6 мин.

Последняя история про последнего чемпиона

6 k

Мне бы хотелось вспомнить историю, к футболу прямо не относящуюся. Впрочем, отношение извилистое и даже ассоциативное иногда возвращает нас к предмету разговора прямее нарисованной красным стрелочки. Интерес к этой истории разрастался во мне в прошедшем году шаг за шагом.

Журналист, с которым наш канал сотрудничает в Казани, предложил накануне сезона репортаж из «Рубина». Я не поверил. Ну, это же «Рубин» – самая закрытая и так далее команда в стране… Но требовалось просто сказать «да», и я сказал, и получил его к очередному выпуску «Футбольного Клуба», со всеми интервью, с главными новичками и антуражем. «Как это?» – спросил я казанского партнера. «Спортивный директор Рустем Сайманов, решает такие вопросы», – был ответ. Интересно…

Через несколько недель (чемпионат набирал силу) стало известно, что новый спортивный директор «Рубина» арестован по обвинению в давнем убийстве. В комнате футбольного канала кто-то прочитал ее вслух вместе с заголовками пришпиленных к сообщению старых новостей, и мы все улыбались, потому что старые заголовки и вправду звучали забавно: «Сайманов: Суркис был готов отпустить Реброва бесплатно, но Семин поднял шум»… Как-то тут же возникают перед глазами сценки в стиле кинобоевиков, как кто-то поднимает шум и что из этого получается.

Еще позже мы сидели с Семаком в холле московского отеля, болтали об отъезде на Евро. Редко видимся, много о чем говорили. Семак заговорил о Сайманове как о друге. Я спросил – сколько ты уже видел спортивных директоров? «Ты не понимаешь», – улыбнулся Семак своей серьезной улыбкой. – «Если бы не этот человек, мы бы не шли сейчас на первом месте. Мы бы просто не стали командой… Рустем не просто дело знает, он парень отличный. Не должен такой человек в тюрьме сидеть». «Но его обвиняют в убийстве». «Я сказал то, что сказал», – повторил Семак.

Вернувшись домой, я покопался в Интернете и выяснил, в чем обвиняют все еще неизвестного мне Рустема Сайманова. Пересказывать буду скудно, история известная и доступная всем интересующимся. Это история о Казани девяностых, одной из криминальных столиц страны тогда. В одной из нескончаемых войн был убит знаменитый авторитет по кличке Хайдер. Страшный человек, судя по тому, что о нем удается узнать. Таких называли «беспредельщиками» – никакой закон не действовал для них, ни нормальный, ни воровской. В убийстве Хайдера и его сподвижников и обвиняется Сайманов.

Потом я надолго забыл об этом человеке. Пришла осень. «Рубин» стал чемпионом. Я сидел дома и смотрел ставший золотым матч. Интервью Бердыева – когда его еще можно было услышать? В тех немногих словах, которые он произнес, была благодарность Сайманову. Я был поражен: обычно в победный момент люди ждут, что благодарить станут их самих. Поблагодарить товарища, который мало того что не рядом, а еще и в тюрьме – это не только широта души. Это еще и смелость. А потом, когда веселье переместилось в раздевалку, отчетливо было слышно, как игроки, пляшущие и обнимающиеся, скандировали: «Рустем – чемпион!»

Я отправился в Казань. Без всякого дела; хотелось пообщаться с Бердыевым. В конце концов, я мало о нем знал в силу понятных причин. Но помимо разговора с ним, я уже хотел узнать побольше и о загадочном Сайманове. Я начал узнавать о нем буквально в машине, которая гостеприимно встретила меня в аэропорту. Сотрудник клуба оживленно и с удовольствием рассказывал о чествовании «Рубина», которое должно было состояться на днях. Кто приедет, какие артисты, кого позвали в гости… Вдруг он добавил с надеждой: «Вот, может, Рустема на денек отпустят…»

Неведомый мне Сайманов незримо встречал меня везде в этот день. Бердыев рассказывал, какова была его роль в собирании чемпионского состава. «Я ведь могу выбрать игрока, – говорил он, – но договариваться о цене – ну, совершенно не мое дело. Переговоры идут трудно, решения надо придумывать необычные, а мне еще ведь тренировать команду надо… Он все это взял на себя. Когда мы поехали в Аргентину договариваться по Ансальди, нам заломили цену… После Кавенаги всегда с наших клубов ломят… Мы вернулись вечером в отель, я говорю: все пропало, столько времени, столько сил впустую! А Рустем: погоди, Бекиич, завтра мы их возьмем. Да как, говорю? А вот увидишь. Договорились в итоге за нашу цену. А фокус в том, что он раскусил того президента клуба, что ему деньги быстро нужны, и сперва согласился заплатить больше, но в рассрочку. Те только задумались – и тут он говорит, что вот свою цену мы готовы почти всю сразу перевести. Они заулыбались – и по рукам. Я спрашиваю: Рустем, а что вчера не сказал? Он говорит: а пауза нужна была. Гроссмейстерская».

Я слышал истории о Сайманове от игроков «Рубина». Выходило, что Рустем очень здорово дополнял мрачного Бердыева, мог снять напряжение, сплачивал игроков. Вот такой была его роль. Узнал много связанных с ним историй: и деловых, о переговорах и переходах, и жизненных. Последнее сообщил мне все тот же клубный работник, провожая («нет-нет, какое такси!») до самолета: Сайманова на праздник не отпускают. Ну, дело все-таки об убийстве…

Я летел домой – и думал, чем я сам занимался 12 лет назад, когда происходили все те бурные события, за которые все еще неизвестный мне Рустем сидел сейчас в камере. Мне было 24 года. К этому моменту в моем небольшом городе разным образом погибли два моих одноклассника и еще парень, который жил в моем подъезде. Все это были сложные истории. Ни про одного я бы не смог сказать, что он стал невинной жертвой. Тем не менее потери для мирного времени какие-то большие все же.

Я вспоминал книжки, которые читал на сходные темы, вспоминал встречи, которые дарила жизнь; и уж подавно кинофильмы, коих сотни – хороших и похуже. Выберем самый сложный вариант – что обвинение Сайманова справедливо. Чего догадываться, мы ж не знаем материалов дела; так давайте предположим. Достаточно ли этого, чтобы осуждать его сразу, по определению?

Для меня – нет. Не каждый человек и не в каждое время, но иногда встает перед выбором: или ты, или тебя. В начале девяностых в Казани было именно такое время – и это факт. К моменту ареста Сайманов был крупным уважаемым бизнесменом; одно то, что он фактически распоряжался трансферным бюджетом «Рубина», говорит о том, что он был ставленником руководства республики. Ведь все друг друга там знают, как облупленных. Те люди, которые сегодня у власти в Татарстане, и выводили республику из того страшного бандитского безвластья. Они тамошние, там росли.

Почитайте о Хайдере, ставшем (как мы допускаем для ясности) жертвой Сайманова. Почитайте сами… Если и были люди, которые могли поставить перед другими вопрос – или ты, или они, то это как раз такой человек. Но Хайдер переоценил свои возможности и сам ушел в историю бандитских времен. Человек, который отправил его туда, не занял место Хайдера. Он вернулся в нормальную жизнь.

Но у такого преступления нет срока давности. Оно остается преступлением – если кому-то покажется, что я с этим спорю, вы заблуждаетесь.

Тем не менее мне почему-то, как и моему другу Семаку, не хочется, чтобы Сайманов, сидел в тюрьме. Я надеюсь (к черту сделанные временно допуски), что суд докажет его невиновность. А если нет, то это не изменит моего отношения к этому человеку. Если нет – я бы хотел попросить за него. Потому, что в нашей стране абсолютно по закону каждый преступник может быть помилован. Он жил в такие годы, он отстаивал свое право жить, а законы, по которым он это делал – не он их устанавливал, зато он сам от них и отказался со временем. И не возвращался к ним больше.

А «Рубин» мне запомнится в этом сезоне вот этим «Рустем – чемпион!» в чемпионской раздевалке: богатые люди, только что ставшие еще богаче; эгоистичные, как все спортсмены; в момент собственного торжества они делили его с человеком, у которого сейчас нет ничего, который сидел в казанской тюрьме и вообще не факт, что к этому моменту знал, как собранные им игроки, объединенные им в Команду, добились цели. Если человек в тюрьме может быть счастлив – полагаю, как раз в этот самый момент.