«Пускай твердят, что все мы здесь не ангелы, Но «Крылья» есть у каждого из нас». Интервью с Сергеем Лейбградом
Сергей Лейбград по крупицам собирает историю самарского футбола. Он с двух лет сидел на скамейке запасных, дружил с легендарным Виктором Карповым и сочинял стихи про молчаливого Анатолия Кикина. А еще он ー главный хранитель футбольных традиций города, о которых рассказывает в своем музее.
В преддверии последнего тура чемпионата России, в котором самарская команда примет «Локомотив» на знаменитом «Металлурге», поговорили о том, как зарождался футбол в Куйбышеве, почему в музее есть фигурки Буратино и как не потерять любовь к команде.
«Они странные люди были. С одной стороны, очень внутренне цельные, отчаянные и мужественные. А с другой ー очень талантливые»
ーСергей Моисеевич, в этом году «Крылья Советов» отмечают 80-летний юбилей. Скажите, какую же дату все-таки стоит считать датой основания клуба?
ーЭто несложный вопрос, достаточно прозрачный и ясный ー это 3 мая 1942 года. Есть как бы «зачатие» «Крыльев Советов», когда появилась резолюция на письме Лисицыной, руководителя профсоюзов авиационной обороны и промышленности. Она написала письмо наркому авиации Советского Союза с просьбой помочь вернуться спортсменам, эвакуированным в город Куйбышев. На этой резолюции заместитель наркома Дементьев написал, что хорошо бы оставить значительную часть этих игроков и на базе эвакуированных и местных футболистов создать сильные команды. Тогда речь шла о Куйбышеве и о Перми. Неизвестно напрямую ли эта резолюция стала таким триггером для формирования «Крыльев Советов», но тем не менее уже в апреле в городе Куйбышеве Александр Абрамов, в прошлом футболист, известный тренер (тренировал московские «Крыльев Советов», сборную профсоюзов СССР, был эвакуирован вместе с заводом имени Фрунзе осенью 1941 года), под руководством Николая Могучих создал общество «Крылья Советов». Сначала они вместе создали команду авиационной промышленности города. Она называлась командой капитана Карелина. По ошибке, потому что капитаном был Михеев, Карелин в это время уже ехал в Москву. И 3 мая 1942 года на стадионе «Локомотив» прошел первый матч, в котором сыграли будущие «Крылья Советов».
ーКак проходил первый матч?
ー Это был большой спортивный праздник на стадионе «Локомотив». Есть неподтвержденные данные, что на нем был даже посол Великобритании Криппс (во время Великой Отечественной войны посольства были переведены в Куйбышев). Он был поражен, что здесь, в Куйбышеве, на краю света, играют в футбол. Этот праздник открыл старейший футболист, очень известный в Самаре, вратарь Виктор Крузе, который был вратарем сборной Самары еще в 1912-13 годах. Тогда он был ректором строительного института. Венгерский гроссмейстер Левинталь провел сеанс одновременной игры, были какие-то гимнастические этюды, а потом был футбольный матч «Локомотив» Куйбышев ー «Крылья Советов» Куйбышев. Тогда была война. Была полная секретность, названия команд были зашифрованы. Поэтому они и назывались команда капитана Карелина (капитана Михеева) и команда Константина Иванова. И в первом матче команда авиационной промышленности уступила со счетом 3:5.
ーТо есть о составе первой команды ничего неизвестно?
ーСоставы команд неизвестны, но было известно, кто готовился к тому матчу, а потом кто играл за «Крылья». Поэтому мне (в «Энциклопедии самарского футбола») и другим выдающимся самарским историкам таким, как Владимир Внуков, удалось реконструировать состав и установить, кто играл и почти, кто забивал. В составе «Локомотива» три мяча, как минимум, забил Константин Иванов, который вскоре погибнет на фронте. Один из мячей забил Владимир Савдунин, известнейший в будущем футболист. Он на короткое время оказался в эвакуации в Куйбышеве, потом ушел на фронт, а потом стал выдающимся защитником московского «Динамо», чемпионом страны и участником знаменитого турне в Англии. В будущих «Крыльях», скорее всего, оформил хет-трик Сергей Румянцев.
ーПочему символом команды стала именно крыса?
ー Крыса пришла к нам от сокращения: «Кыр.Сов». «Крылья Советов» было слишком длинно, поэтому все сокращали и получилось кыр, точка, сов, крысов. У нас в музее, кстати, стоит самая большая крыса. Размерами с нападающего сборной Чехии Яна Коллера, у которого рост был два метра два сантиметра.
ーВ вашем блоге много историй о легендах самых первых «Крыльев». В нем вы также упоминаете, что общались с некоторыми из них. Какими они были? Была ли какая-то общая черта, которая объединяла их всех?
ーЯ общался уже с небольшим количеством этих людей. Был коротко знаком с Алексеем Росовским, он был вторым и третьим вратарем «Крыльев». Потом он 18 лет возглавлял Куйбышев, почти был мэром. Больше был знаком с Иваном Дьяковым, замечательным форвардом, которого потом практически подневольно, вместе с Константином Крыжевским, взял в свою команду Василий Сталин (футбольный клуб ВВС ー прим. автора). Я замечательно знал Виктора Карпова, который играл в «Крыльях» с 1947 года. Много раз мы виделись, встречались, много раз я приглашал его на передачи, в музей. Это ー капитан команды, капитан второй сборной, друг Льва Яшина и Эдуарда Стрельцова, потом, наверное, самый известный тренер «Крыльев» в 60-е годы, выводивший команду в финал кубка СССР. Они странные люди были. С одной стороны, очень внутренне цельные, отчаянные и мужественные, такие три черты. На вторую все-таки наложились советский режим и тот сталинский режим. Была такая ожесточенность, дисциплинированность и скрытность некая. А, с другой стороны, это были люди очень талантливые, потом они раскрывались. Карпов замечательно танцевал, любил музыку. Он был гораздо сложнее. И была невероятная преданность футболу. Я даже не хочу их героизировать, но это было самое главное и невероятное в их жизни. Если сейчас говорить о славе и о гонорарах, большинство футболистов хотят и того и другого, но всё равно выгодный контракт для них важнее. Тогда был, скорее, культ славы. Их знали, они были невероятными героями города, в общем-то несмотря на скромные зарплаты и быт. Они были как бы обожжены тем временем и вот этой невероятной славой, когда футбол был действительно таким легендарным, мифологическим явлением.
ーМожете объяснить как это?
ーТогда весь Куйбышев и потом вся Самара собиралась на стадионе, он был переполнен. «Крылья» никогда не боролись за самые высокие места, там считанные единицы можно назвать. Это 4-е место в 1951 году, финалы кубка СССР, кубка России и потом третье место. Но здесь, на своем поле, они могли обыгрывать кого угодно. Любую команду, «Спартак», «Динамо» Москва с Яшиным, «Динамо» Тбилиси, киевское «Динамо. У меня есть такие строчки: «Какой бы не творился произвол, футбол в Самаре больше, чем футбол» ー это отрывок из стихотворения двадцатилетней давности. Вот это «больше» ー это то, что они пережили, что-то невероятное. Они были практически античными героями города Куйбышев. Ну и, конечно, это были феноменальные самородки, которые появлялись, а потом становились всесоюзными любимцами, как тот же Карпов, Крыжевский, а позже Галимзян Хусаинов, Борис Казаков. Они создавали это ощущение, этот характер, отсвет славы невероятной. Когда переполненный стадион «Динамо», он был в расчете на 18-20 тысяч, его заполняли 40-45 тысяч. Когда Гуревского, форварда, «машину победы», поднимали на руки и несли по улице Льва Толстого. Вот это ощущение, что при телевидении, больших контрактах, гонорарах, они ー свидетели какого-то необычайного времени. Как сказал знаменитый отец Манчестера: «Жизнь и смерть…вы как-то мелко думаете, футбол ー гораздо больше, чем жизнь и смерть». Они действительно в это верили. Это, кончено, их отличает, как и следующее поколение, их воспитанников, многих из которых я знал.
ーКого именно?
ーЭто и уже упомянутый Галимзян Хусаинов, и Николай Осянин, Равиль Аряпов, Анатолий Фетисов. Странно, когда-то я был маленьким мальчиком и сидел на скамейке рядом с Карповым, потому что мой папа был врачом. И я сидел с этими футболистами, и выбегал дарить цветы Эдуарду Стрельцову, Кузнецову, Понедельнику, Яшину. Потом я даже не думал, что эти футболисты станут моими добрыми знакомыми, приятелями, и я буду вспоминать, что с ними было, когда они сами не помнят этого.
ーИ все-таки, если возвращаться к легендарности и мифологичности футбола, каким он был в Куйбышеве?
ーЭто была какая-то перекличка с тем, что мы читали в книгах «Пеле, Гарринча, футбол» и «Чаша Мараканы» Фесуненко. Это были переполненные трибуны. Причем на трибунах сидели Константин Есенин, сын Есенина, Дмитрий Шостакович, писатель Юрий Трифонов, Лев Кассиль, актеры, музыканты. Все сословия были представлены. Тогда на куйбышевском стадионе «Динамо» было невероятно, это была действительно городская игра. Потом Куйбышев многие годы был закрытым городом. Здесь были секретные военные заводы, предприятия, ракетные двигатели. И даже считалось, что «Крыльям» не дали выиграть финал кубка СССР 64-ого года у киевского «Динамо», потому что город закрыт и сюда не могли привезти европейские команды на Кубок Кубков (Кубок европейской ассоциации). Но этот футбол был настоящим, объединяющим, карнавальным началом города. Сейчас это трудно представить. Но никакие современные фанатские движения не могут повторить тот феномен, который был в том числе и в значительной степени в Куйбышеве. Именно поэтому в Самаре до сих пор любят футбол больше, чем в других городах. Хотя объективно зрителей становится меньше, но это была невероятная прививка военного и послевоенного футбола.
ーНекоторым легендам команды вы присуждаете «ангельские крылья». Скажите, что нужно сделать футболисту, который поиграл за самарский клуб, чтобы обрести эти самые крылья?
ーНу, должен сделать нечто невероятно жертвенное. Вот, например, Гарринча был радостью народа. Футболисты должны становится радостью Самары. Например, Равиль Аряпов, Анатолий Фетисов, Борис Казаков ー это футболисты, которые играли до самопожертвования, несмотря на травмы, потери. Оставались в «Крыльях», когда их приглашали в другие команды, забивали невероятные мячи, вели за собой команду, были открыты для болельщиков. Но для этого необязательно долго играть в клубе. Например, одним из таких ангелов является Андрей Гусин, который не так много поиграл за команду, всего два сезона. Но это был тяжелейший период, когда вся команда была распродана после бронзы в 2004 году и едва не прекратила существование, собиралась по нитке Гаджи Гаджиевым. И таким ее центром был Андрей Гусин, невероятно самоотверженный футболист, идущий на встречи с болельщиками, помогавший на базе, плативший из своих денег работникам, забивавший невероятные голы. Он был и защитником, и форвардом, и капитаном, после получил тяжелейшую страшную травму. У них должна быть какая-то особая высота человеческого духа. Но в Самаре все-таки очень любят эстетику, талант неординарный. У Равиля Аряпова была невероятная игра на опережение. Анатолий Фетисов ー это игрок, который ради эстетики мог даже в ущерб игре обыгрывать, обыгрывать, обыгрывать лучших футболистов. И стадион ему просто аплодировал, кричал, визжал от восторга. И помимо этого в самые тяжелые моменты, для них или для клуба, они оставались с «Крыльями». Вот такое сочетание мужества и мастерства, своя оригинальность, невероятная изюминка.
ーКак вы вообще собираете все эти истории? Где находите так много деталей и нюансов?
ーНу, во-первых, я – тележурналист и писатель, много лет вел футбольные передачи и со многими этими людьми я был просто лично знаком. Две трети это прежде всего личное общение. И так получилось, что меня с двух лет мой папа начал брать на стадион, на футбол, и сажал меня рядом с командой. Потом четыре, пять, шесть лет я начинал писать футбольные стихи. Папе очень нравилось, когда я рассказывал о тех или иных игроках. У меня так наложилось, что очень значительная часть – это просто знания не только футболистов, но и артистов, и болельщиков, и таких людей как Борис Кожин (главный редактор самарской студии кинохроники). Помимо этого еще были предшественники. Люди, которые тоже занимались историей футбола, например, Владимир Внуков. Пять-шесть таких футбольных краеведов, которые работали в библиотеках, составляли свои архивы. Плюс это уже личные знания, чтение, документы и письмо. Когда ты начинаешь писать ты уточняешь, берешь источники, обращаешься к непосредственным свидетелям и героям. Работаешь с документами, афишами, программками, книгами, воспоминаниями других. Потому что футбол ー это атмосфера, это и жизнь вне поля, это отношения, это реакция.
«Эта книга для них была как Библия. Они увидели ее, встали на колени и начали что-то произносить»
ーВы упомянули свои стихи. Скажите, как вам удалось рассказать о такой динамичной игре как футбол в стихах?
ーЯ уже говорил, что футбол – это страсть, карнавал. Это странное совмещение детства, мифологии, какой-то своеобразной жертвенности и религиозности, невероятной открытости в природе. Мы по инерции называем футбол спортом, но для меня это все-таки часть античной культуры, которая является сутью человеческого сознания. Это очень близко к поэзии, к искусству. Поэтому для меня футбол стал частью экзистенциального переживания. Минута, секунда и матч становится чем-то вроде жизни и смерти. Посмотрите на болельщиков в момент, когда их команда забивает или пропускает, или случается что-то непоправимое с футболистом. Это каждый раз такое переживание, преображение, это природа искусства. Я знаю, что футбол не так им (искусством) освоен, но тем не менее есть замечательные поэты, которые писали о футболе. Это и Владимир Набоков, и Иосиф Бродский, Николай Заболоцкий, Осип Мандельштам – такие поэты-эстеты чувствовали футбол. Для меня, как для человека искусства, это значимая часть моей жизни. Это там, где потеря и встреча, расставание и преображение. Это чудо. Поэтому, мне кажется, что мое стихотворение, которое было написано в 2002 году, это такое негласное заклинание.
ーПрочитаете?
ー«Никто нас не поставит на колени, Какой бы не творился произвол. И новое воскликнет поколение: Футбол в Самаре больше, чем футбол! Известно, что футбол пришел из Англии. Благословляю этот день и час, Пускай твердят, что все мы здесь не ангелы, Но Крылья есть у каждого из нас». Это стихотворение, которое я читаю почти на каждой экскурсии перед таким своеобразным шуточным ритуалом.
ーКстати о ритуале, как так получилось, что обычная опорная колонна в последней комнате, превратилась в своеобразный магический символ?
ーЗдесь имела место некая импровизация, как в футболе. Если ты собираешься где-то как бы в шутку, то музей становится некой футбольной и цирком, и церковью. Кстати, они однокоренные слова. Цирк и церковь – это круг или арена. И в музее происходят какие-то священные вещи. Футболисты и болельщики очень суеверны, поэтому это сразу просилось. Сначала это было как заклинание. Я читал свое стихотворение. Потом были важнейшие предметы: перчатки, в которых наш вратарь в полуфинальном матче с московским «Динамо» был лучше, чем Лев Яшин. До них надо было дотрагиваться. Плюс это же историческое здание, и эта колонна должна держать само здание конца XIX века. А она же металлическая, и если по ней бьешь, получается такой колокольный звон. И у меня как-то так однажды импровизационно родился этот ритуал, когда мы беремся за эту колонну, я читаю стихотворение, потом мы бьем руками по этому столбу, кричим «Крылья, Крылья ー это ты, это я» и движемся по кругу. А в конце самый маленький ребенок, который приходит на экскурсию, головой забивает мяч в старинные, тренировочные, еще довоенные ворота.
ーЕсть ли какие-то необычные истории, связанные с этим ритуалом?
ーЕсть, конечно, несколько раз кое-что совпадало. Вот потрогали перчатки, бутсы Хусаинова, прочитал я стихотворение, как молитву, и «Крылья» выигрывают или спасают фантастически матч. Понятно, что это совпадение, я не верю в это чудо, но оно тем не менее происходит. Потом этот ритуал несколько раз показали в телевизионных программах и после этого начали приезжать и другие болельщики.
ーСо всей России приезжали?
ーНе только. Во время Чемпионата Мира ко мне стали обращаться болельщики Уругвая, Бразилии. Они меня называли колдуном. Я говорил им, что я ー человек научного мира, но их ничем нельзя было убедить. И так случилось, что уругвайцы после заклинания обыграли сборную России в Самаре. И болельщики поверили, что это действительно волшебная колонна, и перед тем как поехать в Нижний Новгород, где Уругвай играл с Португалией, попросили об еще одном ритуале. После этого они обыграли португальцев 2:1. Многие наши болельщики перед матчем Россия ー Испания пришли. Я рассказывал им, что Акинфеев дебютировал за «ЦСКА» именно в Самаре. Дебютировал и отбил пенальти Каряки ногой. Потом было заклинание, а потом мы невероятным образом победили в серии пенальти, где Акинфеев отбил так же, как тогда, в 2003 году.
ーА как иностранцы отзывались о Самаре, о вашем музее?
ーДля них музей был фантастическим местом. Им было удивительна вся история самарского футбола с 1911 года, с первого официального матча. Их поражало огромное количество предметов, вещей и то, что всё можно было потрогать. Их удивляли истории футболистов. Например, что Виктор Карпов был лучшим танцором аргентинского танго в Советском Союзе. Это аргентинцев очаровало. Они сначала приехали, меня спросить о первом аргентинце в российском футболе. Это был Густаво Лильо, он играл за «Крылья». Ну играл и играл, не самый выдающийся футболист. Но когда они узнали историю аргентинского танго и, что был выдающийся футболист, капитан и тренер, который танцевал всю жизнь аргентинское танго, а при Сталине его чуть ли не преследовали за это, они были поражены. Им казалось как будто музей это какое-то место священнодействия. Они всё трогали, плясали, что-то дарили. Мексиканцы подарили талисман ацтеков, бразильцы подарили какой-то напиток, который мы боимся трогать (смеется). Какая-то черная такая жидкость.
ーБыл ли какой-нибудь экспонат, который заинтересовало их больше всего?
ーВ музее есть книга Пеле. Когда ее перевели на русский, Пеле подарил ее Яшину, а Яшин подарил Анатолию Кикину, который забивал московскому «Динамо». Эта книга для них была как Библия. Они увидели ее, встали на колени, начали что-то произносить, тут же через несколько минут из такого скромного молитвенного состояния они вдруг перешли в пляски. А это было начало первого часа ночи. Чем хорош частный, общественный музей, мы можем экскурсии водить в любое время суток (смеется). Потом пришли жильцы этого старинного дома. Они тоже наши добрые такие домовые, полюбили они музей и помогают нам. У нас все раскрывались: и чопорные англичане, шведы, которые вдруг начинали петь, кричать. Не знали они города такого, что в этом городе столько вещей, столько воспоминаний, столько мест памятных, которые связаны с футболом.
ーВ интервью «The Guardian» вы упоминали, что Самара была заинтересована в проведении чемпионата мира еще в ХХ веке. Почему этого все-таки не случилось?
ー В 1904 году создается ФИФА и очень многие мечтают провести первый Чемпионат мира. Помните «12 стульев» и знаменитую речь Остапа Бендера в Васюках? Речь тогда шла о шахматах. Если провести в Васюках международный турнир, то сюда все потянутся, здесь будут гостиницы, мосты, архитектура. Мечтали и в Самаре. И первые футболисты, и организаторы такие, как Иоганн Силандер, Николай Харитонов, еще в десятые годы, в начале ХХ века, вместе с меценатами и депутатами думали, что хорошо бы в 1918 году провести первенство мира. Они считали так: чтобы город стал европейским, необходимо футбол популяризировать. Чтобы потом здесь проводить футбольные турниры, чтобы вся Европа приезжала, и футбол был частью европейского проекта Самары. Но подчеркиваю: таких фантазеров, мечтателей, было больше чем в сорока городах мира, все они хотели у себя провести. А потом началась Первая Мировая война, две революции, гражданская война, голод, репрессии ー всё это забылось, люди многие уехали, кто-то погиб, кто-то был репрессирован. Но я всё время говорю: в 1918 году не получилось, но прошло ровно 100 лет, и в 2018 году Чемпионат мира все-таки пришел в Самару в том числе благодаря тем мечтателям и фантазерам.
«Я всех убеждаю, что Буратино ー это первое изображение российского футболиста»
ーПо инициативе вашего музея была открыта мемориальная доска Бориса Казакова (лучший бомбардир в истории «Крыльев Советов» в высшем дивизионе ー прим. автора).
ーДве доски мы открыли, да, я инициировал вместе с моими соратниками по музею. Мы реализовали эти идеи, обратились к клубу, к меценатам. Мы даже называем их памятниками, потому что там есть изображения футболистов. Одна из них ーГалимзяну Хусаинову, серебряному призеру Чемпионата Европы 64-ого года. Он забивал в финале испанцам, сборная СССР тогда проиграла 1:2. Он доходил до полуфинала Чемпионата мира в Англии, выдающийся футболист. Потом был капитаном «Спартака» и чемпионом уже в их составе, дружил с Высоцким. И первая доска была Борису Казакову. Это самый любимый, выдающийся нападающий «Крыльев Советов». Он играл в сборной, несколько лет играл в «ЦСКА», но вернулся в «Крылья», что тогда было подвигом. Тогда играть за «ЦСКА» ー это значит быть военным. Он был лейтенантом, почти бежал из Москвы, его объявляли во всесоюзный розыск, но отстояли. Его комиссовали и он продолжил играть.
ーНе было ли предложения переименовать улицу в его честь?
ーПредложения были такие. У меня было предложения и стадион назвать именем, наверное, Бориса Казакова, и сектора назвать в честь этих выдающихся футболистов, но вот пока не реализовалось. Я думаю, будет памятник Виктору Карпову и Галимзяну Хусаинову, и, конечно же, обязательно должен быть проспект Бориса Казакова, но пока находятся всё время какие-то другие причины.
ーВаш проект «Музей самарского футбола» нельзя назвать музеем в прямом смысле слова. Это больше похоже на таинственную пещеру с сокровищами. Как вам удалось создать такую волшебную, но в то же время какую-то родную атмосферу в обычном полуподвальном помещении?
ーНу, во-первых, это помещение историческое. Там по некоторым данным жили первые самарские футболисты еще в начале ХХ века, учащиеся реального училища и второй мужской гимназии. То есть, это почти дом-музей. А потом это практически моя личная биография. Мой папа после войны приходит на футбол, болеет, собирает какие-то предметы и вещи, связанные с футболом. Это же тогда были какие-то субтропики эмоциональные. Потом у меня всё это росло. И у тысяч самарских болельщиков были эти вещи, предметы, связанные с их родителями, с их любимыми, с их детьми. Сначала это была часть моей коллекции, потом часть коллекции моего соратника, Саши Чернышева. И по моему призыву все люди начали приезжать и нести. Привозили сюда, вешали, видели все эти свои предметы. Это часть биографии детства, юности нескольких поколений. Приезжали потомки первых футболистов и тоже что-то дарили. Приезжали известные футболисты и тренеры, как Федор Черенков или наш тренер Гаджи Гаджиев, Гус Хиддинк и видя это тоже что-нибудь дарили. Это такой вот ковчег футбольный. Я называю его еще самарская каморка папы Карло.
ーПочему?
ーПомимо всех экспонатов и фигурок Крыс, есть еще и фигурки Буратино. Потому что создатель «Буратино», Алексей Толстой, жил недалеко от музея футбола в начале ХХ века и здесь наблюдал, как зарождался футбол. Он написал «Буратино», русский вариант «Пиноккио». И я всех убеждаю, что Буратино ー это первое изображение российского футболиста. Жизнерадостный, готовый на пожертвования, на помощь, но немножко деревянный. Болельщики знают, что это означает, да, чуть-чуть не хватает бразильской техники. Поэтому, если возвращаться к вопросу об атмосфере, то музей воспринимается как продолжение жизни. Он в этом смысле очень искренний. Раньше считали, что такое музей? Это какие-то вымпелы, дипломы, мячи и майки. У нас же очень много личных вещей болельщиков и футболистов, то, с чем они жили. Там и печатные машинки, приёмники, фото и видеокамеры, элементы одежды, элементы быта. Очень-очень много различных предметов. Это как бы дом. Дом футболистов и болельщиков.
ーКакой экспонат вы считаете самым ценным?
ーОдин не могу назвать. Я уже упоминал перчатки Александра Соколова, в которых он играл против Льва Яшина и по признанию сыграл лучше выдающегося вратаря, пусть и один матч. Есть фарфоровая тарелка 1911 года, из которой ел один из первых тренеров, организаторов футбола Вильгельм Иоганн Силандер. Есть бутсы Галимзяна Хусаинова конца 50-х годов и его майка. Много уникальных экспонатов. Газон «Металлурга» 2004-го года, когда «Крылья» стали бронзовыми призерами. Майка первого иностранного футболиста, который приехал в СССР, Теньо Минчева, который играл за куйбышевский тогда клуб, это был 1988 год. Есть личные вещи Бориса Казакова, Галимзяна Хусаинова, его часы, шахматы Хиддинка, патефон Виктора Карпова. Поэтому там очень много удивительных предметов и вещей, в том числе картины и рисунки о футболе не только художников, но и самих футболистов.
ーА как в музей попали куски газона со стадионов?
ーОдин кусок газона, когда был бронзовый сезон в 2004-ом году, мы сами взяли. Кусочек сбоку вырезали, нам разрешили. А в 2018 году, когда команда переехала на «Самара-Арену», на «Металлурге» решили постелить искусственный газон. И болельщики предложили клубу нарезать поле, как торт, и отдать болельщикам, да и всем, кто хочет помнить. Всё равно газон убирался. Его нарезали и музей одним из первых взял этот кусок. У нас вот кусочки газона «Металлурга» двух периодов, когда мы были бронзовыми призерами и когда на стадионе это историческое поле убрали.
ー В музее представлены экспонаты, посвященные всему самарскому футболу в целом. В нем есть истории и о Куйбышевском «Локомотиве», и о тольяттинской «Ладе». Скажите, почему так получилось, что на сегодняшний день все знают только о «Крыльях Советов»?
ーЭто вообще наша беда. Мы от бедности и нежелания разнообразия концентрируемся на чем-то одном, потому что не хватает ресурсов. Когда-то «Лада» Тольятти тоже играла в высшей лиге. И много хороших игроков было таких, как Максим Бузникин, нападающий, который потом играл за «Спартак», сборную и «Локомотив». Там тоже любили футбол. Но потом бизнес перестал активно поддерживать футбол. Он стал полубюджетным, возможности финансировать и поддерживать все команды не было. «Крылья» как бы исторически связаны с городом, но здесь когда-то были команды «Металлург», «Локомотив», «Динамо». Ну, еще на каком-то относительно высоком уровне играл «Металлург». Но ее тоже расформировали, чтобы объединить с «Крыльями». В Сызрани была очень сочная команда и до последнего времени я туда часто ездил комментировать. Там не было комментаторской кабины, и я на подоконнике комментировал, но она тоже совсем недавно была расформирована. Это какая-то такая центробежность, подчинение чему-то одному. Но их помнят. Для Самары футбол существует с 1911 года, и мы специально назвали музей не «Крылья Советов», а «Музей самарского футбола». Понятно, что «Крылья» в центре, это самая любимая команда, самая успешная, собирающая болельщиков. Но музей именно самарского футбола, потому что были и другие футболисты и команды. А «Крылья» ー одна из главных исторических вех, продолжающая играть и связывать футбольную историю и просто историю Самары.
ーУ вас уже есть какие-то экспонаты, посвященные тольяттинскому «Акрону»?
ーПока готовится. У нас будет майка, шарф. Такие команды, как «Акрон», периодически возникали и существовали два-три года. Была команда «Юнит», там и хорошие футболисты были и тренеры интересные. И у нас есть экспонаты, связанные с «Юнитом». Пока рано, конечно, говорить о какой-то истории. Только второй сезон в ФНЛ и состав почти полностью поменялся. Но они обязательно будут представлены в музее.
ーЯ знаю, что в музее есть вымпелы клубов, с которыми играли «Крылья Советов». Среди них есть вымпел в том числе и мюнхенской «Баварии». Расскажите, как и когда команде удалось сыграть против немецкого гранда?
ーЭти вымпелы подарили нам Гаджи Гаджиев и несколько работников клуба. Там есть «Фейеноорд», есть «Фиорентина». «Крылья» играли эти матчи в 2004-2005 году. Они пересеклись с «Баварией» на сборах и провели один из таких тренировочных, контрольных матчей. И обменялись вымпелами и этот вымпел теперь оказался у нас в музее.
ーВы не думали о том, чтобы перевезти музей на стадион? На «Самара-Арену» или, может быть, «Металлург»?
ーНу, на «Металлург» точно нет. Там сейчас академия «Крылья Советов» и просто нет необходимых помещений. На «Самара-Арену»…там точно будет музей и мне несколько раз предлагали, но я все-таки считаю, что этот дом-музей там просто утонет в пространствах. Там должен быть современный музей, где будут доминировать видео, компьютерные, технологические вещи. Это будет клубный музей, официальный музей с официальной историей. А наш музей ー болельщицкий, это большая разница. Вы знаете, что в футболе много всего происходит и трагического, и неформального, и даже криминального. И здесь у нас нет никакой цензуры и всё это представлено. Истории футболистов, с которыми недостойно поступали, когда они уходили, обижаясь на клуб. И разные трагические истории жизни после футбола. И о плохих менеджерах, и о тех, кто связан со скандалами, от кого уходили футболисты. Мы обо всем этом рассказываем. А официальный музей ー это официальный музей, он такой бесконфликтный. И потом вы только что спросили, почему о «Крыльях» говорят, о других командах ー нет. Я не думаю, что один музей, официальный, должен подавить общественный музей. Плюс «Самара-Арена» находится на окраине города, в том месте где не было ничего. А здесь все-таки центр города, где все имеют возможность прийти и увидеть музей, подчеркиваю, не только «Крыльев Советов», но и музей самарского футбола и неизбежной истории города.
«И Самара будет одним из таких городов-носителей футбола вместе с Ростовом, Москвой и Петербургом»
ーВы следите за работой клубным медиа? Как оцените их проекты?
ーСлежу, но, мне кажется, лучший период был в начале нулевых. Это была попытка такого возрождения футбола, когда здесь была команда, которая выиграла бронзовые медали, когда были Александр Анюков, Андрей Каряка, Жозе Иванильдо Соуза, Антон Бобер. Вот тогда пресс-служба «Крыльев» была одной из лучших в стране, было огромное количество акций, мероприятий. Сейчас инерция сохранилась, но уже какой-то особой изюминки нет. Изюминка осталась просто в Самаре. В Самаре помнят исключительную карнавальную культуру футбола, его связь со всем городом как особый праздник, который против всего фальшивого и казенного. Это был человеческий такой, городской, народный праздник, непосредственно создающийся людьми и футболистами. Сейчас это немножко похоже на конвейер, когда у всех есть пресс-служба, у всех есть социальные сети. Это приобрело несколько инерционный, на мой взгляд, характер. Хотя я думаю, что сайт «Крыльев» для болельщиков значит несколько больше, чем для многих в других городах, он еще не остыл, сохранилось это тепло последнего взлета.
ーА какие были акции для болельщиков в 2000-х годах?
ーБыл сайт-гостевая, который назывался «camapa». Там было огромное количество людей, которые в сложные периоды выходили на митинги, забастовки, акции протеста, чтобы спасти «Крылья». Потом руководители закрыли эту гостевую. Это тоже был особый такой феномен, где было несколько десятков тысяч людей и они говорили, писали, спорили. Это были центры настоящие, живые.
ーВозвращаясь к работе пресс-службы, как вам идея с паспортом болельщика?
ーНу, это будет приятно, но все-таки 80-летие «Крыльев» ー это значительная дата. Ковид, кризис во многом помешали, а так были и другие идеи. Была игра ветеранов в ретро-форме, встречи в музее, 3 мая был детский турнир, «кубок Карпова». Сама идея паспортов болельщика ー это такая историческая, ну и коммерческая, потому что помимо мест футбольных, там и коммерческие торговые центры. Это хорошо, потому что главное в Самаре ー это болельщики. Футбол здесь держится на болельщиках, они как бы эмоциональное спасение. В периоды, когда «Металлург» был самой посещаемой ареной в восточной Европе, футбол здесь существовал больше благодаря футбольным болельщикам, чем замечательным игрокам. И если футбол наш опять возродиться, я говорю уже обо всем российском футболе, как он был в оттепель, в конце 50-х ー начале 60-х годов, то только благодаря болельщикам. И Самара будет одним из таких городов-носителей футбола вместе с Ростовом, Москвой и Петербургом.
ーКакие объекты города, помимо тех, которые уже есть в списке паспорта болельщика, вы бы включили для обязательного посещения?
ーЯ бы, может быть, оставил только футбольные. Добавил бы два мемориальных места: доски Галимзяна Хусаинова Бориса Казакова. Дом специалистов, где жили выдающиеся футболисты и тренеры Альфред Фёдоров, Виктор Карпов и Борис Казаков. Еще добавил бы привокзальную площадь, где состоялся первый матч 11-го сентября. Я бы сделал экскурсию для победителей, не знаю, сколько это будет, 3-4 автобуса, по этим историко-футбольным местам. Потому что футбол тесно связан и с историей города и с историей страны, если вспоминать Великую Отечественную войну. Но когда рядом с этими местами из коммерческих соображений какие-то торговые центры, это немножко пошловато и плосковато. Это несопоставимые вещи: места, где жили выдающиеся футболисты, где они играли, где они умирали, если говорить о Борисе Казакове, и вот такая немножко поверхностная такая реклама.
ーВы приобрели его себе?
ーКлуб подарил мне паспорт болельщика, поэтому нет необходимости. И я сам в паспорт болельщика ставлю печать музея. Чтобы ощущать себя болельщиком надо обязательно посетить музей и в эти дни. Понятно, что многие за 16 лет работы музея, уже посещали его. Но с первого по третье мая я провожу экскурсии, посвященные истории «Крыльев Советов» и истории самарского футбола. Приходят болельщики, и я в паспорт ставлю им печать. Ну и у меня есть этот паспорт. Он теперь тоже экспонат музея, подарок от клуба.
ーЕсть ли какая-то романтика у «Самара-Арены» или все эмоции остались на «Металлурге»?
ーЯ думаю она только должна появиться. Пока там есть воспоминания о Чемпионате мира и нескольких замечательных матчах. Наверное, одним из лучших был БразилияーМексика. Бразильцы сначала танцевали самбу и молились в музее, а потом на следующий день обыграли сборную Мексики 2:0. Но это все-таки страничка мирового футбола и Чемпионата мира, а не собственно самарская. В этом смысле, конечно, на старых стадионах больше футбольной такой, настоящей ауры. Пока, конечно же, «Динамо» и «Металлург», это настоящие самарские стадионы, на которых прорастал футбол вместе со слезами, с праздниками, трагедиями, чудесными матчами. Великими матчами, когда мы здесь громили тбилисское «Динамо» или «АЗ Алкмар». Таких матчей на «Самара-Арене» пока не было, к этому только подходит. Пока не рождалось таких гениальных футболистов, которые потом будут в истории футбола. Есть только надежда, что они появятся или появляются.
ーВам нравится сегодняшняя команда? Есть ли у нее какая-нибудь изюминка?
ーКоманда очень симпатичная, играющая в атакующий футбол. Я несколько таких команд могу исторически вспомнить. Это команда Виктора Карпова в 60-е годы, результативная, с выдающимися футболистами. Потом команда начала нулевых. Невероятно веселый футбол, символами которого были Андрей Каряка, Соуза, Владислав Радимов. Атакующая кружевная игра. И потом была команда, с Яном Коллером и Иржи Ярошиком, когда был Слуцкий. Но сегодняшняя команда нам как подарок. Два года назад, когда «Крылья» вылетели, почти все футболисты ушли и одномоментно «Крылья» приобрели 12 футболистов «Чертаново» (на самом деле «КС» приобрели 8 игроков ー прим. автора), потом еще, сейчас их 17-18. И тренер из «Чертаново». Это как бы «Чертаново» стали «Крыльями», их называют «самарские чертенята». Но представьте фантастический момент, нам привезут «Барселону» или «РБ Лейпциг», они наденут майки «Крыльев», будут играть в веселый футбол. Зрелищный, атакующий. Но так не бывает. Мы же не глупые люди, которым покажут цацку какую-то и мы начнем любить просто так, оттого, что люди надели майку «Крыльев». Эта команда должна стать самарской. Пока с большой натяжкой. Если эти футболисты хотя бы 3-4 года здесь поиграют, тогда, я думаю, они могут стать частью футбольной истории сознания Самары. Полюбиться по-настоящему болельщикам.
ーВ одном из своих интервью, вы сравнивали Самару с иллюзией. Можно ли применить такое же сравнение к команде?
ーНу вот сейчас, конечно да, такой сон и иллюзия. Команда переживала несколько таких я бы сказал клинических смертей, болельщики ее откачивали. Были конфликты, финансовые скандалы, команда распродавалась, в 2010 году ее вообще собирались расформировать. Несколько групп болельщиков устраивали большой митинг на площади Куйбышева, перекрывали улицы, была голодовка в музее. Было даже заседание правительства страны по этому вопросу. Уходили игроки, тренеры, были замечательный футболисты, к которым недостойно относились вдруг появившиеся новые менеджеры, которые потом исчезали. И это только в XXI веке. Но футбол восстал из-за того, что здесь были болельщики, из-за их жажды игры. На протяжении ХХ века, в эти страшные времена, когда был голод, и первое, что делали после его окончания ー играли в футбол. Революция, идут бои, а здесь играют в футбол. Накануне Первой Мировой войны тоже играли в футбол. Распадаются страны, город переживает тяжелейшие события, а футбол как бы спасает и объединяет, остается как бы связующей городской нитью.
«И выбора у меня здесь нет, это часть меня. Как язык, как стихи, как воздух»
ーМеня иногда спрашивают, какой смысл болеть за клуб, который так часто лихорадит и который очень редко за что-то борется. Как бы вы ответили на этот вопрос?
ーНу, как, если это часть тебя? Во-первых, футбол не бывает первой и второй свежести, а если бывает, это не футбол. Я уже называл вам имена выдающихся футболистов «Крыльев Советов», которых знают не только в Самаре, но и практически во всех городах страны и, надеюсь, немножко теперь в Европе. Это осколки, самоцветы настоящего великого большого футбола. И такие великие матчи, такие великие минуты были и в Самаре, и в Куйбышеве. Это такие локальные яркие победы, как над «Динамо» или «АЗ Алкмар». А потом, я еще раз говорю, что история футбола Самары неразрывно связана с собственной историей. Это «глорихантеры» болеют за тех, кто побеждает. А ведь футбол ー это чистая бескорыстная радость. Это такой праздник игры. Непонятно, почему эта игра одиннадцать на одиннадцать со странными футболистами, так привлекает и раскрепощает. Да потому что футбол творится во время игры. Вот эта эмоция, это ощущение, переживание в этом есть необходимость в Самаре. Поэтому ты болеешь за команду и за игроков, за этот вид человеческой деятельности, который тебе дарит какие-то уникальные эмоции, которые не может подарить больше никто. И больше ничто не может объединить поэта, философа, преступника, военного, музыканта, рабочего, бизнесмена так, как футбол.
ーСейчас всё чаще молодые люди посматривают в сторону столичных клубов. Как думаете, почему в Самаре больше нет такой любви к команде? Пропадает ли культ футбола?
ーДа, пропадает, есть некий кризис. Я вам говорил, у нас очень симпатичная футбольная команда сейчас, но она же чистая случайность. Пригласили Игоря Осинькина с молодой командой из «Чертаново», и они играют. Раньше тоже был нехороший, непрозрачный период, когда всё было государственное. Но команду любил город, и она была городской командой, вот этих авиационных заводов. И болельщики любили и требовал этого участия. И было много очень футбольных школ, и в каждом дворе играли. Сейчас это престижный вид деятельности, который позволяет молодым людям сделать карьеру, сделать себе финансовое состояние. Сейчас это такое эстрадное шоу. А шоу ー это уже не болельщики, а публика, которая хочет побед. Купите нам хороших игроков, мы будем побеждать и будем делать вид, что мы имеем к этому отношение. Я считаю, что у футбола в этом смысле серьезный кризис. Он перестал быть такой настоящей, народной, карнавальной игрой. Фрагменты остаются да, но по большому счету это становится таким бюджетным шоу-бизнесом. Плюс наши команды теряют настоящую связь с теми местами, где они играют. Вот даже лондонские команды, они связаны с этими районами, с этими историями, с этими городами. В России же эта связь утрачивается.
ーКак после стольких тяжелых сезонов, бесконечных вылетов вы остаетесь болельщиком «Крыльев»?
ーНу, понимаете, уже не хотел бы. Одно дело ты ー ребенок, студент. А когда становишься комментатором, ведущим, обозревателем, очень многое начинаешь узнавать изнутри. Я даже не хотел бы это знать. Как не хочется знать всю эту кухню и грязь, которые, к сожалению, есть в футболе. Но игра-то никуда не девается. Это ощущение чуда оно магнитизирует, гипнотизирует тебя. У меня лично и нет выбора. Когда ты с двух лет погружаешься в эту действительно карнавальную культуру, в эту радость радость, торжество. Это какая-то гармония, которая происходит, она тебя чарует. И выбора у меня здесь нет, это часть меня. Как язык, как стихи, как воздух. Футбол ー это часть человеческой культуры. Он, наверное, популярнее рок-н-ролла и кино, если посмотреть по эмоциям и по страстям, если посмотреть, сколько собирают зрителей Чемпионаты мира. В данном случае для меня ー это часть моего сознания, где необходимо это преображение, соединение вечного и детского.
ーВы были автором целого ряда документальных фильмов о «Крыльях». Скажите, можно ли сделать фильм о нынешней команде?
ーНу, вполне. Пока здесь, конечно, нет такого исторического масштаба, какого-то драматизма. Пока это такой футбольно-спортивный вариант. Но можно снять фильм и о спортивной школе, и о театральном кружке. Может тренер, Игорь Осинькин, стать героем. Он много лет тренировал детей и юношей и вдруг получил возможность тренировать команду Премьер-лиги. И вдруг все поняли, что он талантливый тренер, способный строить игру и создавать свой космос футбольный, свою команду. Раскрылась его личная судьба, хотя ему уже много лет. Может быть, некоторые ребята, которые сейчас играют, тоже смогут раскрыться. Но пока они еще ничего такого исторического не сделали. Поэтому такой пролог к истории, именно этой команды, которая существует последние два года, конечно, можно сделать, попытаться угадать их будущее. Но пока того масштаба нет, который был у людей и команд, о которых я снимал фильмы. Там были такие фигуры, которые действительно можно назвать героями романа или кино. Это были драматические судьбы, выбор, это поступки и поведение, которые формируют серьезных, неординарных людей. Это тоже требует масштаба. Пока можно сделать только пролог взлетающих «Крыльев».
ーКак думаете, сможет ли команда бороться за медали в следующем сезоне?
ーОни бы при определенных обстоятельствах могли бы и в этом сезоне бороться за медали. По игре, по тому, что происходило, когда легионеры уехали и ряд команд были ослаблены. Когда такие команды, как «Спартак», оказались в кризисе были все возможности. Не хватило какой-то зрелости, основательности, мужественности. Взрослости не хватило. Уже в этом году по уровню игры команда могла бороться за бронзовые медали. Но, к сожалению, я думаю, что 6-7 место займет. И жаль, что они считают, что для них это успех. Они впервые играют в Премьер-лиге и, конечно, для них, если со стороны посмотреть, 6-7 место, даже восьмое, это будет успех. Но если бы они не думали об этом, если бы думали, что успех ー это минимум медали, может быть, было бы другое состояние. А про следующий сезон говорить очень трудно. Учитывая, что легионеры перестанут к нам ехать из-за ситуации и из-за того, что Россия исключена из международных соревнований, будет ставка на российских игроков. И поэтому я думаю, что многие ведущие клубы, у которых больше денег, могут купить трех-четырех игроков «Крыльев». И придется строить команду заново. Поэтому, я думаю, что в этом году была больше вероятность выиграть медали, чем такая же вероятность появится в следующем сезоне. Там будет сложнее.
Видно как он любит клуб и переживает за него
🔝