Джонатан Уилсон. «Ангелы с грязными лицами» ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ: ВОЗРОЖДЕНИЕ И КОНФЛИКТ, 1973–1978, Глава 34
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. РОЖДЕНИЕ НАЦИИ, 1863–1930
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЗОЛОТОЙ ВЕК, 1930–1958
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ, 1958–1973
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ВОЗРОЖДЕНИЕ И КОНФЛИКТ, 1973–1978
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. НОВАЯ НАДЕЖДА, 1978–1990
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ДОЛГ И РАЗОЧАРОВАНИЕ, 1990–2002
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. ЗА ОКЕАНОМ, 2002–2015
БлагодарностиПриложенияБиблиография
***
34. ЭПОХА ДЬЯВОЛОВ
В настоящее время Франсиско «Панчо» Са является преподавателем на тренерских курсах, проводимых AFA на «Эль-Монументаль». Он высокий, стройный, в очках в проволочной оправе, с пучком коротких белых волос, говорит так тихо, что, когда мы сидим друг напротив друга за партами в одном из классов стадиона, не всегда удается расслышать его за криками и писком игры пять-на-пять, проходящей в коридоре снаружи. Он родился в Лас-Ломитасе в Формосе, провинции на крайнем севере Аргентины, на границе с Парагваем, но всегда был болельщиком «Индепендьенте», собирался у радиоприемника вместе с родителями, братьями и сестрами, чтобы послушать игры.
В 1960-е годы он играл в молодежной команде «Сентраль Гойя». В следующем году он перешел к ним на профессиональной основе, а в 1968 г. перешел в команду «Уракан де Корриентес» из столицы провинции. Только в двадцать три года он наконец-то добился переезда в Буэнос-Айрес, но за два сезона в «Ривер Плейт» провел всего два матча. В двадцать пять лет, после перехода в «Индепендьенте», началась его карьера в высшей лиге, а к моменту ухода на пенсию в 1982 году Са стал самым успешным игроком в истории Копа Либертадорес.
Команда, в которую перешел Са, под руководством бывшего великого игрока «Расинга» Педру Деллача, в предыдущем сезоне выиграла Метрополитано. Мигель Анхель Санторо, игравший в воротах во время двух первых побед в Кубке Либертадорес, в свои двадцать восемь лет только начинал расцветать, а креативная игра команды строилась на хрупкой элегантности Хосе Омара «Эль Пато» (Утки) Пасторизы [Пасториза, игрок, которого Раттин ударил в турне по Италии в 1966 году, был такой легендой в клубе, что после его смерти от болезни сердца в 2004 году его имя было вплетено в футболку команды прямо под логотипом Umbro, потому что нападающий Хайро Кастильо продолжал получать предупреждения за празднование голов, снимая футболку, чтобы показать нижнюю футболку, отдавая таким образом дань уважения].
Они сохранили титул Метрополитано, после чего Деллача заменил его бывший сосед по комнате Умберто Маскио, работавший в клубе тренером по физподготовке. Ему посчастливилось унаследовать не только выигравшую титул команду, но и пополнившуюся притоком талантливых молодых игроков, в первую очередь Рикардо Бочини, который, несмотря на то, что журналист Уго Аш назвал его «карликом, нескладным, невозмутимым, без мощного удара, игры головой и харизмы», стал самым популярным игроком в истории клуба. На самом деле отсутствие у него явного атлетизма или звездных качеств усиливало его привлекательность: в своей явной обыденности он воплощал образный гений аргентинского футбола, парень с улицы, который добился успеха не благодаря воспитанию или телосложению, а благодаря своим природным техническим способностям.
«Я впервые выпустил Бочини на поле, — сказал Маскио. — Он сыграл тридцать минут и был великолепен. Если я сажал его на скамейку, люди свистели. Люди любили его, потому что знали его по третьей команде и резерву. При нем каждая "девятка" становился лучшим бомбардиром».
Бочини не любит давать интервью, но после долгих уговоров он все-таки согласился встретиться со мной в последний вечер моего пребывания в Буэнос-Айресе. Он сказал, чтобы я ждал его на определенном углу улицы в Палермо в 9:30, но к 9:50 он так и не появился. Я позвонил ему, но ответа не последовало. Я был уже на грани того, чтобы сдаться, когда незадолго до 10:00 он позвонил и назвал адрес в нескольких кварталах отсюда. Через две минуты он открыл дверь, и я оказался в квартире величайшей легенды «Индепендьенте», человека, которого боготворил Диего Марадона.
При этом Бочини, хотя и живет в одном из богатейших районов Буэнос-Айреса, имеет обезоруживающе обычную для такого знаменитого человека квартиру. Входная дверь открывалась в скупо оформленную главную комнату: в одном конце небольшой диван и два кресла, сгрудившиеся вокруг телевизора, по которому показывали матч чемпионата Южной Америки, в другом — обеденный стол, на котором лежали недоделанные школьные задания. Бочини, на макушке которого уже совсем не осталось волос, неловко сидел на диване, придавленный большим мягким пальто, которое он не снимал на протяжении всего интервью. В правой руке он сжимал ключи от машины, словно в любой момент мог решить, что с него хватит, и рвануть с места. Он говорил сухим монотонным голосом: он не был нетерпелив, но и не был невежлив, он тщательно обдумывал свои ответы, но его облегчение было очевидным, когда через сорок пять минут я решил, что кровь из камня выжимать больше не стоит. Я думаю, что он просто был очень застенчив, и в его дискомфорт трудно было поверить тому, кто был столь замечательно инстинктивным игроком.
Бочини родился в 1954 году в городе Сарате, расположенном в девяноста километрах к северу от Буэнос-Айреса на западном берегу реки Парана. Он рано проявил талант, играя за «Бельграно» в своем родном городе, а в пятнадцать лет отец повез его на просмотр в «Сан-Лоренсо» и «Боку Хуниорс». Ни тот, ни другой не поддержали его, и он попробовал снова, на этот раз в академии «Индепендьенте». «Главным тренером был Нито Вейга [Вейга был известным молодежным тренером, и частью команды «Индепендьенте», которая выиграла чемпионат 1948 года во время забастовки игроков] , — сказал он. — Он увидел меня в деле, поверил в мои качества и перевел в резерв, где я сыграл матч, который помню до сих пор: "Индепендьенте" против "Сан-Мартин де Тукуман", который проходил на стадионе "Расинга", потому что "Индепендьенте" ремонтировал свое поле. Так что я могу сказать, что впервые сыграл в футболке "Индепендьенте" на стадионе "Расинга"».
В следующем году «Бельграно де Сарате» отдал его в аренду «Индепендьенте», где он играл за резервную команду в седьмом эшелоне аргентинского футбола. Бочини продолжал жить в Сарате, но каждый вторник и четверг ему приходилось добираться на юг на тренировки, а по субботам присоединяться к команде на матчи.
Тем не менее, это был настолько трудный путь, что Бочини подумывал о том, чтобы бросить. «Я вырос в скромной семье, — сказал он. — У нас особо не было денег, а ездить на автобусах и поездах, да еще и питаться, стоило очень дорого». А клуб не оплачивал мне расходы, и однажды я решил больше не ездить, и не выезжал из Сарате примерно два месяца. Но потом они меня убедили, сказали, что я им интересен, что у меня есть будущее, и я снова начал тренироваться. На следующий год они меня купили, и я переехал в клубный домик для детей из области. Мы там жили. Долгие поездки закончились».
Став чемпионами Либертадорес, «Индепендьенте» в 1973 году сразу же вышел в полуфинальную группу и вновь оказался перед необходимостью выиграть свой последний матч, чтобы пройти дальше. На этот раз их соперником был «Сан-Лоренсо», и на этот раз они прошли дальше благодаря единственному голу Мигеля Анхеля Джакелло. В финале они встретились с командой «Коло-Коло». В первом матче в Авельянеде чилийцы получили преимущество благодаря автоголу Са на семьдесят первой минуте, но через четыре минуты левый нападающий Марио Мендоса сравнял счет, и игра завершилась со счетом 1:1.
Второй матч проходил в такой лихорадочной атмосфере, какую Са только может припомнить. «Чили переживала очень сложный период в политическом плане, — сказал он. — Президент Альенде был очень слаб, и через несколько недель он был свергнут. Атмосфера была удивительно враждебной, начиная с того момента, как мы вышли из самолета, и заканчивая гостиницей, стадионом, всем, — вспоминает Са. — Они бросали бутылки в автобус и заставляли нас преодолевать километры по городу, чтобы добраться до стадиона, из-за чего мы еще больше нервничали. В раздевалке и тоннеле было отключено электричество: это было очень по-"Либертадорес". Спустя годы я встретил [Ромуальдо] Арппи Фильо [Бразилец был очень уважаемым судьей, который отвечал за финал чемпионата мира 1986 года], который судил тот финал, и спросил его, какой матч был самым сложным в его жизни. И он сказал мне именно о матче "Коло-Коло" - "Индепендьенте"». Враждебность, возможно, и была, но «Индепендьенте» выстоял, добившись безголевой ничьей.
Это означало решающий матч, который проходил на стадионе «Сентенарио» в Монтевидео. Мендоса вывел «Индепендьенте» вперед, но за шесть минут до перерыва Карлос Касцели, лучший бомбардир соревнований в том сезоне, сравнял счет. Игра перешла в дополнительное время, и через две минуты после перерыва Джакелло перебросил мяч через вратаря «Коло-Коло» Адольфо Нефа, забив победный мяч.
После этого успеха Маскио ушел, а его место занял Роберто Феррейра, который был правым защитником в команде «Индепендьенте», выигравшей два титула Либертадорес в 60-х годах. Он продержался всего год, после чего освободил место для возвращения Деллача. Стремительная смена тренеров не пошатнула континентального господства «Индепендьенте» и не так сильно повлияла на стиль игры, как появление Бочини и приезд из «Кильмеса» игрока, с которым всегда будет связано его имя: Даниэль Бертони, вингер с умением смещаться в центр, был быстрым, устремленным и идеальным нападающим. «Это были два ключевых человека, которые дополнили всю ту жесткость, которой мы уже обладали как команда, — сказал Са. — Бочини был выдающимся игроком, а Бертони — потрясающим форвардом. Мало кто это признает, но он был быстрым, сильным, умел бить с обеих ног, вел мяч на дриблинге и забивал много решающих голов. А Бочини был похож на Иньесту — талантливый, умный игрок».
Бочини стал мастером самого почитаемого явления в аргентинском футболе — la pausa (паузы), когда «десятка», готовый отдать пас, задерживается на долю секунды, ожидая, пока игрок, которому он хочет отдать пас, достигнет идеальной позиции [В этом мастерстве преуспел Хуан Роман Рикельме, но самый известный пример, как это ни обидно для аргентинцев, вероятно, принадлежит бразильцу Пеле, который ждал забегания Карлоса Альберто, прежде чем отдать ему мяч, чтобы тот забил четвертый мяч в финале чемпионата мира 1970 года]. Объяснение Бочини этого навыка говорит о необычайном футбольном интеллекте, способности визуализировать и предсказывать поведение других, что напоминает утверждение эволюционного биолога Стивена Гулда о том, что большинство ведущих спортсменов обладают способностью к быстрым расчетам, за которые их признали бы гениями практически в любой другой области. Бочини говорил:
На мой взгляд, есть два типа паузы, или два способа делать la pausa: с медленно летящим мячом, или с быстро летящим мячом. Иногда приходится бежать быстро, уводя мяч с собой, чтобы подождать, пока другой игрок выйдет на позицию. Так случилось, например, в игре против «Олимпии» (групповой этап Либертадорес в 1984 году). [Алехандро Барберон отдал мне мяч и начал бежать, а я должен был быстро нестись с мячом, но при этом ждать его. Если бы я оставался на своей позиции, не двигаясь, то не смог бы оказать ему должную помощь, поэтому мне пришлось бежать с мячом, но зная, что я жду, когда он выйдет на оптимальную позицию, чтобы вернуть ему мяч. Я сделал это, он прострелил, и мы забили гол.
А в другой раз, против «Гремио» в Порту-Алегри [в первом матче финала Либертадорес в 1984 году], мяч был у меня в ногах, но я должен был ждать, потому что они очень хорошо оборонялись, и пространства почти не было, поэтому я должен был держать мяч против своего опекуна, зная, что должен ждать, пока [Хорхе] Бурручага, который уже начал забегать, прорвет линию обороны. Мы находились в непосредственной близости от штрафной, поэтому пространства было мало, и пас должен был быть очень острым. Я подождал, а потом отдал ему пас, и мы забили.
Это типичное объяснение la pausa — ожидание товарища по команде, удерживая мяч. Первое — пауза на скорости — это полное откровение; никто об этом не знает [он издал короткий и немного нервный смешок], и почти никто этого не делал. Если бы я оставался в полузащите, он был бы в тридцати метров от меня, и даже если бы ему удалось получить мяч, никого не было бы в штрафной, чтобы успеть на его передачу и забить, поэтому я должен был бежать быстро, но в то же время ждать, потому что мы играли в полузащите, а значит, у нас было много пространства, но и много места, которое нужно было преодолеть.
Бочини считает, что способность понимать движение столь расчетливым образом является врожденной. «Ничему из этого нельзя научить», — сказал он.
Я считаю, что это приходит в момент, это зависит от вдохновения ваших игроков. Ты должен знать, как делать la pausa, а другой должен знать, что пока товарищ по команде делает la pausa, он также следит за тем, кто сделает правильное движение, чтобы удивить соперника. La pausa без партнера по команде, который сотрудничает с тобой — это просто удержание мяча до тех пор, пока, возможно, ты не заработаешь фол и не потеряешь некоторое время, если тебе нужно затянуть время.
Важно иметь игроков, способных соответствовать вашим целям. Если у вас нет быстрых игроков, таких как Барберон или Бурручага, которые любят совершать вертикальные забеги, то la pausa бесполезна. Но технике можно и нужно обучать. Я получил свою долю в потрерос, но во время матчей — я больше верю в матчи, чем в тренировки — техника может улучшиться, потому что ты сталкиваешься с реальными ситуациями в игре, и ты должен решить их как можно быстрее, и поэтому, чем больше точности в твоей ноге, тем лучше для команды.
Отношения между Бочини и Бертони были ошеломляющими, партнерство, не требующее больших трудозатрат. «С Бертони мы поняли друг друга с первой же совместной игры, и нам не пришлось говорить об этом, — сказал Бочини. — Это было просто естественно; было такое ощущение, что мы всю жизнь играли вместе, исходя из наших личных качеств: Я был быстрым и умелым; он был мощным и хорошо играл в стеночку, то, что мы в Аргентине называем pared».
Это повлияло на игру команды. «С появлением Бочини-Бертони схема команды немного изменилась, не то чтобы сильно, но изменилась, — сказал Са. — Мы старались придерживаться тактической схемы: много работы от ребят в атаке, чтобы сохранить баланс и никогда не быть слабыми. А мозг у нас был всегда. Сначала это был Пасториза. Вся команда стремилась передать ему мяч. А потом уже Бочини взял на себя роль мозгового центра. Он был креативным парнем, тем, кто делал разницу, а мы были его поддержкой».
Если и были какие-то сомнения в качестве Бочини, то они исчезли в финале Межконтинентального турнира того сезона. В 1972 году «Индепендьенте» встречался с великим «Аяксом» Штефана Ковача, сыграл вничью 1:1 в Авельянеде, а затем был основательно переигран в Амстердаме, где гол Йохана Нескенса и два гола вышедшего на замену Джонни Репа принесли голландцам победу со счетом 3:0. Однако в 1973 году «Аякс» отказался от участия в турнире, и вместо него Европу представлял «Ювентус», которого они обыграли в финале, причем игра проходила в один этап на римском «Олимпико».
«Естественной реакцией, — признался Бочини, — было сомнение в том, что мы сможем развернуть свою игру против одной из сильнейших команд Европы, но на поле мы довольно быстро заметили, что мы равны, что мы можем играть с ними в дриблинг, что мы так же быстры, как они, или даже быстрее». В начале второго тайма Антонелло Куккуредду с пенальти пробил выше ворот, но затем, за десять минут до конца матча, случился гол, который впервые вписал Бочини — и Бочини-Бертони — в легенду «Индепендьенте». Бертони прорвался с середины поля и внешней стороной правой бутсы отдал пас на Бочини. Примерно в тридцати пяти метрах от ворот, имея небольшое пространство, Бочини правой ногой получил мяч, развернулся и, пройдя Клаудио Джентиле, переместился влево. Вдруг появился коридор, и он ускорился в него. Бертони, опередив его, оттянулся в центр, а Сандро Сальвадоре пошел перекрывать Бочини. Бочини пробросил мяч вправо, Бертони, отлично сыграв в pared, с края штрафной откинул мяч ему на ход, и в тот момент, когда мяч, казалось, уже лег под ноги Бочини, а Сальвадоре и Сильвио Лонгобукко окружали его, он перебросил мяч через Дино Дзоффа. Это был единственный гол в матче, и «Индепендьенте» стал третьей аргентинской командой, выигравшей Межконтинентальный чемпионат.
Этот гол приобрел мифический статус, когда запись аргентинской трансляции была утеряна. Болельщики стали называть его «el gol invisible», пока в 2009 году группе поддержки Independiente Místico не пришла в голову светлая мысль поехать в Италию и попросить у государственной телекомпании RAI копию. Даже без этой интриги именно этот гол утвердил «Индепендьенте» в качестве лучшего в мире, а Бочини — в качестве настоящей звезды.
В следующем году он также сыграл важную роль в финале Либертадорес, забив первый мяч «Индепендьенте», который выиграл второй матч со счетом 2:0 и вывел команду в плей-офф. Это произошло благодаря двум пенальти. Первый — за восемь минут до перерыва, Пабло Форлан [Отец Диего Форлана. Тесть Пабло, дед Диего, Хуан Карлос Кораццо, также был игроком сборной Уругвая: все три поколения играли в командах, выигравших Кубок Америки] сыграл рукой при поданном Бочини угловом и удар с точки реализовал его товарищ по сборной Уругвая Рикардо Павони, ветеран финала Либертадорес 1965 года. У левого защитника по-прежнему внушительные усы, но если сейчас они слегка подкручены, что говорит об опыте и авторитете, то тогда они были чисто черными и опускались до линии челюсти, придавая ему вид заунывного балладника. «Я сам пробью, потому что именно на мне лежала эта ответственность, и, очевидно, когда я подхожу к воротам, ну, они начинают казаться меньше, — сказал Павони. — Потому что не стоит забывать, что ты собираешься бить пенальти, а болельщики поют: "Uruguayo, uruguayo...", но это "Uruguayo, uruguayo..." также означает. ...забей. Ты не смажешь его». Он пробил прямо по центру, и вратарь Вальдир Перес прыгнул в левую сторону. Потом, во втором тайме, Карлос Гай отбил пенальти Зе Карлоса, и «Индепендьенте» завоевал третий подряд титул чемпиона Либертадорес. «Эта победа открыла возможность четвертого подряд завоевания Либертадорес, — сказал Са. — Это было нечто грандиозное, потому что ни одна команда не выигрывала четыре раза подряд».
Их главное препятствие было связано не столько с событиями на поле, сколько с тем, что Бочини в тот год был вынужден проходить военную службу. «Все было не так уж плохо», — сказал он.
Первые два месяца я ездил на [военную базу] почти постоянно, когда должен был там находиться, но потом мне стали разрешать уходить раньше, играть в матчах, и в итоге я стал приезжать туда только раз в пятнадцать дней. Мой непосредственный офицер был фанатом «Расинга», но мы никогда не ссорились и со временем стали друзьями, вместе ужинали. Только один раз помню, что подготовка к военной службе была настолько тяжелой, настолько тяжелой, что я вернулся домой без сил. В тот вечер я должен был играть за «Индепендьенте» и не мог пошевелиться. Я реально почувствовал, что мои мышцы стали как бревна.
Для выхода в финал им нужно было выиграть у «Крузейро» в разницей в три гола в последнем полуфинальном матче, но они сделали это, в том числе благодаря олимпийскому голу Бертони. В единственном матче финала был обыгран «Унион Эспаньола», а «Индепендьенте» завоевал рекордный четвертый подряд титул, шестой в своей истории.
Континентальный успех «Индепендьенте» был частью более широкой закономерности. В период с 1968 по 1980 год не было ни одного финала Либертадорес, в котором бы не участвовала аргентинская команда. Однако как бы ни доминировала Аргентина на клубном уровне, национальной сборной потребовалось немало времени, чтобы оправиться от шока, вызванного непопаданием на чемпионат мира 1970 года. Омар Сивори сменил Хуана Хосе Пиццути на посту тренера сборной в 1972 году и, решив исправить то, что не получилось в отборочном турнире четырьмя годами ранее, вместе с AFA решил реализовать план, предложенный Маскио для преодоления высоты над уровнем моря в выездном матче с Боливией. Они отобрали второй состав, в который вошли Марио Кемпес и Рикардо Бочини, и отправили их в Тилькару в северной провинции Хухуй, на высоте две с половиной тысяч километров над уровнем моря, для акклиматизации и специальной подготовки. Их стали называть la selección fantasma (призрачная сборная), и у тех, кто там был, возникло ощущение, что о них забыли. Позднее Кемпес жаловался на качество гостиницы и рассказывал, что для игроков было сделано так мало, что им пришлось увеличить количество товарищеских матчей с двух до семи, чтобы хватило денег на покупку еды в местном супермаркете. Даже тогда, по его оценкам, он потерял «восемь или девять килограммов». Однако план сработал: обыграв в Буэнос-Айресе Боливию со счетом 4:0 и сыграв вничью с Парагваем, Аргентина выиграла в Ла-Пасе со счетом 1:0 и завершила квалификацию победой над парагвайцами со счетом 3:1.
Одно дело — квалификация, совсем другое — блистать в финальной части Кубка мира. При всей болтовне о том, что в 1966 году они стали моральными чемпионами, холодным фактом было то, что лучшее выступление сборной Аргентины на чемпионате мира пришлось на 1930 год, когда она проиграла в финале Уругваю. Учитывая жалобы восьмилетней давности, было что-то озорное в назначении британского арбитра на ответный матч сборной Аргентины на Кубке мира 1974 года против Польши в Штутгарте, и не просто судьи, а Клайва Томаса, валлийца, чья своеобразная интерпретация правил гарантировала, что он и споры никогда не будут разделены надолго.
Томас, однако, не имел особого отношения к поражению Аргентины со счетом 2:3. Начало встречи было неудачным: вратарь Даниэль Карневали уронил мяч после углового, позволив Гжегожу Лято уже на седьмой минуте матча вывести сборную Польши вперед. Неудачный пас Роберто Перфумо позволил Лято вывести Анджея Шармаха в прорыв, и он сделал счет 2:0 еще до перерыва, а в начале второго тайма центрфорвард попал в штангу после еще одного промаха в обороне. И хотя Рамон Эредия отличным ударом вернул в игру интригу, вскоре ужасный выброс мяча рукой Карневали позволило Лято сделать счет 3:1. Рене Хаусман все же довел счет до 3:2, но саморазрушение Аргентины оказалось слишком сильным.
Во второй игре с Италией они также сами себе сделали хуже. Аргентина повела в счете через двадцать минут после того, как Хаусман пробил с отскока по воротам Карлоса Бабингтона, но через пятнадцать минут Перфумо, пытаясь вынести удар Ромео Бенетти, переправил мяч в собственные ворота. Аргентина, до этого момента значительно лучше играла, потеряла уверенность в своих силах, и матч так и закончился вничью. Это означало, что для выхода во вторую стадию Аргентине необходимо обыграть Гаити и надеяться, что Италия проиграет Польше, причем разница мячей должна быть не менее трех. Они сделали свое дело, выиграв со счетом 4:1, а затем с тревогой наблюдали за тем, как в пользу Италии не был назначен чистый пенальти, когда Пьетро Анастази подставил подножку Антони Шимановски, и они проиграли со счетом 1:2, позволив Аргентине пройти дальше.
Не сказать, что во второй группе, в которую входили Голландия, Бразилия и Восточная Германия, было много радостного. Игра против сборной Польши намекнули на то, насколько сильно Аргентина отстала от лучших европейских команд, но голландцы вбили им в голову, что урок не будет лишним. Нидерланды были великолепны на этом турнире, но, пожалуй, никогда не были так великолепны, как в игре с Аргентиной. Если голландцы были изобретательны, грациозны и стремительны, то аргентинцы — громоздки, предсказуемы и неповоротливы. Матч закончился со счетом 0:4, но было ощущение, что если бы голландцы очень захотели, то могли бы забить как минимум вдвое больше.
Встреча с действующими чемпионами мира, Бразилией, в следующем матче стала для Аргентины почти облегчением. Бразилия была далеко не той командой, которая играла в Мексике, но она с трудом добилась победы со счетом 2:1, которая вывела Аргентину из борьбы за трофей. На следующий день умер Перон, и в результате финальный матч сборных Аргентины с Восточной Германией, завершившийся вничью 1:1, даже не был показан по телевидению на родине. Это была кампания, которая, несмотря на все таланты Хаусмана и Бабингтона, так и не получила должного развития, но турнир оказал на нее огромное влияние. «Я считаю, что это было огромным благом для аргентинского футбола, — сказал Са. — В то время у нас был очень хороший набор игроков, с хорошей техникой, но я думаю, что наша проблема заключалась в физическом состоянии. Мы просто надеялись выиграть за счет техники, за счет владения мячом, за счет контроля игровых действий с мячом. И другие команды заставили нас почувствовать существующий между нами разрыв в физической подготовке: мы страдали, особенно когда играли против Голландии».
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
