Петер Шмейхель «№1. Моя автобиография» 15. Бывали и лучшие дни
***
Мой последний день в лиссабонском «Спортинге» должен был состояться 26 мая 2000 года — ровно через год после той ночи мечты на «Камп Ноу». Через неделю после победы в чемпионате мы сыграли вничью со счетом 1:1 с «Порту» в финале Кубка Португалии. Четыре дня спустя, 25 мая, на «Насьональ» в Лиссабоне в переигровке мы проиграли со счетом 0:2. Я ушел с поля в ярости по нескольким причинам, но большинство из них были связаны с судьей.
На следующее утро я позвонил Луишу Дуке, чтобы договориться о встрече, и отправился в его офис вместе с Полом Стретфордом. В течение некоторого времени Пол вел диалог с Ферги, который хотел вернуть меня в «Манчестер Юнайтед». И в течение последних трех недель Ферги подталкивала нас к этому. Расторгни свой контракт — таково было его послание мне. Я смогу подписать тебя, если ты будешь свободен.
Больше всего на свете я желал возвращения в «Юнайтед». Но я не хотел расстраивать свой клуб или мешать нашей погоне за трофеями, поэтому решил подождать окончания сезона, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Оглядываясь назад, я понимаю, что это могло быть ошибкой. Как бы то ни было, когда мы с Полом направлялись на встречу с Дуке, я позвонил Ферги, чтобы сообщить ему новости.
— Мы это сделаем.
— Хорошо, — сказал он. — Позвони мне, когда закончишь.
День обещал быть насыщенным. Я страстно желал вернуться на «Олд Траффорд», и Пол заключил выгодную сделку для моего возвращения. Контракт, заработная плата и все детали были согласованы. Я с нетерпением ждал возможности выложить все начистоту и осуществить этот шаг. Вечером я должен был вылететь в Копенгаген, чтобы присоединиться к сборной Дании, и из-за этого я еще больше был взволнован. Мы начали подготовку к Евро-2000, где после нашего выступления на чемпионате мира 1998 года у нас был шанс преуспеть.
Я чувствовал, что готов закрыть свою португальскую главу. Это не имело никакого отношения ни к «Спортингу», ни к стране. Мне нравился клуб, и мне нравилось жить в Португалии, но мне было трудно из-за однообразия жизни футболиста в Португалии, и постоянного пребывания на сборах. Мне не нравилось торчать в отеле, смертельно скучать, когда со мной обращались как с маленьким ребенком, а потом ехать и играть на каком-нибудь конном поле в деревне, когда я приехал из Премьер-лиги и системы «Юнайтед», где великий менеджер давал взрослой раздевалке свободу и ответственность.
Карлуш Фрейтас был с Дуке, и встреча с ними имела горьковато-сладкий привкус. Они сказали мне, что я слишком важен, чтобы от меня отпускать, но я изложил все на личном уровне, не упоминая «Юнайтед». Я сказал: «Послушайте, если бы я приехал сюда из "Брондбю", все было бы иначе, но сейчас слишком поздно, чтобы я мог привыкнуть к португальской системе. Мне тридцать шесть, я хочу жить настолько нормальной жизнью, насколько это возможно, и я хочу вернуться в Англию». Они выслушали и в конце концов сказали: «Ладно. Мы хотим, чтобы ты остался. Мы тебя обожаем. Но мы уважаем то, что ты подарил нам чемпионство. Ты пришел бесплатно, так что, конечно, можешь и уйти бесплатно». Это заслуживало уважения, и было даже красиво Чтобы расторгнуть контракт, нам пришлось подписать новые документы, привлечь нотариусов и все скрепить подписями, и это заняло некоторое время, но в конце концов это было сделано.
Уезжая, мы с Полом испытывали смешанные чувства. Мы были счастливы, что встреча прошла так, как она прошла, и в то же время опечалены, потому что Дуке, Фрейтас и их сотрудники были все очень грустные. Но я знал, чего я хотел. Мы позвонили Ферги из машины, чтобы сообщить ему хорошие новости. Ответа не последовало. Мы снова позвонили. Ответа нет. Мы продолжали звонить, но он по-прежнему не брал трубку. В конце концов я позвонил на «Олд Траффорд» и попросил соединить меня с Мартином Эдвардсом. Я сразу понял, что что-то не так. «Питер, это вне моего контроля, — сказал Мартин. — Тебе нужно будет поговорить с менеджером».
От офиса «Спортинга» до дома, где я раньше жил, сорок минут езды. В моем доме были въездные ворота и подъездная дорожка, которая вела влево, к подземному гаражу. Справа была дорожка, ведущая к входной двери, вдоль которой располагалась конура для наших двух собак. Когда я подъезжал к гаражу, одна собака в возбуждении выскочила и бросилась мне под колеса. Она издала ужасный звук. «Йоуууууууууууу». Во мне была такая ужасная смесь чувств: беспокойство из-за того, что Ферги не отвечает, и паника, потому что я знал, что собака сильно пострадала.
Это была забавная маленькая собачка, милейшее создание, смесь всех пород и чертовски милая. Мы назвали ее цирковой собакой. Мы взяли ее из конюшни, и она могла прыгать почти на два метра. Она всегда была такой жизнерадостной. Я позвонил своей бывшей жене, которая вернулась домой с детьми и отвезла бедняжку в больницу для животных. Все были опустошены.
Собака сразу же попала в реанимацию, и ветеринар давал ей 50 на 50 шансов на выживание. Вернувшись домой, сидя и разговаривая с Полом, я был просто в шоке. Где же Ферги? Что он задумал? Я вообще не предвидел никаких осложнений.
Мне нужно было собрать вещи и отправиться в аэропорт вместе с Полом. Мы сидели в зале вылета, когда, после сотой попытки, Ферги наконец ответил на звонок. Пол включил громкую связь. Он говорил что-то вроде: «Да, хорошо, я должен сделать нечто другое, я должен думать о будущем клуба...»
Трансфера не будет.
Я прервал его. «О чем, ****, вы говорите? Как вы смеете? — спросил я. — Мы говорили с вами сегодня утром. Если вы все это знали, почему тогда не остановили меня? Я поехал, аннулировал свой контракт и расстроил всех людей в моем клубе — из-за того, что вы решили, что этого не будет».
У Ферги есть одна особенность: когда ты приводил веские аргументы против него, ему нечего было ответить. Он никогда не будет оспаривать эту точку зрения и не будет выставлять себя неправым. И вот, он повторил: «Аах. Я должен думать о будущем». Оказалось, что «будущее» было Фабьеном Бартезом.
Мы закончили разговор. Я сидел ошеломлённый. У меня больше не было контракта — ни с кем. Накануне вечером я проиграл финал кубка. Я задавил свою собаку.
Скоро должна была начаться посадка на мой рейс в Копенгаген, и внезапно мне показалось, что это был самый худший день в моей жизни. Одна из вещей, которая беспокоила меня больше всего, заключалась в том, что я сказал своим детям, что мы возвращаемся в Манчестер, и они были счастливы. Я только что попрощался с ними на половину лета, и теперь мне предстояло позвонить домой и сообщить им плохие новости.
Мы с Полом поговорили и разработали план. Мы скажем «Спортингу», что я совершил большую ошибку. Что я вернулся домой и сказал своей семье, что мы возвращаемся в Англию, но они сказали: «Ни в коем случае. Нам нравится здесь жить». И вот, Пол позвонил Фрейтасу, и он был так рад услышать о моей очевидной перемене в настроении. Он вернет нотариусов, а аннулирование контракта выбросит в мусорное ведро.
Я позвонил домой, и моя бывшая жена, вернувшись из больницы, сказала, что ветеринары считают, что собака в хорошем состоянии. Они рассчитывали, что она выкарабкается. Я прилетел и зарегистрировался в отеле в Копенгагене, где на следующее утро собиралась сборная, затем отправился поужинать к друзьям, которые жили чуть дальше по дороге. После такого напряженного дня было приятно пропустить пару стаканчиков, и в итоге я засиделся допоздна, оказавшись в ночном клубе отеля. Когда я проснулся на следующее утро, у меня было двадцать, тридцать пропущенных звонков и сообщений, и все от моей бывшей.
«Где **** ты был?» — сказала она, когда я перезвонил. — Собака умерла».
На Евро сборная Дании пропустила восемь мячей в трех матчах, а могли пропустить и двадцать пять. Мы не забили ни одного гола. Мы отправились на турнир не с тем составом, и это была пустая трата времени. Мы взяли нескольких травмированных игроков, надеясь, что они восстановятся, но этого так и не произошло. Никчемный турнир ознаменовал окончание лета.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
