13 апреля 2021, 17:14 6 мин.

Умер врач «Динамо» Александр Ярдошвили. Он хотел стать автогонщиком, встречался с Высоцким, спас жизнь вратарю Полякову

Автор

124

В медицину пришел из-за деда.

Умер заслуженный врач России Александр Ярдошвили, который с 1980 года работал в нашем футболе – «Динамо», «Локомотив», ЦСКА, сборная России, а с 2016 года снова «Динамо».

На прошлой неделе ему исполнилось 66 лет. «Абсолютно у всех в клубе шоковое состояние. Трудно говорить, – комментирует гендиректор «Динамо» Павел Пивоваров. – Мы в воскресенье на матче с ним виделись, общались... Сейчас главное всю необходимую помощь семье Александра Эдуардовича оказать, моральную поддержку в том числе. Человек был замечательный и специалист уникальный. Потеря для всего нашего спорта, не только для «Динамо».

***

В интервью «Спорт-Экспрессу» врач рассказывал, как пришел в профессию:

«Дед по папиной линии – удивительный хирург, оперировал во время войны. С фронта грузовики один за другим. Сортировка больных простая: этот будет жить, этот – нет.

Ситуация лечить не позволяла. Никто не размышлял, шел поток. Вспоминал: «Все вроде закончили, надо отдохнуть, а тут еще грузовик. Значит, не поспать. Полкружки чистого спирта и вперед. Иначе ноги опухают…». Вот от этих рассказов я и решил заняться медициной».

• Одно время Ярдошвили считался самым юным врачом в высшей лиге СССР: «Думаю, мой рекорд не перекрыли – 25-летним оказался в одесском «Черноморце»! Приняли тепло, хоть в первом же матче случился конфуз. Игра против «Спартака», за который болел с детства. Федя Черенков забивает гол, я на скамейке от радости подпрыгиваю. И замечаю изумленный взгляд Симоняна, ассистентов, запасных. Слава богу, арбитр мяч не засчитал, 0:0 закончили. Никита Палыч после игры мягко укорил: «Саша, я тоже спартаковец. Но сейчас мы все-таки в «Черноморце».

• С 1982 года на протяжении 8 лет Ярдошвили работал в «Динамо». Но лишь шесть из них в футбольной команде — после конфликта с главным тренером Эдуардом Малофеевым ушел в водное поло. «Готовились к матчу в Ташкенте. В Москве дикая жара, около 38 градусов. Эдуард Васильевич три дня подряд назначал тренировки в полдень. Чтоб адаптировались к пеклу – и в Ташкенте не удивлялись. , – рассказывал доктор. – Я понимал, что мы теряем футболистов. Обезвоживание, тяжелейшее закисление. Как они будут бежать? Подошел к Малофееву: «Адаптации к жаре нет! Привыкнуть нереально!» На это Эдуард Васильевич заявил, что я – «не единомышленник».

Ответил, что я единомышленник – но в другом. А тут мы совершаем ошибку! Но меня перевели в ватерпольное «Динамо». Вернули, когда Малофеева сменил Бышовец. Годы спустя Эдуард Васильевич извинился. Я уже в «Локомотиве» работал, он – в Тюмени. Сыграли там, после матча возвращались в Москву одним самолетом. Сейчас-то у клубов чартеры, нормальное питание. А в 1994-м – обычный рейс. Из еды – печенюшки да барбариски. Мы заранее готовили бутерброды с икрой, подкармливали игроков. Малофеев сидел в хвосте, его тоже угостил. Разговорились. Он произнес: «Эдуардыч, был не прав. Не сердись…».

В интервью еженедельнику «Футбол» Ярдошвили рассказывал, что как врачу ему в водном поло было не очень интересно: «Вид спорта контактный, но все происходит в воде. Травматизм на очень низком уровне. Спортсменам хорошо, а вот доктору как-то неуютно. Но я получил огромное удовольствие от работы с такими людьми, как тренер Гиви Петрович Чикваная и ватерполисты, которые не проиграли при мне ни одной игры – ни в СССР, ни в Европе, ни в мире. Но мне хотелось работать больше, и я вернулся в «Динамо», где тогда подобралась очень хорошая компания: Кобелев, Добровольский, Колыванов, Кирьяков, Харин».

• Кстати, с Добровольским у Ярдошвили была отдельная история: «Он первый советский футболист, которого прооперировали за границей. В 1989-м я отправил его в ФРГ. Мениск. В СССР артроскопов не было. На восстановление после операции уходило три-четыре месяца. Надолго терять Добровольского не хотелось. С разрешения руководства обратились к президенту «Дженоа» Альдо Спинелли. Этот клуб в перестройку стал коммерческим партнером «Динамо». Итальянцы договорились с немецкой клиникой, расходы взяли на себя. Добрика они уже пасли, через год заключили с ним контракт».

• В молодости Ярдошвили стремился стать автогонщиком, но травма в 10-м классе (перелом голени) изменила его планы. Зато когда он работал в «Локо», то клуб купил реанимобиль. Рассказывали, что нередко на нем доктор гонял с сиреной, в том числе без пациентов.

Ярдошвили не отрицал: «Со мной было страшно ездить, футболисты хваталась за ручку. Вез на нем Родолфу к мануальщику, опаздывали. Пришлось жестко нарушать. Родик перепугался, ногами ковер закрутил. Как я от встречных машин уходил в крошечные щели. Этот мануальщик – очень пунктуальный. Если к нему не попадали в срок, то все. У Родолфу была проблема со спиной, а Владимир Токалов ставил людей на ноги за полчаса.

Гаишники эту машину знали, все время ездил по Кутузовскому. Понятно, если у тебя есть возможности и мастерство… Когда я уходил из «Локомотива», на реанимобиле – ни царапины. Не было ни единой аварии. Я не создавал аварийные ситуации. Честно вам говорю – на машине со спецсигналами в два раза сложнее. На любом перекрестке ждет сюрприз. С каждой стороны могут ехать люди, которые правил не нарушают. Просто тебя не видят».

• В студенческие годы Ярдошвили работал на скорой. Эта работа иногда приводила его к неожиданным встречам:

«Случайно попал в одну бригаду с Игорем Годяевым, который занимался Высоцким. Причем безумно был на него похож. Одного роста, приблизительно такие же черты лица, чуть вытянутая нижняя челюсть. Как-то приехал на вызов к Высоцкому, действительно ему помог, подружились. Игорь и умер так же, не переборол тягу к алкоголю.

Строгих правил тогда не было. Освобождаясь с вызова, ты докладывал по рации в диспетчерскую. Если отношения хорошие – где-то задержишься, передохнешь. Вот мы ехали с вызова как раз в том районе, Игорь спрашивает: «Хочешь познакомиться с Высоцким? Заедем?» И мы заехали!

1976 год, я студент четвертого курса. Поражаюсь: «Как с Высоцким? Уже час ночи!» – «Да он только проснулся…» Позвонили в квартиру, тот обрадовался: «Игоряша!» Встретил как брата. Мне руку пожал. Сидели на кухне. Высоцкий напел что-то. Кусочек из песни, которую в то время писал.

Просидели около часа. Двухкомнатная квартира, ничего особенного. Запомнились фотографии – с концертов, вместе с Мариной Влади, Марина одна с развевающимися льняными волосами, «Гамлет», Юрий Любимов… Показывал рисунки. Я и не заподозрил, что у Высоцкого нелады со здоровьем – на обратном пути Игорь мне открыл глаза: «Я часто ему помогаю…».

• В карьере Ярдошвили хватало случаев, когда он спасал жизни:

«Случай аллергической реакции был в Баковке, на базе «Локомотива». Двусторонняя игра. Помните вратаря – Лешу Полякова? Его, лысого, потного, атаковали осы. Два укуса – и начался анафилактический шок. Сразу отек, счет на секунды. Лицо распухло. Если б я растерялся – Леши Полякова не было бы. Хорошо, все с собой, мгновенно внутривенную инъекцию – и парень ожил».