Индзаги уже изменил футбол, как и Пеп
Механика стала поэтикой.
Индзаги наконец выиграл Серию А – с третьей попытки в «Интере» и восьмой в карьере. Не лучшее соотношение, но Симоне как раз тот случай, когда нельзя судить по трофейной полке. Одно то, что при нем «Лацио» дотронулся до скудетто, стоит больше многих чемпионств.
Еще дороже путь, пройденный им. Индзаги часто судят по схеме с тремя защитниками, которой он ни разу не изменил. Многие называли его ограниченным.
На самом деле мало кто в эти восемь лет менялся сильнее.
Индзаги был зациклен на 4-3-3. Его первый «Лацио» носился по флангам и мучил навесами – примитивно и эффективно
В апреле 2016-го Лотито разошелся с Пиоли. Достойной замены на рынке не было, и президент ненадолго повысил фартового тренера примаверы – 40-летнего Симоне Индзаги.
Дебютант убедительно завершил сезон и вернулся в уютную молодежку. Клуб возглавил Марсело Бьелса. Рим вибрировал от предвкушения, но близкое знакомство с Лотито охладило романтичного тренера. Аргентинец вдруг стал скучным прагматиком: заговорил о трансферах, невыполненных обещаниях. И в начале июля уволился.
Главным снова и уже окончательно стал Симоне Индзаги. Поговаривали, что Лотито намеренно довел Бьелсу, чтобы фанаты мягче приняли молодого тренера – а тот свободнее рисковал без давления.
В то время Индзаги считался повернутым на 4-3-3. Ему доводилось отказываться от нее, когда в молодежке не хватало качественных крайков, но эксперименты с 4-3-1-2 никого не сбили. Все знали, что Симоне ставит крылатый голландский футбол. И ждали похожий в главной команде.
Индзаги не разочаровал.
Римляне закрывались, скрывая агрессивные планы под внешней пассивностью, но сразу после отбора разжимались и вмиг доходили до чужих ворот. Крылья играли ключевую роль. 75% угроз «Лацио» создавал через края – только «Аталанта» задействовала их еще чаще. Атаки предельно упрощались: команда делала больше 20 кроссов за матч – ее волновал результат, а не изящество.
Таким было первое творение Индзаги. Начинающий тренер презирал перепас. Позиционные атаки ему не нужны были вовсе. Его интересовали только голы. «Лацио» играл двусторонки без вратарей – приучался бить при первой возможности. И у него получалось. Команда тратила на удар меньше 30 передач и владела мячом чуть больше 50% матчей. Но забивала – еще, еще и еще, пока не добралась до 74 мячей.
Индзаги перешел на 3-5-2 еще в первом полном сезоне, но первый бриллиант вытесал через год – 3-5-1-1 со свободным художником в центре игры
Периодически у «Лацио» возникали проблемы, но Индзаги еще летом предусмотрительно опробовал альтернативный подход – схему с тремя защитниками. Ей он реагировал на сложности.
Получалось неплохо, и зимой 3-5-2 стала основной. Но стиль не изменился. Переделав Бальде в нападающего и Фелипе Андерсона в латераля, Индзаги все равно разбирал соперников фланговыми налетами. Реджиста нужен был только за тем, чтобы качественно передавать на края.
Летом 2017-го Лотито, известный умением развивать тренеров, подталкивая их к краю пропасти, продал разыгрывающего Биглию, скоростного рейдера Бальде и основного защитника Худта. Вдобавок сломался главный созидатель – Фелипе Андерсон.
На их место пришли совсем не разыгрывающий Лукас Лейва, вообще не созидатель Марушич, ни разу не спринтер Кайседо и давно не надежный защитник Касерес. Тренеру прочили жуткий провал. Он не просто получил игроков хуже прежних. Ему всучили исполнителей под другой футбол.
«Лацио»-2017/18 стал первой жемчужиной тактической эквилибристики от Симоне Индзаги. Оставив прежнюю рамку, тренер решительно изменил содержание. «Лацио» перешел на 3-5-1-1. Луис Альберто, протухший на скамейках в Риме и Ливерпуле, расцвел в свободной роли позади форварда. Рядом творил Милинкович-Савич. Тут же паразитировал Чиро Иммобиле.
Трио активно менялось, запутывая защитников, и почти всегда держалось слева. Почти все атаки шли через них. Противоположный край перегружался под забеги на дальнюю штангу, но чаще всего смысла в них не было: Милинкович-Савич, Альберто и Чиро сами расправлялись с соперниками. 42% угроз создавалось на левом полуфланге.
То была не какая-нибудь легкая ретушь. Индзаги создал в прежней схеме сразу две новых роли. Вместо скоростного дриблера, таскающего мячи в контратаках, он поставил свободного художника Луиса Альберто. С ним прежние переходы были невозможны. Чтобы использовать тягу испанца к короткому пасу, тренер окружил его свитой – форвардом, лучше всех в мире открывающимся под вертикали, и гипертехничной восьмеркой с паранормальной способностью выходить из тесных коробок.
Второй новинкой стала роль волнореза. Мяч больше не распределялся через опорную зону. «Лацио» моментально доставлял его на левый полуфланг и насыщал штрафную, а Лукас Лейва тонко делил команду надвое, безупречно выбирая позицию. С мячом его никто не запомнил. Но именно бразилец возвращал команде баланс. Он был тем парнем в лодке, который чувствовал перегруз и переносил ногу на противоположный край, чтобы она не перевернулась.
«Лацио» остался убийственной контратакующей машиной, но разжимался совершенно иначе: через маневренные переключения и управление пространством, а не беготню отдельных спринтеров. Фланги утратили прежнюю важность. Навесбол пал.
Индзаги наколотил впечатляющие 89 мячей и только в последнем туре вылетел из зоны ЛЧ.
Третий «Лацио» Индзаги – реплика чемпионской команды Эрикссона с передовой атакой всех каналов и скрытым плеймейкером
Старение Пароло и вспышка Корреа вынудили тренера на новые перемены. Луис Альберто ушел в полузащиту, оставив свободную роль аргентинцу. Милинкович-Савич сместился вправо.
Сезон-2018/19 команде не удался. Прежние механизмы распались. Левого творческого треугольника больше не существовало. Луис Альберто загибался в тесных рамках новой роли.
Но Индзаги уже экспериментировал с новым футболом. В 2019-м родился третий «Лацио» – с все той же 3-5-1-1, но совершенно другим наполнением.
Набор исполнителей, которых заполучил Симоне, странным образом совпал с чемпионской командой Эрикссона:
● волнорез, который совершенно не чувствует ритма, но хорошо раздает вертикали и безупречно восстанавливает равновесие структуры – только Лукас, а не Альмейда;
● плеймейкер под нападающими, а не перед защитой – но Альберто, а не Верон;
● мощный полузащитник с выдающимся чувством пространства и доминированием вверху – раньше Симеоне, теперь Милинкович-Савич;
● гений контратак, классно взрывающийся за спины – Иммобиле вместо Саласа.
Модуль был другим, а содержание тем же. «Лацио» практиковал тот же зрелищный гиперзвуковой футбол, в котором нет места перекату и времени на раздумья. Почти все полевые двигались от мяча. Иммобиле взрывался, удлиняя структуру. Милинкович-Савич поднимался поближе к нему, чтобы зацепиться за верховой мяч. Корреа держался неподалеку, уводя защитников и одновременно подыскивая ситуативные бреши, вызванные движением форварда.
Как и в 2000-м, к мячу двигался только один – плеймейкер. Индзаги второй раз реанимировал Луиса Альберто, сделав его скрытым разыгрывающим на позиции левой восьмерки. Игра шла через него. Испанец впервые в карьере взял планку в 50 передач за 90 минут.
Летом 2019-го Индзаги поколдовал над модулем, неожиданно усложнив владением. Римляне пришли к перекату перед штрафной, которым провоцировали соперника на массированный прессинг – лишь затем, чтобы нехитрым длинным пасом взорваться в появившееся пространство.
В позиционных атаках «Лацио» заполнял все пять вертикальных каналов – Симоне одним из первых пришел к этому на постоянной основе. Мяч задерживался на левом полуфланге. Когда соперник клевал, в штрафную врывался Милинкович-Савич – и сразу следовал идеальный проникающий от Альберто.
Индзаги остался прежним: удары важнее передач, перепас ничего не стоит без остроты, прямые выпады интереснее позиционной скуки. Но если бы этот «Лацио» поставили рядом с теми, которые он выпускал два-три года назад, его не узнали бы. Фланги лишь растягивали защиту, создавая ширину. 31% угроз создавался через центр – теперь римляне были по этому показателю первыми, а не предпоследними в лиге. Количество кроссов сократилось до 17 за игру; только четыре команды в Серии А навешивали еще реже.
Сезон-2019/20 стал украшением цикла. Никто в мире не контратаковал так забористо и разнообразно. Римляне едва не взяли скудетто, но пандемия и плотный график выплеснули их на 4-е место.
Первый «Интер» – синтез всех римских идей с адаптацией под Брозовича
Все работы римского цикла объединяло одно – зацикленность на контратаках. «Лацио» заканчивал сезоны с почти неизменными плюс-минус 50% по владению.
В первом же миланском сезоне Индзаги выдал 56,8%, удивительным образом сочетав их с прежними вводными: меньше 30 передач на удар и фиксик на голах.
Перерождение Симоне в «Интере» сродни гегелевскому синтезу. Стиль, доставшийся от Конте, его мало интересовал. Он был слишком простым, чтобы на нем замыкаться. Без Лукаку вообще не работал. Даже с ним вряд ли сработал бы на второй год.
Индзаги принес приемы, разработанные в последние несколько лет (2-3-5 в позиционной атаке с проникновением во все каналы одновременно, выманивание прессинга, переключения между флангами), и замешал их с полузабытыми фишками старта карьеры: активными краями, частыми кроссами, плеймейкером перед защитой.
Третьей частью рецепта стала адаптация под состав. Брозович и Барелла бегали даже во сне, и Симоне впервые в карьере пришел к агрессивному прессингу – но не всегда, по ситуации. Давление он видел не стилистическим принципом, а таким же способом атаки на реорганизованную защиту и быстрой доставки мяча в ворота, как длинные передачи и прямые наскоки.
К тому же Брозо оказался опорником, готовым к внушительному тоннажу пасов без лишнего брака. Низкое заманивающее владение вдруг оказалось занятным и превратилось в фундамент нового стиля. Полузащитники активно менялись позициями, лишая прессинг ориентиров, окутывали паутиной перемещений и передач и переходили в атаку, когда языки соперников лежали на их плечах.
Ничего похожего Индзаги прежде не создавал. «Лацио» всегда был одним из лидеров по забитым в пружинистых ответках, но «Интер» оказался безукоризнен во всем. Первый по прямым атакам, второй по атакам с 10 и более передачами. Лучший по голам в контратаках, один из лучших по качеству владения и остроте после высоких возвратов. В лидерах по остроте и с флангов, и с центра.
Не было сценария, в котором миланцам оказалось бы неудобно. Чудо, что они не взяли скудетто уже тогда.
Сегодняшний «Интер» – шедевр, но вы и сами знаете
На второй сезон Индзаги столкнулся с тремя тактическими кризисами. Во-первых, сдал и вскоре ушел Брозович. Во-вторых, неправильная закупка разрушила сбалансированную разнонаправленность краев: Гозенс и Думфрис дублировали друг друга. В-третьих, менеджеры так и не нашли дриблера в атаку – миланцы слишком часто скатывались в академичный навесбол против автобусов.
Шедевр, который Индзаги создал сейчас, родился из адаптации к сложностям.
Место Брозовича занял Чалханоглу, прежде игравший под нападающими и проваливший все попытки перевести его ниже. Хакан настолько плохо управлял ритмом, что заиграл только у тренеров, которые плясали в одном темпе – максимальном. Индзаги полностью переформатировал взаимодействия защитников и полузащитников, чтобы турок чувствовал себя комфортно.
Слева заиграл Димарко – системный игрок с не слишком заметным индивидуальным даром. Чтобы выжать из него максимум, тренер создал модель, в которой латераль ответствен за все понемногу, кроме главного, за что обычно отвечают крайки: беготню с мячом.
Так родилась ртутная система без четких ролей.
Индзаги изменил футбол (прежде всего итальянский), устроив незаметную революцию в мире схем с тремя защитниками
Любой тренер, вышедший из Коверчано, с ходу назовет отличительную черту модулей с тремя защитниками – механичность. Припомнив команды Конте и Гасперини, вы согласитесь с ним. 3-5-2 и ее разновидности всегда считались машинами, а не искусством. Они хороши катили, но, прислушавшись, вы всегда слышали скрип шестеренок.
В этом их плюс и минус. Схемы с тремя защитниками не требовали умных исполнителей – только выучки. Если в стране не удалось поколение, а в команде – закупка, модули спасали от лишних проблем. Их сложно было прессинговать и тяжело вскрывать. Они гарантировали естественную компактность, качественное прикрытие пространства и контроль штрафной.
Но заскриптованность лишала их непредсказуемости. Посмотрев девять матчей Конте, вы точно знали, что случится в десятом. Само расположение накладывало ограничения. Схемы с тремя защитниками создавались для игры на краях. Крылья и полуфланги по умолчанию переполнялись. Не задействовать их было нереально, но, подготовившись, соперник легко перекрывался, и нападение рушилось: недоставало численности.
Симоне разбавил предсказуемость схемы сложным взаимодвижением и универсализацией задач, привнеся краски в безжизненную модель. Говорили, что 3-5-2 непригодна для высокого зонного прессинга – Индзаги опроверг это. Критиковали, что ей недостает численности в атаке – Симоне придумал перевернутую (2-3-5) систему, в которой численности хватало с избытком. Предполагали, что она не создана для игры через центр – «Лацио» атаковал через центр больше всех в лиге.
Конте вылетал из кубков, когда подготовленные соперники лишали численного преимущества на краях. Индзаги царил в кубках. Он сделал самую жесткую схему самой гибкой. Если хотел численного преимущества в центре, добавлял латералей в полузащиту. Если искал его на краях, переводил туда центральных защитников.
***
Фундаментальный тренерский принцип Симоне можно сформулировать так: переобучать надо систему, а не людей. Он никогда не учил игроков тому, что им чуждо. Но создавал модель, заточенную под каждого из 10 полевых.
Поэтому его команды неповторимы: стиль определялся не видением тренера, а гармонией индивидуальных качеств. Это уникальный приключенческий подход в мире спортивного прагматизма. Индзаги единственный тренер в мире, для которого проблема – действительно возможность.
Результат ошеломляет. Индзаги полностью изменился не только тактически, но и на чисто концептуальном, практически философском уровне. Его «Лацио» был феноменом миниверсальности. Получив игроков с выраженными талантами и еще более выраженными минусами, Симоне подстроился самым надежным образом: создал 11 идеальных ролей. Римляне делали только то, что умели – даже позициями почти не менялись.
«Интер» – феномен универсальности. Обнаружив исполнителей, которые не гениальны ни в чем, но очень разносторонни, Симоне создал тотально взаимозаменяемую игру. Он не задумывал революции, а приспосабливался к составу. И создал систему, в которой не существует ролей.
Возможно, это действительно футбол будущего. Совершенно точно он опережает настоящее. Но пока не повлиял на игру.
Тем не менее Индзаги уже забронировал место в учебниках – разделив историю схем с тремя защитниками на до и после себя.
***
ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ АНДРЕЯ КЛЕЩЕНКА
Как Индзаги превратился в топ-тренера и чемпиона. Психологический портрет
Маротта из «Интера» – один из сильнейших менеджеров мира. Как он мыслит, в чем его сила и ошибки?
Фото: Gettyimages/Marco Luzzani / Freier Fotograf Alessandro Sabattini / Freier Fotograf Marco Rosi / Freier Fotograf Yasser Bakhsh / Freier Fotograf
Вот с чего он это взял? Какие-то предположения, не подтвержденные никакими аргументами, просто "автор так видит" (или хочет видеть). Чемпионская команда Конте весной, когда он наконец интегрировал туда Эриксена, не контрилась ничем и никем в Италии. И первый сезон Индзаги это было по сути прямое копирование Конте, только бюджетное.
Главный же вывод мне кажется в том, что все эти фокусы работают до неких пределов, часто лучше отказаться от гениальности в пользу более простых решений. В футбол играют игроки, тренеры хоть крайне интересный, но все же обслуживающий персонал