о совершенно непригодных для умственной работы, но блестящих спортсменах способствовал появлению непропорционально большого количества темнокожих футболистов в английском футболе. Но эти игроки изменили в лучшую сторону отношение к чернокожим людям вообще, ведь так сложно преодолеть предубеждения, особенно если герои спорта темнокожие.

Ранее в этом году Коллимор был вовлечен еще в один скандал на почве расизма. В январе Джошуа Крайер, студент юридического факультета университета Ньюкасла, к тому же капитан футбольной команды факультета, направил игроку оскорбительное послание в Твиттере: «@StanCollymore, тебя когда-нибудь называли полупрофессионалом из-за того, что ты наполовину черномазый, #нечерныйинебелый?» Коллимор сообщил об этом в полицию в марте, и Крайера приговорили к 200 часам общественных работ. В том же месяце 21-летний студент Лайам Стейси был арестован за расистские твиты о перенесшем прямо на поле инфаркт Фабрисе Муамбе.       

Колиимор уверен, что такая форма оскорблений сейчас более распространена, чем крики на поле или с трибун. Он говорит, что, наверно, мы стали более снисходительны к расизму, потому что он был, мы стали с ним бороться и победили. «Мы думали, что расизм олицетворяет Ник Гриффинс, бритый наголо парень со свастикой, который слушает Skrewdriver, но оказалось, совсем нет. Расист может быть любого возраста, социального положения. Люди из Восточной Европы бросают работу и переезжают сюда, как раньше приезжали темнокожие и азиаты. А в кризис, как мы знаем, правые идеи выходят на первый план».

Он говорит, что гораздо проще оскорблять кого-то, оставаясь анонимом. Но те, кто занимается этим в Твиттере на себе ощущают, что они не так уж недоступны, как кажется. Считает ли Стэн арест справедливым наказанием для обидчиков? «Знаете что я предпочел бы? Чтобы их отправляли на общественные работы. Несколько дней назад я получил письмо от Джошуа Крайера с извинениями. Он очень сожалел о своем поступке и говорил, что понимает всю глупость своего поступка, и какую боль, должно быть, причинил мне и моей семье. Конечно, его могли заставить написать такое письмо в рамках тех 200 часов исправительных работ, но письмо выглядит очень искренним. Мне кажется, мы можем хорошо с ним пообщаться».

Но вернемся в Палату Лордов, где между голосованиями по законопроекту реформы о парламентском представительстве Герман Оусли перечисляет, в чем именно был достигнут прогресс в борьбе с расизмом. Уже сам факт рассмотрения дел Суареса и Терри и громкий резонанс, ими вызванный, являются показательными. «В деле Суареса Футбольная Ассоциация сделала то, чего не делала никогда раньше – провела расследование с необыкновенной тщательностью. Если так пойдет и дальше, будет просто замечательно».

Но Уосли также говорит, что серьезно заблуждаются те, кто считает, что работа Kick It Out полностью завершена, и что теперь необходимо сосредоточиться только на борьбе с гомофобией и сексизмом в футболе. Он напоминает про Стандарт Равенства, который изначально был разработан для органов местного самоуправления, но теперь взят на вооружение и английскими клубами. «Есть три уровня: на первом, низшем уровне люди говорят, что у нас есть правило о равенстве возможностей, мы боремся с расизмом и у нас в команде есть темнокожие футболисты. Тем самым они вырабатывают базовый уровень соглашений о борьбе с дискриминациями. На втором уровне уже надо сделать гораздо больше, чем просто удовлетворять базовым требованиям. Ну а чтобы добраться до третьего, продвинутого, уровня, необходимо показать, что весь коллектив един во мнении, что такое расизм и дискриминация, и что эта позиция пронизывает всю деятельность управленческого штата. Пока только два клуба достигли третьего уровня – «Арсенал» и «Астон Вилла».

Защитник Кларк Карлайл, председатель Ассоциации профессиональных игроков завершает работу над фильмом о расизме. Он соглашается с тем, что уже видны первые плоды борьбы с расизмом, хотя, конечно, впереди еще много работы, особенно на уровне высокого начальства. Карлайл, закончивший школу с высшим баллом по 10 предметам, был назван самым умным футболистом 2002 года. Он признается, что сам никогда напрямую не сталкивался с проявлениями на поле, а потому рассказы товарищей выглядят для него дикими. Не является ли формулировка проблемы как расизм в футболе слишком широкой? «У темнокожих футболистов такие же шансы добиться успеха в футболе, как и у белых. Но азиатским футболистам гораздо труднее. Если же говорить об уровне тренеров, менеджмента и организационной стороне футбола, конечно, африканские и азиатские страны сильно отстают от Европы».

Про сложности адаптации азиатских игроков мы не слышим по той простой причине, что игроков этих очень мало. «Да, многих очевидно талантливых игроков проглядели. Отцу одного игрока скаут так и сказал, что ему не советуют искать талантливых ребят в Азии». А зачем именно там? «Именно. Просто стереотип в отношении азиатских игроков таков, что: а) из них не вырастает хороших футболистов; б) им не слишком интересен футбол; в) в их культуре футбол как вид спорта занимает далеко не главное место».

Самая большая проблема – в головах чиновников Футбольной Ассоциации. «Только с приходом Хизера Рэббэтса этнические меньшинства получили голос, способный хоть как-то влиять на решения, принимаемые Федерацией». Но самая большая дискриминация, говорит он, среди тренеров и менеджеров. Если темнокожих и игроков, принадлежащих к этническим меньшинствам, насчитывается 25% от всего числа, то не-белых тренеров – всего 3%. В американском футболе в 2003-м году было введено правило Руни, согласно которому команды НФЛ проводили набор представителей меньшинств на должности главных тренеров и руководящего персонала, и Карлайл выступает за то, чтобы подобное правило было введено и в Британии. «И речь идет не о каком-то конкретном человеке, а о тенденции, процессе». 

Он считает, что введение подобного правила теоретически возможно? «Непохоже, поскольку не чувствуется поддержки со стороны клубов и чиновников. На недавнем саммите по проблемам расизма в футболе на Даунинг Стрит была высказана точка зрения, что мы пока не готовы к введению подобного правила у нас».

Что означает это «пока не готовы»? «Вот! Я-то считаю, что мы готовы. Я вижу круг людей, которые вполне готовы к интервью и, в потенциале, могут занимать тренерские посты. Главная проблема – в отсутствии опыта тренерской работы, потому что пока у нас не так много темнокожих тренеров. В этом и состоит замкнутый круг: не можешь получить работу, потому что нет опыта, а опыта нет потому, что нигде не работал».

И хотя о расизме говорят СМИ и болельщики, сами игроки, по утверждению Карлайла, – нет. По крайне мере, публично. В известном смысле, эта тема до сих пор остается табу, как это было и с первым поколением темнокожих игроков в Англии. Оусли думал, что к нему как к главе союза игроков будут обращаться за советом, но в жизни все оказалось иначе.

 «Никто не хочет рисковать своей головой. Один из игроков, игрок сборной, между прочим, сказал, что не станет поднимать шум, потому что из-за этого его могут не взять на Евро». Карлайл смеется, трясясь всем телом. «Когда дела идут хорошо, никто не захочет, чтобы его считали возмутителем спокойствия».

Саймон Хаттенстоун, The Guardian

logoпремьер-лига Англия
logoСол Кэмпбелл
Сириль Реджис
Стэн Коллимор
logoКларк Карлайл