Нерасказанная трагедия Иана Фродшема, потерянной звезды «Ливерпуля»
Его память увековечена в самом сердце академии «Ливерпуля». Тысячи людей прошли через двери Арены Иана Фродшема на протяжении многих лет, но мало кто знаком с жизнью замечательного футболиста, родившегося в Киркби, чье имя значится над входом в крытый комплекс.
В Интернете о нем очень мало что можно найти. Его страница в Википедии состоит из трех коротких абзацев. Но Иан Фродшем был одним из самых выдающихся талантов своего поколения. Он прошел через молодежные команды в клубе, который обожал в те дни, когда «следующий большой игрок» не сходил из эфира клубного телевидения и из социальных сетей.
В возрасте 13 лет он пережил ужасы Хиллсборо, когда стоял на трибуне Леппингс-лейн со своим братом Гэри. Его блестящие выступления на поле привлекли внимание Алекса Фергюсона, который безуспешно пытался убедить его бросить свой любимый «Ливерпуль» ради «Манчестер Юнайтед».
«Фродди», как его ласково называли товарищи по команде и тренеры, подписал свой первый профессиональный контракт с «Ливерпулем» во время первого сезона Премьер-лиги в 1992/93 годах и представлял сборную Англии в возрасте до 18 лет.
Но на пороге славы мечта динамичного полузащитника была разрушена редкой опухолью. К тому времени, когда медики запоздало обнаружили причину его боли в спине, было уже слишком поздно. Он умер в окружении своей семьи и своей невесты вскоре после своего 19-летия. Тренер Рой Эванс и весь состав первой команды присутствовали на похоронах в церкви Святого Чэда в Киркби.
Это было в январе 1995 года, но во многих жизнях осталась зияющая пустота, которая существует и по сей день. Эмоции все еще саднят.
«Те из нас, кто хорошо знал Иана, считают, что он был бы ничуть не хуже Стивена Джеррарда», - говорит Стив Хейвей, легендарный бывший глава отдела развития молодежи «Ливерпуля», который был так важен для начала карьеры таких звезд, как Робби Фаулер, Майкл Оуэн, Джейми Каррагер и Джеррард.
«Сходство между Ианом и Стивеном как между игроками было на самом деле довольно удивительным. Представить, что они играют вместе в одной ливерпульской команде — это невероятная мысль. Иан был достаточно хорош, но жестокая судьба лишила его шанса.»
«Иан был настоящим скаузером», - говорит Грэм Сунесс. «Этот малыш, номер 8, светлые волосы, центр полузащиты, да, он, конечно, мог бы выдать вам такую песню», - добавляет Кенни Далглиш.
Фаулер, который был на год старше Фродшема, говорит: «С самого начала было ясно, что у Фродди все получится. У него было все. Он был фантастическим игроком. Он был следующим в очереди. Это просто душераздирающе.»
Фродшем был суперзвездой Премьер-лиги, которой у «Ливерпуля» никогда не было, но он кем-то гораздо большим. Причина, по которой он продолжает так много значить для многих, выходит далеко за рамки его возможностей обращения с мячом.
Разговаривая с семьей, друзьями, товарищами по команде и тренерами, он часто смеялся и плакал. Это история трагедии, но это также история любви, доброты и огромной храбрости.
Иан Фродшем был особенным. Это его история.
***
«Однажды я подняла трубку, и этот шотландский голос сказал: «Миссис Фродшем, это Алекс Фергюсон. Мы с удовольствием подпишем вашего сына. Может ли он приехать сюда?»» - вспоминает мама Иана Линн.
«Я спросила Иана, но он сказал: «Я туда не поеду.» Алекс был довольно настойчив и предложил ему просто съездить на пару дней в «Юнайтед», чтобы посмотреть, понравится ли ему там. Иан, которому в то время было около 13 лет, больше всего на свете стремился именно к этому опыту, и они были очень к нему добры. После этого Фергюсон вызвал его в свой кабинет и попросил остаться, но Иан был непреклонен: «Нет, я хочу вернуться в Ливерпуль.»»
«Вскоре Алекс снова позвонил им домой. Он сказал, что его сын такого же возраста, и пообещал, что присмотрит за ним. Но Иана это не интересовало. Алекс дал мне его номер телефона. Он до сих пор у меня в книжке. Он сказал: «Если на каком-то этапе Иан будет недоволен «Ливерпулем», позвоните мне, и мы заберем его себе.» Но этого не случилось. Раньше клубы постоянно звонили по поводу нашего Иана, но он был насквозь пропитан «Ливерпулем».»
Их дом находился на Рибблерс-лейн в городке Киркби, в тринадцати километрах от центра Ливерпуля. Иан родился за три дня до Рождества 1975 года и был четвертым из пяти детей. Дебби, Ли и Гэри прибыли в этот мир раньше него, а Клэр — позже. Иану было пять лет, когда его отец впервые взял его на Энфилд.
«Он все время плакал», - говорит Линн, кладя перед собой на кофейный столик папку с драгоценными фотографиями и воспоминаниями. «Это было в те времена, когда можно было заплатить за билет в кассе и попасть внутрь. Его отец платил за одного из мальчиков, а потом просто поднимал другого через турникет. Иан был из тех, кто в молодости не любил ни криков, ни воплей.»
«Когда они вернулись домой, отец сказал: «Я больше не возьму его.» Но он все-таки взял, и Иану понравилось. Футбол доминировал в семье. В семье в основном были Красные, только мой шурин был Синим.
«Иан выходил на поле рядом с нами и играл часами. Мы пошли на родительский вечер в начальную школу Черрифилда, когда ему было восемь или девять лет, и один из учителей сказал мне: «Вот это футболист! Я думаю, у вас растет есть потенциальный игрок «Ливерпуля».» Мы такие: «Правда? Мы и не подозревали, что он так хорош.»»
Фродшем в детской форме «Ливерпуля» и с Далглишем
Брат Иана Гэри, ныне 50-летний учитель математики и владелец абонемента на Энфилд, вспоминает: «Я был примерно на шесть лет старше Иана, но он всегда выходил и играл в футбол со мной, нашим братом Ли и нашими приятелями. Когда Иан играл с детьми своего возраста, он просто блистал.»
«Он играл за школьную команду 6-го класса, когда учился в 3-м или 4-м классе. Он забил сумасшедшее количество голов. Я помню, как после одной воскресной игры в лиге тренер другой команды подошел и сказал: «Послушай, он нам нужен. Мы заплатим, чтобы заполучить его.» Но Иан был счастлив там, со своими друзьями. В Киркби всегда были скауты из больших клубов, наблюдавшие за играми юниоров.»
Линн добавляет: «Когда ему было около 10 с половиной лет, он перешел в «Эвертон», но, будучи большим фанатом «Ливерпуля», чувствовал себя подавленным. И когда за ним пришел «Ливерпуль», он был так счастлив. Он был там с 11 лет.»
***
«По правде говоря, я очень расстраиваюсь, когда говорю о Иане. Я так по нему скучаю.»
Бывший стажер «Эвертона» Алекс Смит был лучшим другом Иана Фродшема. Их клубная преданность лежала по разные стороны Стенли Парка, но они подстегивали друг друга в погоне за мечтой. Смит провел девять лет на Гудисоне, прежде чем продолжить играть за множество клубов футбольной лиги, включая «Суиндон Таун», «Порт Вейл», «Рединг» и «Рексхэм».
«Мы впервые встретились, когда нам было около 9 или 10 лет», - говорит 45-летний Алекс. «Иан был в «Черрифилде», я — в «Святых ангелах». Потом в старших классах он учился в Брукфилде, а я — в школе Всех Святых, совсем рядом. Мы вместе играли в воскресной лиге и жили рядом. Мы просто сдружились и не расставались на протяжении многих лет. У него была прекрасная семья.»
«По вечерам, когда темнело, мы перелезали через школьный забор возле дома Иана, чтобы попинать мяч во дворе. Раньше он включал уличный фонарь, так что наши игры в «Стрелялки» были освещены прожекторами. Это была игра один-на-один с дверями в качестве ворот. Когда приходил смотритель, мы забирались на крышу и прятались, после чего спускались вниз, чтобы продолжить игру.»
«Наша воскресная команда была «Тентерхук», а потом «Фармерс», названные в честь пабов в Киркби. Два года мы были непобедимы. Мы выиграли столько лиг и кубков, что местное телевидение приехало и сделало о нас репортаж. Гранада тогда спонсировала нас.»
«Мы начали играть в Лиге Киркби, но это было слишком легко, поэтому мы пошли в лигу Уолтона и Киркдейла. Мы выигрывали с разницей по 15-20 голов. В конце концов, кто-то создал этот Кубок гандикапа, чтобы попытаться остановить нас. Мы выиграли финал со счетом 7:1 на Беллфилде (бывшая тренировочная площадка «Эвертона»), но должны были наблюдать, как они поднимают трофей, потому что мы не пересилили гандикап.»
Фродшем (обведенный) рядом со Смитом, своим лучшим другом и товарищем по команде в нагруженной трофеями юниорской команде.
«Мы вместе играли в центре поля. Иан в середине, а я слева. Он был великим игроком с блестящим отношением к делу. Примерно в то же время, когда Иан начал заниматься в «Ливерпуле», я начал играть в «Эвертоне».»
«Стив Хейвей часто приходил и наблюдал за нами. Он был легендой своих игровых дней и бросался в глаза в своей куртке ЛФК. Он пытался уговорить меня последовать за Ианом в «Ливерпуль». Тогда все было по-другому. Можно было тренироваться в нескольких клубах, и тебе не нужно было принимать решение, пока не исполнится 14.»
«Я решил остаться в «Эвертоне», а Иан никогда не собирался покидать «Ливерпуль». Когда Иан тренировался в Мелвуде, а я — в Беллфилде, мы встречались позже, чтобы вместе сесть на автобус до Киркби. Я слышал, что Ферги звонил ему домой, но у него не было ни малейшего шанса. Иан был без ума от «Ливерпуля».»
«Когда он стал учеником и я тоже стал учеником. То же самое было, когда мы оба стали профессионалами. Но я никогда не смотрел на него как на Иана-футболиста, для меня он был другом. Моим лучшим другом. Мы были двумя друзьями на одном пути.»
Это было еще до того, как была построена Академия Киркби. Младшие возрастные группы «Ливерпуля» тренировались в Центре передового опыта, расположенном в спортивном центре Вернона Сангстера в тени Энфилда по вечерам в будние дни, после чего те, кто оставался в команде, в подростковом возрасте переезжали в Мелвуд.
Хейвей, в качестве игрока двукратный обладатель Кубка чемпионов с «Ливерпулем», принял предложение тренера Кенни Далглиша в 1989 году вернуться в Мерсисайд после того, как некоторое время тренировал в Америке, чтобы возглавить молодежную секцию клуба. Ему в наследство достался 13-летний Иан Фродшем. Стивен Джеррард был на четыре года младше.
«Ты строишь отношения с молодыми игроками», - говорит Хейвей после того, как дал Атлетику редкое интервью. «Тогда это происходило в течение двух-трех вечеров в неделю. Ты взращиваешь чувство в ребенке — его талант, его личность, его характер. Иан был удивительным ребенком. Он прошел через систему до 16 лет, когда стал учеником.»
«Он всегда привлекал внимание на матчах. Скорее это была его решимость, его напористость, его желание выиграть каждый мяч. Я занимаюсь развитием молодежи уже почти 40 лет и не знаю, со сколькими тысячами детей я работал. Лишь немногие оказали на меня такое сильное влияние. Только у небольшого числа есть что-то, что заставляет тебя поверить, что они не просто очень хорошие игроки, но и есть в них также что-то очень особенное с человеческой точки зрения.»
«Я помню, что он был разочарован тем, что его не выбрали в сборную Англии школьников младше 15 лет. Последний просмотр был в Литхэме и я собирался пойти посмотреть так что я сказал ему: «Ты ничем не хуже любого из тех, кого выбрали. Пойдем и сам все увидишь.»»
«Мы остановились в Макдоналдсе неподалеку от Престона, чтобы перекусить, и когда я высадил его в Киркби, он не отпускал меня, пока не вошел в дом и не получил несколько фунтов, чтобы заплатить за еду. Я сказал ему: «Не глупи, все в порядке.» Но он сказал, что его мама и папа убьют его, если он позволит мне заплатить. Он заставил меня сидеть в машине, пока не вернулся с деньгами. Таким вот был Иан. Это всего лишь мелочь, но я никогда ее не забуду. Таким вот мальчиком он и был. Очень хорошо воспитанным, с высокими стандартами.»
«Иан, безусловно, был одним из тех, кого мы выделяли. В раннем возрасте очень трудно сказать, у кого получится, потому что это целое путешествие, которое им предстоит. Я бы сказал, что в 14 или 15 лет я был чертовски уверен, что они доберутся до футбола самого серьезного уровня. С большим количеством мальчиков ты не уверен, пока им не исполнится 17, 18 или 19. Но с Фродди я был так уверен, как только можно было.»
***
«Я поехал с тремя приятелями на Хиллсборо и взял с собой Иана», - вспоминает его брат Гэри. Было 15 апреля 1989 года, и солнце светило в преддверии полуфинала Кубка Англии между «Ливерпулем» и «Ноттингем Форест».
«В тот день мы заехали за ним. Я впервые брал Иана на выездную игру. У нас были билеты на трибуну Лепингс-лейн. Поскольку Иан был очень молод, мы приехали туда рано, около 13:30. Мне было около 19, а Иану 13. Мы пошли прямо за ворота и чуть ниже центра. Прямо туда, где все и произошло…»
«Мы обсуждали, куда лучше пойти, чтобы посмотреть игру, и решили, что если мы останемся там, где мы были, Иан, вероятно, многое не увидит, поэтому мы вышли из центрального загона и пошли вверх и налево. Мой приятель Джефф всегда говорил, что если бы не Иан, кто знает, добрались бы мы до дома в тот день.»
Мама Иана достает письмо на почтовой бумаге ФК «Ливерпуль». Оно подписано Кенни Далглишем. Дата на нем — 25 января 1989 года, за три месяца до Хиллсборо.
«Мы хотели бы изложить в письменном виде наши предложения относительно будущего Иана в этом клубе», - написал тогдашний тренер «Ливерпуля». «По нашему мнению, ваш сын обладает значительным потенциалом, и, надеюсь, он будет развиваться в течение следующих двух лет, когда, с учетом медицинских требований, мы будем рады предложить ему двухлетнее соглашение СОМ (Схема Обучения Молодежи в английской системе обучения) с этим клубом.»
Линн добавляет: «Как-то в выходные Иан играл в Мелвуде, когда к нам подошел один из сотрудников, Фрэнк Скелли, и сказал: «Босс хочет поговорить с вами. Мы подошли, и Кенни сказал: «Не будете ли вы свободны в какой-либо день недели?» Они попросили нас приехать как-нибудь днем. В тот день мы не пустили Иана в школу. Когда мы приехали туда, Кенни сказал, что они хотят, чтобы Иан остался с ними, но если он играет за какие-то субботние или воскресные команды, то это нужно прекратить из-за риска получения травмы.»
«Стив Хейвей часто говорил мне: «Ваш Иан — это два человека! Он великолепен вне поля, но когда он выходит на поле, он совсем другой человек. Он был таким конкурентным.»
Фродшему было всего 15 лет, когда в 1991 году Далглиш ушел из «Ливерпуля» после того, как стресс от управления клубом после Хиллсборо взял свое.
«Да, да, я помню маленького Иана Фродшема», - говорит Далглиш Атлетику 30 лет спустя. «Стив Хейвей был о нем самого высокого мнения. Он всегда говорил, какой он хороший, и, кстати, Стив был очень проницательным знатоком. Стиву он нравился и как футболист, и как человек.»
«Он был еще так молод, когда я уходил, но все знали, что у этого парня все впереди. То, что случилось, было так печально. Они не могли понять, в чем проблема, а когда поняли, было уже слишком поздно.»
***
«Иан был из тех детей, которых никогда не забудешь. Очень вежливый, дружелюбный, скромный, уважительный. Все были о нем самого высокого мнения. Он был разносторонним спортсменом. Бегун на средние дистанции, хороший гимнаст и неплохой пловец. Он всегда слушал. Он заботился о людях.»
Боб Даунинг был учителем физкультуры в Брукфилдской школе (ныне средняя школа Киркби) в течение 40 лет. Он также был тренером мальчиковых команд Киркби/Ноусли до 14 лет и до 15 лет, которые украшал собой Фродшем.
«В школе он был маленьким, поэтому не мог доминировать на поле с точки зрения физики, но он побеждал их своим умением», - вспоминает 76-летний бывший тренер. «Он был так одарен прекрасным касанием. Правоногий игрок, который так хорошо читал игру.»
«Однажды перед самым перерывом он прошел в штрафную и забил бы, если бы не тот факт, что на нем сфолили. В перерыве судья подошел и сказал: «Парень, если бы ты тогда упал, я бы назначил пенальти.» Иан ответил: «Упасть? Я не собираюсь падать. Это было бы жульничеством.» Он всегда был таким честным парнем. Он хотел победить, но хотел победить по правильному.
«Все в школе так гордились, когда Иан уехал учиться в «Ливерпуль». Мы все внимательно следили за его карьерой. Он был бы футболистом Премьер-лиги на все 100 процентов.»
Дэвид Макдиармид играл в той же команде мальчиков Киркби/Ноусли, что и Фродшем. Они также были товарищами по команде в «Ливерпуле», пока Макдиармид не был освобожден из команды в возрасте 15 лет.
«Иан был настоящим», - говорит он. «Технически такой одаренный, но и настоящий конкурент. Он был таким хрупким и проворным. Он был лучшим игроком в нашей возрастной группе. Все знали о Иане. Тренеры всегда устремлялись прямо к нему. Можно было только догадываться, как высоко они его оценили. Он воплотил в себе стиль «Ливерпуля» сохранения владения мячом, как несколько лет спустя это делал Стивен Джеррард. Он был игроком ливерпульского типа. Он яростно шел в подкаты, как и Стивен. Они вместе бы образовали знатную связку в полузащите.
«Я сам был центральным полузащитником, но я был бледной тенью Иана Фродшема, поэтому меня сместили направо. Мы остались друзьями после того, как я уехал из «Ливерпуля», и я ходил смотреть, как он играет в Мелвуде и на Энфилде.»
Фродшем, второй справа в первом ряду, и Смит рядом с ним в середине, как часть команды Киркби/Ноусли до 15 лет. Даунинг в зеленом топе сзади справа
Смит также был частью мальчишеской команды Даунинга Киркби/Ноусли. В апреле 1990 года они были в футбольном туре в Уэльсе, когда игроки собрались вместе, чтобы посмотреть полуфинал Кубка Англии, «Ливерпуль» против «Кристал Пэлас». На Вилла Парк команда Далглиша была обыграна со счетом 4:3, и надежды на Дубль в лиге и кубке были разбиты вдребезги.
«Иан был совершенно выпотрошен», - вспоминает Смит. «Никогда в жизни мне не было так весело. Я не мог перестать смеяться. Он принял это так близко к сердцу. Он так любил «Ливерпуль». Вы не найдете никого, кто мог бы сказать плохое слово о Иане. Я называл его Тимоти, если он меня раздражал, потому что это было его второе имя, а он обычно высмеивал мою ужасную прическу аля «черепок». Это были хорошие времена.»
***
Три мудреца наблюдали за развитием самых блестящих талантов «Ливерпуля». Хейвею помогали Дэйв Шеннон и Хьюи Маколи, которые присматривали за клубными командами А и В, которые в основном состояли из стажеров СОМ и подростков-профессионалов.
Прогрес Фродшема был плавным, и в возрасте 17 лет он хорошо зарекомендовал себя в резервной команде под управлением Сэмми Ли.
«Дэйв принял команду А, я — команду B в лиге Ланкашира и молодежную команду на Молодежном кубке Англии», - говорит Маколи. «Тогда ребята из СОМ чистили бутсы и мыли раздевалки. Игроки первой команды давали каждому из них немного денег на Рождество. Фродди так удобно делал каждый шаг в этой иерархии. Мы все чувствовали одно и то же — если не возникнет непредвиденных обстоятельств, то Иан уже на пути в первую команду.»
«У него были такие удивительные качества. Природный талант, характер и дух соперничества, которые он проявлял на футбольном поле с самого раннего возраста, были невероятны. Он шел лишь в одном направлении.
«Я вспоминаю игры против «Эвертона» и «Манчестер Юнайтед» в Мелвуде, когда он подкатывался подо все, что двигалось. Я вспоминаю голы, которые он забил в верхний угол ворот с 27 метров. Когда нужно было забить гол, Фродди обычно это делал.»
«Мне очень повезло, что я могу сказать, что работал с Ианом и видел, как он развивается. Он был таким обучаемым парнем. Он слушал и быстро учился. Он действительно был потрясающим парнем из хорошей семьи. Вне поля он был тихим, скромным и вежливым. Он и мухи не обидел. Но в ту секунду, когда он переступал бровку поля — все менялось. Он был прирожденным победителем. Я не видел ничего подобного. Он жил ради того, чтобы играть в футбол.»
«Тебе никогда не приходилось просить Иана приложить больше усилий в игре. Он работал на полную мощность в течение 90 минут. Он воплощал в себе это скаузерское желание. Он был бесстрашен. Таким был Фродди. Я просто обожал его до безумия. Он был сияющим светом.»
Шеннон добавляет: «В Брэдфорд Сити был матч Молодежного Кубка. Робби Фаулер забил, и на нас оказывали давление, мы держась до конца. Они продолжали нагружать мячами штрафную, и каждый раз Фродди поднимался на голову выше всех, чтобы отбросить опасность подальше. Какое желание. Ему было удобно играть в центре поля или на позиции крайнего защитника. Такой конкурентоспособный, но такой честный игрок и он всегда хорошо пользовался мячом.»
Фродшем, справа сзади, в составе команды «Ливерпуля» до 18 лет
Хейвей говорит: «В начале своего ученичества он просто летал. Наблюдая за ним, он словно пытался втиснуть всю карьеру в шестинедельный предсезонный период. Он летал повсюду и привлек взгляд Ронни Морана. Я помню, как Ронни сказал мне: «Скажи этому парню, чтобы немного притормозил. У него еще годы, чтобы играть в футбол.» В предсезонке была игра пять-на-пять, но Иан играл так, словно это была его последняя игра. Он был так возбужден.»
Хейвей, Маколи и Шеннон сыграли ключевые роли в возвышении Стивена Джеррарда, который дебютировал в конце 1998 года — почти через четыре года после смерти Фродшема. Так что насчет подобных сравнений?
«Они были похожи во всех отношениях, вплоть до телосложения — 1 метр 85 сантиметров, стройные, высокие», - настаивает Хейвей. «Оба великолепные распасовщики, оба свирепые в подкатах и победители. И насквозь ливерпульцы. Может быть, Фродди и не был таким громким на поле, как Стивен, но иметь двух таких особенных молодых полузащитников за несколько лет было действительно удивительно.»
«В те времена Стив Хейвей по выходным ходил на одну площадку, а я — на другую. Мы знакомились с тренерами разных команд и спрашивали: «Есть ли у вас хорошие игроки?»» - говорит Шеннон.
«Кто-то предупредил меня, что этот парень играет за «Уистон». Стивену Джеррарду тогда было девять. Без сомнения, между Фродди и Стивеном было много параллелей. Фродди не рвался вперед, как Стивен, но они оба были типичными игроками «Ливерпуля». Они могли бы вдвоем играть в центре поля.
«У нас подряд были Фродди, Майкл Оуэн и Стивен. Что их всех объединяло, так это невероятное отношение. Помимо таланта, у них также была вера в то, что они добьются успеха.»
Маколи добавляет: «Стивен Джеррард — легенда и икона «Ливерпуля». Со Стивеном сразу все все стало понятно. Мне нравится держать его и Фродди в своих воспоминаниях порознь, поскольку они оба были фантастическими личностями, но сходство было очевидным.»
«Стиву, Дейву и мне повезло, что мы работали со Стивеном, Джейми Каррагером, Майклом Оуэном и Робби Фаулером. Тот факт, что мы говорим о Фродди с ними в одном ряду, показывает, что мы все думали о нем.»
«Я рад, что вы пишете о нем так, как он того заслуживает. Все должны знать о Фродди.»
***
Дата 26 февраля 1993 года запечатлена в памяти мамы Иана. Ее распирало от гордости. Это был день, когда Иан Фродшем подписал свой первый профессиональный контракт.
После того, как он отработал контракт СОМ и получал £25 в неделю, его зарплата выросла до £200 в неделю. Он научился водить машину и сдал экзамен с первого раза, купив себе белый Форд Фиеста.
«Вскоре после своего 17-летия Иан был вызван Грэмом Сунессом и сказал, что его сделают профессионалом», - говорит Линн.
«Грэм любил нашего Иана и всегда был так добр к нему. Стив Хейвей сказал Иану: «Теперь ты профессионал, теперь ты захочешь сохранить все эти квитанции о зарплате и привести их в порядок. Через много лет ты будешь вспоминать о них.» И Иан начал это делать — он всегда делал именно то, что ему говорили. Когда он играл за резервистов и они выигрывали, каждый получал по парочке дополнительных шиллингов.»
Фродшем часто тренировался с первой командой, и Сунесс рассказал семье о памятной тренировке в Мелвуде вскоре после того, как шотландец вернулся к роли тренера после серьезной операции на сердце.
«Иан жестко шел в подкаты и, по-видимому, довольно жестко набросился на Сунесса, который подумал: «Ах ты, маленький засранец», и в следующий раз, когда они сошлись, слегка толкнул его локтем в ребра», - вспоминает его брат Гэри. В следующую минуту Иан снова жестко пошел против него. Сунесс воскликнул: «Погоди, обычно, когда я им немного возвращаю их удары, они останавливаются!»»
«Иан всегда был очень скромным. Будучи огромным поклонником Красных, мы говорили ему: «Ну-ка, расскажи нам, каким был Раши? А каким был Барнси?» Но это было все равно, что вытягивать кровь из камня. Он просто не видел в этом ничего особенного.»
«Да, эта история с тренировки звучит именно так, какой она и была», - посмеивается Сунесс. «Все в клубе знали, что там появился талантливый парень по имени Иан Фродшем. Он был агрессивен, он был подвижен, он мог отдать пас, он был совершенно непреклонный, он всегда был на правильном пути. У него было все, что нужно полузащитнику.»
«Не часто вы получаете Стивена Джеррарда или местного игрока, подобного этому, проходящего через систему клуба. Все были в восторге от Иана. О нем много говорили сотрудники как о следующем парне, который совершит прорыв.»
«В то время я решал неотложные дела, и это было нелегкое время, чтобы бросить молодежь, но время Иана пришло бы. Стив Хейвей всегда бредил им. У Стива был компас в отношении того, как развивались лучшие молодые люди, и он возлагал огромные надежды на Иана. Он всегда говорил о нем.»
«То, что Бог дал ему, должно было привести его в первую команду. Он собирался стать игроком первой команды. Вопрос был только в том, как далеко он зайдет. К сожалению, мы никогда этого не узнаем.»
***
Сказать, что Иан Фродшем был популярен среди своих сверстников в «Ливерпуле», было бы преуменьшением. Они были сплоченной группой, и по сей день многие из них остаются в тесном контакте через группу WhatsApp.
«В ней около 20 парней», - говорит Дэнни Эмблтон из Хьютона, вратарь резервной команды, ставший водителем грузовика. Он был отпущен «Ливерпулем» в возрасте 19 лет и играл за «Уолсолл», «Бери», «Кардифф Сити» и «Хаддерсфилд Таун», прежде ушел на полулюбительский уровень.
«С тех пор как мы связались, все снова вспоминают о Фродди. Честно говоря, он всегда у меня в голове. Когда я еду по М57, я всегда смотрю направо, чтобы увидеть его старый дом в Киркби.»
«Он был таким чистым, аккуратным человеком. У него всегда была улыбка на лице, всегда в разговоре с кем-то. Из тех, кто никогда не ударит в спину и для кого ты сделаешь все, чтобы защитить. Он был настоящим спортсменом. Он любил побеждать и отдавал все, но не любой ценой. В нем не было и намека на высокомерие.»
«Тогда это была совсем другая игра. Игра за резервную команду что-то да значила — ты играл вместе и против взрослых футболистов. Это был большой скачок из молодежной команды в резерв, но Фродди сделал его в 16 лет, без проблем. Он опередил свое время. Ты играл против команд с безжалостными опытными профессионалами, которым было бы все равно, сколько тебе лет, они бы тебя пинали.»
«Нужно было уметь принять это и задать жару. Фродди было все равно, был ли это Винни Джонс или кто-то еще, он шел в единоборство и обычно выигрывал мяч. Он никогда не был поражен звездной болезнью, никогда не нуждался в подсказках. Это было внутри него. Он никогда бы не начинал драку, но если бы она завязалась, то он был бы рядом с тобой.»
Игроки первой команды, нуждающиеся в игровом времени, часто уходили в резерв. Фродшем играл вместе с такими игроками, как Дэвид Джеймс, Джейми Реднапп, Стиг-Инге Бьорнебю, Торбен Пихник, Иштван Козьма, Марк Уолтерс, Пол Стюарт и Ронни Розенталь в Первом дивизионе Лиги Понтинс.
«Иан рассказал мне замечательную историю о том, как он играл против резервистов «Лидса» на Элланд Роуд», - говорит Пол О'Доннелл, ирландский форвард, который стал близким другом Фродшэма после того, как в возрасте 16 лет он перешел в «Ливерпуль» из «Лимерика».
«Мяч выскочил в центр поля, и он пошел в этот полноценный подкат против Дэвида Рокастла, который был большим парнем. Фродди поймал его, и когда Рокастл уже поднимался с земли, то схватил Фродди за горло и обозвал его «скаузерским сам-знаешь-кем».
«После игры Фродди был последним игроком «Ливерпуля», покидавшим поле, и Рокасл ждал его у туннеля. Фродди сказал, что он подумал: «Черт, посмотри на его размеры, у меня большие неприятности.»
«Он думал, что Рокастл ждет его возвращения, чтобы поквитаться с ним, но на самом деле он обнял его, извинился перед Фродди за то, что схватил его за горло, и сказал: «Никогда не теряй своей агрессивности, сынок. Продолжай делать то, что делаешь, и ты станешь хорошим игроком.» Это многое значило для кого-то вроде Рокастла, который выигрывал чемпионские титулы в «Арсенале».»
Эта история особенно трогательна, учитывая, что жизнь самого Рокасла тоже была оборвана. Он скончался в возрасте 33 лет в 2001 году от неходжкинской лимфомы, агрессивной формы рака.
«В то время в резерве были только особые подростки», - добавляет О'Доннелл. «К 17 годам Фродди сыграл 30 с лишним игр за резервную команду. У него было все. Он был так похож на Стивена Джеррарда с точки зрения техники, телосложения и отношения.»
«Поначалу он был таким худым, но, боже мой, как он играл. Он был свиреп в подкатах. Он не видел никакой опасности. В свободное время мы вместе играли в гольф с его приятелем Полом Робинсоном, и Фродди был таким конкурентным. Если мы добирались до 16-й или 17-й лунки и игра была неопределена, он бы бросал тени на твой удар или болтал при твоем замахе. Что бы это ни было, он хотел победить. Он ненавидел проигрывать.»
«Он не был пьяницей, на бровях его не увидишь. Четыре или пять бутылок пива были для Фродди ночным развлечением. Он был таким веселым. Просто солидный парень, который любил свой футбол. Я был нападающим, но Робби Фаулер был на год старше нас, и он был так хорош. Мне так и не удалось опередить Робби. У меня ничего не получилось. Я вернулся в Ирландию в возрасте 20 лет и разлюбил эту игру. Но у Иана все получилось бы на 100 процентов. У нас был бы игрок «Ливерпуля». Его потенциал был огромен.»
«История с Рокаслом была типичной для Фродди. Он играл с полной отдачей и никогда не уклонялся от единоборства», - говорит Фил Чарнок, который в сентябре 1992 года стал самым молодым игроком, выступавшим за «Ливерпуль» в европейском матче против «Аполлона Лимассола» в возрасте 17 лет.
«Фродди был двигателем. Он мог бегать весь день. У него был естественный энтузиазм к игре, у него был талант для развития. Он был таким хорошим парнем вне поля, но когда он переступал белую линию поля, то он становился совсем другим парнем. У него было все. Я получил свой дебют, и он был следующим в очереди. Он бы попал в первую команду.»
Иан Бранскилл был на год младше Фродшема. Он также прошел через молодежную систему, стал профессионалом и также утвердился в резервной команде Сэмми Ли. После того как его отпустили, так и не сыграв за основу «Ливерпуля», Хейвей предложил ему путь в тренерский штаб. Сейчас он работает тренером в техническом отделе Китайской Футбольной Ассоциации.
«Фродди был упрям», - говорит Бранскилл. «Я, должно быть, сыграл с ним от 10 до 15 матчей за резерв и много матчей команд А и B.
«Каждый клуб хотел подписать Фродди. Вот почему «Ливерпуль» так быстро подписал с ним профессиональный контракт. Стив Хейвей обожал его. Он много о нем рассказывал. Я помню, как однажды Фредди устроил громкую ссору с Сэмми Ли в резервной команде. Сэмми был тренером, но все еще играл с ними на тренировках. Это говорит о том, каким он был — он ничего не боялся. Энергия, агрессия, желание. Он был потрясающим игроком — из тех, кто может играть где угодно.»
Дэвид Томпсон, который с 1996 по 2000 год 56 раз сыграл за «Ливерпуль», был на два года моложе Фродшема.
«Когда Стив Хейвей говорил с моей возрастной группой о старших игроках, на которых мы должны равняться и пытаться подражать, это всегда был Робби Фаулер или Фродди», - говорит он.
«Стив отличал игрока, когда видел его, и Фродди был исключительным. Я много тренировался с ним, и у него нельзя было отнять мяч. Он был таким элегантным футболистом, таким уравновешенным, таким милым парнем. Он сделал все так, чтобы это выглядело легко. Фродди был верным кандидатом, чтобы стать игроком первой команды.»
Доминик Маттео был на 18 месяцев старше Фродшема. Шотландец провел 155 матчей за «Ливерпуль» в период с 1993 по 2000 год. Тот факт, что рядом с ним нет его приятеля, все еще глубоко ранил.
Фродшем и Маттео на церемонии вручения призов
«Честно говоря, у меня мурашки бегут по коже от одного только разговора об этом», - говорит Маттео. «Мне его реально не хватает. Все бредили Фродди. Он был таким симпатичным парнем. У нас были блестящие отношения. Мы много времени проводили вместе. Мы летали в отпуск в Испанию.»
«Как игрок он был выдающимся. Природные способности, отличное отношение и окружение хорошими тренерами. Перед ним лежал весь мир. У него была бы невероятная карьера. Он играл бы за «Ливерпуль» и за сборную Англии.»
«Я всегда говорил, что он был похож на Стивена Джеррарда. Я играл с ними обоими, и это справедливое сравнение. Полузащита из Джеррарда и Фродшэма, против которой не хотелось бы играть. Они оба знали, что значит играть за «Ливерпуль». Они оба так этого хотели. Это было в них укоренено.»
«Но забудьте о его таланте, больше всего он был великолепным человеком. Стив Хейвей занимался не только производством лучших игроков, но и хороших людей. Фродди был прекрасным примером этого. Я горжусь тем, что знал их.»
Робби Фаулер рассказывает Атлетику: «В это время ты находишься в своем собственном маленьком пузыре. Ты одержим тем, чтобы самому суметь это сделать, но все знали, что есть этот особенный парень на год младше. Это было видно по тому, как о нем отзывался тренерский штаб.»
«Не знаю, говорил ли тебе кто-нибудь еще, но Фродди был очень похож на Стивена Джеррарда. Это должно дать тебе представление о том, насколько он был одарен. Это было прекрасное время для академии, так как в течение нескольких лет я, Карра, Майкл Оуэн, Стиви и Фродди все прошли через нее.»
«Он действительно был фантастическим футболистом. Он был на пороге первой команды вскоре после того, как я сыграл в своей дебютной игре под руководством Грэма Сунесса.»
***
В июне 1993 года Стив Хейвей улетел во Флориду вместе с Дейвом Шенноном и двумя самыми блестящими молодыми перспективными игроками «Ливерпуля». В самолете к Иану Фродшему присоединился Фил Чарнок.
«Мы устроили для парней футбольный лагерь. Фродди и Фил были так высоко оцениваемы. Идея состояла в том, чтобы сделать нечто совсем иное, чтобы привлечь их и развить их личности, вовлекая их в тренерство», - говорит Хейвей.
Занятия по утрам оставляли послеобеденное время свободным для игры в гольф.
Хейвей, Чарнок, Фродшем и Шеннон во Флориде
«Мы играли игру на троих, и перед грином было озеро, лунка, должно быть, была на расстоянии от 120 до 130 метров», - вспоминает Шеннон. «Я ехал в гольф-каре со Стивом, а Фил — в другой, с Ианом. Мы припарковались, и Стив, Фил и я вышли на грин. Следующее, что мы слышим, это всплеск. Фродди вошел в озеро и бросал все упавшие туда мячи обратно на грин. Мы кричали: «Выходи скорее, там аллигаторы и змеи!» Фродди сказал: «Но здесь же полно мячей!» Он не испытывал страха.»
«Да, совершенно верно. Его мяч упал в озеро, и его естественным инстинктом было пойти за ним», - смеется Чарнок. «Я не мог играть, потому что у меня был стрессовый перелом спины, но я был там за рулем гольф-кара. Помню только, как Стив кричал: «Вылезай!»
«Мы играли в 10-кегельный боулинг во Флориде, и Фродди был полон решимости не проиграть своим тренерам. Стив говорил ему, чтобы он кидал шар определенным образом, но он не хотел делать это. У него было следующее отношение: «Я сделаю по-своему и переиграю тебя.» Он был таким конкурентным, но никогда не переступал черту.
«Я вспоминаю ту поездку во Флориду и думаю, как мне повезло, что я провел с ним это время. Пока мы были там, Фродди начал жаловаться, что у него очень болит спина. С этого все и началось…»
Группа на поле для гольфа. Фродшем наблюдает из гольф-кара
После его возвращения в Мерсисайд «Ливерпуль» отправил Иана Фродшема на различные обследования и анализы, а затем к ревматологу, который считал, что подросток страдает спондилитом.
«По сути, это артрит в нижней части спины», - говорит мама Линн. «Доктор начал лечить Иана от этого и делать ему инъекции кортизона в спину. Я продолжала спрашивать о результатах сканирования, но он сказал: «Я человек, который работает глазами и руками, я работаю на этой работе 25 лет и знаю».»
Фродшем продолжал бороться с болью. Он каждый день ходил на тренировки в Мелвуд и изо всех сил старался скрыть растущий дискомфорт.
«Сначала они думали, что у него просто затекла спина после полета. Но после того, как мы вернулись из Флориды, он провел время с физиотерапевтами и врачами — это было искусство исключения», - говорит Шеннон.
«Он пропустил несколько матчей, а когда вернулся, мы играли с «Бернли» в Ланкаширской лиге. Во время игры он сказал, что в паху у него что-то не так, и мы его сняли. Когда я спросил его об этом, он сказал, что ему казалось, что он может раздвинуть ногу так широко, как только захочет и, как ему казалось, нет ничего, что могло ее остановить. Очевидно, что-то было не так.»
Дэвид Томпсон говорит: «Был день, когда мы с Фродди несли дежурство по мячам и нагрудникам, доставая их для тренерского штаба на тренировку. У Фродди на спине висела пара мешков с мячами, и он гримасничал. Они говорили о том, что это стрессовый перелом или просто растущие боли.»
Примечательно, что Фродшем все еще выступал на уровне, достаточном для того, чтобы получить международное признание. Он дебютировал в сборной Англии до 18 лет, одержав победу над Францией со счетом 3:1 в отборочном матче чемпионата Европы в Йовил-Тауне в ноябре 1993 года. Фил Невилл, Бен Тэтчер, Джейми Кюретон и Кевин Галлен также были частью этого состава.
«Я так гордился Ианом в тот вечер», - говорит Хейвей. «Я знал, что он болен, но он так хорошо играл. Когда он вошел в комнату отдыха игроков, костюм, который он носил, смотрелся на два размера больше. Он так сильно похудел.»
«Я помню, как смотрел на его маму Линн и знал, что она думает о том же. Костюм свисал с него. Это воспоминание осталось со мной. Они думали, что это воспаление суставов, но только позже они осознали всю степень болезни. Вскоре после той игры за сборную Англии его состояние действительно начало ухудшаться. Все произошло довольно быстро.»
Должен был состояться еще один матч сборной Англии против Ирландской Республики и поединок с его товарищем по «Ливерпулю» Полом О'Доннеллом.
«Фродди был недостаточно хорош, чтобы играть, и я был абсолютно выпотрошен за него», - говорит О'Доннелл. «Стив Хейвей взял его с собой в Порт Вейл посмотреть на матч. В тот вечер я играл в центре, и с эгоистичной точки зрения я был рад, что Фродди не было там, потому что он разорвал бы меня на части. Мы уже договорились поменяться футболками после игры, поэтому я отдал ему свою.»
После победы со счетом 2:1 над «Шеффилд Юнайтед» на Брэмолл Лейн в молодежном кубке Англии Фродшем признался своим товарищам по команде, что он испытывает трудности.
«Потом он говорил, что у него очень болит спина», - вспоминает Бранскилл. «Фродди был капитаном молодежной команды, и в следующем раунде мы играли против «Вест Хэма». Я помню, как Стив Хейвей затащил меня в свой кабинет и сказал: «Фродди не в порядке, тебе придется стать капитаном.» Мы сыграли вничью на Энфилде, а потом они нас переиграли на выезде.
«Похоже, им потребовалось много времени, чтобы понять, что именно было не так. В одном матче он ушел с поля в перерыве, сказав, что не может пошевелиться. Это было ужасно. Мы все так волновались.»
Эмблтон добавляет: «Мы все дурачились в автобусе после одной из игр, а Фродди крепко спал. Мы шутили и подталкивали его. Он сказал нам, что не спал ночью, потому что у него ужасно болела спина. На самом деле мы были все еще совсем детьми. Ты просто думаешь: «Врачи разберутся, он справится».»
«Когда он ощущал всю эту боль, они просто не могли понять, что ее вызывало», - говорит мама Линн. «Анализы крови ничего не выявили. Он всю ночь не спал и все бродил, но все равно каждое утро ходил на тренировку. Он никогда не жаловался.»
В декабре 1993 года Фродшем играл за резервистов против «Сандерленда» на Рокер Парк. Это будет одно из его последних выступлений.
«Это была моя первая игра за резервную команду, и я рад, что получил возможность играть в той же команде, что и Фродди в тот вечер», - говорит Тони Уорнер, который стоял в воротах «Ливерпуля». «Фродди был таким блестящим, технически одаренным игроком. Робби Фаулер ворвался на сцену в тот сезон, и Фродди был того же калибра. То, что случилось, было ужасно. Мир лежал у его ног, а потом его у него отняли. Это сильно ударило по всем нам.»
***
9 января 1994 года, всего через несколько недель после празднования своего 18-летия, Иан Фродшем упал в обморок во время тренировки в Мелвуде и был доставлен в больницу Эйнтри.
Когда они направили его к специалисту в Бирмингем, тренер Грэм Сунесс был непреклонен в том, что он сам отвезет туда полузащитника и его родителей. Сэмми Ли ехал в машине следом.
«Грэм был удивительным — таким добрым человеком», - говорит мама Линн. «В Эйнтри один из врачей сказал, что, по его мнению, это опухоль, но они не были уверены. Биопсия в Бирмингеме подтвердила это. Нам сказали, что это агрессивная опухоль в области таза. Она была размером с маленький шарик. Они сказали, что шансы на такое — три миллиона к одному. Они также обнаружили небольшие молекулы этого же вещества в его легких, но сказали, что химиотерапия даст ему шанс.»
«Один из врачей сказал: «Иан, у меня плохая новость для тебя в том, что ты, скорее всего, никогда больше не будешь играть в футбол.» Грэм подбоченился и сказал: «Нельзя такое говорить, вы говорите с профессиональным футболистом.»»
Всего восемь недель назад Фродшем испытал трепет, играя за свою страну. Ему поставили диагноз саркома Юинга — редкий вид рака, который возникает в костях или в мягких тканях вокруг костей.
«Я расстраиваюсь, просто думая о том дне», - говорит Сунесс, его голос дрожит от волнения. «Я помню ту поездку в Бирмингем. Это не было хорошей новостью. Они сказали, что даже если лечение подействует на опухоль, вряд ли он сможет снова играть в футбол на должном уровне. Я помню лицо Иана и его голос. Он был еще ребенком.»
«Он происходил из приличной семьи — прекрасные люди. Я сыграл лишь небольшую роль в путешествии Иана, но я узнал его и его семью. Я действительно сочувствовал им. Не делать этого было невозможно. У меня самого были дети. Я очень эмоциональный человек. Это было трудное время.»
Сунесс отвез Фродшема и его семью в больницу в Бирмингеме, где подтвердилось самое худшее (Фото: Марк Лич/Offside via Getty Images)
Боб Даунинг, бывший учитель физкультуры Фродшема, добавляет: «Как-то днем я навещал Иана в больнице, и Грэм сидел у его постели. В тот вечер играл «Ливерпуль», и я помню, как сказал Грэму, что он отлично все рассчитал. Он ответил: «Не беспокойся, этот парень значит для меня больше.» Это был красноречивый комментарий. Грэм был жестким человеком во многих отношениях, но я знаю, что он служил большой поддержкой для Иана и его семьи.»
Фродшем начал химиотерапию и лучевую терапию 6 февраля 1994 года. К тому времени Сунесс остался без работы после сокрушительного поражения в Кубке Англии от «Бристоль Сити».
«В тот день, когда Грэм покинул «Ливерпуль», он позвонил вечером, чтобы объяснить, что произошло, и сказал, что, хотя он больше не тренер, он все равно сделает все, что в его силах, чтобы нам помочь. Он был верен своему слову», - говорит Линн.
«Иан должен был провести пять дней химио- и лучевой терапии, потом четыре выходных. После лучевой терапии они сделали операцию, чтобы остановить повреждение кишечника.
«Когда у Иана начали выпадать волосы, мы нашли кого-то, кто их все ему состриг. Потом пришли его приятели и тоже сбрили свои волосы. Они не хотели, чтобы он чувствовал себя обособленно.
«Стив Хейвей приходил и брал Иана поиграть с ним в гольф. Иан был из тех парней, которые могут приложить руку к чему угодно. Химиотерапия дала ему около трех месяцев облегчения. Он был более веселый. Мы подумали: «Должно быть, процедуры делают свое дело.»»
***
Иан Фродшем очень скучал по товариществу, связанному с Мелвудом. Во время лечения он возвращался на тренировочную базу, когда это было возможно, чтобы увидеть персонал и товарищей по команде и воспользоваться тренажерным залом.
«Мы видели Фродди на велотренажере», - вспоминает Бранскилл. «Он потерял волосы, но смеялся и шутил по этому поводу. Я ни разу не слышал, чтобы он ныл.»
О'Доннелл говорит: «Когда мы узнали, что это рак — это было разрушительно для всех нас, но Фродди был таким бойцом. Казалось, ему становится лучше. Он даже поговаривал о том, чтобы снова начать играть.»
Эти надежды рухнули летом 1994 года.
«Однажды он вернулся домой и сказал: «Знаешь что, мама, я уверен, что эта боль вернется.» Я подумала, что это может быть просто потому, что он переусердствовал с ходьбой», - говорит Линн. «Перед следующей химиотерапией ему сделали сканирование. Когда его везли на лечение, вошел доктор и сказал: «Уберите это, больше мы ничего не можем сделать.» Это было настолько прямо. Мы были поражены. Они сказали, что пошло распространение от таза до позвоночника, но мы не сдавались.»
«Ливерпуль» заплатил за посещение частного специалиста в Лондоне.
«Я послал ему рентгеновские снимки и сказал: «Пожалуйста, не говорите нам, что она вернулась, если не думаете, что сможете помочь. Он сказал: «Я просмотрел снимки, она определенно вернулась.» Как только мы вошли, он сказал: «Прости, Иан, но я ничего не могу сделать. Все, что я могу сказать — это просто езжай домой и наслаждайся оставшимся временем.»
«Иан ответил: «О». Впервые за все это время я увидел слезы в глазах Иана. Он спросил: «Сколько у меня времени?» Доктор ответил: «Скажем так, это произойдет скорее раньше, чем позже.»»
«Я была в большем шоке, чем Иан. Он обнял меня одной рукой и сказал: «Мама, ты сделала для меня все, что могла.» Должно быть, это было где-то в сентябре.
«Когда мы вернулись из Лондона, с Ианом была его подружка Паула. Несмотря на то, что они были так молоды, они хотели обручиться. Он купил ей кольцо. Несколько недель спустя Иан сказал ей: «Послушай, Паула, оставь кольцо себе, но найди себе кого-нибудь другого, потому что со мной у тебя нет будущего.» Но она этого не сделала. Она была вместе с ним до самого конца. То, что было у Иана, было чем-то редким, но излечимым, если бы это раньше было обнаружено. Опухоль была в его организме уже слишком долго, и она перемещалась.»
Мерсисайдское отделение официального клуба болельщиков «Ливерпуля» организовало вечер гонок, чтобы собрать средства для Фродшема.
«Я помню, как Робби Фаулер дал интервью Sky после игры и сказал: «То, что мы пережили, ничто по сравнению с тем, что переживает наш приятель Иан Фродшем», - вспоминает председатель клуба болельщиков Лес Лоусон.
«Мы провели сбор средств, и такие игроки, как Робби, Стив Макманаман, Джейми Реднапп, Майкл Оуэн и Джон Барнс, спонсировали гонки. Когда мы пошли передавать деньги, Иан сказал, что он действительно благодарен, но что он будет чувствовать себя виноватым, принимая их. Он сказал, что есть много людей в менее удачливом положении, чем он, поэтому он попросил нас пожертвовать их некоторым своим приятелям-пациентам. Я видел, как он играл за резервистов, и он был потрясающим игроком. Он также был бескорыстным.»
«Ливерпуль» вышел на новаторское лечение, которое было доступно в Америке, и дал понять, что они готовы оплатить шестизначный медицинский счет.
«Я присутствовал на встрече на высшем уровне в «Ливерпуле», где было решено, что будет выделена большая сумма денег», - рассказывает Хейвей. «Мы сделали все возможное, чтобы найти варианты лечения. Мы поговорили со специалистами в Штатах о том, чтобы отправить его туда, но к тому времени они почувствовали, что болезнь зашла уже слишком далеко. Поначалу, я помню, медики говорили, что то, что было у Иана, было настолько редким, что в Мерсисайде никогда раньше такого не видели.»
Мама Линн добавляет: «Доктор «Ливерпуля» Марк Уоллер был хорошим. Он всегда будет рядом, если понадобится. Он сказал нам: «Вы действительно хотите, чтобы Иаен умер в Америке без всей своей семьи?» В конце концов мы его так и не повезли туда.»
***
К последним нескольким месяцам жизни Иана Фродшема трудно возвращаться.
«Боль была настолько сильной, что даже морфий не помогал», - говорит Линн. «В конце концов им пришлось сделать кордотомию, перерезав нервы на шее. Это было единственное, что могло помочь.»
Хейвей говорит: «Было трудно пне думать о Иане постоянно, особенно каждый день работая с другими молодыми игроками. Посещение Иана дома или в больнице стало частью моей повседневной жизни.»
«Это было доминирующим в моей жизни. Это стало всепоглощающим. Моя жена была не здорова примерно в то же время, и первое, что Иан всегда спрашивал у меня, было: «Как поживает Сью?» В разгар болезни, когда жизни в нем почти не оставалось, он никогда не был подавлен или депрессивен. Именно таким парнем он и был.»
«К тому времени он мог поднять ноги, только ухватившись за штаны. Он уже давно не выходил из дома, поэтому я отвез его в Саутпорт. Мы припарковались позади торгового центра «Аркада путников» и пошли купить чего-то попить и съесть пирожное. Он купил себе ремень, потому что брюки еле держались на нем. Ему понравился тот вечер на свежем воздухе.»
У Фродшема начались сильные головные боли. Когда однажды ноябрьским утром у него на голове появилась шишка, мама Линн сначала подумала, что он, возможно, ударился ею о стену после того, как перевернулся ночью.
«Мы пошли к неврологу, который сказал мне, что рак попал в его мозг, и Иан слепнет», - говорит Линн. «Я сказала: «Когда пойдете к нему, пожалуйста, не говорите Иану, что болезнь распространилась на его мозг.» И Бог мне судья, он вошел и сказал: «Иан, у тебя опухоль мозга.»
«Я набросилась на него, не могла поверить, что он сказал это. Я сказала Иану: «Вылезай из постели, собирайся, мы едем домой.» Я сказала, что он нога его больше не ступит в больницу, и все так и было. Они предложили нам место в хосписе, но я хотела, чтобы Иан был с нами дома.
«Потеря зрения была единственной вещью, с которой ему было действительно трудно справиться. Под конец, мы садились в субботу вечером, и я говорила: «Мы не будем смотреть Матч дня сегодня вечером», думая, что это причинит ему боль, но он всегда говорил: «Нет, включи его, мам.»»
«Он не видел, но слышал. Если он слышал, что комментатор упоминает Робби Фаулера, он кричал: «Давай, Робби!» Мы хотели спустить его кровать на первый этаж, но он не позволил.»
На Новый год 1995 года Линн приготовила жаркое, и текли слезы — семья прощалась с ним.
«Марк Уоллер объявил смерть Иана в 1 час ночи, так что это было уже 2 января», - говорит Линн. «Все игроки «Ливерпуля» и персонал приехали на похороны в Сент-Чедс, и Грэм Сунесс прилетел на них. Стив Хейвей выступил на похоронах и сказал несколько прекрасных слов. Он всегда говорил, что любил его как сына.
«Я очень дорожу выступлением Иана за сборную. ФА прислала мне видео, где Иан играет за сборную Англии, и оно надежно хранится у меня в верхней комнате. В течение многих лет после того, как мы потеряли Иана, я и знать ничего не хотел о футболе. Прошло два года, прежде чем я смог хотя бы взглянуть на фотографию Иана. Я просто не мог смириться с его утратой.»
«Моя сестра сказала мне: «Линн, разве не лучше было прожить с Ианом 19 лет, чем вообще никогда с ним не жить?» Со временем я поняла, что должна смотреть на это именно так.»
Брат Иана Гэри добавляет: «Тот год, когда Иан заболел, был ужасен. Когда ему стало хуже меня отправили на Кипр с морскими пехотинцами. Они вошли в положение и давали мне увольнительную. Я испытывал трудности со сном, когда вернулся на службу после того, как мы потеряли Иана. Я был на таблетках и все такое. Это плохо сказалось на всех нас.»
«Мы знали, что Иан был прекрасным человеком, но после его смерти люди постоянно приходили и рассказывали нам такие замечательные истории. Мы и не подозревали, насколько он заботлив. Я не разлюбил «Ливерпуль», но, наблюдая за играми на Энфилде в последующие годы, думал о том, как было бы удивительно увидеть его на этом поле.»
«Эта мысль всегда была у меня в голове. Когда я наблюдал за игрой Стивена Джеррарда, это было похоже на то, как наш Иан управлял полузащитой.»
***
Острое чувство утраты охватило клуб после смерти Фродшема. Бывший тренер академии «Ливерпуля» Хьюи Маколи говорит: «Это разбило наши сердца. Удовольствие, которое мы получали от работы с Фродди, было огромным.»
«Он знал, куда направляется, и мы все знали, кем он станет, но у него это отняли. У меня теперь своя академия, и когда ребята спрашивают меня об игроках, которых я тренировал на протяжении многих лет, я рассказываю им о Фродди. С ним не было никаких негативных моментов. Каждый Новый год я думаю о двух людях. Один из них — Гэри Эблетт, а другой — Иан Фродшем. Мы потеряли их обоих в начале года.»
Рой Эванс, который был тренером в то время, рассказывает: «Потерять столь одаренного человека в столь юном возрасте было ужасно. У Иана было так много надежд, но, к сожалению, у него никогда не было возможности показать себя на высшем уровне.»
«Безусловно, подразумевалось, что он будет играть за первую команду. Он много тренировался с ребятами из первой команды, и мы все знали о его качествах. Он был следующим молодым парнем, который должен был выстрелить. Но этого не произошло, благослови его Господь.»
Обезумевшие товарищи вернулись к своим делам. Фил Чарнок, который сейчас является тренером команды «Ливерпуля» до 12 лет, говорит: «Это по всем нам сильно ударило. Достаточно было увидеть излияние эмоций на похоронах, чтобы понять, что люди думают о нем.»
«Я не помню Фродди таким, каким он был ближе к концу, когда мы навещали его, я помню его фотографию, сделанную в начале сезона — он был в полном комплекте формы. Он ушел от нас таким молодым. Мы упустили возможность увидеть его прогресс, что, я знаю, у него обязательно получилось бы. У него было столько талантов, и он только начинал расцветать.»
Дэнни Эмблтон, вратарь резервной команды, добавляет: «Я никогда не видел столько неконтролируемого горя. И все оно было по фантастическому футболисту, но и по фантастическому молодому человеку. Я позвонил ему после того, как меня отпустили из «Ливерпуля», и поехал в «Уолсолл», чтобы узнать, не хочет ли он приехать и посмотреть. Он сказал: «Я бы так и сделал, приятель, но я ничего не вижу.» Все еще шутил, даже в таком состоянии. Пытаясь извлечь максимум пользы из плохой ситуации. Ну и парень. Он был искренним и мог бы стать футболистом мирового класса.»
Нападающий Пол О'Доннелл говорит: «У меня не было возможности как следует попрощаться, потому что под конец все произошло так быстро. Я просто помню, как плакал и плакал так сильно. Тогда еще не было разговоров о психологическом здоровье или консультировании. Это повлияло на всех нас. И до сих пор влияет. Эти мысли терзают твою голову.»
«На протяжении многих лет то, что случилось с Фродди, заставляло меня быть благодарным за то, что у меня есть — здоровье и молодая семья — а не за то, чего я не получил. Футбол — это здорово, но в жизни есть вещи поважнее.»
Робби Фаулер говорит: «На меня это сильно подействовало. Ты начинаешь смотреть шире на то, во что веришь. Ты удивляешься, почему человек с такими способностями может быть лишен всего, что его ждет. Мы были детьми с одной мечтой, я из Токстета, он из Киркби. Как раз в тот момент, когда он собирался осуществить свою мечту, его жизнь закончилась. Это заставляет тебя понять, что в жизни есть важного. Это заставляет тебя осознать, как тебе повезло. Ты не ожидаешь, что что-то подобное произойдет с молодым профессионалом.»
Для Доминика Маттео то, через что прошел Фродшем, стало центром внимания с тех пор, как он сам перенес операцию по поводу опухоли головного мозга в 2019 году.
«Мы все любили Фродди и до сих пор любим. Я много думаю о его семье», - говорит Маттео. «Я не думаю, что им станет легче, но я надеюсь, что они найдут утешение в том, что после всех этих лет он все еще так много значит для стольких людей.»
«Для меня в данный момент, живущего с раком мозга, это действительно тот еще опыт. Это заставляет тебя понять, что жизнь коротка, и ты должен прожить ее в полной мере и заботиться друг о друге. Я снова учусь читать и писать. Это тяжело, но я все еще жив. Будь Фродди на моем месте, он бы отряхнулся и продолжал сражаться. Я горжусь тем, что могу сказать, что знал Фродди.»
Грэм Сунесс добавляет: «Я даже представить себе не могу, через что прошла его семья. Только что ваш сын был на пороге большого успеха, а в следующую минуту вы его потеряли. Я имею в виду, как с этим справляться?»
«Был бы Иан одним из великих игроков в этом клубе? Этого никто не может гарантировать, но играл бы он за первую команду? В этом нет никаких сомнений.»
Премия клуба болельщиков «Молодой игрок года» была переименована в честь Иана Фродшема. Первыми тремя победителями стали Майкл Оуэн, Джейми Каррагер и Стивен Джеррард.
Когда в 1999 году молодежный отдел «Ливерпуля» переехал в новую академию Киркби, Стив Хейвей сыграл важную роль в решении назвать крытое помещение Ареной Иана Фродшема. Существует также ежегодный турнир для местных команд начальной школы, названных в его честь.
Арена на тренировочной базе «Ливерпуля» названа в честь Фродшема
Майк Йейтс, который играл в той же возрастной группе, что и Стивен Джеррард, теперь является тренером клуба в возрасте до 14 лет.
«Гости приезжают в академию со всего мира, и когда мы показываем им объекты, мы говорим им, почему эта называется Ареной Иана Фродшема. Откуда он взялся, насколько он был хорош и каким человеком он был», - рассказывает Йейтс. «Для меня очень важно, чтобы молодые ребята, которые играют за этот клуб, знали историю Иана. Может быть, прошло уже 26 лет с тех пор, как мы потеряли Иана, но его наследие живет здесь.»
Стив Хейвей, которому сейчас 73 года и который снова работает в академии консультантом, добавляет: «Я много думаю о Иане. Ему было бы 45, боже мой. Он был одним из лучших детей, которых я когда-либо знал или тренировал, и его болезнь и последующая смерть были одним из самых печальных моментов в моей жизни.»
«Он просто с ума сходил по «Ливерпулю» и твердо решил добиться успеха. Иан не был моим сыном, но на меня это подействовало так, словно он был им. Иан никогда не играл за первую команду, но мог бы. Его имя никогда не должно быть забыто, поскольку он олицетворяет тысячи детей, которые любят «Ливерпуль» и стремятся быть достаточно хорошими, чтобы играть за этот клуб.»
***
Каждый год в годовщину смерти Иана Фродшема мама Линн получает букет цветов от лучшего друга Иана Алекса Смита.
«Это так здорово, что он все еще делает это после всех этих лет», - говорит она. «Есть еще его друзья Колин, Мик и Тони, каждый год в день рождения Иана они кладут цветы и рождественские венки на могилу на Эвертонском кладбище. Теперь у них есть свои семьи.»
«Это было 26 лет назад, но мне кажется, что это было вчера. Я потеряла мать за год до Иана, потом потеряла Иана, через шесть лет после этого умерла моя дочь, а через 12 месяцев мы с мужем расстались. За семь лет из нашей жизни ушло очень много людей. Ладно, мужья и жены приходят и уходят, но твои дети — это что-то другое. Я не думаю, что ты когда-нибудь сможешь пережить потерю ребенка, ты просто учишься жить с этим.»
«Я буду чем-то занята, а потом в моей голове всплывет воспоминание о Иане, и я поймаю себя на том, что сдерживаю слезы. Я вспоминаю, как он проходил мимо меня и ерошил мне волосы. Даже сейчас я буду сидеть там и чувствовать, что Иан делает это со мной.
Линн Фродшем, перед чьим сыном Ианом «был весь мир»
«На днях моя дочь сидела на стуле, а ее сын Иан, названный в память о моем Иане, тискался к ней. Она сказала: «Господи, вспомни меня и нашего Иана. Я сидела на стуле, и, будучи подростком, Иан втискивался в самое маленькое пространство рядом со мной. Она говорила ему: «Ты пытаешься заставить меня ревновать!» - и тоже пыталась прижаться ко мне. Иан всегда очень оберегал меня.»
«Мелочи, счастливые воспоминания. Это источник утешения, о котором до сих пор говорят с такой любовью. Ты не можешь не думать о том, что могло бы быть. Весь мир лежал у ног нашего Иана.»
(Фото обложки — Сэм Ричардсон)
***
Присоединяйтесь к моему телеграм-каналу
