Эндрю Робертсон. «Роббо: Теперь-то уж поверь нам...» 7. Взяв на себя груз всего мира
***
ДЕСЯТЬ игр в четырех различных соревнованиях за тридцать дней, мерсисайдское дерби, поездка на десять тысяч километров туда и обратно на Ближний Восток, матч жизни в Лиге чемпионов в Австрии, попытка впервые стать Чемпионами мира и само Рождество — можно с уверенностью сказать, что праздничный период 2019 года не был похож на что-то, что мы когда-либо испытывали.
Описание всей этой суматохи, вероятно, не передаст всего того, что было на самом деле, и если бы кто-нибудь из нас остановился, чтобы подумать об этом на любом из вышеописанных этапов, то мы легко могли бы заблудиться среди всего этого безумия. Вместо этого требования фактически усилили нашу сосредоточенность и решимость достичь всех наших целей. «Беговая дорожка» была на максимальной скорости, и у нас не было другого выбора, кроме как продолжать бежать на полной скорости. Если бы мы искали оправдания, смирились бы со странными отдельными результатами по пути или начинали жалеть себя в любой из моментов, то это был график, который потенциально мог нас подорвать. За пределами клуба было ощущение, что наши стандарты неизбежно упадут, но мы никогда не смотрели на это таким образом. Для нас это была возможность доминировать в Англии, показать свою власть в Европе и, как выразился великий Билл Шенкли, завоевать чертов мир.
Это было невероятно требовательно, но мы знали, что именно для этого и была создана команда, а также именно к этому мы и готовились в предсезонке. Да, для всех нас это было таким испытанием, которое мы раньше никогда не проходили, но мы знали, что если в течение декабря мы сделаем все правильно с точки зрения правильной подготовки, правильного восстановления и просто хорошего ухода за нашим телом, мы сможем с этим справиться. Многие люди за пределами клуба говорили, что хорошо, что у нас есть лидерство в турнирной таблице в декабре. Они думали, что мы поскользнемся из-за количества игр и выездных игр, но наш менталитет был точно таким же: мы любим играть в футбол, мы любим побеждать, и чем больше, тем лучше. Этот менталитет позволил нам пройти этот период с честью, выиграв девять игр из десяти. Единственное поражение произошло в результате невозможного планирования, которое вынудило клуб сделать выбор между двумя соревнованиями.
Наша форма, ведущая к этому периоду, была огромным подспорьем. В начале сезона мы играли хорошо и выигрывали матчи, но люди задавались вопросом, почему мы не завершаем матчи всухую. Тем не менее, на этой стадии мы чувствовали, что попадаем прямо в колею. Мы довольно комфортно обыграли «Ман Сити», отыгрались и выиграли матч против «Астон Виллы», показали очень хорошие результаты, и уверенность была на высоте.
Когда ты играешь в таком клубе, как этот, и все идет так, как надо, ты чувствуешь себя непобедимым и вступаешь в каждую игру, ожидая победы. Однако существует опасность, которая приходит с этим, потому что ты можешь начать немного полагаться на это чувство, и именно тогда ты, скорее всего, и ошибешься. Наш приоритет состоял в том, чтобы выработать стопроцентное отношение, поскольку любое падение поставило бы нас под угрозу. И это уже зависело от нас — сохранение нашего импульса и наших стандартов. Вот тут-то и опытные парни из команды и взяли в руки вожжи. Они поддерживали нас, но, говоря это, я могу честно сказать, что за весь месяц я не начинал ни одной игры, думая, что мы потеряем очки. Я знал, что мы можем, и я понимал, что каждый из наших соперников будет создавать нам проблемы, но наша вера была настолько сильна, что мы ожидали победы в каждой игре.
Мягкий старт нам только снился. Что бы ни говорил наш послужной список, «Эвертон» на Энфилде — одна из самых трудных игр сезона. Я сам даже не из Мерсисайда, но это один из первых матчей, которые я ищу, когда публикуется расписание матчей, потому что знаю, как много эти дерби значат для всех участников. Как же я мог этого не делать, если сам вырос в Глазго, терпел и наслаждался дерби Старой Фирмы? В Глазго больше двух команд, но когда две самые большие из них сталкиваются, результат либо поднимает твою душу и заставляет тебя чувствовать себя всемогущим, либо подрывает твой дух, и ты в конечном итоге не хочешь даже выходишь из дома. В Глазго день дерби — это все. Если твоя команда его выиграет, у тебя будет право хвастовства до следующего, а в моей семье есть некоторые — фанаты «Рейнджерс», так что от соперничества никуда не деться.
До того, как начали урезать места на выездные матчи, «Рейнджерс» получал много билетов на Паркхед, и я искренне ненавидел подниматься по ступенькам стадиона и видеть там всех их болельщиков. Не потому, что я ненавидел их лично — они были просто болельщиками, идущими на матч, как и мы — я просто ненавидел чувство абсолютного страха, которое это пробуждало во мне. Страх проиграть эти игры настолько велик, что он поглощает тебя. Мысль о том, что в какой-то момент игры они могут забить гол или, что еще хуже, выиграть — это то, что не дает тебе спать по ночам, и это в десять раз хуже, чем тогда, когда ты реально находишься на стадионе. Были моменты, когда я действительно думал про себя, что было бы лучше, если бы меня нокаутировали и сообщили результат, как только игра закончилась, а не подвергать себя такой агонии.
Я определенно жалел, что был на стадионе в то время, когда Уго Эхиогу выиграл матч для «Рейнджерс» невероятным ударом через себя в марте 2007 года, а мы сидели на своих обычных местах на семейной трибуне и смотрели, как фанаты «Рейнджерс» сходят с ума. Этот день был неким днем совершеннолетия во многих отношениях. Это был мой 13-й день рождения, и я не суеверен, но, возможно, мне следовало быть таким после подобного. Единственным спасением было то, что мне могло исполниться тринадцать только раз в жизни. У меня никогда не было дня рождения хуже или болезненнее, скажем так.
В ту ночь я лег спать с мыслью, что ненавижу игроков «Селтика» за то, что они нас подвели. На самом деле нет, большинство из них были героями, и я обожал их, но я бы все отдал, чтобы не чувствовать себя таким же опустошенным, как тогда, и в тот момент полного отчаяния я не был уверен, что они так же сильно переживают за «Селтик», как и я. Как же так, если они позволили «Рейнджерс» обыграть нас на нашей же территории в мой день рождения?
То же самое было, когда я был на выезде на Айброкс, и они обыграли нас со счетом 3:0. Я был в ярости. Так что я знаю, как работает ум футбольного болельщика, потому что я был им — и остаюсь им до сих пор. Как и любой болельщик, я думал, что я лучший тренер в мире, и если бы только такой-то футболист играл так, как я того хотел, результат был бы другим. Я лежал в постели и гадал, почему игроки не готовы умереть за футболку, как это сделал бы я. Футбол порождает в каждом из нас такую иррациональную страсть. Только когда я стал немного старше и дошел до осознания, что игроки всегда переживали за свое дело, они всегда хотели выиграть и никогда не хотели намеренно проиграть. Когда я понял это, я смог обрести в себе немного покоя.
С другой стороны, нет ничего лучше, чем видеть, как твоя команда выигрывает дерби. Я был на Айброкс через два дня после Рождества 2008 года, когда Скотт Макдональд забил победный гол, и это чувство было лучше, чем все, что я испытал 48 часов назад.
Мне удалось получить билет через моего дядю, который каждую неделю ходил и на домашние и на выездные игры «Селтика», и я поехал с ним и с моим кузеном. Когда гол был забит, наша трибуна начала извергаться как вулкан, там был настоящий бедлам. Это все еще мой любимый опыт в качестве болельщика «Селтика» из-за чувств, которые матч вызвал сразу после того, как мы забили. Чувство эйфории даже рядом не стояло. Если бы на всех на нашей трибуне провели бы допинг-тесты в тот самый момент, мы бы все дружно их провалили, потому что никто не смог бы объяснить химический всплеск, который мы все испытывали.
Это был очень естественный кайф, и все это было слишком мимолетно. До этого я был охвачен страхом проиграть, а потом меня поглотила вероятность не победить. Мне все равно, когда говорят, что им не нравится ни Старая Фирма, ни мерсисайдское дерби. Это просто невозможно. Если смотреть на это логически, то можно задаться вопросом, почему кто-то когда-либо подвергает себя этому, но, к счастью, мы не логичны, и это означает, что после игры мы получаем удовольствие от наших побед, как будто мы только что победили в битве за саму жизнь. Раньше я ничего так не любил, как ходить на поле для гольфа, где я был одним из членов клуба после победы в дерби Старой Фирмы, и похваливаться перед фанатами «Рейнджерс», и я не сомневаюсь, что они чувствовали себя точно так же, когда мы менялись ролями.
Так что я знаю, что это значит. Я получил первоклассное образование в области гордости и страсти к дерби. Несмотря на то, что я вырос в трехстах километрах от Ливерпуля, единственный матч, к которому я был, вероятно, лучше всего подготовлен, был против «Эвертона». Эти два клуба может быть немного разошлись в данный момент, когда «Ливерпуль» борется за трофеи, а «Эвертон» снова лишь встает на ноги под руководством Карло Анчелотти, но ничто из этого не имеет значения, когда наступает день дерби. Мы также знаем, что так же, как и наши болельщики, их фанаты хотят быть теми, у кого будет право хвастаться, чтобы они могли пойти на работу на следующий день и посмеяться над своими конкурентами. Это то, что происходит и в Глазго, и это также происходит здесь, так что большая часть моей мотивации исходит из этого.
Существует другое ощущение недели дерби, и не нужен никакой календарь или расписание игр, чтобы знать, что игра не за горами. Когда я был болельщиком, мне было интересно, чувствуют ли игроки предвкушение так же, как и мы, и в моем случае я определенно чувствую. Одна из главных причин этого — Пол Смолл, массажист «Ливерпуля».
Когда я только приехал в клуб, мне сказали, что Смолли — непременный атрибут «Ливерпуля», и я до сих пор не знаю, хорошо это или нет, потому что так же обстоит дело и с Графтоном. Помимо того, что он является непременным атрибутом, он также является Эвертонианцем, поэтому, когда наступает неделя дерби, шутки так и летят. Он пытается подшучивать над нами, а мы перекидываем их ему обратно — вот так это делается в этом городе. Это более дружелюбное дерби, чем Старая Фирма. Страсть во время игры определенно зашкаливает, как и в Глазго, но ты можешь пойти выпить несколько пинт со своим приятелем, болельщиком «Эвертона» после игры, и для меня Смолли представляет именно эту сторону вещей. Он, очевидно, работает на «Ливерпуль» и так же предан делу, как и любой из нас, но во время дерби он обычно повязываем глаза своим шарфом. Он лучше, чем кто-либо другой, знает, что ждет его в последующие дни, если мы победим.
Смолли — большая часть того, что мы делаем. Я люблю ходить к нему на массаж, потому что знаю, что когда я буду с ним время пролетит незаметно. Он будет меня массировать, но на ряду с этим мы просто два приятеля, которые немного подшучивают друг над другом. Я привязался к нему в первый же день, и с тех пор не думаю, что прошел хоть один день без того, чтобы мы не подзуживали друг друга. Он большой поклонник Стивена Джеррарда, а я большой поклонник «Селтик», так что у нас много разговоров об этом. Ему нравится лезть мне в голову по поводу матча «Рейнджерс» - «Селтик», поэтому я переворачиваю этот разговор, превращая его в разговор об игре «Ливерпуль» - «Эвертон».
Я очень уважаю его за все годы работы в «Ливерпуле» и за тот вклад, который он внес в клуб, но я искренне думаю, что какая-то его часть хочет, чтобы «Эвертон» выиграл дерби. Я думаю, что он хочет, чтобы ребята, с которыми он работает преуспевали, и хочет, чтобы мы преуспевали как команда и как клуб, но на самом деле в ту неделю он не был бы собой, если бы у него не было хоть мимолетного момента, когда он задавался вопросом, что было бы, если бы «Эвертон» победил. Я знаю, что если бы я работал на «Рейнджерс», то тоже не мог бы не хотеть победы «Селтика». Нельзя просто включать и выключать эту страсть. Это то, что делает тебя тем, кто ты есть.
Мы оба немного успокоились за день до игры, потому что он явно хочет добиться результата на Энфилде, а мы хотим выполнить свою работу. Я всегда отчасти беспокоюсь, что «Эвертон» может получить нужный им результат, и тогда все, что я сказал ему в ходе подготовки, обернется против меня, и он сможет обернуть это все против меня на следующий день. К счастью, у Смолли было не так много шансов проявить свои нападки после недавних дерби, но, как и многие люди, он, вероятно, чувствовал, что шансы «Эвертона» стать победителем возросли, когда для последней игры наш состав был утвержден.
Я помню, как читал после игры, что, когда состав нашей команды был назван, люди задавали много вопросов по поводу него, в том числе и болельщики «Ливерпуля». Босс сделал пять изменений, причем одно из них было навязано нам, потому что Али был дисквалифицирован, поэтому в ворота вернулся Адриан. Но мы хорошо привыкли к ротации в это время года, так что это не вызвало такого же переполоха внутри раздевалки, как снаружи. Парни, которых назвали в стартовом составе рвались в бой. Я видел их на тренировках, поэтому знал, что все они готовы. Если назвать пару, то Шак и Дивок были более чем готовы в тот вечер, и они заработали отличный старт с тремя голами на двоих в первые полчаса. «Эвертон» держался, и хотя к перерыву мы выигрывали со счетом 4:2, мы были немного разочарованы, потому что могли сделать отрыв гораздо большим. Во втором тайме мы были более сдержанны, и Джини завершил отличный вечер голом на девяностой минуте.
Босс внес еще некоторые изменения для нашей поездки в Борнмут, только на этот раз их было семь, но конечный результат был таким же — мы выиграли с разницей в три гола во второй игре подряд. Мы также удержали наши ворота в неприкосновенности — впервые за четырнадцать игр — и хотя мы знали, что это произойдет, все равно было приятно получить такую игру в нашу копилочку.
Это было важно для нас, хотя, вероятно, не так памятно, как празднование, последовавшее за тем, как Окс забил первый гол. Перед игрой Окс и Трент договорились вместе потанцевать, если кто-то из них забьет, но Трент начал на скамейке, и когда Окс подбежал к нему, готовый сделать несколько танцевальных па, Трент просто стоял, расправив руки в разные стороны.
Это был, вероятно, наш единственный ложный ход за весь день, так как мы в конечном итоге были такими же доминирующими, как и в любой другой игре в течение всего сезона. Последние двадцать-двадцать пять минут матч был больше похож на тренировочный, потому что мы так хорошо держали мяч, а Хендо дергал за ниточки в центре поля. Это было отражением нашей уверенности и контроля, а не что-то негативное по поводу «Борнмута». Мы полагались на нашу игру, создавая моменты, доминируя над владением мячом, ограничивая их возможности и просто в целом принимая правильные решения в нужное время.
Наби и Мо забили наши остальные голы, и как только игра была сделана, босс снял меня и заменил Кертисом на последние пятнадцать минут. Он шутил, что дает мне отдохнуть — целых четверть часа! Я бы только застонал, если бы это длилось дольше, и я получил удовольствие, наблюдая, как Кертис подчеркивает растущую силу глубины состава, которую мы имели. Ребята, пришедшие в команду, должны были ждать своего шанса, но все они блистали, и это придавало нам уверенности в том, что если нам придется продолжать вносить изменения в каждую игру, то мы сможем это сделать. Эти парни были более чем готовы. Иногда требуется некоторое время, чтобы подстроиться, чтобы соответствовать скорости игры, но все они рвались вперед. Все они проявляли инициативу, все становилось на свои места, и мы все были в ударе.
Так и должно было быть, потому что мы не давали себе права на ошибку в Лиге чемпионов и знали, что если проиграем «Ред Булл» из Зальцбурга, то можем вылететь из борьбы на групповом этапе. В то время они были самой хайповой командой Европы, и я не хочу сказать, что это неуважительно. Было полно возбуждения качеством их игроков, стилем их игры и количеством забитых голов. Так что вокруг игры было много шума, и казалось, что, по крайней мере, в определенных кругах, все с нетерпением хотели увидеть, как действующие чемпионы ставят выскочек на свое законное место. Это определенно помогло нам сосредоточиться, и мы отправились туда и показали, почему именно мы — чемпионы Европы.
Они начали очень хорошо, и в первые пятнадцать минут нам пришлось немного попотеть, что мы хорошенечко и сделали. Мы не паниковали, а потом Наби забил своему бывшему клубу, а до того Мо поставил нас в главенствующее положение своим невероятным голом. Я до сих пор не знаю, как он произвел удар с такого острого угла.
Но даже при счете 2:0 никто из нас не думал, что дело сделано. Игра на Энфилде научила нас, насколько опасным может быть «Ред Булл», если им дать возможность, и у всех нас были яркие воспоминания о том, как практически вся их команда убегала вперед, делая счет 3:3. Многое было сказано о разнице, которую Эрлинг Холанд сделал в ту ночь, и о голах, которые он забивал в целом, что было достаточно справедливо, потому что он отличный игрок, и вся их тройка нападения была бы наказанием для любой команды. Но это была игра, которую Вирджил по-настоящему взял под свой контроль. Он противостоял этой угрозе, смотрел ей в лицо и доминировал на своем участке поля.
Зная его так хорошо, как я, он наверняка думал о том, чтобы сохранить ворота в неприкосновенности и показать не только Холанду, но и Таки и Хван Хи Чхану, что они ничего от него не добьются. Это было одно из его лучших выступлений в сезоне, и именно поэтому он лучший в мире — потому что он может выступать на невероятно высоком уровне неделю за неделей. Мы выполнили свою работу и дошли до одной восьмой финала, и это было все, что имело значение. Когда вы смотрите на эту отборочную группу, то на бумаге, когда только объявили ее состав, она может показаться для нас удобной, но на самом деле это было далеко не так, и мы были рады выйти из нее.
У меня немного тянуло подколенное сухожилие, поэтому босс посадил меня на скамейку запасных в качестве меры предосторожности перед нашей следующей игрой дома с «Уотфордом». В идеале он, вероятно, хотел оставить меня там, чтобы устранить любой риск ухудшения травмы до того, как мы отправимся в Катар на Клубный Чемпионат мира, но «Уотфорд» действительно усложнил нам жизнь, и через час я вышел на поле.
Мы вели со счетом 1:0 благодаря еще одному голу Мо, но даже несмотря на то, что «Уотфорд» не выигрывал в чемпионате уже больше месяца, они играли с настоящей уверенностью и верой. Мы заранее думали, что такое может произойти, потому что это была первая официальная игра Найджела Пирсона, и мы ожидали некоторой вспышки. Кроме того, мы действительно не знали, чего ожидать, потому что, хотя мы и знали, что в «Уотфорде» есть хорошие игроки и что Пирсон — хороший тренер, было трудно выяснить, как он их настроит — он был у руля недостаточно долго, чтобы провести серьезный анализ.
Наши ребята-аналитики действительно хороши, и им удалось прошерстить некоторые игры «Лестера», за которые он отвечал, что помогло, но все еще оставался элемент неизвестности. «Уотфорд» в тот день был хорош — не следует недооценивать насколько хорошо они играли — и если бы они воспользовались созданными ими шансами, результат мог бы быть другим. Как бы то ни было, мы вымучили победу, Мо обезопасил наши очки своим вторым голом в концовке встречи.
Я сразу же отправился домой, чтобы увидеть Рейчел и детей, потому что знал, что это будет последняя ночь, когда в течение недели я буду дома. На следующее утро мы летели в Катар. Как и любая семья, мы предпочли бы быть вместе в рождественскую неделю, потому что это такое особенное время, особенно теперь, когда у нас есть дети. Рейчел никогда не доставляет мне неприятностей по этому поводу, потому что знает, что это моя работа, но от этого мне не легче. Это было первое Рождество нашей Арии, и, как отец, ты хочешь быть рядом, чтобы наслаждаться этими моментами. Ей было одиннадцать месяцев, а Рокко — два с половиной года, так что все шло своим чередом.
Я пропустил праздник Рождества Рокко в детском саду, но на самом деле у него не было роли, потому что он был еще таким маленьким. Он просто изображал «колеса автобуса», а затем сел на колени к Рейчел. Однако нам удалось навестить Санту всей семьей, прежде чем я уехал, потому что мы знали, что у меня, вероятно, не будет времени, когда я вернусь из Катара, так что все было довольно напряженно, пытаясь подготовиться к Рождеству одновременно с подготовкой к большой поездке. Само собой разумеется, что ты чувствуешь себя виноватым как отец, когда уезжаешь в такое время, но мы с двадцатью пятью парнями были в одной лодке, и мы все прекрасно знаем, что есть люди, которым приходится идти на гораздо большие жертвы на своей работе. Мы собирались попытаться выиграть Клубный чемпионат мира, и если все будут хорошо себя вести в Катаре и дома, то на следующей неделе приедет Санта Клаус. Даже в двадцать шесть лет не бывает ничего более захватывающего!
Все это было немного странно. Я определенно не привык упаковывать свой крем против загара Фактор 50 в середине декабря, но что было действительно странно, так это реакция на то, что мы уезжаем. Я говорил об этом с Али, и он сказал, что в Бразилии и Южной Америке в целом Клубный чемпионат мира настолько крут, насколько это возможно. Он сказал мне, что если «Фламенго» выиграет его, то там будет парад такого же масштаба, как тот, которым мы наслаждались после победы в Лиге чемпионов, и что болельщики будут делать все возможное, чтобы собрать деньги на поездку. Это ошарашило меня не потому, что я думал, что в этом есть что-то возмутительное, я просто не мог понять контраста с тем, как к нашему участию в этом турнире относились в Англии.
В то время как казалось, что за «Фламенго» стоит целая нация и, возможно, даже целый континент, нас спрашивали, должны ли мы поставить в приоритет участие в четвертьфинале Кубка Карабао против «Астон Виллы». Я ничего не имею против Кубка Карабао, и если бы расписание было более услужливым, я бы с удовольствием сыграл в этой игре. Но если стоит прямой выбор между ним и попыткой впервые выиграть Клубный чемпионат мира, то это не такое уж трудное решение. Наше разочарование заключалось в том, что как клуб мы были поставлены в положение, в котором нам пришлось выбирать, и именно эту ситуацию и следует рассмотреть на будущие годы.
Как только мы узнали, что поедем в Катар, мы захотели вернуться с двумя вещами –— золотым значком на футболке и трофеем, который будет висеть на стене в Мелвуде. Мы проделали весь этот путь не для того лишь только, чтобы принять участие. Мы собирались победить.
Я купил с собой одну из этих портативных игровых приставок, потому что мы собирались уехать на восемь дней, и я думал, что смогу хорошенечко ей попользоваться в своем гостиничном номере. Это определенно было похоже на поездку на международный турнир, потому что обычно, когда мы отправляемся в поездки в течение сезона, мы возвращаемся домой через день или два. Я даже взял с собой адаптеры, на всякий случай. У меня есть небольшое ананкастное (обсессивно-компульсивное) расстройство личности, поэтому я собираю вещи накануне вечером, даже когда мы едем в отели всего на одну ночь. Я привожу все свои вещи и знаю, что мне нужно и когда мне это нужно.
Обычно мы знаем, чего ожидать, когда попадаем в пункт назначения, потому что Лига чемпионов имеет хорошо отлаженные процедуры, которым мы все привыкли следовать, но Катар был во многих отношениях путешествием в неизвестность.
Я был одним из немногих, кто был там раньше в качестве игрока команды до 13 лет с «Селтиком», поэтому ожидал такой же хорошей организации и удобств. Когда мы приземлились, у нас сразу возникло ощущение, что это было похоже на Чемпионат мира. Протоколы и прием, который мы получили, все это придавало ему ощущение большого турнира. Мы уже были полны решимости не тратить свое время и силы, возвращаясь с пустыми руками, и ощущение того, что это было крупное соревнование, только усиливало это чувство.
Вирджил, в частности, был одержим идеей, чтобы мы стали Чемпионами мира. Все, о чем он говорил, это о том, чтобы мы заработали себе золотой значок на футболку. Мы видели его на форме «Реала», и он отлично смотрелся на полностью белом рукаве. Более того, он символизировал величие.
Я просмотрел список предыдущих победителей — «Реал», «Барселона», «Бавария», «Интер», «Манчестер Юнайтед» — но «Ливерпуля» в нем не было. Для нас это было странно, потому что мы привыкли идти по стопам великих ливерпульских команд прошлого, и это была редкая возможность писать новую историю. Мы отчаянно хотели показать, что мы — Чемпионы мира. Золотой значок значил все. То же самое было и в Лиге чемпионов, это была настоящая мотивация превратить номер на нарукавном значке из пятерки в шестерку. Когда мы это сделали — это так много для нас значило. Я не знал, как выглядит трофей, но я знал, как выглядит значок, и я хотел заработать его. Это знаковая вещь.
Наше внимание не могло быть больше, но нам также нужно было следить за событиями дома, когда молодежь играла на выезде против «Виллы» в Кубке и игры Премьер-Лиги продолжались в наше отсутствие. Пропустить раунд матчей в лиге было не идеально, но то, как сложилось расписание, не могло быть лучше для нас с двумя нашими ближайшими соперниками, «Сити» и «Лестером», играющими друг с другом. Это немного утешило нас, так как мы знали, что по крайней мере один из них потеряет очки. В этом отношении для нас все сложилось как нельзя лучше — мы сосредоточились на победе во всех наших матчах, прежде чем отправиться в Катар, а затем провели некоторое время вместе в более теплом климате, борясь за очередной трофей, и мы знали, что только один из наших внутренних соперников сможет опередить нас. Мы также были уверены, что сумеем продолжить с того места, на котором остановились, независимо от опасений, которые могли возникнуть у других команд на этом фронте.
В какой-то момент босс спросил всех ребят, хотим ли мы поехать. Это было вроде как в подвешенном состоянии из-за проблем с перегрузкой в расписании. Но мы все сказали, что не знаем, удастся ли нам снова когда-либо сыграть на Клубном Чемпионате мира, и он был того же мнения. Вот почему мы отправились в Катар, а молодые ребята сыграли матч против «Астон Виллы». Это было не идеально, но в конечном счете мы были вынуждены выбирать между двумя соревнованиями.
Мы даже не могли посмотреть матч Кубка Карабао. Мы все хотели, но разница во времени была убийственной. Наш полуфинал против «Монтеррея» был на следующий вечер, а утром у нас была тренировка, так что перед сном мы смогли посмотреть только первый тайм в наших гостиничных номерах.
К тому времени, когда я положил голову на подушку, мальчишки проигрывали со счетом 4:0, но если когда-либо счет в перерыве не отражал события на поле, то именно в том матче. Особенно в первые пятнадцать минут они были невероятны. Уверенность, с которой они играли, и качество игры, которое они демонстрировали — я не думаю, что многие ожидали, что они выступят на таком уровне, но они это сделали. Харви Эллиот демонстрировал свои навыки, что не было неожиданностью для нас, тренирующихся с ним. Все ребята сделали шаг вперед, но, конечно, молодые парни совершают ошибки, и это убило их в ту ночь. Если посмотрите на любую ливерпульскую команду, и все в клубе согласятся, что в нормальных обстоятельствах мы не должны проигрывать с разницей в пять голов, но этот результат был исключением, которое лишь доказывало правило. Каждый из этих парней стойко выдержал это испытание, и они разделили этот опыт, который никто из них никогда не забудет.
Реакция болельщиков «Ливерпуля» во время и после игры красноречиво свидетельствовала о том, насколько хорошо команда справилась. Наши болельщики ценят усилия и желание, а также признают хороший футбол, поэтому услышать, как они поют, было лучшим показателем выступления, чем результат. Возможно, это была не первая команда, но это была команда, которой гордился «Ливерпуль», и это все, о чем можно когда-либо просить.
С точки зрения игры на своем уровне ребята, вероятно, проделали лучшую работу, чем мы в нашем полуфинале против «Монтеррея». Я не из тех, кто ищет оправданий, но в тот вечер условия были тяжелыми. На уровне поля было жарко, игровая поверхность была липкой, и я определенно чувствовал себя вялым, что совсем на меня не похоже. Наши приготовления тоже не были простыми. «Монтеррей» выиграл Лигу чемпионов КОНКАКАФ и явно был достойной командой, но мы мало что о них знали. Видео-нарезки с действиями их команды было труднее найти, чем кадры с «Уотфордом» Найджела Пирсона.
Вдобавок ко всему, у нас был только один профильный центральный защитник, в то время как Вирджил не попал в состав из-за болезни, у Деяна была травма, а Фабиньо и Жоэль были в Мерсисайде, востанавливаясь от травм. Это будет Джо Гомес плюс один. Джо — невероятный талант. Его единственный недостаток — он англичанин! Но это определенно не идеально — вступать в такую важную игру с ним как с единственным признанным центральным защитником. У босса не было слишком много вариантов, и это была одна из тех ситуаций, в которых все, что бы он ни делал, идеала не будет. Это был случай делания на коленке, и, в конечном счете, он решил заиграть там Хендо, что, учитывая его силу в воздухе, чтение игры и способность коммуницировать, было определенно лучшим, что мы могли сделать при данных обстоятельствах. Да, мы теряли Хендо в центре поля, но у нас были варианты, и, в любом случае, это была чрезвычайная ситуация, и кто лучше откликнется, чем капитан?
Итак, пока Вирджил был заперт в своем гостиничном номере, рядом со мной был Хендо, и ему было легче кричать на меня, чем обычно! Я в большей степени смотрю на него снизу вверх, но это была та игра, в которой он в кои-то веки нуждался в моей помощи. Было также важно, чтобы я играл в свою естественную игру как можно лучше, не слишком задумываясь о том, что рядом со мной играет полузащитник. Речь шла о том, чтобы найти баланс. Прошло пять минут, и я пошел в прессинг на бровке, что было вполне нормально для меня. Когда Вирджил играет со мной, то он просто чуть подвинется, и Джо последует его примеру. Хендо просто остался там, где был. В следующий раз когда я был в пределах слышимости он сказал: «Роббо, больше так не делай.» Мне хотелось рассмеяться, но он бы убил бы меня, если бы я это сделал, поэтому я просто сказал: «Хорошо, Хендо, никаких проблем», - и с этого момента я подстроил свою игру соответствующим образом.
Я не знаю, что его беспокоило. Он действовал на удивление хорошо, демонстрируя невероятную производительность, играя вне своей позиции в матче на выбывание. Карты, которые нам раздали, были не те, которые мы бы хотели получить, и у нас тоже были проблемы в центре поля, так как Джини тоже занедужил, а Фабиньо был недоступен. Но мы должны были максимально использовать имеющиеся у нас ресурсы, иначе мы могли бы забыть о том, чтобы получить этот золотой значок на наших футболках.
Я ожидал, что у «Монтеррея» будет хорошая работа ног и высокий технический уровень, но я также думал, что, возможно, мы их перебегаем. Единственным игроком, которого я знал, был Рохелио Фунес Мори, и то только потому, что он брат Рамиро, бывшего защитника «Эвертона». Когда я увидел его, я искренне подумал, что это тот Фунес Мори, которого я знал, но, очевидно, этот брат может завершать моменты, потому что он забил гол, нивелирующий мяч, забитый Наби. Любой, кто не ожидал, что наш полуфинал будет соревновательным, быстро понял, что это не так. Мы знали, что «Монтеррей» был там за свои заслуги, что также касается и всех остальных команд-участниц. Мы проявили к ним величайшее уважение, и в конце концов они доказали, какая они хорошая команда. Они очень хорошо играли. О большем испытании в нашем стартовом матче мы и не могли просить.
Мы, вероятно, оказывали на себя немного больше давления в этой игре, чем в любой другой за весь сезон. Мы знали, что поставили себя на карту, отправившись в Катар в первую очередь с кучей вопросов от СМИ, ставящими под сомнение наше решение и обвиняющими нас в неуважении к Кубку Лиги.
Это был трофей, который наш клуб никогда раньше не выигрывал, но в глубине души мы также знали о критике, которая придет к нам, если мы даже не попадем в финал. Так что давление определенно было, и мы его чувствовали. Мы не хотели выглядеть лохами, и если бы нам пришлось участвовать в матче за третье/четвертое место, то именно это бы и произошло бы. Проблема была в том, что «Монтеррей» не собирался сдаваться нам только потому, что нам может быть немного трудно, если мы проиграем, поэтому мы должны были найти способ выиграть. С самого начала было ясно, что это будет нелегко.
Я не думаю, что это было совпадением, что решения проблем, с которыми мы столкнулись, были найдены на скамейке запасных. Трент и Бобби оба вышли в конце игры со свежими ногами и головами, и это все изменило. Мы напирали и были чуть ли не лучшей командой, но признаков победного гола было не густо, так что босс принял блестящее решение, внеся тогда изменения в игру.
Иногда любая смена персонала может иметь значение, но не часто тренер может приобщить игроков с такими качествами. Их влияние на игру было ясно с того момента, как они вышли на поле. То, как они объединились для последнего гола, который вывел нас в финал, говорило все об их способностях.
Сначала я подумал, что это хороший гол — приличный кросс Трента и довольно стандартное завершение на ближней штанге от Бобби. Мне было бы все равно, если это был неудачный удар с рикошетом и ошибка вратаря в добавок ко всему, но только когда я вернулся в раздевалку и посмотрел повтор, я понял, что недооценил, насколько хорош был этот гол.
Это был скорее пас, чем кросс от Трента; тот вид точечной подачи, на который способны очень немногие игроки в мире, особенно когда напряжение настолько велико. На самом деле я извинился перед Трентом за то, что не оказал ему того уважения, которого он заслуживал, потому что думал, что это просто стандартный подход в штрафную, ведь это было совсем не так. Вдобавок ко всему, Бобби просто невероятно оторвался от своего опекуна. Он абсолютно идеально рассчитал время отрыва, и хотя завершение не было чем-то необычным, но его движение было, и это делало все последующее довольно простым для игрока его калибра. Самое главное, что они объединились, чтобы мы избежали дополнительного времени, которое могло бы стать проблемой, учитывая, что «Монтеррей» находился в Катаре дольше, чем мы. Мы достигли нашей первой цели, выйдя в финал. Теперь нам оставалось только выиграть его.
По сравнению с другими финалами, в которые мы играли, мы в определенной степени боролись с тем, что это означало. Мне определенно казалось, что мы будем играть этот финал в некотором роде за самих себя. Финалы Лиги чемпионов в Мадриде и Киеве были целиком посвящены болельщикам «Ливерпуля». Они были везде. Даже те, кому не удалось выбраться на матч, делали это из дома. Дистанция, время и тот факт, что Клубный Чемпионат мира не так важен в Англии, как в Южной Америке, означали, что это всегда будет поводом для того, чтобы бразильские болельщики имели там полную власть, и именно так это и оказалось. Несколько тысяч болельщиков прилетели из Ливерпуля, что невероятно, если принять во внимание все, особенно стоимость проживания за неделю или около того до Рождества. Но они были не так заметны, как обычно, и хотя мы все еще играли для них, все действительно было по-другому.
Честно говоря, количество болельщиков «Фламенго», вероятно, помогло нам, потому что они заставили нас почувствовать себя чем-то большим. Мы остановились в отеле Сент-Реджис в Дохе, а в отеле напротив был бар на крыше, который заняли их болельщики, они пели, танцевали, играли на барабанах и вообще делали себя видимыми и слышимыми. Это был момент, который по-настоящему на меня подействовал — насколько в серьезную драку мы ввязываемся. Было ясно, что это значит для них все, и я полностью ожидал, что игроки «Фламенго» будут питаться такого рода страстью. Не сделать этого было невозможно.
Босс подтвердил это на нашей предматчевом собрании в отеле. Он сказал нам, что «Фламенго» представляет Бразилию, и мы должны представлять себя, наш клуб и наш город, потому что больше никто в Англии не заинтересован в этом соревновании. Он хотел создать менталитет осадного положения. В кои-то веки мы не сможем рассчитывать на то, что наши болельщики превзойдут соперника и заставят стадион чувствовать себя как дома.
Юрген также упомянул 2005 год, когда команда Рафы Бенитеса проиграла в финале «Сан-Паулу». И он напомнил нам, что «Ливерпуль» никогда раньше не выигрывал этого соревнования. Это задело меня за живое. У нас невероятная история в Европе, но чтобы попасть на Клубный Чемпионат мира, нужно выиграть Лигу чемпионов, а это так трудно сделать, поэтому такие шансы выпадают не часто. Было определенно желание внести ясность, но было также ощущение, что для этого нам нужно будет выдать игру экстра-класса.
С личной точки зрения, как только игра началась я знал, что не ошибся, и это был большой толчок. Я чувствовал себя гораздо более энергичным, чем против «Монтеррея», и любые затяжные последствия, вызванные путешествием, к счастью, прошли.
Мо, должно быть, чувствовал себя еще лучше, потому что каждый раз, когда он касался мяча, он получал огромное ободрение. Это был один из тех моментов, когда я понял, какой вес он должен нести на своих плечах. Люди съезжались со всего Ближнего Востока только для того, чтобы увидеть Египетского Царя. Никто, кроме моей семьи, не приходит посмотреть, как я играю, даже когда я играю в Глазго!
Однако то, как шла игра, означало, что этот вечер не для того, чтобы люди блистали. Это было чрезвычайно соревновательная игра, и у каждого были свои собственные личные дуэли. Пространство было в цене, и никто не был готов уступить ни сантиметра. Такая игра меня устраивает, но для игроков с талантом все сложнее.
Садио, в частности, подвергался жестокому обращению, и с самого начала было ясно, что «Фламенго» нацелился именно на него. В некотором смысле, не может быть большего знака уважения, чем противник, выделяющий тебя таким образом, но, помимо физического внимания, бразильцы также хотели и завести его. Каким бы блестящим он ни был, Садио — всего лишь человек, и я видел, как это на него действует. Я тоже не мог его винить. Правому защитнику «Фламенго» Рафинье сошло с рук абсолютно убийственный подкат против него, более того, когда он нагло оттащил Садио назад, и Садио в конечном итоге был наказан желтой карточкой за то, что сбросил его на землю. Я видел, как все это происходит, и мне просто хотелось обнять Садио, чтобы в перерыве затащить его в раздевалку, где мы могли во всем разобраться. Как и любой другой, Садио может немного потерять голову, и тот факт, что он был под желтой карточкой, беспокоил меня, потому что было совершенно очевидно, что «Фламенго» пытается сделать так, чтобы его удалили.
Когда дело шло к перерыву, я понял, как важно вернуть его в раздевалку, чтобы босс мог поработать над ним, потому что в таких ситуациях он просто невероятен. На мой взгляд, у нас было минут пятнадцать, чтобы вернуть одного из наших лучших игроков в нужное состояние духа, и если бы мы смогли это сделать, для «Фламенго» это был бы большой удар, ведь они провели весь первый тайм, пытаясь добраться до Мане. Единственное, чего мы не могли себе позволить, так это чтобы Садио был удален в начале второго тайма. Решение этой проблемы будет не менее важным, чем все, с чем нам придется иметь дело на поле.
Во-первых, мы должны были проводить его в раздевалку. Я направился к нему, больше для того, чтобы защитить его, чем что-либо еще, но Рафинья вертелся где-то рядом, просто пытаясь залезть ему под кожу, а я этого не хотел. «Я разберусь с ним, не волнуйся», - сказал я Садио. Это было главным образом для эффекта. Рафинья был в пределах слышимости, и я хотел, чтобы он услышал это, но мне также нужно было, чтобы Садио знал, что я прикрываю его спину. Как команда, мы поддерживаем друг друга во всех отношениях, и, учитывая, что я играю девяносто пять процентов своих игр, когда он располагается прямо передо мной, на поле у меня есть особенно сильная связь с ним. Мы по-разному защищаем друг друга. Теперь была моя очередь постоять за него.
В то время я не знал, что на меня была направлена камера. Я не знаю, почему оператор навел и увеличил свой фокус на нас, возможно, потому, что Садио только что получил желтую карточку, и режиссер видел те же возможности, что и мы. В это мгновение этот ролик со мной стал вирусным. Я не знал об этом до самого конца игры, но кадры были во всех социальных сетях еще до того, как я вернулся в раздевалку. В то время я не придал этому значения. Единственное, что имело для меня значение — это то, что Садио слышал именно то, что я говорил. Это не было посланием для всего мира. Оно было для Садио с дополнительным бонусом, что и Рафинья тоже услышит его. Мне нужно было, чтобы они оба знали, что они не выведут его из себя, спровадив с площадки. Мы — команда, и мы этого не потерпим.
Я уважал тот факт, что это была, вероятно, самая большая игра в карьере многих игроков «Фламенго». Я даже восхищался их физическим подходом до определенного момента, но как только это вышло за рамки всего этого, у нас был долг перед собой, чтобы противостоять этому. Вот и все, что я сделал. Как и в случае с Мо и Садио в Бернли, тот факт, что это было передано в эфир, означал, что все это было непропорционально раздуто. Я не хотел внимания, которое возникло после этого, но главное, что Садио вышел во втором тайме, сохранил хладнокровие и очень хорошо сыграл. Дело сделано.
Перед стартом второго тайма Юрген сказал нам «вернуться героями», но «Фламенго» был слишком хорош и слишком жесток, чтобы позволить этому случиться без настоящей битвы, и мы ушли с ними в дополнительное время. Это определенно было равносильно возвращению в бассейн отеля в Эвиане. Вопрос заключался в следующем: сколько мы готовы вытерпеть, чтобы добиться наилучшего результата? Может быть, на этот раз я и не сидел с головой под водой, но дышать мне все равно было нелегко, поскольку сказалось сочетание душной ночи в Катаре и тридцати дополнительных минут.
Как и мы, все в Бразилии молились о герое и получили его, но не так, как на то надеялись. Со временем Бобби Фирмино, мальчик из Масейо, выиграл для нас игру с таким трезвомыслящим завершением, которое так поздно в матче возможно только, если у тебя есть невероятное качество и самообладание. И кто отпасовал ему в штрафную? Садио. Снова окупилось то, что мы держимся вместе.
После финального свистка я решил поговорить с защитником «Фламенго», но не с Рафиньей. Мы обменялись парой любезностей на поле, но я хотел догнать другого защитника, Филипе Луиса. Наряду с такими игроками, как Патрис Эвра, Эшли Коул, Джеки Макнамара и Том Бойд из «Селтика», Луис был одним из тех, к кому я действительно относился с почтением. Я много за ним следил, когда он играл за мадридский «Атлетико», и любил в нем буквально все. Я подошел к нему, выразил сочувствие по поводу результата и уже собирался поздравить его с невероятной карьерой, когда он прервал меня. «Ты лучший левый защитник в мире», - сказал он. Вот это да!
Это так много для меня значило, и я потом поговорил с Али о Филипе, потому что он один из его лучших друзей в Бразилии. Он сказал мне, какой он замечательный парень. Очень много значило получить такое уважение от того, кто проделывал эту работу на самом высоком уровне в течение стольких лет. То, что он сказал, удивило меня — что могло бы кое-что сказать и обо мне. Ты никогда не позволяешь себе верить во что-то подобное, никогда, но в устах такого человека, как он, это было невероятно. У Филипе нет никаких причин говорить это, кроме того, что именно это он и имеет в виду.
Я вбил себе в голову, что хочу что-то сказать ему после игры. Мне было все равно, если он ничего не скажет в ответ, но он первым ко мне подошел и сказал то, что сказал. Я очень уважал его как игрока и профессионала и не думал, что он снова будет играть в Европе, поэтому хотел сказать, какая у него была фантастическая карьера. Так уж получилось, что он первым произнес свои слова. Между нами определенно существовало взаимное уважение. Наверное, это был мой самый любимый момент за всю поездку. Это был величайший комплимент. Я смотрел на него снизу вверх. Он играл за сборную Бразилии и стал одним из лучших на нашей позиции в современную эпоху, и у нас был такой вот совместный момент. Очень жаль, что люди зацепляются за момент, который у меня был раньше с Рафиньей, а не pf что-то подобное. Но я также рад, что рядом не было телекамер, которые подхватили бы этот разговор. Я и в лучшие времена не очень люблю комплименты, так что определенно не хотел бы, чтобы что-то подобное транслировалось на весь мир.
Я не собираюсь лгать и говорить, что заполучить этот трофей значило не меньше, чем выиграть Лигу чемпионов полгода назад, но все равно это было нечто особенное. «Ливерпуль» впервые стал Чемпионом мира, мы заслужили право носить эти прекрасные золотые значки, и вся поездка того стоила.
Однако мы были вдребезги разбиты, и это позже отразилось в раздевалке, когда сцена полного изнеможения разворачивалась в течение десяти минут или около того после того, как мы только туда зашли. Если бы вы нас не знали, это было бы простительно, что вы могли подумать, что мы на самом деле не переживали особо о победе в соревновании, тогда как все было наоборот. В нас просто ничего не осталось.
Кое-кто из ребят выполнял свои обязанности с журналистами, и я сам оказался там одним из последних, потому что мне сказали, что один из наших выездных фанатов узнал, что его отец скончался в Ливерпуле, поэтому я вышел, чтобы передать ему наши соболезнования. Я понимал, как много для него значило то, что мы победили, и все, что я мог сделать, это дать ему понять, что он был в наших мыслях. Такие болельщики всегда рядом с нами, поэтому правильно, что мы всегда рядом с ними, когда это возможно, особенно когда мы находимся так далеко от дома и кто-то пережил личную трагедию.
Я вернулся в раздевалку, и там было тихо, что меня вполне устраивало. Большинство из нас сидели в телефонах, отвечая на поздравления от друзей и родственников и проверяя, как там дети, когда дверь распахнулась. Я поднял глаза и увидел Пепа Лейндерса и Андреаса Корнмайера, которые несли трофей, распевая «Оле-Оле-Оле». Тогда все просто взорвалось. Это было именно то, что нужно. Это снова дало нам немного энергии, и через несколько секунд каждый из нас подпрыгивал. Иногда игроки настолько сосредоточены на том, что только что произошло, что им нужен кто-то, чтобы начать веселиться. Кончилось тем, что мы прыгали по столам. Следующие пять минут пение не прекращалось. Нельзя по достоинству оценить такие моменты, они так драгоценны.
Выиграть трофей в середине сезона — совсем другое дело. Вместо того чтобы расслабиться, насладиться моментом и извлечь из него максимум пользы, к тому времени, как мы покинули Международный стадион Халифа, мы уже находились в режиме восстановления, потому что до следующей игры, которая могла бы определить наш сезон, оставалось всего четыре дня.
За это время у нас также был еще один полет на 5000 километров, Рождество и поездка в Мидлендс, чтобы встретиться с «Лестер Сити» в Боксинг Дэй. Из-за того, что ребята были в ритме и их внимание было настолько сильным, наши умы сразу переключились на то, что будет дальше, а не на то, что только что произошло.
Не могло быть большего контраста с Мадридом. Там мы вернулись в командный отель и веселились всю ночь. В Дохе мы вышли из автобуса команды в Сент-Реджисе, где нас встретили пиротехника и отдельная комната, которая была создана для того, чтобы мы могли попраздновать. Но мы туда так и не пошли — даже при том, что это был прекрасный штрих со стороны отеля. На столе стояло пиво, но мы все направились к макаронной станции. Мы все пытались запихнуть пищу в наши тела, потому что знали, что это поможет нашим приготовлениям к «Лестеру». Я ел спагетти болоньезе в два часа ночи!
Еще одна вещь в глубине нашего сознания заключалась в том, что мы хотели вернуться домой на Рождество в лучшей форме, в которой только могли быть, отсутствуя больше недели. Был момент, когда у меня было небольшое искушение отпраздновать это событие, но оно как пришло, так сразу и ушло. Я выпил одну кружку пива вместе с Адамом, и мы не спали пару часов с Хендо и Милли, которые оба были трезвенниками. Единственная причина, по которой мы не спали, была в том, что мы не спим после игр из-за адреналина. Вечеринок не было, у меня была одна бутылка светлого пива. Это было не так, как я представлял себе последствия выигрыша трофея, но у нас впереди было слишком много футбола, и даже несмотря на то, что они проиграли «Сити», «Лестер» все еще считался одним из наших самых больших соперников в борьбе за титул. Вечеринка может подождать.
Прежде чем мы вернулись в Мерсисайд, босс сказал нам, что меняет наши планы на поездку в Лестер. В обычных обстоятельствах мы бы остановились в отеле на ночь перед выездной игрой, но он решил, что для нас будет лучше, если мы будем лежать в своих собственных кроватях, проведя так много времени в отелях. Он также перенес на будущее тренировки в канун Рождества и в день Рождества, что очень многое значило для нас.
Это может показаться мелочью, но когда ты уезжаешь на Рождество или тренируешься в 16:00, ты все еще думаешь об этом утром с точки зрения «когда я должен начать готовиться к отъезду» и так далее. Это означало, что я мог наблюдать, как дети открывают свои подарки рано утром, а затем отправиться в Мелвуд на тренировку, а после поехать домой, чтобы провести день со своей семьей. Это было все, о чем мы могли просить. Не многие люди видят эту сторону вещей, но каждый может понять, почему это так важно для нас.
Это также подчеркивало, насколько босс доверяет нам. Если бы он думал, что парни пойдут и выпьют за ужином пару бокалов красного вина или пива и не воспримут это всерьез, он бы поселил нас в отеле, и правильно бы сделал. Выбор, который он сделал, был еще одним примером того, почему у нас с ним такие хорошие отношения.
На рождественский ужин нас было четырнадцать человек, включая моих родителей, маму и папу Рейчел, моего брата и его жену. Они все были в состоянии побаловать себя немного больше, чем я, и если бы кто-нибудь вошел в комнату, когда подавали ужин, они могли бы заметить мою тарелку за километр. Моя еда выглядела совсем не так, как у всех остальных. У меня была ОДНА жалкая сосиска в тесте. Вот умора. Одной никогда не бывает достаточно! Мой брат в полной мере воспользовался ситуацией, набрав себе их как можно больше. У меня даже не было подливки, потому что это довольно тяжелая еда. Я ограничился жареной картошкой, йоркширским пудингом, таким маленьким, что он нарушал торговые описания, и несколькими ломтиками индейки. Наши гости могли насладиться выпивкой, поэтому я стал вести стол, доливая бокалы и следя за тем, чтобы за всеми хорошо ухаживали.
Должен признаться, мне было нелегко наблюдать, как набираются отец и брат, тогда как я был совершенно трезв. Все, что я мог делать, это пить сок с детьми. Но когда дело доходит до этого, я знаю, что придет время, когда я смогу перестать себя сдерживать, и я также полностью осознаю, что поставлено на карту и ответственность, которая приходит с этой работой. Для нас Рождество не так приятно, как для других, и это прекрасно. Я получаю комфорт и удовольствие от того, что моя семья хорошо проводит время, а не от того, что я выпиваю. Я также понимаю, что нам повезло во многих других отношениях, поэтому я не буду жаловаться — за исключением случаев, когда речь идет о сосисках в тесте.
Должен признаться, что в Рождественскую ночь я позволил себе одну маленькую поблажку. Когда принесли шоколадный торт, я не смог устоять. У меня был лишь маленький кусочек, на самом деле это была скорее долька, чем ломтик, в то время как у всех остальных были большие клинья, которые можно было бы использовать как дверные косяки, но на вкус он был великолепен.
На следующий день мы сели в самолет до Лестера, и мне показалось, что я иду на исповедь, а Хендо — священник. Как только он спросил, что я ел на Рождество, я все ему рассказал. Я ждал, что он проинструктирует меня прочесть десять молитв «Аве Мария» в качестве покаяния, но, к счастью, в дискуссию вступил Трент и признался, что тоже съел кусочек торта. Внезапно нас стало двое, и это немного усложнило дело. Хендо просто посмотрел на нас двоих и сказал: «Вам двоим лучше хорошо сыграть сегодня. Пока вы двое уплетали шоколадный торт, я ел спагетти болоньезе.» На меня давили, хотя, учитывая то, как Трент продолжал играть, у меня возникло бы искушение давать ему шоколадный торт каждый день недели и дважды по воскресеньям, если только он захочет.
Тем вечером Трент был в ударе. Мы все были такими, но его игра была невероятной для любого защитника, не говоря уже о том, кому только что исполнился двадцать один. Я действительно знал в течение первых пяти минут, что мы были на коне, и, как бы «Лестер» ни был хорош, я не видел, как они смогут справиться с нами, если мы будем поддерживать этот уровень.
Если посмотреть в первые пять минут, то мы забрали себе мяч обратно три раза из четырех… у Садио был большой шанс… у Мо был хороший шанс... мы не давали им обустроиться, и это задало тон всему тому, что было дальше. Единственный раз, когда у меня было какое-то беспокойство, это когда мы приблизились к получасовой отметке, не показав своего доминирования с точки зрения счета, но затем Бобби выскочил с хорошо исполненным ударом головой с кросса Трента, и наш контроль усилился. В тот день мы их просто раскусили, что не было отражением силы их игры, потому что мы знали так же хорошо, как и все остальные, что они могли и, вероятно, должны были взять ничью на Энфилде, но мы отлично играли, и я думаю, что наша свежесть удивила бы любого, учитывая, что мы не так давно вернулись из Катара.
Такое зрелище не часто случается. Если у вас есть семь или восемь игроков, которые играют в свою игру, этого обычно достаточно, но в тот день ни у кого из нас не было плохой игры. Трент попал в заголовки — и совершенно справедливо — потому что он был феноменален, и это было самое совершенное индивидуальное выступление, которое я у него видел, наряду с матчем против «Барселоны» на Энфилде. Во всяком случае, против «Лестера», вероятно, была его игра еще более высокого уровня, потому что абсолютно все, что он делал, было в самую точку, от его защиты до его кроссов, и он даже забил блестящий гол. Это было феноменально — видеть молодого игрока, выступающего на таком уровне, но ни один из нас не был бесполезным в тот вечер.
Единственным, кто был немного тих и спокоен, был Алиссон, и то потому, что у него было мало работы. К тому моменту мы показали несколько отличных командных выступлений, и то, как мы играли против «Шпор», «Арсенала» и «Сити» на Энфилде, показало, на что мы способны, но люди определенно начали думать о нас немного по-другому после победы в Лестере. Это был не столько результат, хотя победа со счетом 4:0 над соперником за титул, очевидно, заслуживает внимания; это было больше о доминировании, которое мы показали, и то, как мы справились с физическими и психологическими проблемами, с которыми мы столкнулись.
Поговаривали, что титульная гонка закончилась, но мы не были причастны к этим разговорам. Мы ни в коем случае не собирались думать, что титул был у нас в кармане в Боксинг Дэй, когда нам еще предстояло сыграть двадцать игр.
Однако это был большой психологический толчок, потому что мы чувствовали, что вчистую переиграли наших ближайших соперников. Я всегда верил, что «Манчестер Сити» финиширует вторым и превзойдет «Лестер», и так оно и вышло, но в тот момент «Лестер» был самой близкой к нам командой, и никто не ожидал, что мы расправимся с ними так решительно.
Перед игрой было сказано много глупостей о том, что мы устали и, возможно, приехали туда готовенькими для взятия, но реальность не могла быть дальше от истины. Я думаю, что такие разговоры нас немного раздражали, потому что мы чувствовали, что заводя их, нас не уважают. «Лестер» — хорошая команда, и мы знаем, что они могли бы обыграть любого в свой день, но если бы мы проиграли, это не имело бы никакого отношения к нашему менталитету или нашей подготовке. Мы не устали и показали это с самого первого момента.
Восемь матчей сыграно, осталось два.
Финишной черты не было видно, потому что у нас оставалось еще четыре с половиной месяца сезона, но определенно было ощущение, что мы находимся на заключительном отрезке нашего самого непростого периода кампании. Не то чтобы расписание становилось легче. Следующими были игры против «Вулвз» и «Шеффилд Юнайтед», и в то время как обе игры проходили дома, мы полностью ожидали, что это будут испытания.
Для меня «Волки» — самая недооцененная команда лиги. Они так хороши. Они обладают качественными игроками на всех участках поля, и, независимо от ситуации, они всегда являются одним из самых жестких соперников, с которыми мы играем на протяжении всего сезона.
Они играют с пятеркой в защите, что совсем другое дело, и их фланговые защитники фантастичны. В частности, мне никогда не хотелось играть против Мэтта Доэрти. Он фантастический игрок, и между нами всегда хорошие сражения. И еще у них есть Адама Траоре, который всегда представляет большую опасность. Он один из самых быстрых и сильных вингеров, против которых ты когда-либо играл. Я играл против него в Чемпионшипе, и там он еще не представлял из себя конечный продукт. Он, наверное, и сам бы это признал, но сейчас, с точки зрения голов и передач, он разрывает команды на части. К счастью, он не был в старте на Энфилде, потому что несколько дней назад они играли с «Ман Сити», и состав команды был немного освежен. Я бы не сказал, что испытал облегчение, увидев его на скамейке запасных, потому что знал, что в какой-то момент он выйдет на поле, и я также знал, что «Волки» будут иметь качественных игроков на любой позиции, независимо от этого.
Во всяком случае, тот факт, что Траоре не начинал в старте, давал мне больше повода для беспокойства, потому что я понимал, что если его выпустят через полчаса или около того, я, вероятно, немного устану к тому времени, в то время как он будет свежим.
В глубине души я понимал, что должен попытаться сохранить немного энергии на всякий случай, но это было нелегко, так как у «Волков» все еще были такие игроки, как Педро Нето и Хонни, которые носились туда-сюда, усложняя нам жизнь.
Обе команды не особо много выдали на поле, и исход матча зависел от пары решений ВАР в первом тайме, оба из которых были приняты в нашу пользу. Оба решения были правильным. Мяч ударил Адама в плечо еще до того, как Садио забил за нас, а Хонни был в офсайде, когда Нето решил, что он сравнял счет. После такой громкой победы в Лестере это были такие мелочи, которые определяли исход матча. Нетрудно было понять, почему «Волкам» удавалось добиваться больших результатов против больших команд. Против нас им еще не удалось добиться этого, и мы надеемся, что так это и продолжится, но они определенно одна из самых сложных команд, с которыми мы сталкиваемся.
Матч против «Шеффилд Юнайтед» был немного легче от того, что мы забили ранний гол. Джорджу Болдоку не повезло поскользнуться, когда мы оба погнались за длинным пасом Вирджила, а Мо был рядом, чтобы отправить в сетку мяч с моего кросса.
В то время как на Брэмолл Лейн «Юнайтед» долгое время мог расстраивать нас, на этот раз они были теми, кто уже проигрывал всего через пять минут после начала матча, и это сработало в нашу пользу. Мы смогли сохранить владение мячом и заставить их бегать без него, и это сделало игру для нас намного более удобной.
Как и с «Волками», против них очень трудно играть, так как их командная работа находится на таком высоком уровне, но мы гордимся и этим, и гол Садио во втором тайме вывел нас из зоны досягаемости.
Результат был значительным во многих отношениях, так как победа принесла нам отрыв в 13 очков в верхней части таблицы с игрой в запасе, и это также означало, что мы прошли целый календарный год, не проиграв ни одного матча чемпионата. Что бы ни надвигалось на нас, мы находили способ справиться с этим.
