14 мин.

Арсен Акаев: «Если такое еще раз повторится, приедете на базу и скажете мне: «Ты трепло!»

2 k

От зари до зари

– В отличие от большинства футболистов «Анжи» и вы, и Андрей Гордеев живете на базе. Почему? Разве не скучно?

– Это со стороны может показаться, что скучно, но всегда есть какое-то дело. Мы утром встаем, и сразу же начинается рабочий процесс – сначала тренерское совещание, затем тренировка, потом разбор тренировки и уже планирование следующей. Постоянный просмотр соперников. Муслимыч всегда повторял: для тренеров и футболистов выходных не существует, работаем от зари до зари. Поэтому ни на что другое времени не остается. Да и в любом случае, если что-то вдруг понадобится, всегда можно съездить в Москву – нет проблем. Клуб предоставит транспорт. А постоянно жить в Москве тяжело, никак не могу привыкнуть к этому мегаполису. К тому же, семья у меня осталась в Махачкале – дети ходят там в школу, решили их не отрывать. Так что в Москву меня не тянет.

– Когда вырывались в город последний раз?

– Вчера ездили в Москву в ресторан «Урюк» – отмечали дни рождения Одила Ахмедова и тренера вратарей. С удовольствием посидели и отпраздновали. А сегодня уже полным ходом идет подготовка к игре с ЦСКА. За два дня до игры у нас происходит теоретическое занятие, где мы показываем 20-минутные нарезки с игрой команды. Но на то, чтобы сделать такой ролик, у тренерского штаба уходит почти вся неделя. Так что расслабляться некогда.

«Надо понимать, что мы все работаем на футболистов. Они дают результат, куют победы на поле. А победы – это материальные блага, премии»

– Кто из тренеров в клубе сегодня считается главным – Андрей Гордеев или Роберто Карлос?

– Конечно, Гордеев. Без вопросов. Но Роберто участвует в тренерских совещаниях, дает советы. Они, в любом случае, бесценны. Кроме того, он принимает непосредственное участие в тренерском процессе на поле во время тренировок. Что-то подсказывает ребятам.

– Изменился ли он после того, как вошел в тренерский штаб?

– В общении – нет. Единственное, возможно, стал как-то более серьезно относиться к ребятам, да и мы к нему. Но в жизни это все тот же Роберто, простой парень, к нему всегда можно подойти с каким-нибудь вопросом. Мы с ним часто общаемся, хотя я, в принципе, со всеми общаюсь в силу своего характера. Надо понимать, что мы все работаем на футболистов. Они дают результат, куют победы на поле. А победы – это материальные блага, премии. Поэтому мы все работаем на игроков. Мы сейчас каждый день в интернете читаем, как к нам едет новый тренер – Хиддинк, Капелло. Но я об этом даже не думаю. Моя задача в том, чтобы футболисты утром приехали довольными на базу. Чтобы я видел их улыбчивые лица. Футболисты – это живой организм. Если один где-то держит в себе недовольство, нужно с ним общаться. Что-то объяснять. В этом заключается тренерское чутье – ты должен чувствовать своих футболистов. В нашей команде сейчас отличная атмосфера. И я горжусь этим.

Дубленка, 3000 евро

– Во время тренировок «Анжи» по кратовской парковке можно водить экскурсии. Какая из этих машин ваша?

– Вы наверное не поверите… Хотя, почему не поверите – если честно, я вообще не вожу машину и никогда не умел. Чего Аллах не дал мне, так это вот этой тяги. Машину-то, при желании, всегда можно купить, но как-то совсем не хочется. У меня жена сейчас ходит на курсы вождения. А мое слабое место – это шопинг. Она этого не понимает, а я могу часами по магазинам ходить. Любуюсь, когда наши ребята приезжают на базу, тот же Сэм – настоящий стиляга. Я люблю отмечать какие-то детали его внешнего вида. Или включить телевизор, посмотреть телеканал Fashion. И потом что-нибудь такое же интересное в магазине найти для себя. Я и в Европе постоянно бегал за одеждой, и в России, шопинг везде хорош. Сейчас в отпуск обещал семью в Дубай свозить, и нам буквально на днях должны поставить годовые шенгенские визы. И после Дубая обязательно рвану в Европу, в тот же Милан – просто побродить по городу, по магазинам. Или Берлин – всю жизнь мечтаю, но так ни разу и не доехал.

– Почему именно Берлин?

– Мы все-таки дошли до Берлина, водрузили свой флаг. Да и посмотреть есть на что – тот же Рейхстаг. Я очень люблю Европу и так же сильно не люблю все эти экзотические страны, где пляжи, моря. У нас море и свое есть в Дагестане. К тому же, лететь долго не люблю – 8-10 часов я не выдержу. Хотя Роберто, например, приглашал нас к себе.

– Когда?

– Этим летом, когда перерыв был. Не всех – только меня и нашего администратора Марата. В Бразилию же виза вроде бы не нужна, так что можно было слетать. Но что-то не срослось. Хотя он очень звал.

«Помню, как увидел в каком-то магазине безумно красивую дубленку – прямо на костылях к ней побежал»

– Еще кто-нибудь звал?

– Да, в принципе, все. Бразильцы зовут к себе, Балаж зовет в Будапешт, Буссуфа – в Амстердам. Нам очень приятно, что у нас играют футболисты из разных стран. И при этом действительно классные футболисты. От души.

– Самый запоминающийся шопинг в вашей жизни?

– Еще будучи игроком «Анжи», я в 2002 году в матче с «Ростсельмашем» порвал крестообразные связки и улетел на операцию в Германию к знаменитому хирургу Пфайферу. Тогда все к нему летали. Так вот после операции мне нужно было еще полтора месяца ходить на костылях. А когда русские футболисты прилетали лечиться в Германию, нас всех встречал Штефан, переводчик. Хотя все его звали Степан, он сам-то хохол. И в один из выходных я его потащил на костылях из Германии в Париж – на шопинг. Я, Саша Новиков из «Динамо» и Степан. Представляете: сначала на поезде три часа, а потом весь день на костылях по Парижу! Помню, как увидел в каком-то магазине на манекене дубленку, безумно красивую – и прямо на костылях к ней побежал.

– Ого.

– Выложил тогда 3000 евро. В 2002 году это были серьезные деньги. Степа тогда обалдел, смотрел на меня с открытым ртом. В Европе-то такие деньги никто не тратит. Они одеваются скромно, но со вкусом. А Степа потом еще долго всем футболистам, которые после приезжали, рассказывал: «Приехал этот бородатый, достал меня со своим шопингом».

– В прошлом году вы неожиданно объявились в Испании. Что вы там делали?

– Ездил на стажировку. ВШТ отправлял две группы: одна оказалась в «Сарагосе», наша – в «Расинге». Больше всего мне там запомнились тренировки вратарей. Этому уделяется огромное внимание, и это по-настоящему впечатлило. Вратари в Европе, в первую очередь, гораздо сильнее наших в одном компоненте – игра ногами. На каждом занятии они это отрабатывают. В том же «Расинге» это происходит так: один голкипер берет мяч в руки, а тренер на другой стороне поля показывает ему точку, в которую тот должен выбить мяч. И ни одной ошибки, ни одной промаха! Десять из десяти! Причем мы наблюдали за тренировкой даже не первой команды – то ли дублеры, то ли еще кто. И у них уже такой уровень.

«Была такая модная шутка – пообещать отправить в Москву или Петербург, а в итоге отправить служить в Архангельске»

– В «Анжи» такие занятия практикуются?

– Да, Магомед Аташев, наш тренер вратарей, устраивает похожие тренировки. Но европейского уровня все равно сложно достичь. Посмотрите на того же Вальдеса – атаки «Барселоны» начинаются именно с него. Он не бездумно выбивает мяч, а делает точные продуманные передачи. Это впечатляет.

– Пример с Вальдесом – случайность, или вы тоже болеете за «Барселону»?

– Я еще с 1994 года за нее болею, получается 17 лет уже. Со времен Стоичкова, Ромарио, Кумана. Тогда нельзя было в них не влюбиться. Говорят, что сейчас «Барселона» творит что-то невозможное. Но они и тогда пели песню на поле. Я, конечно, от сегодняшней «Барсы» кайфую, но все-таки ностальгирую по той, где играли Бегиристайн, Бакеро… Жаль, что до «Камп Ноу» я пока не добрался. На «Реале» был, а «Барселону» живьем увидел только в этом году на финале Лиги Чемпионов в Лондоне. Единственный раз за почти двадцать лет.

Слезы, крылья

– Вы, оказывается, служили в армии. Расскажите.

– Я тогда играл в Хасавюрте, в чемпионате республики. А потом пришло время отдавать долг родине. Мне тогда сказали, что поеду служить в Питер. Тогда это была модная шутка – пообещать отправить в Москву или Петербург, а в итоге отправить в Архангельск. Мы, правда не в самом городе находились, а в поселке в Архангельской области – Североонежске. А служил на стрельбище в сорока минутах езды от космодрома Плесецк. Помню, как вскакивали от страха по ночам при запусках или каких-то учениях. Километров 70 всего, представьте какой шум.

– В армии было очень жестко?

– Да нет… Как и у всех, наверное. Главное, что запомнилось, – это климат. Первого мая шел снег, зимой стоял такой мороз, что трещало все. Сырость. Если цеплял какую-нибудь болячку, так она несколько недель не проходила. Да и в футбол особенно не поиграешь, хотя нам все равно раз в неделю выдавали кеды, мы выходили на плац и гоняли. А однажды даже вывезли на чемпионат по легкой атлетике – я тогда представлял нашу часть и победил в беге на 1000 метров. После этого поехали уже в Архангельск на чемпионат дивизии. Заняли там первое место в общем зачете. Нас, конечно, тогда выручили два наших парня, мастера спорта по лыжам. Как они бегали, я просто ошалел! Сначала пятерку, а через двадцать минут нужно было бежать уже десять километров – так они и там выиграли. Я такого здоровья ни у кого больше не видел.

– Что-нибудь получили за победу?

– Принесли всем в конвертах по 30 рублей. Конечно, сразу побежали в город, немножко шикануть. Я тогда в Архангельске впервые увидел коммерческие магазины, комиссионные – там же все эти деньги и оставили.

«Зачем Березуцкому было бежать с другого конца поля на Гаджи Муслимовича, который в три раза меньше, чем он, и права качать?»

– Вернуться из армии в профессиональный футбол было сложно?

– Я приехал домой в октябре 1991 года, немножко потренировался у себя в городе с командой «Спартак-Хасавюрт», а уже в середине 92-го меня приглашали в «Анжи». Клуб тогда только-только основали, года не прошло, и они позвали меня с покойным Ибрагимом Гасанбековым. Уже и договоренность была, все было, но я в последний момент решил перейти в махачкалинское «Динамо». Уже тогда это была команда с большой историей, а «Анжи» только начинал… Сложно было устоять. Но я себе часто говорю: все, что не делается – к лучшему. Не попал в 92-м, зато потом попал в 97-м уже к Гаджи Муслимовичу. А в 1994-м даже отыграл второй круг за «Анжи» – «Динамо» тогда сняли с чемпионата, и три человека, включая меня, заканчивали сезон там.

– Самый яркий матч в вашей игровой карьере?

– Особняком стоит игра со смоленским «Кристаллом», которую мы проводили через два дня после гибели моего друга Ибрагима Гасанбекова. Счет 1:1, я сижу на замене, остается пять минут – я уже злюсь, посматриваю на Гаджиева, думаю: «Выпусти меня, Муслимыч, пожалуйста, выпусти. В такой день. Хоть на минуту выпусти». И тут он кивает – выходи. Выбегаю на поле и ничего не вижу. В глаза мутно, несусь вперед. Кто-то скидывает аут, я с закрытыми глазами делаю передачу, и Нарвик Сихаев головой вколачивает под перекладину. А тогда на стадионе за воротами повесили большой портрет Ибрагима, и вот у меня будто крылья выросли, понесся к нему со всех ног. Через рекламные щиты, через все. Упал на колени, слезы текут… После игры подошли на то же место уже всей командой, поклонились. Сейчас эта фотография висит в номере у Роберто – я к нему как-то зашел однажды и вдруг посмотрел на стену, а там она… Очень было приятно.

Заварушка

– В 2011-м российский футбол не видел человека, дерущегося чаще, чем вы. Все началось с московского матча против армейцев, в котором вы наваляли Василию Березуцкому.

– В случае с Березуцким я был не прав, признаю. Но извиняться не собираюсь – зачем ему было бежать с другого конца поля на Гаджи Муслимовича, который в три раза меньше, чем он, и что-то ему там доказывать, права качать? Наши же футболисты к Слуцкому не побежали. Да, Гаджиев тоже сорвался, сказал что-то, но для этого на стадионе есть судья. А размахивать руками перед чужим тренером, орать на него – уважай возраст, в конце концов. Поэтому я и не сдержался.

– А через месяц повторили фокус, зарядив по лицу одному из докторов «Динамо».

– Пальцем его не тронул. Пальцем! Я это и на камеру говорил и сейчас повторю. Получилось как: мы забиваем второй гол, я подбегаю к бровке и поворачиваюсь в сторону динамовской скамейки. Встречаюсь взглядом с Дуймовичем. Он меня как начнет на своем отправлять в печку. Я завожусь: «Ну чего ты меня провоцируешь?». А он продолжает на меня идти. А потом началась вся это заварушка, и, хотя я пальцем никого не тронул, судья прибежал и почему-то меня удалил. Я слова не сказал, сразу ушел. Не знаю, за что мне влепили дисквалификацию. Я никогда в жизни за грубость карточку не получал, будучи игроком. Да, я эмоционален во время матчей, потому что для меня любой, кто выходит против наших ребят, – сильнейший раздражитель. Но я никогда не поступлю подло и грубо. И после игры пожму руки и скажу, если надо: «Браток, не обессудь, это игра».

– Руководителям «Анжи» вы говорили то же самое?

– Я дал слову Герману Ткаченко и Герману Чистякову, что больше такого не повторится. Естественно, оба раза был штраф, меня наказали, я понимаю, что это правильно. Нет проблем. Я принял это, как должное. Больше такого со мной не случится.

«Я так болею, я так переживаю за свою команду. Меня иногда перехлестывает, я согласен»

– После вашего матча с «Динамо» Сергей Силкин рассказывал: «Это уже, наверное, шестой скандальный эпизод по ходу чемпионата, в котором задействован «Анжи»…

– Шестой?

– …Тот же тренер Акаев, который, скорее всего, спровоцировал стычку между нашими скамейками, один раз уже был дисквалифицирован на четыре игры. Таким людям не место в премьер-лиге».

– Честно говоря, мне абсолютно параллельно, что думает Силкин. Я свою вину признаю, но пусть он со своих спросит, с того же Дуймовича, который меня провоцировал. Такие заявления явно не красят человека, который только начинает свой путь в этой самой премьер-лиге. Удачи желаю Силкину, Хохлову. Но таких заявлений я никогда не позволил бы себе сделать. Я так болею, я так переживаю за свою команду. Меня иногда перехлестывает, я согласен. Но сейчас я дал слово и больше этого не случится. Вот если я его не сдержу, я вам позвоню, приедете к нам базу и скажете мне: «Ты трепло!» Но я свою команду не подведу.

Они после того матча столько времени мусолили эту тему, столько всем и на всех жаловались, но почему-то никто не удосужился внимательно просмотреть эту игру с холодной головой. Мне же по долгу службы это сделать пришлось, и я могу сказать, что там столько судейских ошибок было и в другую сторону, но мы такой шум и крик не поднимали, вообще, стараемся быть выше этого. Например – после кубкового матча, когда Кокорин забил из метрового офсайда.

– Многие считают, что все эти случаи – Гаджиев и дверь, вы и Березуцкий, вы же и врач – вызваны тем, что в какой-то момент некоторые из сотрудников «Анжи» слегка потеряли голову из-за денег, крутящихся в клубе после прихода Керимова.

– Нет, это абсолютно неправильная точка зрения. Наши же руководители нам просто не дадут потерять голову. Я никогда не буду отрицать свою вину, срывы бывают у всех. Но все это никак не связано с деньгами. Это спортивная злость, спортивные эмоции. И ничего больше.

Другие эксклюзивные интервью Sports.ru:

Юрий Степанов: «На 15 миллионов играть в премьер-лиге невозможно»Самюэль Это’О: «Русскому метро я говорю: «Браво»!

Лучано Спаллетти: «В конце прошлого сезона мне писали: «Оденься, старый придурок»

Роман Березовский: «Когда стадион кричал «Молодцы!» после Ирландии, хотелось плакать»

Валерий Карпин: «Федун не стал покупать для «Спартака» ни одного чемпионства»

Евгений Гинер: «Ко мне подходили спартаковские болельщики и извинялись»

Сергей Паршивлюк: «Да, я «мясной»

Карапет Микаелян: «Мое сердце работает в три раза медленнее, чем надо. Это последняя стадия»