22 мая 2023, 16:08 17 мин.

Интервью Хулио Альберто об Арагонесе, Марадоне, Кройффе и вреде наркотиков

Автор

***

Подписывайтесь на НАШ КАНАЛ В ТЕЛЕГРАМЕ , где вас ждут самые свежие новости о «Барселоне» и целый ряд эксклюзивных авторских и переводных материалов.

***

Полное имя: Хулио Альберто Морено Касас Дата и место рождения: 07.10.1958 (Кандас, Астурия)

Позиция: левый защитник (177 см) Статистика в «Барселоне»: 296 матчей, 12 голов (1982-1991)

Трофеи в «Барселоне»: Примера (1984/85, 1990/91), Кубок Короля (1982/83, 1987/88, 1989/90), Кубок Лиги (1982/83, 1985/86), Суперкубок Испании (1982/83), Кубок обладателей Кубков (1988/89)

Он играл за «Атлетико Мадрид» и «Барсу», а потом подсел на наркотики. Избавившись от этого пагубного пристрастия, он вынес много важного, о чём теперь хочет рассказать другим людям. Хулио Альберто чувствует необходимость помочь тем, кто сейчас проходит через то же самое, что и он когда-то. Именно поэтому Альберто недавно открыл фонд Relife.

Бывший футболист ведёт серьёзный разговор о Relife прямо из своего дома в горах Кандаса, где он живёт со своими собаками. Он предупреждает, что общество потеряло страх перед наркотиками, что о их последствиях почти не говорят. Он вспоминает самые занятные байки о Луисе Арагонесе, Кройффе и Марадоне, которые удивили его тем, что протянули ему руку помощи в трудные времена.

– Вы вернулись туда, где всё началось. Каким было ваше детство?

Оно было тяжёлым, но я многому научился, потому что это сложно, когда родители расходятся. Семилетний ребёнок не понимает, почему они так ругаются, и почему тебя забирают от них. Первое, о чём ты думаешь, это то, что тебя никто не любит. Но каждый день из восьми лет, проведённых в детских домах, помог мне научиться выживать самостоятельно. Я узнал, что могу полагаться только на себя и на Бога. Я просил помощи у всех и двигался вперёд, пока не смог воссоединиться со своей матерью, у которой было слабое здоровье.

– Вы начали играть в футбол довольно поздно.

Я начал играть, когда мне было 15 лет, и то случайно. Не я выбрал футбол, а футбол выбрал меня. Я отправил две заявки в ответ на объявления в газете, где было указано о приёме в «Атлетико» и «Реал». Первую я отправил в «Атлетико», и они ответили очень быстро. В то время я работал посыльным и выгуливал собак. Так я помогал матери и братьям, с которыми жил в общежитии.

– Думали ли вы тогда, что сможете добиться успеха в футболе?

Нет, я начал играть с большим энтузиазмом. Меня спросили о позиции, и я ответил, что нападающий, просто чтобы что-то сказать. В первый год я уже был лучшим бомбардиром «Атлетико Мадрид Б». Меня тренировал Виктор Пелигрос, и в итоге я был переведён в защиту. Я понимал, что конкуренция в клубе очень высока, поэтому за два месяца до дебюта в первой команде я сказал Виктору, что ухожу, что мне нужно работать. С 15 до 18 лет я учился на архитектора, и мне очень хорошо платили за планы. Я не ходил на тренировки целую неделю, пока мне не сказали: «Не забрасывай всё сейчас».

Вскоре после этого мне позвонил Луис Арагонес. Он знал, что мы были очень бедной семьёй. Когда я пошёл подписывать контракт с первой командой, он был честен со мной. Я был 18-летним парнем, и он сказал мне, что знает, в чём я нуждаюсь, и что всё будет хорошо. Там были Висенте Кальдерон, Луис Арагонес, Виктор Кастильо... Я очень нервничал. Они предложили мне контракт на 200 тыс. песет, и это было здорово. Мы смогли купить дом побольше и я получал зарплату в 68 тыс. песет. Я пошел покупать вещи для своих братьев и они были поражены. Я купил маме халат, ночную рубашку и тапочки. Это был первый раз, когда мы увидели стейк в холодильнике. Счастье не в том, сколько всего у вас есть или насколько велик ваш дом... Это был один из самых счастливых моментов в моей жизни.

– Из всего опыта работы с Луисом Арагонесом, что вам больше всего запомнилось?

Я как-то забил автогол, а потом ещё и отдал плохой пас, который закончился голом «Атлетика» в наши ворота… Я плакал во время игры, и Луис это видел. Когда мы возвращались из Бильбао на поезде, он сел рядом со мной и сказал: «Я хочу, чтобы ты проанализировал для меня следующие три игры». После этого он снова спросил меня: «Ты виноват в том, что мы проиграли или сыграли вничью в этих матчах? Посмотри в свои записи и скажи мне, сколько раз твои товарищи по команде терпели неудачу». Я ответил. Потом он сказал то, что я навсегда запомнил: «Ни один игрок не важнее другого, мы все важны. И мы все терпим неудачи, включая меня. Чему ты должен научиться, так это ошибаться как можно меньше».

– Поддерживали ли вы с ним связь на протяжении многих лет и могли ли вы говорить с ним о сокровенном?

С Луисом – да. Я встретил его, когда покинул программу, он тренировал «Мальорку», и я пришёл к нему. Он был в своём репертуаре: «Вот тот сукин сын, тот парень, который не бегает, сейчас я ему всыплю...». Да, у меня было несколько приятных воспоминаний, связанных с ним...

Когда он пришёл тренировать «Барсу» (сезон 1987/88), в том году я был настоящей занозой в заднице...

Линекер был очень тихим в раздевалке, он не разговаривал. Луис каждый день спрашивал его: «Ты понимаешь, что я говорю», но это было невозможно. Луису нужно было, чтобы ты ему отвечал. Однажды он пришёл с боксёрскими перчатками. «Иди сюда, я тебя сейчас убью». Линекер ничего не понял и спросил: «Вы собираетесь меня бить?». В итоге Луис поцеловал его и обнял. Это так мотивировало Гари, что он по полю летал как самолёт.

Арагонес покорил всех игроков, у него была способность впечатлить всю раздевалку. Он хватал меня за ухо и говорил: «Сегодня ты съешь Бутрагеньо». Он вкладывал в футбол всю свою душу.

– Когда вы попадаете в водоворот успеха, тогда и приходят проблемы?

Ты теряешь понимание того, что действительно важно. Ты живешь в суете среди множества ненужных вещей. Зачем вам иметь две машины, заниматься определённым бизнесом, тратить время на других людей и т.д.? Главное – это семья. Жить нужно ответственно, соблюдать обязательства. Любовь и дружба из их числа.

Вы забываете, откуда вы родом, и жертву, которую принесли ваши родители. Слава и деньги создают дистанцию между тобой и людьми, которых ты любишь больше всего. Иногда сюда приплетается и зависть. Я перестал ходить домой на обед, потому что у меня больше не было для этого времени, а так делать нельзя. Теперь мне приходится учить других людей не тратить время попусту, потому что твоя мама всегда ждёт тебя с тарелкой на столе.

– Оторвавшись от корней, вы начинаете делать ошибки.

Вначале вы всё ещё привязаны к семье, вы совершаете ошибки, когда думаете, что вы непогрешимы. Когда у вас много славы и денег, вы сами начинаете отдаляться. Есть индикаторы этого. Например, когда тебе звонит родственник, а ты говоришь, что перезвонишь ему завтра. Нет, ты должен выслушать его сейчас. Тогда вы начинаете совершать ошибку, и одна ошибка влечёт за собой другую. Позже вы понимаете это и говорите: «Я всё исправлю». Но нет, вы сразу должны всё делать правильно.

– Какой момент в жизни стал для вас самым счастливым?

В тот день, когда я подписал контракт с «Атлетико», в пятницу днём. И когда меня представили на «Камп Ноу» перед 70 тыс. зрителей, вместе с Марадоной. Я стоял рядом с лучшим игроком в мире. И с моим близким другом Маркосом Алонсо. Я сказал Диего: «Если тебе что-то понадобится, просто дай мне знать». Мы рассмеялись, и это стало началом прекрасных отношений.

Если говорить о трофеях, то я бы назвал Кубок Испании, который мы выиграли у «Мадрида» на последней минуте, с пасом Диего на меня. И титул чемпиона Испании 1984/85, после 14-летнего перерыва. Также чемпионат Европы во Франции, чемпионат мира в Мексике. Кройфф, Менотти, Арагонес, Мигель Муньос, Луис Суарес...

– Каким был Марадона среди близких ему людей?

Как партнёр по команде Диего был на 10 из 10. Я не общался с ним вне футбола, но как друг и товарищ по команде он был очень щедрым, приятным, очень хорошим человеком. Он заботился обо всех. Марадона был крайне талантлив.

– Чему вы научились у Кройффа?

Работать под давлением, жить на грани. У меня всегда были прекрасные отношения с ним и его семьёй. Он был очень добр ко мне, он любил меня до глубины души, и он показывал это мне до последнего дня. Когда я закончил лечение, я сказал ему, что хочу учиться, и Йохан оплатил мне две магистратуры, я сотрудничал с его фондом, мы часто ужинали вместе... Хотя вначале я доставил ему много неприятностей.

Он приехал в «Барсу» после «Бунта в Гесперии»*. У нас с Карраско были непомерно высокие зарплаты, и он сказал нам, что мы должны их снизить. На это я ответил, что он долго не продержится в клубе. В итоге, Карраско ушёл, а я остался и пошёл с чистым листом бумаги, чтобы он указал мне сумму, на которую, по его мнению, я должен согласиться. На следующий день клуб дал мне документы, я подписал их не глядя, хотя моя зарплата сильно упала.

*Примечание: В 1987 году президент Жозеп Нуньес придумал схему с переводом части зарплаты игроков с обычного трудового контракта на контракт с имиджевыми правами. Это позволяло экономить на налогах. Но позже власти признали это мошенничеством, и Нуньес всю вину свалил на футболистов, сказав, что разницу они должны покрыть из своих карманов. Это привело к тому, что в барселонском отеле «Гесперия» тренер Арагонес и 22 игрока созвали пресс-конференцию и публично выразили недоверие руководству клуба. Впрочем, из-за слабого сезона, сосьос посчитали игроков наёмниками, которым важны только деньги, и встали на сторону Нуньеса. Президент уволил Арагонеса и избавился, более чем от 10 игроков-мятежников.

В первый год я понимал, что поссорился с Кройффом, но ко второму сезону он позвонил мне и отдал конверт. Когда я открыл его, то увидел, что это чек от него с той суммой, на которую я снизил зарплату. Там было написано: «Это за твою работу». Я хотел остаться в «Барсе», и особенно с ним. В детстве я ходил на футбольные матчи только для того, чтобы увидеть Беккенбауэра, Кройффа и моего кумира Пауля Брайтнера, мне нравилась его причёска.

– Чувствуете ли вы, что футбольный мир был рядом с вами и помогал вам?

Есть люди, к которым я относился не очень хорошо, но, несмотря на это, они вели себя как очень хорошие люди. Больше всего меня удивил Жоан Лапорта, потому что он меня совсем не знал.

– Расскажите нам, как работает Relife.

В проекте участвует множество государственных и частных учреждений. Наша миссия – просвещение через профилактику. Я вынашивал эту идею 20 лет. Когда я вышел из программы реабилитации, я попросил Лапорту, когда он привёл меня на работу в клуб*, о возможности заниматься делами людей с зависимостями. Футбол – это страсть, я не могу жить без него, но я не мог бы жить и без помощи другим людям в виде конференций, семинаров и программ, которые мы проводим.

*Примечание: Хулио Альберто был членом Клубного Фонда и Социальной комиссии (2003-2008), а также помощником директора футбольной школы «Барселоны» (2008-2014).

– Как вы думаете, вы можете общаться с другими людьми, потому что вы были футболистом?

Думаю, да, футбол открывает столько дверей... Здорово, что мне протягивают руку помощи в «Барсе», «Атлетико», сборной... Меня знакомят с университетом и выслушивают в первый же день.

– Кто поддерживал вас больше всего?

Вы удивитесь, но нет никого, кто бы нам отказал. Когда мы спрашиваем людей, у каждого есть член семьи или друг с подобной проблемой. Мы уже знаем, что у несовершеннолетних есть доступ к наркотикам, у них есть деньги, которые они могут потратить, и так далее. В этот мир очень легко попасть и очень трудно из него выбраться. Мы перестали говорить о наркотиках. В школах, например, должны быть круглогодичные семинары. Все, с кем я встречался, включая политиков из всех партий, говорили мне, что поддерживают меня.

– Вы много лет проводите беседы о наркомании в тюрьмах, центрах для несовершеннолетних... Что их объединяет?

Они не боятся наркотиков. Они не видят другой стороны. Они думают, что ничего не происходит, что с ними этого не случится, что они не зависимы. Чувство безнаказанности, которое есть у всех, кто принимает наркотики, очень сильно. И оно ложно. Их нужно учить реальности.

– Поэтому недостаток информации о вреде наркотиков – ключевой момент.

Обо всём. Что такое наркотики, как они появились, почему их принимают... Я спрашиваю: «Почему вы их принимаете», и они обычно отвечают: «Потому что мне так веселее». С чьей подачи? Все говорят одно и то же: друг, партнёр... Хорошо провести время – это не значит дойти до предела, а значит осознавать, что происходит. Сегодня легко потреблять наркотики, и вы должны перевоспитать их, чтобы они знали, как сказать «нет». Для этого и нужна профилактика. Вы учите их определять опасность, учите, когда нужно отказаться от соблазна.

– В последние годы страх перед наркотиками утрачен?

Да, мы привыкли к новостям о том, что было изъято столько-то килограммов наркотиков, к несчастным случаям... Жизнь – это время, это дар. Им нужно наслаждаться, но не так.

– Самое главное, что может помочь человеку избавиться от наркотиков?

Самое главное – это семья, видеть своих детей, родителей, друзей, братьев, сестёр и т.д. Снова сходить на футбольный матч. Это то, что помогло мне продолжать жить.

Мы склонны думать о важных вещах, и когда справляемся с ситуацией, подобной той, в которой был я, то мы хотим снова иметь дом и т.д. Именно простые повседневные вещи дают стабильность. Очень важно знать, что торопиться некуда. Никто не ставит дату, когда они должны будут играть в четвертьфинале Лиги чемпионов. Мы хотим научить их снова ходить, хотя они уже не дети, и дать им понять, что в жизни не всё настроено против них.

– Какие чувства в этот момент являются самыми сильными?

Чувство вины очень велико. Октавио Пас* сказал, что «в мире нет ничего страшнее боли». Чувство вины очень трудно вынести. А страх становится вашим попутчиком.

*Примечание: Октавио Пас (1914-1998) – мексиканский поэт и политик. Обладатель Нобелевской премии по литературе (1990).

– Что является самым большим препятствием для обращения за помощью?

Родителям бывает стыдно просить помощи для своих детей, и они говорят, что те выберутся сами. Они испытывают сильный страх перед лечением, которое им предстоит пройти. Они панически боятся изолировать себя от всего вокруг.

– Представьте, что я обращаюсь к вам за помощью в избавлении от зависимости. Какие шаги я должен предпринять дальше?

Мы выкладываем все карты на стол, опрашиваем семью, друзей и знакомых. Мы смотрим на общую картину, передаём это в руки специалистов, которые у нас есть, и принимаем наилучшее решение, если это экстренный случай, мы смотрим на финансовые ресурсы семьи и т.д. Для этого у нас есть соответствующие центры. Мы как корабль, который берёт на борт тех, кто не знает, куда плыть, или не доверяет другим направлениям. Я хочу быть там и отвечать на все их вопросы.

– О чём они обычно вас спрашивают?

За последние 20 лет самый частый вопрос, который мне задают: «Как ты выбрался, и как стал тем, кто ты есть?». Мне звонят друзья примерно моего возраста, просят помочь их ребёнку, поговорить с ним. Я обещаю им помочь, если они подпишут договор. Это даёт мне право сообщить о нём в суд, если он сорвётся, и поместить его в клинику. Для этого нужны моя подпись и подпись его родителей. Вот так это работает.

– Люди с зависимостями часто испытывают финансовые трудности. Что если они не могут позволить себе реабилитацию?

У нас есть средства, чтобы покрывать такие расходы. Более того, одна из серьёзных проблем, с которой мы сталкиваемся, заключается в том, что когда реабилитация заканчивается, им негде работать. У нас уже есть соглашения с компаниями в Мадриде и Астурии, так что, когда они заканчивают программу, у них есть работа. И мы следим за их реинтеграцией, они даже должны приносить нам чеки на все товары и услуги, за которые они заплатили. Если ты выходишь из программы и возвращаешься в свой район, ты продержишься лишь месяц.

– Сегодня общество меньше клеймит бывших наркоманов?

Это общество несправедливо. Несправедливо расплачиваться всю жизнь за совершённую ошибку. Самый яркий тому пример – тот, кто изменяет своей жене, да ещё и когда у него есть дети, почему-то воспринимается обществом как нормальный человек.

– Сколько времени вам понадобилось, чтобы восстановить свой авторитет в глазах окружающих?

30 лет.

– И вы всё ещё должны его доказывать?

Мы живём в стране, где трудно совершать ошибки. Ошибка стоит очень дорого, во всех отношениях, и в плане времени тоже. Жаль.

– Какой совет вы предпочитаете давать людям, которые обращаются к вам за помощью?

Я всегда задаю им один и тот же вопрос: «Каким человеком ты хочешь быть завтра? А ведь это тебе решать». Я не знаю, чему их учат. Когда я привожу кого-то к себе домой, а мне нравится водить их в горы и показывать им долину, где рождаются реки, и объяснять, почему мы находимся в привилегированном положении... Я прихожу к выводу, что жизнь – это самое главное. Один из моих лучших друзей, Маркос Алонсо, только что покинул меня. В последние несколько лет мы часто говорили о том, что приедем сюда и будем бегать с собаками. Вот в чём смысл жизни.

– Вы успели сделать это до его смерти?

Нет.... По правде говоря, я не знаю, что у других людей в голове, но жизнь – это дар. Время – это дар.