Амарал о «Спартаке»: трансфер Барко – чудо, сильная связь со Станковичем, Ребров – друг на всю жизнь
Большое интервью для Португалии.
Бывший спортивный директор «Спартака» Томаш Амарал дал большое интервью Maisfutebol. Обсуждал разные этапы карьеры – немало про «Спартак».
Как Амарал попал в «Спартак»: процесс переговоров занял от месяца до полутора
Португалец рассказал, что к нему обратился консультант из спартаковского руководства и объяснил, что клуб ищет спортивного директора, затем попросил ответить на несколько вопросов. Дальше были встречи по видеосвязи с консультантом и далее с гендиректором «Спартака». На заключительном этапе требовалась поездка в Москву. Весь процесс длился примерно месяц-полтора.
Амарал вспоминал: «Когда я поехал в Москву, то еще не знал, буду ли выбран, но серьезно подготовился. Сделал документ с презентацией, где изложил идеи по спортивному проекту такого клуба, как «Спартак». В итоге меня выбрали на эту должность.
Чувствовал себя подготовленным. В финальном интервью дошел до момента, когда был уже на 100% уверен, что готов».
Спортивным директором Амарала звали не впервые: до этого работу предлагал португальский клуб не из элитного дивизиона, так что не заинтересовало.
Политическая ситуация вокруг России иногда сказывалась на работе
Приводим этот отрывок в виде диалога – ровно так, как это делал Maisfutebol, чтобы заодно понять, как задавались вопросы:
– В процессе назначения в «Спартак» обсуждали ли вы конфликт (здесь и далее формулировки изменены в соответствии с законами РФ – Спортс’‘)?
– Он никогда не обсуждался. Обсуждался футбол и то, что было бы лучше для «Спартака» как сейчас, так и в будущем.
– Но тот факт, что Россия – страна под санкциями западных стран, в число которых Португалия, заставил вас колебаться перед решением?
– Нет. Причины две: потому что я женат на русской женщине, которая давно заставила понять, что в истории всегда есть две стороны. И, возможно, ни одна из них не права. Я не занимаю ни одну из сторон, я за мир. Есть люди, которые страдают с обеих сторон.
– А вторая причина?
– Это была очень хорошая возможность, и я чувствовал, что должен ей воспользоваться.
– Также повлиял финансовый аспект?
– [Я согласился на эту работу] ради вызова. Не буду лицемерить и говорить, предложение не было хорошим в финансовом отношении, но задача создания, как говорят в России, системы развития клуба в спортивной сфере, которая позволила бы добиться немедленного успеха – вот что меня по-настоящему привлекло.
– Конфликт – главное препятствие в работе спортивного директора российской команды?
– Не только конфликт. Европейские соревнования тоже.
– То есть бан, как следствие санкций.
– Да. Я бы солгал, если бы сказал, что не было случаев, когда игроки не хотели переходить [в «Спартак»]. Но есть и игроки, которых я подписал, и которые очень благодарны за переход.
И это также сигнал для других игроков, к которым никто не обращался или которые не хотели ехать в Россию: возможно, они увидят, что есть люди, которые очень счастливы жить и играть в «Спартаке», даже во время конфликта.
– Считаете ли вы, что ваш пример – вы, спортивный директор не из России, переехали в Россию уже в разгар конфликта – может придать чувство большего спокойствия игроку, с которым вы ведете переговоры?
– Да, я так думаю. Есть два фактора, которые дали мне некоторое преимущество в переговорах о переходах иностранных игроков в Россию. Во-первых, тот факт, что я португалец – но я мог бы быть испанцем или англичанином – и я могу показать, что живу в Москве и что я счастлив.
И второй фактор, который когда-нибудь исчезнет, – это возраст, который позволил мне установить более тесные и доверительные отношения с игроками.
У меня были очень тесные отношения с игроками, я прекрасно понимал роль спортивного директора и то, что есть области, которых я не должен касаться и которые зависят исключительно от тренерского штаба. Но они могли положиться на меня в вопросе о дополнительных тренировках или играх.
«Спартак» – как «Бенфика» и «Реал»
Португальцы интересовались масштабами «Спартака» в России. Ответ Амарала: «Это народный клуб. И я раньше говорил, что по размеру клуба и давления медиа – это как «Бенфика» или «Реал» в России. Мы говорим о клубе, который один раз выигрывал чемпионат за последние 20 лет, но каждый год возникают ожидания, что это случится вновь. У этого есть фундамент, потому что есть история клуба. И 1990-е – годы великой славы.
Еще до появления «Зенита» клуб уже несколько лет был без побед. «Спартак» заслуживает того, чтобы снова пережить славные годы, но клубу придется осознать, что нужна структура, чтобы последовательно добиться успеха.
[Я предлагал] переформатировать скаутский отдел, сделав его более эффективным, как и состав, который был несбалансированным на момент моего прихода, переформулировать все, что будет системой молодежного футбола, командой Б и продвижением игроков в основную команду. По сути – всю спортивную сферу клуба, если речь идет о мужском футболе.
Еще я предложил создать справедливую шкалу заработной платы. Почувствовал необходимость в этом, потому что Россия сама по себе хорошо платит своим игрокам, но должна быть структура в том, как она платит. Игрок, пришедший в клуб в качестве ключевого, не может получать столько же, сколько игрок ротации. И должна быть эта система оплаты, которую я создал в клубе и которая имела смысл для меня и для руководства, потому что именно оно вкладывает деньги».
И снова о сравнении:
«Давление на «Спартак» [на спортивного директора] в такой стране, как Россия, отличается от того, что есть в Португалии или Испании. Оно серьезное. Это тоже был новый познавательный опыт. Но я был настолько сосредоточен на том, что считал для клуба лучшим, что упускал сказанное комментатором, журналистом или блогером с большим влиянием в России. Но мой взгляд на работу не собирался меняться под давлением.
Небольшая агрессия? Да, была. И в прямом контакте, и в соцсетях. В случае с некоторыми блогерами, это не просто страсть к «Спартаку» и футболу, тут была страсть по другому поводу».
Работа с игроками: тяжелейший трансфер Барко, необходимость подписания Угальде, зачем нужен Жозе
Для Амарала такая работа была чем-то новым:
«[Ранее] я сопровождал спортивных директоров на встречах, но мое участие ограничивалось первым запросом – чтобы понять условия и стремление (или его отсутствие) игрока к клубам, в которых я работал. Большим изменением в «Спартаке» стало то, что вдобавок к этому я также выступал посредником и завершал сделку. Но при всех трудностях мы получили игроков, которых, возможно, многие от нас не ждали.
Манфреда Угальде я уже знал по «Бенфике». Когда я проделал всю работу по составу «Спартака», когда было понятно, куда сразу стоит обратить внимание, когда поговорили с Гильермо Абаскалем, поняли, что это было необходимостью. В составе находилось только два форварда – Соболев и Мелешин: первый – с определенным статусом, второй – парень из молодежки. Нам также нужен был форвард с разными характеристиками. Соболев – больше игрок штрафной, а Угальде более мобилен, атакует на пространстве, прессингует. Еще у него есть голевой инстинкт».
Впечатления от переговоров с первым подписанным в карьере игроком – как раз Угальде: «Общаюсь с агентом – партнером агента Угальде, дальше с ним самим, так начинается – как я называю – процесс обаяния: рассказать о «Спартаке», как о проекте, как о клубе, пояснить, что не все в новостях о России – правда, успокоить игрока.
Нервничал ли я? Да, была тревога: «Справлюсь ли? Или стану первым спортивным директором, которому не удалось подписать игрока?» Но по мере движения процесса становилось спокойнее. К счастью, контракт был заключен по цене, которая, в моем понимании, справедлива. Думаю, это тот игрок, который к спортивным результатам добавит еще «Спартаку» финансовые».
Амарал также остался в восторге от качеств Квинси Промеса:
«Прежде всего, он прекрасный парень и отличный профессионал с духом соперничества, что было приятно видеть. Ситуация была деликатной – потеряли игрока, который был лучшим не только в «Спартаке», но и во всем чемпионате.
До возобновления сезона против «Зенита» в Санкт-Петербурге оставалось два-три дня, в предсезонке Промес составил отличную пару с Угальде, у них была серьезная игровая связь. Возникли ожидания – кто заменит Промеса. Сказал сразу и потом повторял: замены ему не было и найти ее не было возможным – из-за того, каким он был игроком и личностью».
Эсекиэль Барко был сложным подписанием:
«Я провел около двух недель в Буэнос-Айресе, чтобы убедить не только игрока, но и клуб, где он был важен. Подписание Барко – чудо. Он лучший в «Спартаке» и в чемпионате. Благодаря таланту, целеустремленности, индивидуальности и характеру он обязательно поможет клубу достичь более высоких целей.
Почему его трансфер – чудо? Он уже играл за один из двух больших клубов Аргентины – «Ривер», была хорошая зарплата, а еще – предложения из других клубов, предлагавших больше денег. Возможно, решающую роль сыграла связь, которую удалось с ним установить. И желание играть за «Спартак» под руководством Станковича».
Как в «Спартак» попал Виллиан Жозе:
«Стало ясно, что Соболев хочет покинуть клуб. Нужна была другая девятка, которая бы обладала необходимыми качествами на поле – что у него было, но также и человеческими качествами, как партнера по команде. Конечно, я знал о его игровых преимуществах, но при этом были сведения и о человеческих качествах Жозе.
Было важно, чтобы в команде был футболист, способный помочь прогрессировать Угальде. Люди не знают, но первым, кто аплодировал Угальде на тренировках, давал ему советы и мотивировал его – был Виллиан Жозе, прямой конкурент.
Это были не очень большие затраты, и, на мой взгляд, приобретение Жозе стало логичным. К сожалению, на поле ему не удалось продемонстрировать ценность. Но когда в команде есть такой игрок, как Угальде, с 15 голами в 18 матчах, сложно найти возможность проявить себя».
Амарал пояснил и приобретение Рикарду Мангаша – клубу и тренеру требовался конкурент для Олега Рябчука и два левоногих крайних защитника.
Станкович в «Спартаке» – как это стало возможным: сильная связь уже на старте
«Мы договорились об уходе Абаскаля, тренера с потенциалом, которого, верю, ждет топ-уровень, но наступил непростой момент, когда перемены были неизбежны. Мы назначили временного тренера из штаба (Владимира Слишковича – Спортс’’), который руководил командой на финише, но уже готовили решение по новому назначению.
Я составил список из нескольких тренеров, с которыми мне было интересно поговорить. Не хотел никого нанимать без разговоров и встреч, совет директоров – тоже. И Станкович был одним из [списка]. Выбор в его пользу был мгновенным.
[Это случилось] из-за того, как он смотрел на игру и как он хотел доминировать, что характерно для культуры «Спартака» и что всегда должно характеризовать клуб. И из-за его сильного характера.
В итоге у нас было очень прямое общение. Я сразу почувствовал, что он нужный тренер, и Станкович также почувствовал по разговору со мной, что это будет правильный шаг. У нас возникла сильная связь с первого разговора.
Я сразу же поговорил с владельцами и генеральным директором клуба и сказал им, что это правильный тренер. Я сделал это еще до того, как написал то, что должно было стать моим отчетом о Станковиче.
Считаю его большим другом – и он знает, что я болею за него и его успех. Так же как и он – за мой. Потому что у нас сильная связь».
О будущем «Спартака» – есть фундамент для борьбы за чемпионство
Амарал вполне оптимистичен:
«Работа заключалась в гораздо большем, чем просто создание команды. Но сейчас очевидно – «Спартак» в двух очках от «Зенита», с которым играл в гостях и был ближе к победе, чем к поражению. Сыграли отлично, доминировали на его поле. Проиграв дома «Краснодару» 0:3, отлично ответили в Краснодаре – 3:0.
В микст-зоне я сказал об уверенности в том, что эта команда с этим тренером может бороться за победу против любого соперника. И конкурировать. Не сказал бы, что это идеальная команда, способная побеждать стабильно на протяжении нескольких лет, но фундамент заложен. Верю и надеюсь в чемпионство «Спартака» в этом году.
По финансовой мощи, считаю, «Спартак» может конкурировать с «Зенитом». Но по инвестированию есть разница. Не думаю, что титулы выигрывают денежные мешки. По зарплате «Спартак» не так вкладывается, но по структуре состава, игре, потенциалу футболистов – может конкурировать и делает это».
Уход из «Спартака» – собственное желание, трудности тоже возникали
Амарал отметил, что в «Спартаке» не все было гладко:
«Было некоторое сопротивление. Мне трудно работать, когда многие люди со стороны пытаются влиять на решения не для того, что лучше для клуба, а для того, что лучше для них самих.
Есть одна вещь, которой я горжусь – я всегда защищал клуб, всегда защищал тех, кто платил мне зарплату, и я отдавал все, чтобы клуб стал лучше, команда стала лучше и все работало стабильно. Есть проблемы, которые я не контролирую и которые я просто должен уважать.
Боролся настолько, насколько мог. Либо я соглашаюсь работать на таких условиях, либо прошу меня отпустить. В таких вопросах лучше всего быть честным. Я никогда не хотел привязываться к клубу только из-за хорошего контракта, из-за своего статуса или из-за величины клуба. Возможно, так делать было бы проще, но это не мой подход.
Но есть благодарность и гордость за то, что сделано. Любой, кто честно сравнит команду годичной давности с сегодняшней – увидит заметную разницу. Заслуга в этом, прежде всего, футболистов и тренера Деяна Станковича – отличного специалиста».
Еще кое-что Амарал добавил в конце интервью: «Я приехал в клуб, где дела шли не очень хорошо, поэтому происходили перемены. На мой взгляд, состав был не очень хорошо структурирован, нужно было хладнокровно анализировать и принимать решения, чтобы делать то, что мы считали лучшим для клуба, хотя многие могли это не понимать, или им это не нравилось.
В России был обыкновенный рыночный контекст, который бывает не только в «Спартаке», где множество людей общаются, вовлекаются и рассчитывают заработать через клубы. Не думаю, что есть смысл развивать эту тему. Повлияло ли это на уход? Да, это была одной из причин».
«Ребров – друг на всю жизнь»
Амарал благодарен «Спартаку»:
«Основы будущего заложены. Мне не разрешали заниматься другими делами, но это вопросы, которые я уважаю и понимаю. Если мне, как скауту, нужно было знать, какое у меня место, то же самое касается и должности спортивного директора.
Я считаю, что кто бы ни был в клубе, он желает ему лучшего, но дело дошло до того, что из-за проблем, с которыми я не особо отождествлял себя, мне пришлось попросить об уходе. В основном с точки зрения среднесрочной и долгосрочной перспективы клуба.
Ухожу с большим чувством благодарности – за опыт, за возможность работать в клубе такого масштаба, за фантастических людей на моем пути. Не могу не отметить двоих людей из совета директоров – Александра Матыцина и Павла Жданова. Вдобавок к опыту в других аспектах, не связанных с футболом, который они мне дали, нашлись и люди, принявшие меня с распростертыми объятиями, и они очень меня уважали. Это мужчины с большой буквы, которым всю жизнь буду благодарен и которые на всю жизнь останутся друзьями».
И еще – кто теперь его друзья:
«Люди из клуба, которые приняли меня и всегда были безупречны в человечности и профессионализме. Могу говорить об Артеме Реброве, который был вратарем клуба и техническим координатором: он мой друг на всю жизнь. Я могу говорить о Владимире – клубном переводчике, но он – нечто большее: отличный профессионал, который, на мой взгляд, был одним из лучших, кого я видел в России. А еще у меня появились друзья за пределами «Спартака», люди, с которыми я буду поддерживать отношения в будущем».
Фото: Stupnikov Alexander/spartak.com, Edgar Breshchanov/Global Look Press/Global Look Press; maisfutebol.iol.pt
Почему-то сразу Гурцкая вспоминается, как он вопил, что Амарал никого не купил нормального, Кордобу не смог подписать. А сейчас Угальде и Барко одни из лучших в РПЛ.