7 мин.

Алессандро Дель Пьеро: «Я из тех ребят, которые могут купить себе любые игрушки, но любимой остается футбольный мяч»

153

Поражение – это как сбор мусора: его можно переработать во что-то полезное, но гадость всегда останется.

Проигрывать – настолько ужасно?

Желание победить любой ценой может показаться чем-то, искажающим понятие спорта, но победа для меня остается самой сильной страстью. Вызов, соревнование, успех, сила воли – это ингредиенты моего естественного допинга. Когда я проигрываю, боль невыносима.

Вы не преувеличиваете?

Видите ли, отвращение к поражениям мне очень помогло. Перерабатывая его, я смог найти в себе стимулы, чтобы стать тем человеком, которым я являюсь. Когда я был ребенком, футбол был не просто «идеей-фикс»: это был единственный способ показать, что я могу быть самым сильным, что застенчивость оставалась где-то далеко, что в чем-то я мог быть первым. Поэтому поражение было неудачей вдвойне.

Значит, вы побороли застенчивость благодаря футболу?

А еще играя в пинг-понг. В своем городке я всегда выигрывал, но когда я в 13 лет переехал в Падую, ситуация изменилась. Когда я играл на 20 к 20, у меня руки дрожали, и бывало, я проигрывал. Меня охватывало беспокойство потому что я недостаточно верил в свои возможности, не хотел на самом деле этих очков. Так я научился абстрагироваться и выработал хладнокровие. Этот опыт мне помогал каждый раз, когда я пробивал пенальти. И, если я не забивал, это всегда было из-за легкомысленности моего выбора.

VanityFair4

Ваша книга начинается с вопроса, похожего на тему сочинения в младших классах: «Кем я буду, когда вырасту?» Он актуален для вас и сейчас, в 37 лет?

Тогда у меня не хватало смелости написать: футболистом. Я стыдился своей мечты, потому что она не казалась мне настоящей работой. Я говорил, что буду электриком, как мой папа Джино, или водителем грузовика, или поваром. Сейчас на этот вопрос я могу ответить, что мои матчи еще не закончились.

Вы научились гордиться своей мечтой.

Да, потому что – как я написал в книге – я не из тех, кто представляет себя президентом или тренером, я именно такой, каким представляюсь, я тот, кем я сам себя считаю. Во-первых, я узнаю, когда должен буду заканчивать карьеру, но это еще не сейчас: моя страсть к игре еще слишком жива.

PrimoScudetto

Вы написали что не плакали, как хотелось бы, из-за смерти отца.

Я жалею, что он не узнал моих детей, что я говорил ему «я тебя люблю» недостаточно часто, что я понял его – с некоторых сторон – только после, по рассказам его друзей. Его смерть – это самое большое горе в моей жизни.

Поделитесь воспоминанием, связанным с ним.

Я начал пробивать штрафные в гостиной, устанавливая мячик из губки на узоры на ковре и стараясь попасть в пространство между двумя ножками стула. А когда у меня получалось, переходил на более трудную точку. Между тем, папа хотел отдохнуть, вытянувшись на диване. Что он сделал? Он отодвинул свою кремово-желтую 127 в гараже, создав пространство, где я мог играть теннисным мячиком, а мишенью стал выключатель.

А какие были отношения с вашей матерью, Бруной?

В доме она больше всех говорила, больше всех двигалась, больше всех бранила. Она была королевой. Но ее жертвы для того, чтобы вырастить меня и моего брата Стефано, в то время как она, выполняла черную работу, чтобы прибавить к зарплате отца, это подвиги, которые нельзя забыть.

Мы не были бедными, но нам приходилось экономить. Чувство бережливости до сих пор лежит на мне. Я никогда не забуду, как я застеснялся, когда вернулся домой на своем первом автомобиле, кабриолете Mercedes SL. Та машина была премией за четыре года работы. Я приезжаю, и мама мне говорит, на диалекте: “Cossa costea ‘sta macchina” («Сколько стоит эта машина» - прим. пер.). Никакого упрека, но это было неправильно. Теперь же я один из тех ребят, которые могут купить себе любые игрушки, какие только захочется – но любимой остается мяч.

VantiyFair3

Вы определяете себя как индивидуалиста – почему?

Требовать лучшего от самого себя позволяет тебе давать лучшее другим. Но я знаю, что команда состоит из отличных спортсменов, которые, уважая самих себя, имеют общий интерес.

Вы когда-нибудь чувствовали себя одиноким?

Да, юношей, когда я был далеко от семьи. И, как и у многих спортсменов, у меня были свои мысли.

Какого рода?

Если у тебя нет твердого фундамента, спорт может тебя подавить. Однажды можно быть на вершине мира, на следующий день – в забвении, и страдание может тебя сокрушить. Это как сильнейший перепад температур. Бывали печальные моменты. С 1998 по 2000 годы у меня был черный период: травма колена, проигранный финал Лиги Чемпионов, вылет с чемпионата мира во Франции, подозрения «Юве» в допинге...

И бремя – порой – быть Алессандро Дель Пьеро?

Нет, известность приятна, хотя иногда проходить незамеченным очень весело. Мы с моей женой, Соней, уже много лет ездим в Венецию на карнавал в масках, так мы можем праздновать, не будучи при этом никем узнанными: это способ оторваться от всего. Год назад был любопытный случай. Во время поездки со сборной в Японию я познакомился с борцом, Человеком-Тигром, кумиром моего детства. Я подарил ему футболку, а он мне в обмен дал свою маску. Мне казалось, она идеально подойдет для карнавала –а на самом деле кончилось тем, что я проводил время, фотографируясь с японскими туристами на площади Сан Марко!

VanityFair1

Вы очень закрытый во всем, что касается вашей личной жизни. И когда вы женились на Соне Аморузо 12 июня 2005 года, у всего мира итальянского спорта рты раскрылись: никто ничего не знал!

Мы считаем это нашим огромным успехом. Наш дом – это наше укрытие от всего остального. И путешествия мы выбираем так, чтобы на нас не обращали внимания, вдали от всех.

Как вы познакомились?

Я встретил ее в баре. Не думаю, что я какой-то великий обольститель, могу только сказать, что она потрясающая женщина!

У вас трое детей – Тобиас, Доротея и Саша – и им вы посвятили свою книгу. А какой вы отец?

Я надеюсь, что соответствую высокой планке моих родителей. Я очень много занимаюсь с детьми, растить их – это увлекательное приключение, с некоторыми моментами трудностей – в разумных пределах, как и у всех. Но им всего пять, три и полтора года: еще рано говорить об их будущем.

Кстати о будущем: скажите честно, вы ведь предпочли бы закончить карьеру в «Юве».

Я мечтал об этом. Эти двадцать лет были богаты на эмоции, с мгновениями необыкновенными и иногда трудными: я испытал трепет, переписав почти все рекорды «бьянконери». Теперь, однако, ситуация изменилась.

Изменится, но в последнее время вы забивали потрясающие голы, воспетые публикой. Как бы вы определили этот последний сезон?

Самый сложный в моей жизни, потому что мне пришлось столкнуться с реальностью, которой я никогда не знал – реальностью того, кто играет мало или вообще не играет. Никто не думает о том, что заслуживает исключения, но несмотря на то, что я всегда считал, что если играет кто-то другой, то надо признать, он этого заслуживает – но это не означает отказа от борьбы за завоевание его места. Но мои товарищи никогда не были противниками, хотя мест в основном составе всего 11.

Словом, человеку гордому, как вы, было тяжело.

Уже много лет назад я взял для себя правила, которым иногда – не отрицаю – тяжело соответствовать. Я работал над самоконтролем, даже вдали от телекамер; возможно, на тренировках, мне случалось предаваться отношению чрезмерного агонизма. Но гораздо чаще я прикусывал язык, и я об этом не жалею: это помогло мне вырасти.

Как вы решили, когда Андреа Аньелли, уже в октябре, объявил, что вы не будете частью «Ювентуса» в 2013?

Я был удивлен. Но капитан никогда не должен забывать свои обязанности и то, что он представляет. «Ювентус» нацелен по максимуму на победу в чемпионате и Кубке Италии. Нам не нужны споры, которые, впрочем, никогда не были частью моей карьеры.

Но этот год действительно будет вашим последним в составе «бьянконери»?

30 июня у меня истекает контракт. Я не могу представить свое будущее, но это огромные перемены, и меня они немного пугают, потому что это как покинуть дом второй раз. Но я переживу это, как в видеоиграх, которые мне нравились в детстве: переход на новый уровень. 

IlPallone

интервью: Джованни Аудиффреди для VanityFair

перевод: Si Yo Fuera Maradona

фото для VanityFair: Маки Галимберти

фото с празднования первого скудетто из I Miti del Calcio #7

Si Yo Fuera Maradona просит прощения за не лучшее, мягко говоря, качество фотографий - я их слепила из того что было.