Хочет стать президентом Ингушетии, готов играть в Европе за миллион евро в год. Главное из интервью с Оздоевым
Говорит, что Жирков круче Аршавина.
На «Sports Интервью» новый гость – полузащитник «Зенита» Магомед Оздоев.
Собрали главное из видео для тех, кому удобнее текстом.
Отец Оздоева предсказал гениальность Бускетса
Оздоеву интереснее всего говорить про футбол с папой. Он топит за «Барселону» – увидел первый матч Бускетса и сразу понял, что Серджи будет лучшим игроком в центре поля.
«Я постоянно на связи с папой. Вот он приходит на стадион, я у него спрашиваю: «Две команды играют. Скажи, кто из игроков будет лет через пять в Премьер-лиге?». 90% он угадает. Было очень много случаев. Когда я еще в «Локо» играл, мы любили вместе смотреть футбол.
Папа – фанат «Барселоны» с периода Кройффа, а я с детства за «Реал». И я помню матч, когда дебютировал Бускетс. Игра заканчивается, и я говорю: «Пап, как он в «Барселоне» играет? Посмотри, он худой, не бежит». А тогда «Барса» же фантастическая была. И мне папа говорит: «А я тебе другое скажу. Я сейчас посмотрел его игру, так вот если с ним ничего не случится, он будет лучшим игроком мира на своей позиции. От Яя Туре скоро избавятся, потому что есть Бускетс».
Футбол Жиркова – искусство
Мага восхищается Юрием Жирковым. Считает, что он близок или равен мировым суперзвездам: «Не из-за того, что он мой друг. Все знают, что он великий футболист. Я его считаю лучшим футболистом XXI века с российским паспортом. Даже лучше Аршавина? Каждому свое, но мое мнение – да.
По мне, Жир был бы очень крутым тренером. Спокойным. Но его злить нельзя, он вообще бешенным становится, начинает бить всех по ногам. Он очень грамотно играет на поле, непросто доиграть до его возраста. Я всегда ставлю его в пример для левши, как он работает с мячом.
Любители искусства, приходя в «Эрмитаж» и видя картину, говорят: «Вау, как он работал с этой кистью». А я когда смотрю, что делает иногда Жир, думаю: «Вот это искусство футбола». Он знает когда надо крутить так, когда надо подавать так. Это реально очень круто. Просто можно включить видео – и ты понимаешь, что он предвидит момент, как будет стоять нога у оборонительного игрока, и он ее обводит. Поэтому это фантастически. Если ты вникаешь в детали – это очень интересно».
Дзюба – не бревно, а интеллект
В число европейских звезд Оздоев также включил Аршавина и Павлюченко. «Кто из актуальных ближе всех к мировой славе? Сейчас таких нет», – говорит Магомед.
А вот характеристика Артема Дзюбы: «Очень хороший футболист. Так же не из-за того, что он мой друг. Я к Дзюбе как к футболисту всегда относился хорошо, потому что с таким ростом, с такими данными – и так работать с мячом. Не знаю, с чего вообще пошло, что Дзюба – бревно.
Я думаю, 90% футболистов в России не примут те мячи, которые принимает Артем. Как он работает ногами. Вот просто включите матч «Зенит» – «Локомотив» 6:1. Гол Артема левой ногой. «Зенит» – «Арсенал» – интеллект. Как он разобрался с игроками и вратарем. Вратарь, по-моему, уже в Туле был, когда он закатил мяч. Если ты любишь футбол, ты начинаешь анализировать именно такие моменты, потому что не может футболист просто так забить больше всех в РПЛ, ну невозможно это».
Готов ехать в «Монако» за миллион евро в год
Оздоев рассказал, что полтора года назад с хорошим трансферным предложением по нему на «Зенит» выходил клуб из топ-5 лиг Европы. Это команда, которая борется за 3-7 место в чемпионате. Мага был готов ехать, но «Зенит» ответил, что игрок не продается ни за какие деньги.
В декабре Оздоев будет доступен для переговоров. Александр Аксенов предложил ему пофантазировать: поедет ли он в Европу, если будет предложение на полмиллиона евро в год.
– Полмиллиона евро? Нет. Если бы мне было 21, я б поехал. Мне 21-летнему даже 400-500 тысяч не надо, 200 бы предложили, я собрал бы вещи, сел на первый рейс и уехал. Если это хорошая команда, где я могу прогрессировать. Сейчас же мне 29 и ехать кому-то что-то доказывать...
– Ну хорошо, приходит предложение из условного «Монако» на миллион евро в год. Ты соглашаешься?
– Конечно.
Плохо относится к Сталину из-за депортации ингушей
Двоюродный дед Магомеда – герой войны Мурад Оздоев. Он совершил 248 боевых вылетов и сбил пять вражеских самолетов. Его представили к званию Героя Советского Союза, но награждение не состоялось из-за начала депортации ингушей. В январе 1946 года по требованию органов госбезопасности Оздоева уволили из Вооруженных Сил и депортировали к семье в Казахстан. В 1995-м ему присвоили звание Героя России. Ниже – отношение Магомеда к Сталину и депортации:
– На тот момент население Ингушетии плюс-минус составляло 90 тысяч. 100% из тех, кто мог воевать, ушли на фронт. Остались только женщины, старики и дети – все они были депортированы. Где-то 30 тысяч ушло на фронт, а остальных всех депортировали.
У меня бабушка была депортирована, она рассказывала, как в поезде ехали. По рассказам бабушки, очень тяжело жили. Пытались выжить. Бабушка видела очень много смертей по дороге, как люди мерзли в поездах, умирали без еды. Она еще маленькая была. Тяжелую жизнь прожили предки. Мы, поколение, которое сейчас растет, должны помнить это.
– Официальная версия депортации: якобы местные жители сотрудничали с фашистами и за это их отправили в Казахстан. Версия, которая не государственная: Ингушетия не способствовала распространению сталинской повестки. Соответственно, территорию зачистили.
– Ну по поводу сотрудничества не согласен. Ингушетию то не захватывали немцы. Они дошли только до Малгобека. Дорога из камня, которую сделали немецкие заключенные, до сих пор есть там. Я не думаю, что старики и бабушки сотрудничали с немцами, что фашисты захватили Ингушетию. Не было же такого. Они ничего не захватили на Кавказе.
По поводу продвижения политики Сталина, честно, не знаю. В Ингушетии никогда не любили, чтобы кто-то кого-то контролировал. У нас никогда не было царей, главных. У нас всегда был совет тейпов. Президент появился только недавно, первый – Аушев. А всегда до этого был совет тейпов.
100% мы точно не узнаем, почему это все произошло. Но у нас все равно остается неприязнь поколений. В том плане, что депортировали. Хотя истинную причину никто не может сказать. Многие говорят: «Ой, на фронт не шли воевать». Ну, как не шли, если 30 тысяч человек ушли на фронт. Если говорить о том, что помогали немцам: бабушки и дедушки выживают, они не могут воевать против людей с автоматами. Их насильно заставляли коров, куриц отдавать. Разве такого не было по всей стране? Было же. Пришли немцы, что им бабушка сделает? Сколько у нас фильмов снято, что целые города переходили под власть немцев, помогали им, но никого же не ссылали.
– В связи с этим, как ты относишься к Сталину?
– А как я к нему должен относиться? Я думаю, что плохо. При этом я не могу упрекать кого-то, кто к нему хорошо относится. Я могу плохо относиться, потому что он сослал мой народ. У меня есть на это обиды. Может, кому-то он сделал хорошо. И я не могу тому человеку сказать, что он [Сталин] должен быть для него плохим. И при этом кто-то не может сказать мне, что он [Сталин] для меня должен быть хорошим. У каждого своя правда.
Хочет стать президентом Ингушетии
Магомед подтвердил, что в будущем рассматривает такой вариант.
«Почему нет? Когда ты вырос там, видишь все минусы, плюсы, то ты знаешь, что нужно сделать, чтобы меняться. Посмотрим, в будущем. Политических амбиций никогда не было, но есть желание обустроить жизнь в родном регионе. Я никогда не любил политику. Мое видение: это как созидание республики в лучшем виде, в котором бы мне хотелось ее видеть.
Почему нет? Если у меня получилось из Сунжи добраться до того, до чего я добрался. Думаю, что путь к президентству легче. Когда начнут происходить сделки с совестью? Мое мнение – ты не унесешь с собой ничего. От наворованного благосостояния только станет хуже всем твоим родным. Ты кайфуешь от денег, которые заработал потом и трудолюбием».
Монолог о проблеме с наркотиками в регионе
Отец Оздоева рассказывал, что в Ингушетии была проблема с наркотиками, куда безуспешно хотели втянуть его детей. Магомед говорит, что сложности с этим в регионе существуют и сейчас:
«Я считаю, что наркотики – самая большая проблема на данный момент в Ингушетии. За этой проблемой очень сильно надо смотреть. Мне жалко, что такое происходит. У нас там не принято об этом говорить. Типа, сами решим эти проблемы. Но я вижу, что от года к году все хуже и хуже.
Появились общественные организации – им хочется сказать спасибо, потому что это большая проблема для всего народа. Ты смотришь на все это и переживаешь. В моем возрасте этого не было. Для меня самым страшным наркотиком была анаша. И то желания что-то сделать [и попробовать] не было. Даже старшие пацаны, которые употребляли, никогда в жизни не позволили бы младшему это сделать. Если бы они это увидели, тебе хана.
Сейчас просто хочется сказать [об этой проблеме], потому что я никогда не высказывался на эту тему. Некоторым кажется, что я не наблюдаю, не смотрю. На самом деле я все это вижу. Я борюсь, показывая правильный образ жизни, занимаюсь спортом. Но я не могу выходить на улицу и ловить барыг. Есть специальные структуры, которые должны заниматься этим.
Мы живем ради продолжения своего поколения, чтобы хоть кто-то о тебе помнил потом. Не у всех родителей получается оставлять богатство за собой. Но если родитель пытается остаться в памяти своего ребенка хорошим, добрым, любящим – это лучшее что он может дать. Понятно, не все мы вечные. Мы должны сделать все, чтобы правильно воспитать этих детей, чтобы в дальнейшем они могли сказать, что у меня папа и мама были крутые».
