Мендилибар прервал молчание: рассказал, как уходил из «Эйбара», с кем из футболистов подружился и чем его раздражает VAR
После ухода из «Эйбара» Хосе Луис Мендилибар редко и мало общался с прессой – но, как показало это интервью для баскского издания Deia, вовсе не потому, что ему нечего было сказать.
– Вы ушли из «Эйбара» в мае. Время летит.
– Да, уже полгода прошло. Я тогда был спокоен, потому что знал свое будущее. Стало известно, что мы не будем готовить команду к новому сезону. Но я должен отметить, что не собирался брать год перерыва. Теперь я уже точно чувствую, что скучаю по ежедневной работе. Настало время, когда хочется встать и пойти на тренировку. Я хочу съездить в разные клубы, чтобы узнать, как там устроен процесс, но пока успел заглянуть только в «Аморебьету». Еще я посетил несколько матчей на «Ипуруа». По выходным я смотрю как можно больше футбола по телевизору.
– Говоря о расставании с «Эйбаром», вы используете множественное число.
– Да, потому что со мной был Тони Руис, тренер по физподготовке, с которым мы уже двадцать лет вместе, и Иньяки Беа – он был моим ассистентом последние семь лет, а теперь устроился в Ассоциацию профессиональных футболистов Испании. Мы понимали, что вряд ли найдем работу в Примере, потому что вакансий почти нет, а предложения из Сегунды нас не заинтересовали.
– Вы как-то говорили, что работа в Сегунде не ниже вашего достоинства.
– А я по-прежнему так считаю. Думаю, что риски такие же, как в Примере – хотя, если вылетаешь, падать все-таки больнее. Благодаря тому, что мы сделали в высшем дивизионе, у нас теперь может быть больше предложений работы во втором. Мы и с иностранными клубами общались, но там не было ничего конкретного. Но да, подчеркиваю, что мы без проблем пошли бы работать в Сегунду – все упирается в условия.
Мы ведь за все время лишь один раз надолго оставались без команды: после ухода из «Вальядолида» только через год пришли в «Осасуну». Теперь – второй раз, и я не знаю, сколько просижу без работы. Когда заканчивается сезон и наступает лето, выбирать не приходится: надо брать, что дают, иначе остаешься за бортом, и в футболе к тебе начинаются относиться как к старику. Ну а когда пропускаешь, например, полтора года, уже не терпится вернуться в профессию – а сделать это проблематично.
– При этом вы уже в том возрасте, когда некоторые уходят на пенсию.
– Я не переживаю из-за того, что мне уже 60. Раз я становлюсь старше, значит, жизнь продолжается – а это здорово. Я чувствую себя хорошо и, думаю, способен руководить командой. Для этого у меня по-прежнему есть силы и стремление. Мои представления о футболе тоже не особо изменились.
– В «Эйбаре» вы проработали шесть сезонов подряд. Такой срок – редкость.
– Да, но, к сожалению, он завершился вылетом. Пандемия внесла свои коррективы. Последние два года были сумбурными. Конечно, возникали трудности, но на какой работе их нет? В остальном было очень комфортно.
– Со спортивной точки зрения не все сезоны в «Эйбаре» были удачными.
– Когда я отработал четыре сезона кряду, мне уже говорили, что пора уходить. А я подумал: «Мне же придется в другом месте начинать с чистого листа, да еще и без уверенности, которая у меня есть здесь» – такая перспектива меня не устраивала.
– Пожалуй, самое удивительное в вашей работе в «Эйбаре» – то, что скромная команда играла настолько смело.
– Моя игровая философия почти не изменилась со времен работы в региональной лиге. Если уж мы совершим ошибку, то пусть это произойдет на чужой половине поля, а не на нашей. [Бывший тренер «Эйбара»] Маникс Мандиола любит повторять, что американцы всегда ведут войну на чужой территории, а не на своей, потому что они очень умные. Если теряешь мяч на чужой половине поля, сопернику надо преодолеть 60 метров, чтобы добраться до твоих ворот. Эта концепция вряд ли изменится. Да, иногда из-за характеристик состава приходится опускаться в центр поля, но о том, чтобы закрываться в обороне, речи вообще не идет.
Что касается прессинга, то он должен быть коллективным. Не понимаю оборону один в один. Разве футбол не командный вид спорта? Я считаю, что все должны участвовать в прессинге. Если удается добиться численного преимущества в той или иной зоне, отнять мяч проще.
– Но очевидно, что с каждым годом ослабевал потенциал состава.
– Ну это классическая история: у тебя забирают игрока, который явно выделялся, и надо, во-первых, найти замену и не потратить много денег, а во-вторых, развивать игрока, который пришел. Когда же состав укомплектован, встает вопрос доступности футболистов. Но тут тоже все относительно: если игрок может выходить на поле, но не особо помогает команде, какой от этого толк? Игрок, который убедительно отыграл 20 матчей, ценнее того, что отыграл 38, но неубедительно.
— Насколько я понимаю, в первую категорию попадал Иван Рамис – ваш любимый центральный защитник.
– Да, но не только он. В последние два года у нас были проблемы с доступностью игроков. Они были особенно заметны ввиду того, что мы высоко обороняемся. Следовательно, мы совершали больше ошибок, и они нам очень дорого обходились. Если коротко: наш вылет справедлив, но если бы мы не придерживались собственного стиля, то вылетели бы на три года раньше.
– Никто не мог сказать, что вы играете консервативно или скучно, что вы отказываетесь от принципов из-за страха потерять очки.
– Я никогда не занимался подсчетами. Сегодня я вижу, что футбол все чаще теряет ритм, и это меня убивает. Можно сколько угодно добавлять по десять минут к основному времени – это не спасет. Футбол ритмичен, в нем не должно быть столько остановок. Я всегда хотел, чтобы «Эйбар» играл интенсивно. Именно поэтому появление VAR и трехминутных пауз нам сильно навредило. Мы на поле выходили не спорные моменты обсуждать, а играть. Каждый раз, когда матч останавливали из-за сомнений арбитра, с нами происходило что-то плохое после такой паузы, потому что нарушался наш ритм.
– Вернемся к вопросу вашей занятости. Какие планы?
– Конечно, хочется снова тренировать, но я никуда не спешу. Я не жду, что кто-то потеряет работу, хотя ситуация во многом зависит от этого. Вакансий мало, а конкуренция высока.
– Как проходит ваш день?
– Обычно я встаю рано. Смотрю матчи, которые пропустил на выходных. Теперь больше времени провожу с семьей, у меня есть внучка. Я уже говорил, что собираюсь посещать тренировки команд, но я не хочу ехать на базу к «Атлетику» или «Сосьедаду», потому что там много людей и много прессы. Хочется вообще провести с какой-нибудь командой целую неделю, хоть календарь и не позволяет нормально тренироваться.
– Поддерживаете ли вы связь с бывшими подопечными?
– Да. Сегодня мне звонил Пабло де Бласис, мы поболтали. На днях виделся с Папакули Диопом, потому что он с «Ибицей» приезжал в Сан-Себастьян. У меня всегда были хорошие отношения с Педро Леоном. И с Рамисом, он – единственный игрок, чью дату рождения я помню. Нормально общаюсь с большинством футболистов. Скоро поеду в Сантьяго на тренерскую конференцию, там встречусь с Шарлесом и Ману Кастанейрой, с которым мы работали в «Эйбаре» в сезоне-2004/05. Этим и прекрасен футбол: ты знакомишься с множеством людей, и некоторые из них остаются в твоей жизни.
– Обычно ваши игроки говорили, что ценили период работы с вами, как бы ни складывались обстоятельства.
– Дело в том, что нельзя говорить футболисту, который не играет: «Продолжай тренироваться – и попадешь в состав», если вы на самом деле на него не рассчитываете. Я не умею врать. Нужно уважать игроков. Чтобы, например, в первой команде дебютировал игрок из дубля, надо многое уладить. Если доверяешь парню – другое дело, можно сразу включить его в заявку на весь сезон. Но бывают ситуации, когда подтягиваешь кого-то в состав, чтобы мотивировать игроков. В составе есть определенные роли, и за эти позиции нужно бороться. Начинается новый сезон – и неважно, как ты выступал в прошлом сезоне, если ты перестал соответствовать требованиям.
– Вы всегда подчеркивали, что в «Эйбаре» обладали привилегией: жили рядом с работой.
– О, да. Все эти шесть лет я жил в девяти километрах от «Ипуруа» – в современном футболе такое практически невозможно. Но прелесть была не только в маленьком расстоянии, но и в спокойствии. Хоть я и тренировал команду Примеры, СМИ меня не донимали.
– Вы, наверное, уже привыкли к тому, что работа настолько близко к дому, и в новом клубе вам будет этого не хватать.
– Поначалу – возможно. Потом осваиваешься, погружаешься в работу и забываешь об остальном. Но, конечно, хуже всего, когда живешь вдали от семьи. Приходишь домой – а тебя никто не встречает. Это очень тяжело, особенно после поражений.
– Вы довольны тем, чего добились за карьеру?
– В детстве играешь в футбол и мечтаешь попасть в высший дивизион. Я не попал. Естественно, в молодости вовсе не задумываешься о том, чтобы стать тренером, тем более в Примере. Я повесил бутсы на гвоздь в 33 – и мне предложили возглавить «Арратию». Я решил: «Раз уж я в жизни ничем не занимался, кроме футбола, надо соглашаться» – но я не думал, что это станет моей профессией. Мне повезло: я тренирую уже 20 с лишним лет и отработал много матчей в Примере. Когда я уйду на пенсию, буду оглядываться на пройденный путь с радостью. Я не размышляю о том, чего бы еще мог добиться, потому что сфокусирован на том, чего достиг. И когда я слышу, что мог бы подняться на ступеньку повыше, даже об этом не думаю, поскольку и так доволен своей работой.
– В заключение: как вы уходили из «Эйбара»? Не думали остаться?
– Клуб не хотел дальше со мной сотрудничать. От меня ничего не зависело: с нами связались и сообщили, что грядут перемены. Когда «Эйбар» вылетел, нам сказали, что сменятся и тренерский штаб, и спортивный директор. Если бы я принимал решение, то, думаю, не остался бы – но я бы сперва выяснил планы руководства.
– А еще раньше не задумывались о смене клуба?
– Я общался с некоторыми командами, но всегда рассказывал об этом «Эйбару» и говорил, что не уйду. Во-первых, я ничего не скрываю, а во-вторых, предметного интереса не было. Со мной связывались два клуба. Какие – не скажу.
Оригинал – Deia.eus, перевод с испанского – Артем Прожога, фото – Oskar M. Bernal.
Сегодня смотрел таблицу секунды. Эйбар, похоже, возвращается в примеру.