Алекс Беллос. «Futebol. Бразильский образ жизни». Глава 4: Племенные собрания
Глава 5
…
Глава четвертая: ПЛЕМЕННЫЕ СОБРАНИЯ
Футбол появился в Бразилии вместе с Чарльзом Миллером и его двумя мячами. По крайней мере, так гласит официальная версия. Однако задолго до первого удара одно индейское племя играло в игру, которая включала в себя самый интеллектуальный элемент футбола. Немецкий исследователь Макс Шмидт был одним из первых очевидцев. Пробираясь через тропический лес, он наткнулся на толпу индейцев пареци, игравших с мячом, сделанным из эластичного сока дерева мангаба. Две команды стояли лицом друг к другу и перебрасывали мяч взад-вперед, используя только свои головы. Игра не имела «никакого церемониального значения, а носила просто спортивный характер», — записал он в своем блокноте. В 1913 году бывший президент США Теодор Рузвельт совершил путешествие по Амазонке. Говорят, что за всю свою поездку он не видел ничего, что доставило бы ему такое удовольствие, как игра Пареци, которую он окрестил «хэдбол» [От англ. head — голова и ball — мяч, прим.пер.]. Новости об этом местном виде спорта достигли Рио-де-Жанейро, вызвав большое любопытство. Одна газета предположила, что было бы интересно пригласить пареци в Рио: «Интересно и оригинально. Особенно оригинально, а это уже кое-что». Вступая в оживленную дискуссию о том, является ли футбол слишком европейским, чтобы оказывать положительное влияние на тропики, «хэдболл» — если не что иное, то, по крайней мере, подлинно бразильский.
16 пареци в конце концов выполнили пожелания журналистов и проехали почти две тысячи километров от своей деревни, чтобы провести показательный матч. К этому визиту в 1922 году отнеслись как к важному спортивному событию. «Флуминенсе» предложил свой стадион, крупнейший в Рио, который всего за несколько недель до этого принимал чемпионат Южной Америки по футболу. Индейцы спали в установленных на поле палатках. Освещение в прессе вызвало «необычайный интерес» к игре, которая теперь получила свое местное название — zicunati.
Матч состоялся в воскресенье днем при максимальной посещаемости. Все было обставлено с помпой и торжественностью международного футбольного турнира. Перед переполненным стадионом пареци вышли на поле. Одетые в форму скаутов и с зачесанными набок волосами, они больше походили на итонских школьников, чем на дикарей каменного века. Абсурдная сцена продолжалась, когда они запели на своем родном языке свой «национальный гимн», после чего трибуны взорвались хохотом. После того как они удалились, чтобы надеть свою футбольную форму, они вернулись двумя командами: восемь в белых футболках и семь в синих. Шестнадцатый участник, который плохо себя чувствовал, когда группа прибыла в Рио, с тех пор скончался.
Команды стояли по обе стороны от центральной линии. Индейцы перебрасывались мячом друг с другом, набирая очко, когда сопернику не удавалось отбить мяч головой — совсем как в волейболе. Перекидки мяча продолжались на удивление долго. Пареци прыгали, бегали и ныряли, производя на бразильцев неизгладимое впечатление своей скоростью и ловкостью. По ходу матча зрители освоились с правилами и начали подбадривать команды — к большому ужасу и замешательству индейцев.
Газетные репортажи описывали это событие с использованием футбольной терминологии, как будто переодевание зикунати в футбольную форму каким-то образом придавало ему городской современности. Набрав очко, команда-победитель «перекрикивалась между собой чрезвычайно оригинальным способом — как и при любом другом праздновании гола», — отметили в «Коррею да Манья». После двух 30-минутных таймов «белые» с трудом обыграли «синих» со счетом 21:20. «Зикунати вовсе не склонны к насилию, — написал один журналист. — Здесь даже нет фолов и обвинений, обычных в футболе. Это игра исключительно для головы».
«О Импарсиал» посвятил первую полосу интервью с «майором» Колоизорессе, главой пареци.
Вы, должно быть, очень устали?
Нет. Это было ничто. Игра продолжалась всего час. Дома мы играем в зикунати каждое утро с 5 до 11 утра, а днем с 13 до 17 часов. Это наше любимое развлечение... Сегодняшний день был для нас странным. Все эти бутсы, рубашки и шорты — они только мешают! Дерн тоже мешает, потому что он скользкий. Там, откуда мы родом, для зикунати тщательно подготовлены большие поля, на которых вообще нет травы.
Этот обмен репликами кажется не столько комментарием к тренировкам в джунглях, сколько пародией на растущую одержимость футболом в Рио в 1920-х годах. Интересно, например, когда у пареци появляется время на такие скучные занятия, как охота и собирательство. Неудивительно, что зикунати не прижился. Индейцы вернулись в свою деревню. Около 1300 пареци все еще живут недалеко от государственной границы Рондония - Мату-Гросу. Они продолжают изготавливать мячи зикунати из латекса мангаба и с энтузиазмом занимаются этим видом спорта между собой.
Следующий вклад уроженца Бразилии в бразильский футбол был сделан в 1957 году, когда игрок по имени Индио — индеец — сыграл важную роль в отборе Бразилии на чемпионат мира следующего года. Он забил в первом отборочном матче (Перу — 1:1 в Лиме) и на нем сфолили во втором (Перу — Рио), заработав штрафной удар, который привел к единственному голу в игре.
Свое прозвище Индио получил из-за того, что выглядел так, словно сошел со сцены вестерна. В Бразилии, если вы отдаленно похожи на индейца — прямых волос и смуглой кожи зачастую более чем достаточно, — то у вас есть все шансы заслужить это прозвище. Поскольку смешение рас имело место в таких больших масштабах, существует очень много индейцев. За последнее десятилетие Бразильская футбольная конфедерация зарегистрировала более 20 таких профессиональных футболистов.
По крайней мере, один из них на самом деле принадлежит к коренному населению. Индио, настоящее имя которого Хосе Сатиро ду Насименто, родился в индейской общине, где его отец является вождем племени. Ему 22 года, и он является правым защитником клуба «Коринтианс» из Сан-Паулу. Я смотрю утреннюю тренировку на клубной площадке, а потом болтаю с ним на скамейке запасных.
Жизнь Индио — одно из самых замечательных путешествий в футболе. Бразильские индейцы находятся в самом низу социальной лестницы — бедные и отверженные, испытывающие страх и недоверие к внешнему миру. Индио сумел достичь вершины, став первым местным игроком, выступавшим не только за большой клуб, но и за национальную сборную. «Я никогда не думал, что стану футболистом, — говорит он. Это банально, но ты действительно в это веришь. — Раньше я работал на сборе урожая. Сажая арбузы и все такое прочее. У моей семьи ни на что не было денег. Мы всегда ходили голодные».
Одетый в свою тренировочную форму, Индио выглядит как любой другой футболист. Его густые черные волосы коротко подстрижены и слегка взъерошены. Индийские черты лица, такие как нежные восточные глаза, высокие скулы и сильный треугольный нос, не редкость среди бразильцев. Различия наиболее очевидны вне поля. Сан-Паулу, бетонный город с населением в 18 миллионов человек, не предлагает ему удовольствий. В отличие от большинства успешных футболистов, которые живут со своими женами и маленькими детьми, Индио живет один со своим агентом. Однажды он пошел в кино, и ему там не понравилось. «Моя жизнь заключается в том, чтобы оставаться дома и ходить на тренировки». Он говорит очень быстро, отрывистыми предложениями, как будто зачитывает список заготовленных утверждений. Он говорит мне, что его любимое развлечение — ходить по торговым центрам и есть мороженое. «Индейцы не любят городов. Нам нравится буш. Здесь все очень сложно».
Ребенком, выросшим на полузасушливом северо-востоке Бразилии, Индио играл в футбол всем, что имело круглую форму, даже кокосовыми орехами. «От зеленых не болят ноги. Мы все равно к ним привыкли. Я никогда не играл в футбол с настоящим мячом». Его первой командой была небольшая любительская команда из поселка, где жила его семья. Поселение было отделено, но не изолировано от развитого мира. В 1995 году его заметил скаут и отправил в «Виторию», клуб первого дивизиона Сальвадора, хорошо известный своей работой по развитию молодежи. Это был первый раз, когда он путешествовал, первый раз, когда он увидел море. «Какая большая река», — подумал он.
Культурный шок был почти невыносим. Еда показалась ему несъедобной. «Дома мы ели змей и все такое прочее. Мы съедали все, на что могли поохотиться. Мясо, рыба — всего этого мы там ели довольно много, но без специй. В «Витории» было очень, очень трудно адаптироваться. Еда была совсем другой. Мне показалось, что это было странной, очень тяжелой». Однажды он сбежал. Он смеется. «Я больше не мог есть ту еду, которую они там готовили, я не мог этого вынести и вернулся домой. Но из «Витории» пришли, нашли меня и забрали обратно».
Остаться в футболе означало отказаться от притязаний на то, чтобы стать преемником своего отца на посту вождя племени. Это принесло свои плоды. В 1996 году юношеская команда Витории играла с «Коринтиансом» в Сан-Паулу, и он его купили туда. Два года спустя он дебютировал за первую команду и был вызван в национальную сборную до 21 года. Теперь Индио — единственный кормилец в своей семье. Он содержит около сорока родственников. «Там, откуда я родом, все голодают. Я страдал вместе с ними. Я не собираюсь позволять им продолжать страдать», — говорит он. Он поселил их в городке в 290 километрах от Сан-Паулу. «Нам трудно поддерживать связь, потому что у них нет телефона. У них нет денег, чтобы постоянно звонить мне, и я часто бываю в командном отеле». Раньше у него был мобильный телефон, но он сломал его, потому что его семья постоянно звонила с оплатой за счет вызываемого абонента.
Переход Индио в первую команду «Коринтианса» совпал с победой в чемпионате Бразилии в 1998 году, что повторилось в следующем году. Он играл в команде, которая выиграла клубный чемпионат мира в 2000 году, но с тех пор изо всех сил старался остаться в составе. «Он нестабилен, — говорит Фабио Маццителли, который освещает «Коринтианс» для спортивной ежедневной газеты «Ланс!». — Похоже, он не в состоянии удержаться на одном месте. Возможно, это как-то связано с его воспитанием — возможно, это свидетельствует о неуверенности в себе».
Неуверенность в себе не удивительна, учитывая мучительную историю его семьи. За шесть месяцев до того, как я познакомился с Индио, я посетил деревню, где он родился, в штате Алагоас. Я взял такси из столицы, Масейо. Первую часть двухчасового путешествия поля были покрыты сахарным тростником, а в воздухе пахло патокой. Пейзаж все больше напоминал саванну, пока не появился город Палмейра-дус-Инди, где вновь появилась густая зелень. Мы въехали в город и выехали из него по неровной дороге. Не было никаких признаков человеческой активности, пока дорога не разветвилась и слева не показался простой кирпичный дом.
Появилась пожилая женщина в футболке и юбке до колен. Я сказал, что ищу семью Индио, футболиста. «Он мой внук», — ответила она и пригласила меня войти.
Флоре «Аузилия» Феррейре да Силве 68 лет, и она живет одна. Она усадила меня на жесткий деревянный диван. Ее имущество включает в себя не более чем старый телевизор и антикварный проигрыватель hi-fi. Индейские племена, которые на протяжении сотен лет контактировали с колонизаторами, как правило, живут в домах, которые копируют образ жизни неиндейцев — главное отличие заключается в том, что они значительно беднее.
Быстро оглядев комнату, я не увидел никаких признаков того, что она была родственницей известного спортсмена — ни постера команды, ни фотографии с автографом. Несколько паспортных фотографий ее внуков были вставлены в рамку к выцветшему цветному портрету ее самой и ее дочери. Я узнал Индио. Единственное другое его изображение было на бейдже с синей каймой. «Вот мой красавчик», — сказала она, гордо сжимая его.
Аузилия рассказала мне трагическую историю своей семьи. Ее дочь Хосефа вышла замуж за вождя Зезиньо, вождя племени шукуру-карири. Хосефе было 14, когда у нее родился первый ребенок, который умер в возрасте двух месяцев. Ее второй сын тоже умер в младенчестве. Третий, мальчик, выжил, а четвертым был Индио. В результате междоусобицы внутри племени погиб один человек, а вождя Зезиньо обвинили в его убийстве. Он был вынужден уйти. С тех пор ни он, ни Хосефа, ни их дети не вернулись в племя.
Ситуация с племенем Индио иллюстрирует главную проблему бразильских индейцев — их борьбу за землю. Когда в 1500 году сюда прибыли португальцы, шукуру и карири жили на побережье того места, где сейчас находится Пернамбуку. С приходом колонизаторов индейцы поселились в джунглях недалеко от того места, где сегодня живет Аузилия. В середине XVIII века первопроходцы, увидев, что у индейцев самая лучшая земля, подожгли деревья, чтобы попытаться избавиться от них. Индейцы страдали от преследований, рабства и смерти.
Вынужденные жить на ограниченных территориях и делить почти несуществующие ресурсы, индейцы начали воевать между собой. Около 2000 шукуру-карири жили недалеко от Палмейра-дус-Инди. После кровавой бойни 1986 года вождь Зезиньо отправился в странствие в поисках дома для своей семьи. Сначала он отправился в Национальный фонд индейцев в Бразилии с кепкой в руке. После нескольких смен адреса они наконец оказались в 190 километрах от Палмейра-дус-Инди, недалеко от города Паулу-Афонсу, на берегу реки Сан-Франциско. Они прожили там больше 10 лет, пока не произошел еще один кровавый эпизод. Брат Индио убил человека в ссоре из-за игры в футбол. Семья снова переехала, на 1440 километров южнее, — им помогла другая группа странствующих индейцев, атикун.
С тех пор Индио перевез свою семью в Посос-де-Кальдас, на границе Сан-Паулу и Минас-Жерайса. Потеряв надежду на получение территории от правительства, он надеется купить большой участок земли для проживания племени. Он говорит: «Я трачу на все это кучу денег, но меня это даже не беспокоит. Это моя семья. Я думаю, что эти деньги используются с пользой».
Нестабильность в игре Индио, на которую мне указали, стоила ему работы в «Коринтиансе». Через несколько недель после того, как я взял у него интервью, его продали в «Гояс», небольшую команду первого дивизиона, базирующуюся в Саванне, в городе Гояния. Там он еще больше заявляет о себе — в «Гоясе» уже есть игрок по имени Индио, поэтому он становится известен под своим племенным именем — Индио Иракана.
Как рассказал мне Фернандо «Федола» Вианна, появление индийца является прямым следствием недавних изменений в политике бразильского правительства в отношении индейцев. В 1988 году конституция Бразилии впервые признала за индейцами права на землю, которую они традиционно занимали. «Конституция изменила представление о том, что индейцы должны быть колонизированы, на признание того, что индейцы должны быть индейцами», — говорит он. Даже если ни одно племя еще не вернуло себе свои земли, как, например, шукуру-карири, Конституция вселила в коренное население чувство солидарности и гордости. «Это означало, что индейцы больше не стыдились быть индейцами. Я не удивлюсь, если в будущем появится еще много таких как Индио. Дискриминируемые слои населения традиционно находили в футболе способ подняться по социальной лестнице».
Мы разговариваем в Социально-просветительском институте, уважаемой организации по защите прав индейцев, которая базируется в величественном колониальном здании в центре Сан-Паулу. Поднявшись на несколько пролетов по деревянной лестнице, вы окажетесь в офисе открытой планировки, полном модных молодых антропологов в джинсах и ярких футболках. Профессия Федолы является результатом уникальных для Бразилии условий. Он футбольный этнограф — бывший профессиональный левый защитник, ставший ученым, который изучает игру в общинах коренных народов.
В Бразилии насчитывается 216 индейских племен и, возможно, еще дюжина других, которые еще не были обнаружены. Всего их около 350 000 человек. Они говорят примерно на 180 языках. Их деревни простираются от джунглей Амазонки до полузасушливого северо-востока и пампасов на крайнем юге. Как «нация» бразильские индейцы географически и лингвистически изолированы, а также экономически и политически слабы. По словам Федолы, одним из наиболее заметных способов укрепления связей между племенами являются спортивные мероприятия.
В середине 1990-х годов в штатах с большим индейским населением начали проводиться межплеменные спортивные соревнования. Эта модель была скопирована для проведения первых Игр коренных народов в 1996 году, которые объединили индейцев со всей страны. В третьих Играх коренных народов, состоявшихся в 2000 году, приняли участие более 600 спортсменов. Игры включают в себя менее известные виды спорта, такие как стрельба из духовых трубок зарабатана, бег с торой-стволом и борьба хукахука. Но, безусловно, самым популярным событием является футбол. Точно так же, как разные племена общаются друг с другом на португальском, своем втором языке, футбол обеспечивает спортивный общий язык.
Первое место в рейтинге футбольных аборигенов занимают Шаванте — племя численностью около 10 000 человек из штата Мату-Гросу. Они являются «Бразилией» индейского населения, завоевав золото в футболе на всех трех Играх коренных народов. Исследование Федолы было сосредоточено на отдаленной деревне 80 Шаванте, где он прожил два месяца. Он обнаружил, что футбол настолько широко распространен, что формирует внутреннюю структуру деревни и внешние связи. «Индейцы в деревне играют между собой, деревни играют друг с другом, а территории коренных народов, состоящие из нескольких деревень, играют на других территориях, — говорит он. — В дни матчей целые деревни ютятся в кузове грузовика, чтобы отправиться на выездную игру. В деревне, где проводится матч, также проводятся параллельные мероприятия, не связанные с футболом, такие как праздники и политические митинги. Футбол стимулирует такой тип социального обмена, который в противном случае мог бы и не происходить». Федола добавляет, что одной из сильных сторон футбола является то, что племя верит, что он может помочь им интегрироваться в городскую бразильскую жизнь.
Индеец Куикуру, раскрашенный как бы в футболку «Васко»
Считается, что футбол пришел к Шаванте в 1940-х или 1950-х годах. Футбольное мастерство этого племени окружено современными легендами. В 1970-х годах команда Шаванте посетила столицу штата Мату-Гросу, город Куяба, чтобы сыграть с юношеской командой хорошего клуба из Куябы. Индейцы, уступая 0:3 к перерыву, переломили ход игры и победили со счетом 5:3. Спустя годы аргентинский миссионер беседовал с одним из членов побежденной команды. «Вы позволили им победить, не так ли?» — спросил он. Мужчина ответил: «Вовсе нет. Мы не могли за ним угнаться».
Бразильцы типизируют индийских футболистов. Об игроке, который постоянно атакует в случайных направлениях и никогда не защищается, говорят, что он «играет как индеец» — хотя это, вероятно, имеет большее отношение к голливудским «краснокожим», чем к коренным жителям Южной Америки. Индейцев также неизменно называют неутомимыми и быстрыми. Однако у этого стереотипа есть и научное обоснование. В 1997 году команда из 25 индейцев-футболистов из 13 племен прошла тестирование в Центре медицины физической активности и спорта при Федеральном университете Сан-Паулу. Результаты показали, что кардиореспираторная способность индейцев была на 10% выше, чем в среднем у профессиональных футболистов. Говоря простым языком, у них больше объем легких. Индийцев также стереотипно считают недостаточно конкурентоспособными. Федола считает, что в этом предубеждении есть доля правды. «Хотя романтическая идея о том, что индийцы играют просто для удовольствия, — это миф, я думаю, что они придают победе меньшее значение, чем мы. Они говорят: «Сегодня мы проиграли, но завтра выиграем»».
В 1996 году Федола посетил племя Шикрин-ду-Катете, живущее на южной окраине тропических лесов Амазонки. Возможно, он должен был догадаться, что что-то происходит, когда увидел, как один из шикринов идет по своим делам в шипованных футбольных бутсах — индийцы обычно ходят босиком или в шлепанцах. Шикрины знали о спортивном прошлом Федолы и попросили его научить их футбольным разминочным упражнениям. «Думаю, они уже имели представление о том, что такое упражнения, но благодаря моему присутствию им захотелось узнать больше». Бывший профессионал показал им основные приемы, такие как прыжки на месте и приставные шаги. Федола встает со стула и демонстрирует. Это мгновенно узнаваемые движения.
Через три месяца после визита Федолы шикрины провели большой ритуал в центре своей деревни, окруженной кругом небольших кирпичных домов. Церемония началась на рассвете. Были подняты два флага — Бразилии и Национального фонда индейцев. Индеец читал вслух строки из Библии на родном языке племени, каяпо.
За процессом наблюдала Изабель Джаннини, антрополог, изучающая шикринов с 1984 года. Она видела много подобных церемоний. В них обычно участвуют две параллельные колонны молодых индейцев в перьях и традиционной одежде. На этот раз две колонны были одеты в футбольную форму, каждая — в свой цвет. Странно. Мужчины начали танцевать. «Я чуть не разрыдалась, — говорит Изабель. — Они бежали зигзагами, поднимая то правую, то левую ногу». Ритуальный танец представлял собой хореографию, основанную на упражнениях Федолы.
Я спрашиваю ее, были ли ее слезы печалью. Она говорит, что нет. Она говорит, что ее охватила радость. Вместо того чтобы рассматривать футбольный танец как принижение древних обычаев современной культурой, она считает, что он демонстрирует силу индийских традиций, способных адаптироваться к новым реалиям. «Я подумал: «Молодцы индейцы! Вы здесь надолго! Вы будете продолжать быть индейцами!»»
Она добавляет: «Ритуал заключается в понимании положения шикринов в космосе. Это значит показать, что они контролируют свой мир. В этом мире есть футбол. Они переняли элементы нашего общества и вписали их в него на своих условиях».
Первый футбольный финал Игр коренных народов завершился со счетом 2:1 победой шаванте над фулнио. Проигравшие утверждают, что их ограбили. В первом раунде фулнио одержали победы со счетом 11:0, 8:0 и 3:1. Но команда не рассчитывала на участие в соревнованиях по плаванию, легкой атлетике и волейболу. В отличие от шаванте, которые отдыхали три дня перед матчем, фулнио едва могли стоять на ногах.
В октябре 2000 года я навещаю фулнио, которые живут примерно в 80 километрах от Палмейра-дус-Индиос. Как и большинство индейских групп, проживающих вблизи городской прибрежной полосы Бразилии, фулнио почти полностью ассимилировались с современной культурой. Они живут в деревне из кирпичных домов, которую отделяет от небольшого городка Агуас-Белас полоса пустыря. Деревня фулнио выглядит как бедная миниатюрная копия соседнего города. Оба они расходятся от площади, на которой стоит католическая церковь. Но если улицы Агуас-Белас асфальтированы, а магазины загромождены одеждой и техникой, то улицы фулнио — это неровные дорожки из земли. Единственная торговля, помимо пекарни, — это ремесленные работы в домах индейцев.
Я прибываю в деревню фулнио вскоре после восхода солнца. Дома пустуют. Улицы пустынны. Здесь царит атмосфера призраков, как на недействующего съемочной площадке фильма. Я проезжаюсь вокруг и замечаю, что среди выцветших бунгало с пастельными фасадами только три здания были недавно покрашены: местный офис Национального индейского фонда, пекарня и футбольная команда «Гуарани Эспорте Клуб».
Никто из фулнио не ночевал в деревне этой ночью, потому что мы попали в период оурикури — ежегодного ритуала, когда население массово уходит в тайное убежище. Скрытый лагерь находится в пяти километрах от города, по оранжевой грунтовой дороге, вскоре после таблички с надписью: «Не входить — опасность — индейское племя». Только индейцы знают, что происходит в оурикури. Фулнио полушутя-полусерьезно говорят, что если в воротах окажется неиндеец, у них не будет другого выхода, кроме как убить его. Этот ритуал — самое сильное проявление их традиционной культуры.
Через час площадь оживает. Подъезжает старый грузовик, из которого выпрыгивают несколько человек. Вскоре прибывают еще десятки людей на перегруженных машинах, мотоциклах и на велосипедах. Деревня внезапно оживилась.
Во время оурикури только несколько занятий считаются достаточно важными, чтобы оставить их: школа, неотложные дела и футбольные тренировки.
Я пробираюсь к углу центральной площади, где собрались игроки «Гуарани». Кто-то передает по кругу украшенную деревянную трубку, набитую табаком. «Вместо того чтобы пить сок по утрам, мы курим это», — шутит он. Мы идем через деревню к полю, проходя через мусорный контейнер. Перед началом тренировки «Гуарани» мимо ворот проходит осел. Тренировка проходит в формате 11 на 11. Тренер Роналдо Кордейро судит босиком. У остальных бутсы с пластиковыми шипами, которые скребут по иссушенной земле.
Роналдо, энергичный человек с сиплым голосом в ног, любит указывать на звезд «Гуарани». Некоторые из них профессионально выступали за небольшие клубы на северо-востоке и западе страны. «Он играл в Пернамбуку. Его хотел заполучить «Фламенго». Многим он нравился, но он пьет много кашасы»[Кашаса: Бразильский спирт из сахарного тростника.] , — перечисляет он, обводя взглядом команду.
23-летний атакующий полузащитник Эсси-а начал свою карьеру в юношеской команде первого дивизиона «Спорт Ресифи». Затем он успел поработать в «Олариа» в Рио-де-Жанейро, «Коло-Коло» в Ильеусе, штат Баия, и «Анаполисе» в Гоясе — всего 8500 километров в обе стороны. По его словам, он отложил возможность сыграть за провинциальную команду Рио в национальной лиге до Нового года. «Я предпочитаю оставаться здесь в эти месяцы из-за оурикури».
— В этом-то и проблема, — перебивает Роналдо. — Индейцы не готовы воспользоваться этими возможностями. Мы не привыкли находиться далеко от дома. Индейцы любят быть свободными. Мы не любим ответственности. Индеец всегда предпочтет возиться здесь, покуривая свою трубку. — Сорокалетнему Роналдо придают солидности солнцезащитные очки, прикрепленные к его голове бечевкой.
Фулнио хороши в футболе и знают это. В племени проживает 3000 человек и есть три футбольные команды — «Гуарани», «Палмейрас» и «Жувентуде». Население фулнио составляет одну десятую часть населения Агуас-Беласа, однако команды индейцев намного лучше городских клубов. «Мы показываем свое превосходство через футбол, — говорит Роналдо. — Раньше между нами и ними был чемпионат, но уже давно его нет, потому что нет смысла — мы всегда побеждаем».
После этого я проверил это и обнаружил, что это правда. Фулнио известны в регионе как отличная команда. В ближайшем городе, Гаранхунсе, расположенном в ста километрах , их репутация очень высока. После того как индейцы участвуют в местных турнирах, команда Гаранхунсы отбирает лучших игроков. В АГА, одном из двух профессиональных клубов города, есть правый нападающий фулнио, которого, конечно, зовут Индио. Альфредо Фариа, президент АГА, с благосклонным вздохом хвалит выдержку Индио. «Он бегает по полю все 90 минут, а потом, после игры, двадцать раз оббегает поле. Сила индийцев в том, что они обладают определенной физической силой. Это у них в генах. Спросите у матушки-природы».
На тренировке Роналдо говорит мне, что фулнио очень быстры. «Мы учимся скорости, когда охотимся на хамелеонов. Индеец должен делать все быстро, потому что во время охоты ему нужно сразу же принести все обратно. Поскольку скорость — это наша традиция, мы не хотим ее терять. Мы также едим сильную пищу. Мясо. Рыбу. И мы привыкли к жаркому солнцу».
Роналдо приглашает меня в свой дом — кирпичное бунгало с черепичной крышей. Он закрепил герб «Гуарани» в цементе на передней стене своего дома, «потому что так он никогда не закончится. «Гуарани» изменил нашу общину». Инициалы клуба расположены в зеленом круге, окаймленном с каждой стороны стрелкой. «На щите изображена как спортивная, так и индейская сторона», — говорит он. Мы не можем долго разговаривать, потому что ему нужно возвращаться на оурикури.
Меня впечатляет серьезное отношение фулнио к футболу. Это не недавнее явление. «Гуарани» был основан в 1952 году. Позже, я беседую с Бландиной Спеша, региональным координатором индийской благотворительной организации «Сими». Она согласна с тем, что футбол стал одним из аспектов идентичности фулнио: «У каждого угнетения есть своя реакция, и часто эта реакция выражается в спорте». Футбол имеет особое значение, потому что это самый ценный вид спорта в Бразилии. Сестра Леопольдина де Соуза, францисканская монахиня, прожившая в общине два года, добавляет, что футбол непроизвольно укрепляет племенные традиции. «Для мужчин это ценный способ продемонстрировать свою мужественность. Он на самом деле придает им уверенности в себе», — говорит она. Футбол способствует развитию индийской культуры и другими способами. Команды фулнио сбивают с толку неиндийский соперников, выкрикивая команды друг другу на своем языке, иате, который в повседневной жизни уступает португальскому.
По словам сестры Леопольдины, всякий раз, когда по телевизору показывают большой матч, фулнио «берут выходной». Толпы людей собираются в тех немногих домах, где есть телевизоры. Роналдо на личном трагическом опыте испытал на себе пыл индейцев. «Мой брат умер от сердечного приступа, когда Бразилия играла с Голландией [на чемпионате мира 1998 года], и гол Леонардо был не засчитан».
Особенностью некоторых — может быть, десятка — футболистов фулнио являются кривые ноги. Не идеальный спортивный профиль. Но этот недостаток используется в свою пользу. С одним полузащитником, клянется Роналдо, невозможно справиться. Его голени расходятся от коленей, образуя между ступнями щель размером с мяч, когда он стоит прямо. Мяч между его ногами защищен, как яйцо в корзине.
Через несколько лет после основания «Гуарани» в Рио появился молодой футболист с кривыми ногами. Мануэль Франсиску дус Сантус, известный по прозвищу Гарринча, впоследствии стал самым известным бразильским футболистом после Пеле.
В середине 1990-х годов биограф Гарринчи, Руй Кастро, проследил происхождение Гарринчи от фулнио. Когда журналисты, следившие за этой историей, прибыли в Агуас-Белас, они обнаружили племя с кривыми ногами и природным талантом к футболу.
Более того, глава фулнио, Жоан Франсиску дус Сантус Фильо, носит фамилию Гарринча. А у некоторых фулнио есть смущающе знакомые черты — полные губы Гарринчи, широкий нос и тяжелая челюсть. Слишком много сходств, чтобы быть совпадением.
У Джейсона Луны да Силвы стриженые белые волосы и терпеливое, мудрое лицо. Его ноги стоят вместе, как перевернутая буква Y. Ему пятьдесят девять, и он лучший нападающий в команде ветеранов «Гуарани». «Когда мы узнали о Гарринче, мы были очень довольны», — говорит он с удовлетворением. Для фулнио, которые раньше даже не подозревали о потенциальном кровном родстве, генетическая связь стала подтверждением уже известного им призвания.
Индио продержался в «Гоясе» всего несколько месяцев, после чего был продан в небольшую команду из Сан-Паулу. Затем он переехал играть за команду первого дивизиона в Корею, затем в Грецию и Перу, после чего вернулся в Бразилию и стал выступать за небольшие команды.
Игры коренных народов, которые в 2013 году проводились уже в двенадцатый раз, набирают обороты.
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только!
