Филипп Оклер. «Кантона» 11. «Манчестер Юнайтед», наконец-то
***
На подиуме для Пако Рабана
***
«На мой взгляд, Кантона просто не вписывается в английский футбол. В прошлую субботу "Лидс" показал лучшую командную игру в этом сезоне среди всех клубов в домашнем матче с "Арсеналом", и Кантона не было в составе. И это не случайно. Я не думаю, что Кантона действительно вел за собой "Лидс"». Джонни Джайлз
«Я действительно не могу понять, из-за чего весь этот шум. У нас в стране три миллиона безработных, и все расстраиваются из-за того, что француз едет в Манчестер. Люди говорят, что это удар для "Лидса", но это был бы гораздо больший удар, если бы Гари Спид или Дэвид Бэтти захотели покинуть клуб». Билли Бремнер
«Я думаю, что трансфер Кантона — это хороший бизнес. Он хороший игрок, но я все еще сомневаюсь в нем. В последние несколько недель он играл не очень хорошо. Он не мог бы так хорошо устроиться, если бы попросил, чтобы его продали, как это принято считать. Такого не случится, если ты по-настоящему хороший игрок клуба, особенно после того, как он был так хорошо принят болельщиками "Юнайтед"». Норман «Откушу тебе ноги» Хантер
Прошло две недели с момента выхода сингла Ooh La La «Why I Love You, I Don't Why, But I Love You», когда читатели Post забрали свой экземпляр газеты в пятницу 27 ноября. Заголовок был достаточно плохим: «У-а! Идол "Юнайтед" становится красным дьяволом — ЯРОСТЬ БОЛЕЛЬЩИКОВ КАНТОНА». Но фотография, иллюстрирующая эту историю, была еще хуже: Алекс Фергюсон пожимает руку кумиру фанатской трибуны «Лидса». Болельщики «Лидса» получили не столько пощечину, сколько пинок в самую нежную область.
Химический эксперимент, который Говард Уилкинсон проводил с этим странным новым элементом, Эриком Кантона, закончился взрывом. Учитывая, что слухи об ухудшении их отношений просачивались из раздевалки более месяца, это не должно было стать шоком, которым он, несомненно, и стал для тысяч болельщиков «Лидса». Тем не менее, были слезы и гнев в сообщениях, заполонивших специальную телефонную линию, которую Post установила, как только был подтвержден уход игрока. Из 1337 болельщиков, которые позвонили в газету в тот день, 1065 выступили против продажи Кантона клубу, который они ненавидели больше всего на свете. Прислушивались ли они к своему разуму или к своему сердцу? И к тому, и к другому. И они дали еще один пример одной из самых захватывающих истин английского футбола: вердикт болельщиков иногда может быть не красноречивым, но часто более обоснованным, чем мнения профессиональных экспертов, особенно когда экспертами являются сами профессиональные футболисты. К вышеупомянутым Джайлзу, Бремнеру и Хантеру присоединились Эмлин Хьюз («яркий иностранец»), Эдди Грей («честная сделка») и Джимми Гривз («Кантона — не правильный для «Манчестер Юнайтед» человек), которые оценили решение «Лидса» продать Кантона за бесценок. Редкий пример предусмотрительности был предоставлен Daily Express («"Лидс" вручил титул "Манчестер Юнайтед" на блюдечке»), в то время как подредакторы Daily Mirror повеселились с «У-чёрт Кантона». Чего не понимали старые боевые кони «Лидса» эпохи Реви и такие динозавры, как Хьюз, так это того, что после рождения Премьер-лиги и появления Sky Television игра, в которую они играли с отличием (хотя и не всегда без злого умысла или цинизма), уже изменилась до неузнаваемости. Их недоверие ко всему иностранному скоро станет относящимся к другой эпохе, даже если к концу первого десятилетия XXI века некоторые из их преемников все еще не могут заставить себя признать это. Болельщики «Лидса» знали лучше, чем кто-либо другой, какое влияние оказала смелость и жажда приключений Кантона на их веру в клуб; они отреагировали на его яркость с таким рвением, что не только Эрик, но и все вокруг него поднялись на более высокий уровень производительности — двойной катализатор, если хотите.
Сила чувств болельщиков «Лидса» поразила Говарда Уилкинсона. Владельцы сезонных абонементов пригрозили бойкотировать «Элланд Роуд». Рэй Фелл, председатель клуба болельщиков «Лидса», сказал: «Я поражен и ошеломлен. Я уверен, что реакцией большинства болельщиков будет недоумение». Одна из этих сбитых с толку фанаток, Вивьен Олбисон, сказала местному репортеру: «Я думаю, что это абсолютно отвратительно. Эрик — лучший игрок, который был в "Лидсе" на протяжении многих лет. Продавать его вообще не имеет смысла, особенно в "Манчестер Юнайтед"!» Критики Уилкинсона провели день в атмосфере ярости, которая сопровождала объявление о продаже Кантона. Он только что расстался со своим самым искусным игроком, и кого же он привел? Дэвида Рокасла и Мела Стерланда: отвергнутый «Арсеналом» и тридцатилетний правый защитник, который не смог отвоевать себе место в «Рейнджерс».
Менеджер сначала попытался оправдаться, объяснив, почему, по его мнению, «была заключена сделка, которая отвечала интересам всех заинтересованных сторон». Этот переход, «возможно, даст Эрику больше шансов на попадание в первую команду, чем у него было бы в "Лидс Юнайтед"». «Лидс» оставался амбициозным клубом, клубом «со стремлением утвердиться в качестве одного из лучших имен в игре». Поэтому его тренер должен проводить ротацию состава, и игрокам, которые не могли смириться с разочарованием от того, что оказались на скамейке запасных, не было места в его проекте. Он использовал свою колонку в Post, чтобы донести свои аргументы. «Долгосрочные интересы нашего клуба должны соблюдаться всегда, — написал он, — и в данном случае это именно тот случай. То, что произошло вчера [в четверг, 26-го, на самом деле сделка была заключена 24 часа назад], создало ситуацию, которая оставила всех, кто сидел за столом, с чувством удовлетворения. Алекс Фергюсон получил игрока, а Эрик Кантона получил трансфер, который, на первый взгляд, дает ему больше возможностей для игры в первой команде, чем те, которые у него были здесь». Такая невозмутимость не продлится долго.
Председатель «Лидса» Лесли Сильвер безоговорочно поддержал Уилкинсона. «Эрик был расстроен тем, что в этом сезоне его использовали не так часто, как ему хотелось бы, — говорит он, — поэтому для него было разумно уйти. Он внес большой вклад в прошлый сезон, но на этот раз был не совсем счастлив и стремился двигаться дальше. Эрик думал, что в этом сезоне он будет автоматическим выбором в первый состав. Но тренер выбирает команду и оставляет за собой право выбирать тех игроков, которых он хочет. Эрик был культовым героем для болельщиков, но о команде судят по результатам, а Эрика даже не было на скамейке запасных, когда мы обыграли "Арсенал" в прошлую субботу». Однако председатель не дал никаких дальнейших комментариев, когда «Челси» обыграл «Лидс» со счетом 1:0 два дня спустя; он также не сказал ни слова после того, как «Ноттингем Форест» разгромил их со счетом 4:1 на «Элланд Роуд» в следующем матче лиги.
Уилкинсон, на здравый смысл которого, возможно, повлияла враждебность болельщиков, выдвинул еще одну причину, позволившую «Манчестер Юнайтед» заполучить Кантона за жалкие £1,2 млн — всего на £200 тыс. больше, чем они заплатили «Ниму» за регистрациию нападающего в мае, и вдвое меньше, чем «Арсенал» получил за Дэвида Рокастла. По его словам, в «Лидсе» «не хватало денег», поскольку «они проделали очень длинный путь за очень короткое время». Второе утверждение было констатацией факта; первое — довольно запутанным, так как оборот «Лидса» достиг рекордных £8,5 млн. в конце сезона 1991/92, а операционная прибыль клуба составляла очень хорошие £500 тыс. Вскоре трибуны предложили свое собственное (полностью сфабрикованное) объяснение драматического ухода Эрика: У Кантона был роман с женой Ли Чепмена, актрисой Лесли Эш [«Он француз, он быстр/Он трахается с Лесли Эш/Кантона» — эта кричалка была особенно популярна среди болельщиков «Манчестер Юнайтед», сидевших на трибуне «Стретфорд Энд». Фэнзин Square Ball из Лидса опубликовал фотомонтаж Эрика в душе, в бюстгальтере и подтяжках, и связал все это со слухами о Лесли Эш: «Миссис Чепмен [ ...] заметила, что ящик с ее нижним бельем был взломан, и обнаружила несколько стрелок в ее чулках в сеточку. Заподозрив неладное, Ли установил скрытую камеру в ванной комнате Чепменов и был поражен, когда увидел фотографию, показанную здесь. Это оказалось уже слишком для игроков с "Элланд Роуд", которые обратились к менеджеру Говарду Уилкинсону с требованием немедленно убрать Кантона». Карикатура, опубликованная в том же фэнзине (под названием «Искушение Кантона» и приписываемая некоему Фра Филиппо Магсониони), изображает распятие «Гордости "Лидса"» с «Иудой» Кантона, которого Алекс «Вельзевул» Фергюсон уводит с его тридцатью сребрениками в «Содом и Манчестер». «Понтий» Уилкинсон изображен с умыванием рук, коленопреклоненный ученик рядом с ним говорит: «Прости ему, Господи, ибо он не ведает, что творит». То, что «Вельзевул» Фергюсон говорит Кантона, было очень пророческим: «Узри, я сделаю тебя господином всех твоих изысканий»], что вызвало раздор в ранее объединенной раздевалке. Необоснованные обвинения вызвали гораздо больше боли и потрясений, чем предполагалось, поскольку, несмотря на не совсем невинное предположение Уилкинсона о том, что его игрокам становится все труднее общаться с Кантона, популярность Эрика в команде не пострадала из-за разрыва его отношений с тренером.
Кантона не был и не мог быть лучшим другом для всех, но даже игроки, чьи взгляды на жизнь заметно отличались от его (например, Гордон Стракан), подчеркивали, что «никто не имел ничего против него лично» и что «с ним не было проблемы», несмотря на оговорки, которые он и другие могли иметь по поводу его вклада в выступления команды. Особенно в предыдущие пару месяцев. Стракан считал, что Эрику «было трудно понять, как играл Чаппи [Ли Чепмен], а Чаппи было трудно понять его», и считал, что француз мог бы сделать больше, чтобы расположить к себе своих товарищей по команде. Как считал капитан «Лидса», Кантона замкнулся в своей скорлупе, и его игра соответственно пострадала, особенно в Европе. Стракан уравновешивал свою критику признанием в том, что Эрик был разочарован неспособностью его команды принять более плавный стиль, в котором его видение могло бы быть использовано с большей пользой. По его словам, если бы у нас было больше времени, «мы, возможно, смогли бы пригласить более сильных игроков, чтобы те играли с ним», но «он просто решил, что хочет уйти; он ни за что не хотел оставаться».
А что могло бы быть, если бы он остался? Шестнадцать лет спустя Гари МакАллистер по-прежнему сожалеет о том, что разделяет каждый болельщик «Лидса», с которым я разговаривал. «Не забывай, что Лидс — это город с одним клубом, — сказал он мне. — Титул должен был стать мощным катализатором для клуба. Мы могли бы пройти дальше, особенно сейчас, когда мы обыграли нашего главного соперника в чемпионате. Если бы у нас были правильные игроки, это могло бы стать началом чего-то большого». Но «правильные игроки» не пришли. Вместо этого «деньги, которые мог тратить Говард Уилкинсон, использовались для найма футболистов, которые не всегда могли претендовать на место в команде, и нет сомнений, что Эрик испытывал из-за этого разочарование. Судя по тону МакАллистера, Эрик был не единственным, кто испытывал это разочарование. «Через несколько месяцев мы более или менее вернулись к команде, которая играла на той же стадии сезона! И нам было очень трудно повторить то, что мы сделали. Мы были хорошей командой, но мы не были великой командой. Великая команда побеждает год за годом, а мы потерпели неудачу».
Давайте послушаем последний голос, голос Гари Спида, для которого стиль игры Эрика был «непринужденным и немного роскошным», слова, которые достаточно ясно показывают, что его нельзя заподозрить в предвзятом отношении к своему угрюмому товарищу по команде. Но валлийский полузащитник отказался обвинять Кантона в том, что ожидания клуба не оправдались. «Мы были такой командой, где все должны были работать так же усердно, как и остальные, чтобы добиться успеха, — сказал он. — Через год после завоевания титула, когда Эрик был в команде, и дела шли не очень хорошо, мы были недостаточно хороши, чтобы приспособиться к нему, а "Манчестер Юнайтед" был таковым».
«Мы потерпели неудачу». «Мы были недостаточно хороши». Недостаточно хороши, чтобы удержать человека, который спроектировал возрождение «Манчестер Юнайтед». Но это должно было произойти под руководством менеджера, который нашел ключ, который искал Говард Уилкинсон, не веря в его реальное существование.
Обвинения и контр-обвинения продолжали сыпаться в течение нескольких месяцев и даже лет, и были возобновлены публикацией в Великобритании автобиографии Кантона в 1994 году. К тому времени лесть на «Элланд Роуд» давно превратилась в ненависть. Некоторые болельщики — ничтожное меньшинство — сохранили свою привязанность к герою, который, по их мнению, был виновен только в том, что отодвинул в тень своего гордого менеджера. Но уже через несколько недель после того, как Эрик успешно вошел в состав «Манчестер Юнайтед», первая волна горя, охватившая целый город, стала лишь далеким воспоминанием. Ничтожная сумма, которую «Лидс» получил за Кантона — которая могла и, возможно, должна была послужить иллюстрацией недостатков менеджмента Уилкинсона — была воспринята как доказательство того, что решение избавиться от «меркантильного француза» было навязано тренеру поведением игрока, нарушением дисциплины и клубных правил (обвинения, которые Уилкинсон неоднократно выдвигал против Эрика, практически не получая поддержки со стороны). Кантона увидел в этом макиавеллиевский трюк, разыгранный его бывшим менеджером с общественным мнением. Уилкинсон хотел, чтобы он ушел, чего бы это ни стоило, и продать его по дешевке было способом сказать: «Но что еще я мог сделать?» и, таким образом, получить некоторую похвалу от катастрофического решения.
Не могли не возникнуть вопросы о компетентности Уилкинсона, поскольку звезда «Манчестер Юнайтед» впечатляюще взошла после этого самого странного трансфера, в то время как «Лидс» был втянут в трясину борьбы за выживание. Менеджер, естественно, стремился защитить себя, иногда справедливо, иногда — не особо, как мы скоро увидим. Но прежде чем снова присоединиться к Эрику в Манчестере, я не могу удержаться от того, чтобы не добавить еще одну цитату Уилкинсона. Сославшись на неназванные события («Жизнь [Кантона] вне поля иногда была красочной и требовала помощи»), он добавил: «Как только вы отбросите все мифы, все переодевания и все выдуманные истории, она будет довольно прямолинейной». Как только вы отбросите все мифы, и... Сделать это непросто.
Давайте вернемся назад (или на шестнадцать лет вперед) в Le Murat в Нейи, где Жерар Улье еще не закончил свою «Подошву Дувра» — или свой удивительный рассказ о том, как Алекс Фергюсон заключил лучшую трансферную сделку в истории «Манчестер Юнайтед». «Лидс Юнайтед» уже был прозондирован (по крайней мере, косвенно, хотя на каком уровне, не совсем ясно), но официального предложения пока не поступало. Давайте примем это. А как же знаменитый телефонный звонок?
«Я помню очень хорошо», — говорит мне Улье. Но это другой телефонный звонок, который он сделал сам, когда советник Эрика Жан-Жак Аморфини сообщил ему о необратимом разрыве отношений между его клиентом и Говардом Уилкинсоном, а не об удивительном разговоре, который состоялся в офисе Мартина Эдвардса (о котором мы поговорим позже). «У Алекса был телефон в автомобиле, на который перенаправлялись звонки из его офиса, — говорит Улье. Я сообщил Алексу об обстоятельствах, и он сказал мне: "Я его заполучу" — имея в виду, конечно, Кантона. "Это обойдется тебе примерно в миллион фунтов", — сказал я. "Нет проблем, и им нужен крайний защитник, Деннис Ирвин. Что ты сам думаешь о Кантона?" Я ответил теми же словами, что и в разговоре с Уилкинсоном: "Закрой глаза и забери его. Единственное, с чем ты должен быть осторожен, так это с управлением. Он хороший парень, который любит свою работу, и ему нужно доверять, а не напрягать"».
В этот момент я чувствую себя совершенно сбитым с толку. Если мы примем, что Фергюсон положил глаз на Кантона в течение некоторого времени (а это, я полагаю, более чем вероятно, особенно после того, как Стив Брюс и Гари Паллистер восторженно отзывались о нем своему тренеру после победы «Юнайтед» над «Лидсом» со счетом 2:0 в начале сентября), кто и что кому сказал в тот день — 25 ноября — и в каком порядке?
История о том, как была заключена сделка, стала частью фольклора «Манчестер Юнайтед», одной из лучших историй Алекса Фергюсона, которую он всегда рассказывал с ликованием хитрого торговца лошадьми, вытаскивающего очередного победителя Гранд Нэшнл [Национальные охотничьи скачки, ежегодно проводимые на ипподроме Эйнтри, Эйнтри, Мерсисайд, Англия, прим.пер.] из конюшни своего главного соперника, да еще и за мешок овса. Роль тогдашнего генерального менеджера «Лидса» Билла Фотерби иногда исполняет Говард Уилкинсон (так было на пресс-конференции, сопровождавшей представление Эрика Кантона в качестве игрока «Манчестер Юнайтед»), или наоборот. Но Алекс Фергюсон остается верен своей теме: Кантона был подписан почти случайно, по наитию, сбоку-припека.
Вот как гласит история. Отчаянно нуждаясь в нападающем — «Юнайтед» не смог забить в четырех из последних пяти матчей — Фергюсон сидел в кабинете своего председателя Мартина Эдвардса, отмечая, как жаль, что «Манчестер Юнайтед» упустил Кантона, когда тот был доступен. Как по заказу, зазвонил телефон. Это был Билл Фотерби, который интересовался доступностью Денниса Ирвина, ирландского левого защитника «Манчестер Юнайтед», который начинал свою карьеру в «Лидсе». Прямолинейное «нет» Эдвардса не положило конец разговору; он воспользовался этой возможностью, чтобы подразнить Фотерби по поводу некоторых своих игроков, в том числе Ли Чепмена, проверенного бомбардира, от которого он, должно быть, знал, что «Лидс» не избавится. Затем, по настоянию Фергюсона, Эдвардс перешел к Кантона, чью фамилию тренер нацарапал на листе бумаги. Раскол между Уилкинсоном и его французом был общеизвестен в то время, даже если его истинные причины были предметом догадок. Эдвардс был несколько удивлен, когда Фотерби подтвердил, что в шатких отношениях между тренером и игроком возникла серьезная турбулентность. Эдвардс ясно дал понять, что хочет быстрой сделки, и на этом разговор закончился, но ненадолго. Через несколько минут снова зазвонил телефон: сделка состоится. Фотерби посоветовался с Уилкинсоном, который дал свое благословение на трансфер. К тому времени Фергюсон уже покинул кабинет председателя, и ему сообщили эту новость на его телефон в автомобиле. Эдвардс попросил своего менеджера попытаться угадать, сколько они заплатят за катализатор успеха «Лидса» в предыдущем сезоне. «Как телевизионная викторина», — скажет Фергюсон несколько лет спустя. Конечно, он не назвал точную цифру. А кто бы смог? £1,2 млн. за Кантона — это было воровство [В тот же день Фергюсон связался со своим помощником Брайаном Киддом и спросил его, не хочет ли он, чтобы Кантона играл за «Юнайтед». Кидд был согласен. Когда ему сказали, что так оно и будет, и за чуть более £1 млн., Кидд ахнул: «За такие деньги? Он без ноги или что там вообще такое?»]. Настолько, что сомнения могли закрасться в разум менеджера.
Не слишком ли он поторопился? Окажется ли это еще одним из тех подписаний, за которые его раньше ругали в прессе? Какое-то время он искал недостающий кусочек пазла «Юнайтед» и верил, что несколько раз находил его, но каждый раз оказывался неправ.
Именно в этот момент он поговорил с Эриком Билдерманом, чтобы получить совет, возможно, от единственного журналиста, которому он мог бы доверять в таких обстоятельствах. Эрик помнит, что он сказал Фергюсону в тот день. Его слова перекликаются со словами Жерара Улье: «Эрик может работать только с тренером, который заменит ему отца, который будет поддерживать его на публике, как он поддерживал бы своего сына, независимо от того, что он делает; наедине он сможет отчитать его, если посчитает нужным, и "сын" ответит». Кантона, по своей природе столь быстро путавший проявление власти с запугиванием, позже так объяснил эту сторону своего характера: «На самом деле, у меня всегда были проблемы с людьми, которые не могут принимать решения. Я хочу, чтобы мне указывали направление, но я хочу знать, куда я иду. Меня нужно убедить в том, что определенный путь правильный. В противном случае начинаются проблемы» [Восприятие Фергюсоном «неуправляемого» характера Кантона будет меняться на протяжении многих лет, проведенных Эриком в «Манчестер Юнайтед». Сравнивая его с другим игроком, сэр Алекс сказал моему другу Марку Боже: «Ты мог достучаться до Эрика, потому что у вас была общая нить человечности, которую ты всегда чувствовал, что разделяешь с ним, в то время как Икс был за ее пределами, за пределами всего»].
Никто не сомневается, что обмен мнениями, о котором говорится в автобиографии Фергюсона 1999 года («Управляя своей жизнью»), действительно имел место. В конце зимы 2008/09 годов у меня наконец-то появилась возможность задать пару дразнящих вопросов сэру Алексу об этом эпизоде, на которые он ответил с откровенностью, которая является частью его характера, и за которую ему редко отдают должное. Да, Улье пару раз предупреждал его о доступности Кантона (в этом я никогда не сомневался); более того, ему рассказали о проблемах Эрика в «Шеффилд Уэнсдей» — но его «поймали на слове», а Говард Уилкинсон отреагировал быстрее, возможно, благодаря близким отношениям с Тревором Фрэнсисом и его советниками. Если бы Фергюсон смог наброситься тогда, в январе 1992 года (а он хотел), Эрик Кантона стал бы игроком «Манчестер Юнайтед» на несколько месяцев раньше. Когда представилась возможность, не для того, чтобы исправить то, что вряд ли можно назвать ошибкой, а для того, чтобы воспользоваться обстоятельствами, сэр Алекс воспользовался этим в безупречное время. Телефонный звонок, бумажка, переданная Мартину Эдвардсу — все это было правдой. Чего никто не знал, так это того, что Кантона уже некоторое время был целью «Манчестер Юнайтед». На мой взгляд, рассказы Улье, Роуча и Билдермана на самом деле дополняют историю, а не умаляют ее, и показывают Фергюсона, который не только был способен доверять своей интуиции, но и обладал ясным умом, чтобы обратиться за советом и, что более важно, прислушаться к нему.
«Манчестер Юнайтед» мог легко позволить себе Кантона, но мог ли Фергюсон позволить себе провал, было менее очевидно. Его некогда хрупкая хватка на посту главного тренера была усилена победами в Кубке Англии 1990 года и Кубке обладателей кубков 1991 года, но слабость борьбы «Юнайтед» за титул в последние несколько недель предыдущего сезона заставила некоторых задаться вопросом, действительно ли Алекс Фергюсон, учитывая имеющиеся в его распоряжении средства, способен обеспечить чемпионство, которого жаждали поклонники клуба с момента их триумфа в 1967 году. С тех пор этот источник постоянной тревоги висел на шее менеджеров «Манчестер Юнайтед», а посредственный старт его команды в сезоне 1992/93 сделал его еще тяжелее.
Сумма, связанная с трансфером Эрика, представляла собой незначительные затраты для клуба, который уже преодолел барьер в £1 млн. в восьми предыдущих случаях с тех пор, как Фергюсон возглавил клуб в 1986 году. Более того, из игроков, участвовавших в этих сделках, только один — Дион Даблин (купленный за £1 млн. у «Кембридж Юнайтед» в августе 1992 года) — стоил меньше, чем игрок сборной Франции. Фергюсон был готов расстаться с гораздо большими деньгами, чтобы переманить Алана Ширера из «Саутгемптона» летом, пока «Блэкберн Роверс» не побил английский трансферный рекорд и не пригласил его на «Ивуд Парк». Имя Питера Бердсли (в то время игравшего за «Эвертон») также часто упоминалось, и за несколько дней до того, как было официально объявлено о прибытии Эрика, Фергюсон потерпел неудачу во второй попытке купить великолепно одаренного (но проблемного) центрального нападающего «Шеффилд Уэнсдей» Дэвида Херста. Йоркширский клуб отклонил предложение, которое, как полагают, значительно превышало £3 млн., что подчеркивает смехотворную природу суммы, которую «Лидс» был готов принять в обмен на своего самого одаренного футболиста — лучшего игрока матча роскошного Чарити Шилд, который был разыгран чуть более трех месяцев назад. В этом контексте заверение, которое искал Фергюсон, возможно, было связано как с вопросами, которые он задавал о себе, так и с его новым рекрутом. Было бы преувеличением говорить о «последнем броске костей», но как долго он сможет удерживать ключи власти, если эта последняя авантюра не окупится?
Несмотря на давний интерес Фергюсона к своему новобранцу, события развивались с огромной скоростью: сделка была заключена всего через четыре дня после того, как Кантона был исключен из состава «Лидса» на игру с «Арсеналом». Сорок восемь часов спустя, утром 27 ноября, Эрик прошел медицинское обследование и своим новым тренером был приглашен на стадион. Кантона вышел на поле, на котором двенадцать недель назад он полчаса играл за «Лидс». Когда он подошел к середине поля, Фергюсон остановил его и широким жестом указал на трибуны, спросил: «Интересно, достаточно ли ты хорош, чтобы играть на этой площадке...» на что Эрик ответил: «Интересно, достаточно ли хорош "Манчестер" для меня?» Поскольку ни для кого не секрет, что игроки с завышенным чувством собственного достоинства редко задерживаются надолго на «Олд Траффорд», кого-то может удивить, что Алексу Фергюсону понравилась эта бравада. Но шотландец умел отличать гордость от дерзости и искал героя, достаточно крупного для «Театра мечты». Любой болельщик «Манчестер Юнайтед» может назвать футболистов несомненного таланта, которые не оправдали ожиданий в их клубе. Неопровержимое чувство веры в себя имеет решающее значение для тех, кто хочет выжить и процветать в среде, где мифы, как правило, идут не в ногу с реальными достижениями. Ответ Кантона, несмотря на все его напускное высокомерие, по крайней мере, демонстрировал искреннее желание добиться успеха и отказ от запугивания.
Затем они отправились в пресс-центр, где Эрик должен был быть официально представлен британским СМИ как игрок «Манчестер Юнайтед». Алекс Фергюсон открыл пресс-конференцию на своем идиосинкразическом французском языке: «Mon plaisir à présenter Éric Cantona» [Мне очень приятно представить Эрика Кантона] — на губах Эрика появилась слабая улыбка. Как и большинство великих тренеров, Фергюсон использовал и продолжает использовать прессу, чтобы донести послание до единственной аудитории, которая ему действительно небезразлична: его игроков; на этот раз он обращался к французу, который сидел рядом с ним с переводчиком под боком [У этого толкователя было очень мало работы. Когда его спросили, подавал ли он запрос на трансфер в «Лидс», Эрик ответил: «Нет», и это было более или менее верно]. «Эрик — голеадор, которого мы искали, — сказал он. — Он очень интересный футболист, которого любят болельщики "Манчестер Юнайтед". Он один из лучших артистов в стране». Фергюсон не смог удержаться от небольшого выпада в адрес бывшего клуба Эрика: «Я считаю, что он сыграл важную роль в победе "Лидса" в чемпионате в прошлом сезоне. У него есть чутье, у него есть класс, и теперь мы предоставили ему самую большую сцену, на которой он может выступать».
С самого начала Фергюсон проводил политику, от которой он никогда не отступал на протяжении всего пребывания Кантона в Манчестере: уговаривать Эрика, успокаивать его, укреплять его хрупкую уверенность при каждом удобном случае. Улье и Билдерман посоветовали ему стать суррогатным отцом для Кантона. Надо отдать должное значительному таланту Фергюсона как психолога, что он сразу почувствовал, что у него нет другого пути действий. Позже он писал: «Когда он [Эрик] приехал, я решил, что не буду обращать внимания на все прошлые попытки представить его как enfant terrible [ужасное дитя], я буду судить о нем по тому, каким он был в своих отношениях со мной, ставя перед собой цель регулярно общаться с ним и пытаться понять его. Вскоре я обнаружил, что он не был таким уверенным в себе человеком, каким его воспринимали многие. Он нуждался в подпитке». Первый день пребывания Эрика на «Олд Траффорд» дал Фергюсону шанс сделать это на публике и задать модель поведения, которая изменит игрока — и, в конечном счете, клуб.
Помогло и то, что оба мужчины мгновенно засияли друг перед другом. Кантона, не колеблясь, рассказал о случае «любви с первого взгляда» и признался своему другу Бернару Морлино: «Фергюсон наполняет нас радостью жизни. Либо ты входишь в tourbillon [вихрь], либо тебя выбрасывает за пределы урагана». Обратите внимание на жестокий подтекст метафоры Кантона; обратите также внимание на то, как мало места остается для разума в этой оценке — важна «радость жизни». Молодой футболист «Осера» сказал: «Может быть, в тот день, когда я впервые погладил мяч, светило солнце, люди были счастливы, и мне захотелось играть в футбол. Всю свою жизнь я буду пытаться запечатлеть этот момент снова». Двадцатишестилетнему парню хотелось верить, что наконец-то пришло время сделать это.
Говард Уилкинсон заблудился, пытаясь прочесть запутанную карту характера Эрика. Все, что он мог видеть, это клубок дорог, цель которых была неясна. Возможно, он и понимал, что огненную личность, которую он привел в «Лидс», нужно утихомирить; но он не мог заставить себя определить место, которое Кантона и только Кантона мог бы занять в его команде, поскольку это противоречило как его инстинкту, так и всему тому, чему он научился в своем нелегком восхождении от профессионала низшей лиги до чемпиона Англии. Это противоречило бы тому, что сделало его успешным менеджером — его организаторским способностям, его способности прививать дисциплину в группе, его строгому (некоторые сказали бы, что жесткому) подходу к игре в футбол. Футбол — вид искусства? Вряд ли, черт возьми! Битва, да.
Фергюсон был из другого теста. Для него дисциплина была средством для достижения цели, а не непреложным императивом управления человеком. Он знал, как вселить страх в глаза игрока, но у него также было интуитивное понимание неуверенности других людей и того, как лучше всего использовать ее; доброта и понимание, которые были для него естественными, были другим оружием в его арсенале. Я провел в обществе Фергюсона всего несколько часов, но, как и многие до меня, я был поражен его легким обаянием и подлинной способностью слушать собеседника. Время, которое он дал мне, казалось мне подарком, преподнесенным без аффектации; хотя верно и то, что меня держало в напряжении чувство неминуемой опасности. Я, конечно, не хотел переходить дорогу этому человеку и понимал, что сделать это будет не так уж сложно.
Фергюсон знал, что все, за исключением очень немногих профессионалов, порой охвачены непреодолимым чувством тоски, как много сомнений овладевает ими, и что то, что отличает великое от хорошего, может быть также способностью преодолеть глубоко укоренившееся чувство неполноценности, а не непоколебимой верой в свои способности. Итак, как лучше поступить с Кантона? Секрет Фергюсона был предельно прост: чай. Как он сказал Жерару Улье: «Каждый день я выпивал с ним чашку чая. Каждый день». Теперь мы знаем, как Эрик отреагировал на это, как он отреагировал на ворчливое ласковое наставление Ги Ру и на более мягкое, но все же отцовское правление Марка Бурье. Фергюсон также понимал — опять же, с самого начала, поэтому на данном этапе истории нужно сделать акцент — что ему придется предоставить своему новобранцу гораздо больше свободы действий в повседневной жизни клуба. Поначалу некоторым игрокам было трудно поверить и смириться с тем, что такому отъявленному исчадию ада можно простить нарушения кодекса поведения «Юнайтед», за которые они получили бы строгий выговор, а в некоторых случаях и более серьезное наказание. Эрик демонстрировал замечательную самоотдачу на тренировочной базе, часто оставаясь с парой игроков молодежной команды, чтобы попрактиковаться в своих гаммах, когда другие уже давно закрыли крышку пианино. Но он также несколько раз опаздывал, не навлекая на себя гнев своего тренера, который в равной степени терпел различные нарушения дресс-кода клуба со стороны француза. Ли Шарп рассказал, как он подвергся словесной порке со стороны своего менеджера, когда появился на гражданском мероприятии в шикарном шелковом костюме, в то время как Кантона, одетый в футболку и кроссовки, вальсировал без малейшего взгляда со стороны Фергюсона.
Эрик был особенным человеком? Относитесь к нему как к единому целому, и увидите, что произойдет. И случилось так, что из уважения и благодарности к тренеру, который относился к нему с сочувствием и добротой, которых он так жаждал, Кантона научился соответствовать правилам и положениям «Юнайтед». Послушный, а может быть, и нет; сговорчивый, безусловно. И по мере того, как влияние его присутствия на игру команды становилось все более очевидным — и это было ясно видно в течение нескольких недель — профессиональные футболисты, которые могли испытывать ревность, даже злобу, по отношению к любимчику учителя, смирились с тем, что к другому человеку можно относиться иначе, тем более, что Кантона никогда не стремился возвеличить себя из-за особого статуса, которым он пользовался в Клифе, тренировочной базе «Манчестер Юнайтед».
Помогло и то, что уроженец Глазго искренне любил все французское, а не только бургундские grands crus [высший сорт бургундских вин, прим.пер.], которые он хранит в своем погребе. «Если бы Алекс был англичанином, — сказал мне Эрик Билдерман, — я уверен, что все сложилось бы не так хорошо. Их не английское происхождение создало между ними связь». В тот день, когда Эрик впервые встретился с прессой в Манчестере, Фергюсон не перестал упоминать Старый Альянс (и обещал создать новый). Много лет спустя, уже после того, как обещание было выполнено, он добавил: «Кантона — это тот человек, которому на «Олд Траффорд» с трибун пели "Марсельезу". Можете ли вы представить себе более 60 000 англичан, которые в один голос поют "Марсельезу"?»
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
