5 мин.

Одна игра из жизни Гуса Хиддинка

6 k

Билеты на матч оказались драгоценным подарком. Ей-Богу, в первый момент я даже успел расстроиться, что толком не увижу игры. Билеты вели, вели нас по указателям стадиона – и привели в самый первый ряд кресел, сразу за скамейкой сборной России. Настолько близко, что даже мне, человеку заметно выше среднего роста, приходилось привставать, чтобы видеть ближнюю бровку.

Я в общем-то собирался смотреть игру, следить за тем, что будет получаться, а что нет... А вместо этого я и мои товарищи – мы просто-напросто оказались внутри игры. Я просидел весь матч точно за спиной Гуса Хиддинка, метрах, наверное, в полутора. И этого не забыть.

Нет, подробности моментов ты рассматриваешь частенько на стадионном табло. Но что это в сравнении с чувством, что и сам ты вот-вот выйдешь на замену? Мы не просто видели лица игроков вблизи – мы слышали, как топают их ноги по траве, как шипит заморозка из флакона, которой наши массажисты водили по усталым ногам игроков перед дополнительным временем, как шумно дышит уходяший с поля со все более и более знаменитой улыбкой Роман Павлюченко... Да и сама улыбка была слышна.

И был у нас враг. Враг был точно таким, каким его изображают в кино: кудрявый, поджарый, горбоносый цыган Массимо Бузакка. Жизни не давал. Все ему не нравилось. Разок он не просто сделал замечание – буквально наорал на Гуса. Да-да.

Это было невероятно; в центре поля кто-то из голландцев сыграл очень агрессивно, кажется, локтем, у Гуса вырвалось крепкое словцо, швейцарец начал свое внушение, Гус его перебил и (нет, вы просто представьте себе – вот протяни руку – и не только на плечо Гусу можешь ее положить, но и до носа Бузакки дотянуться элементарно!)...

Горбоносое лицо в секунду преобразилось. «ЛИСН ТУ МИ!» – не крикнул, нет – каркнул резервный арбитр и сверкнул глазами. «Лисн ту ми, еще раз вмешаетесь в действия рефа – и пойдете на трибуну!»

Гус лукаво улыбнулся.

До этого эпизода мне иногда казалось, что он весь в игре, с макушкой. Но уже через секунду Гус, снова недовольный решением Михела, опять сделал резкий жест – и тут же улыбнулся в сторону Бузакки: «Просто рука затекла, Массимо». Бузакка прыскает и согласно качает головой. Обстановка разряжена. Гус не горячился, он на самом деле «поддушивал»; дошел до предела – и легко сменил линию поведения.

Наш тренер ни на секунду не теряет головы. Вот он подбадривает Зырянова и Жиркова: «Пуш, пуш!» Дави, дави... Потом становится ясно, что схватка на фланге – нашем левом, а голландском правом – вообще оказалась ключевой в игре, ван Бастен вынужден был поменять обоих своих игроков – и новые не принесли перелома. «Пуш!» – это Семаку, он тоже оказался рядом. Опасный стандарт голландцев – и, переждав гул трибун, Хиддинк кричит громче прежнего: «Аки!!» Резко, как кнутом хлестнул. Акинфеев поднимает глаза, и Гус шевелит пальцами, сложенными в птичий клюв: бла-бла-бла, командуй, Аки, командуй, не молчи...

А вот Жирков вместо простого решения длинно сыграть вперед идет чуть ли не в обыгрыш... «Проще!» – кричит Гус. Но Жирков обыгрывает соперника за счет маневра и мчится вперед. Когда он возвращается на свое место в постатакующей паузе, Гус говорит ему: молодец, ты сыграл еще лучше.

Правда, нервы не выдерживают уже у Корнеева, и следующим покричать Михелу выскакивает к бровке уже он; Бузакка делает резкий шаг в сторону нашей скамейки... Однако еще раньше Гус командует Игорю: «Sit!» Брови сдвинуты, звучит, как приказ. А мы на войне, и приказы не обсуждаются. Но... в следующее мгновение, которое ушло на поворот головы, Хиддинк уже улыбается Бузакке: видишь, я тут тебе помог немножко. Чего не помочь-то хорошему человеку!

А тут гол. Скамейка наша вскакивает, а за нею обнимаемся мы – нас там человек семь российских журналистов оказалось, в основном – так уж вышло – гвардия «Футбольного Клуба». Шмель срывает голос. Я смотрю вверх – там, несколькими рядами выше, искажено гримасой лицо Юры Черданцева: в этот момент он берет верхнее «до», отмечая гол! Пупи пляшет, Генич обнимается с Тимуром...

А Гус, попрыгав немного, уже стоит, как влитой, у кромки поля. Не слышно, что он говорит, но энергичные движения рук, несомненно, открывают смысл сказанного: не жаться, контратаковать! И первая контратака гуляет по голландским тылам почти тут же.

Но пора ведь делать и замены. Это высшее умение тренера – управление игрой по ходу этой самой игры. Гус ждет. Никаких дополнительных команд, указаний кому-то разминаться, долгих разговоров с помощниками – хотя оба уже на ногах, и давно. Вдруг, моментально, Хиддинк обменивается с Бородюком даже не словами, а взглядами. Бородюк кричит: «Билл!» Динияр мчится переодеваться. «Хей, Билли!» – то ли поторапливает, то ли просто реагирует на происходящее Хиддинк. Несколько слов – там, впереди, – и Билл вихрасто уходит в бой. А мы видим наконец выходящего из матча Семшова. Ему уже можно расслабиться, и мы видим, как серо его лицо, как пусты уставшие глаза...

Голландцы давят. Остаются минуты. Вдруг издалека доносится резкий, какой-то птичий крик ван Бастена, в котором угадывается «Джио!» – ван Бронкхорст спешит к своему тренеру. Жестикуляция ван Бастена однозначна: он дает команду ван Бронкхорсту играть центрее, чтобы высоченный защитник Ойер смог пойти на последние минуты вперед...

Но это не требуется. Именно в этот момент со стандарта забивает ван Нистелрой. 1:1.

Ужас в душе. Ужас! Что же теперь будет? Я же сам комментировал вчера хорватов с турками; как часто команда, которая упускает победу в конце, ломается... Свисток. Дополнительное время.

Гус уходит разговаривать. Подолгу он не говорит ни с кем. Объяснять-то нечего. То, что нужно сказать, говорится, в общем-то, двумя словами. В этот момент профиль Гуса, которым – то левым, то правым – он к нам обращен, можно чеканить на монетах. Причем сразу на ископаемых. Шипит заморозка. С треском отделяется от рулончика тейп, которым Билл деловито перематывает ногу. Аршавина разули, ему массируют ноги – потом мы узнаем, что в этом матче он будет одним из лидеров по покрытому за матч расстоянию. И только Павлюченко, как кажется, просто мается без дела: ему не терпится опять туда...

Михел свистит.

Гус возвращается на скамейку. Мельком мы встречаемся глазами. Он, конечно, не то чтобы знает нас, нет, но в курсе, что вот репортеры мы, сидим и страдаем не по-репортерски... И тут Гус, видя наши каменные рожи, неожиданно подмигивает – и улыбается. И каждому из нас кажется, что именно ему...

Это означает, что все будет хорошо.

И через полчаса все и вправду хорошо.

P.S. Я страшно благодарен своим товарищам Максиму Сицкому и Косте Геничу, которые составили мне компанию в марш-броске в Базель и за эти сутки с небольшим, меняя друг друга, провели почти двадцать часов за рулем. Спасибо им большое за самоотверженную езду!