Эндрю Робертсон. «Роббо: Теперь-то уж поверь нам...» 6. Надежда в наших сердцах
***
В КАЖДОМ сезоне бывают поворотные моменты, моменты, когда одна команда берет в свои руки контроль над собственной судьбой, и в результате страдает ее ближайший соперник. Когда они бросаются на тебя, это похоже на возбуждающее средство и выброс адреналина в одном флаконе. Все открывается, и все кажется возможным. Когда они идут против вас, это похоже на удар под зад, и не просто какой-то дрянной удар под зад. Ты чувствуешь боль и ранимость в течение нескольких дней после игры, и даже самое нежное напоминание приносит боль, которая возвращается, заставляя тебя вздрагивать и подсознательно закрываться.
Когда в мае 2019 года Венсан Компани забил тот гол, почти гарантировав титул для «Ман Сити», боль была мгновенной. Они знали, что это значит, и мы тоже. Их победа была нашим поражением, и, в отличие от предыдущих поворотных моментов, он почти наверняка окажется решающим. Я бы солгал, если бы сказал, что гол Компани не вызвал страданий, но он также сделал кое-что еще — он продемонстрировал всем в «Ливерпуле», что если мы хотим выиграть чемпионат, то нам нужно будет взять у них реванш. Мало того, что мы должны были повысить наш уровень эффективности и улучшить стабильность, которая принесла нам девяносто семь очков — невероятное количество, но этого оказалось недостаточно — мы должны были бы найти различные способы выигрывать игры, особенно те, когда казалось, что победа уходит от нас. Откровенно говоря, нам пришлось самим себе немного вдарить под зад.
К счастью, мы не начинали с нуля. Как следует покопаться, чтобы найти способ победить, было уже большой частью нашей натуры, и не было лучшей иллюстрации этому, чем сорок восемь часов до героизма Компани, когда большой Дивок нанес смертельный удар, который привел нас к невероятной победе над «Ньюкаслом».
Оглядываясь назад, это был гол, который не оказался решающим с точки зрения гонки за титул того сезона, но он сделал гораздо больше, чем дал нам три очка на Сент-Джеймс Парк. Этот единственный момент дал нам еще больше веры и, что не менее важно, дал понять каждой команде, которая играет с нами, что мы всегда будем идти до самого конца. Вспомните о любой великой команде, и это качество у них есть всегда. Мы знали, что у нас это есть, но нам нужно было делать это чаще, потому что этого требовал стандарт, установленный «Сити».
Поэтому, когда мы оказались на Вилла Парк со счетом 1:0 не в нашу пользу, а на часах была восемьдесят седьмая минута матча, нам нужно было чудо. Нам нужен был кто-то, кто может «сыграть в стиле Компани», выскочив из ниоткуда и забить гол. Вообще-то, это не совсем верно. Для этого нам понадобилось два парня. Это было в начале ноября, и наше шестиочковое лидерство на вершине таблицы должно было сократиться вдвое. Хуже того, на следующих выходных «Сити» приезжал на Энфилд и имел шанс полностью уничтожить наше преимущество. Было бы нелепо говорить, что в начале ноября на кону стоял титул, но это могла быть движущая сила того момента. Для еще одного «момента раздвижных дверей» все было готово и из-за него случилось то, что случилось и это было столь же решающим, как и драматичным.
Мы были не в лучшей форме и знали это. В первом тайме мы изо всех сил пытались найти хоть какой-то ритм, и «Астон Вилла» воспользовалась преимуществом, забив дешевый гол со стандарта, который, вероятно, подвел итог тому, где мы были. Не то чтобы мы были плохи. Мы должны были быть в равных условиях хотя бы для того, чтобы одно из самых нелепых решений ВАР сезона стоило Бобби сравнивающего счет гола. Мы просто не могли сделать так, чтобы все было так как мы того хотим.
Мы также позволили разочарованию поселиться в нас немного раньше, потому что пытались форсировать возврат в игру. Вероятно, я был виноват в этом не меньше других, особенно в первом тайме, когда слишком много времени проводил, оживленно покрикивая на Садио, в то время как он делал то же самое в отношении меня. Подобное никогда не доходило до ссоры на поле, но мы определенно давали друг другу понять, что не довольны друг другом. Он не делал того, чего я от него хотел, а я не делал того, чего он хотел от меня. Все было так просто. У нас в основном блестящие отношения, но когда дела идут не очень хорошо, неизбежно возникает некоторая напряженность, и в тот день она возникла между мной и Садио. В перерыве мы поцеловались и помирились — но я знал, что в это время есть проблемы и поважнее. Нам определенно нужен был тренер, чтобы исправить ситуацию с нашей игрой. Что он и сделал.
Босс действительно шумно себя ведет в течение девяноста минут игры, но я никогда не видел его шумным и оживленным в перерыве. Он никогда не приходит с криками и воплями, он всегда очень тактичен, и если мы не справляемся, он показывает нам две или три видео-нарезки из первого тайма и говорит о том, как он хочет подойти к тайму второму.
Пит Кравиц выбирает видео, посоветовавшись с Харрисоном и Марком, которые стоят на трибуне и снимают всю игру на видео. У Пита на скамейке лежит планшет, и он выбирает две или три нарезки максимум, потому что у нас нет времени на шесть или семь. Боссу нужно это время, чтобы сказать нам все без того, чтобы его прерывали, и все дело в том, чтобы найти любые хитрости, которые нам нужны для улучшения игры. Однако в перерыве матча против «Виллы» он задал нам очень важный вопрос. Он указал на то, что на нас был наш белый комплект формы, и спросил, не боимся ли мы его испачкать. Аргумент принят.
Единственное, чего мы не знали во время перерыва, так это того, что «Сити» тоже проигрывал. Это был тот редкий случай, когда оба наших матча начинались в три часа дня в субботу, и в то время как в другое время обычно мы смотрели друг на друга на выходных, это была настоящее противостояние в реальном времени, что давало ощущение розыгрыша шести очков в двух разных местах одновременно.
Примерно в 16:45 казалось, что шесть очков будут в пользу «Сити», когда они вели со счетом 2:1 после позднего гола Кайла Уокера. Не то чтобы мы знали, что происходит на Этихаде. Нам и на Вилла Парк хватало достаточно забот. На кону была наша десятимесячная беспроигрышная серия в чемпионате, как и разгон, который мы набрали с самого начала сезона. Хуже всего было то, что мы рисковали полностью уничтожить наше преимущество на вершине таблицы.
Затем, из ниоткуда, наступил поворотный момент, и он не мог прийти из более неожиданного источника — головы Эндрю Генри Робертсона.
До этого дня я, будучи профессиональным футболистом, почти все уже cделал. Я вылетал в более низкий дивизион. Я выиграл Лигу чемпионов. В детстве от меня избавлялся клуб. Я получал травмы. У меня были хорошие игры, а были и плохие. Одной из немногих вещей, которых не хватало в моем резюме, был гол головой. Все изменилось в одно мгновение, как и ход игры, который ускользал от нас. Само завершение атаки не было чем-то особенным, но тот факт, что я так поздно в матче атаковал во вратарской площадке с игры, красноречиво говорил как о нашем растущем отчаянии, так и о нашей готовности бросать тела вперед со всех позиций.
Пас от Садио не мог быть лучше. Он был послан прекрасным качающимся дрейфом, который позволял мне проследить за ним всю дорогу до моей головы. Все, что мог сделать Том Хитон — это шаркать на линии ворот, зная, что если он выйдет, то я доберусь до мяча раньше него. Забавно было то, что, хотя до этого я не забивал головой, я знал, что забиваю гол, еще до того, как коснулся мяча. Я не мог объяснить, почему это было так, но это было просто невероятное чувство неизбежности, за которым последовало чувство неописуемой эйфории, когда мяч врезался в сетку ворот. Неудачное поражение внезапно превратилось в достойное очко. Но мы смотрели на это иначе. Мы хотели большего.
Я побежал прочь от их ворот, оставив кого-то другого, чтобы забрать мяч, который заслуживает того, чтобы быть предметом коллекционирования, учитывая то, что только что произошло, и направился обратно к средней линии. Самой естественной вещью в мире было бы мчаться к выездной трибуне рядом с нашими воротами, потому что только что разразился абсолютный бедлам, но на этот раз нам пришлось оставить наших болельщиков, чтобы они справлялись с этим без нас. В любом случае с того места, где я был, не было похоже, что им нужна была какая-то помощь в их праздновании.
Пока болельщики делали свою работу, у нас было повышенное желание по максимуму делать свою. В момент, когда игра возобновилась, я могу точно сказать, о чем думал каждый игрок «Ливерпуля» — иди и выиграй этот матч. Именно этот коллективизм вернул нас в игру, и теперь он подпитывал наше желание превратить поражение в победу. В такие моменты ты чувствуешь возможность и чувствуешь запах крови. Внезапно мне показалось, что поле находится на склоне, и все на нем тянутся к воротам «Виллы».
Понятно, что их игроки были потрясены тем, что только что произошло, ведь они были так близки к победе. Все, что они могли сделать — это держаться в надежде, что нам не хватит времени. Для них часы тикали слишком медленно, в то время как для нас они мчались невыносимо быстро. Главное — сохранять спокойствие и продолжать играть в свой футбол. Это вернуло нас в игру, и теперь у нас были все шансы выиграть. Это спокойствие под давлением легко упускается из виду, когда игра заканчивается драматическим безумием, но без него мы бы даже не вырвали вничью.
В то долгое время, когда мы проигрывали, мы придерживались наших принципов, забирая себе мяч, ища пространство и ожидая возможности нападать. Мы не пытались форсировать этот вопрос или изменить основы того, как мы играем, и одним из ключевых факторов этого было то, как Хендо и Адам позволили нам доминировать. Этот контроль над полузащитой рос по мере того, как игра продолжалась, позволяя нам монополизировать владение мячом и создавать моменты, которые мы не могли использовать до моего гола. Возможно, это было возбуждение, вызванное голом в таких неожиданных обстоятельствах, но был момент, когда я всем сердцем верил, что также стану и победителем матча.
Когда время шло уже к последней добавленной минуте матча, нам присудили штрафной удар в центральной зоне на краю штрафной «Виллы». Он идеально подходил как для удара с правой, так и с левой, поэтому босс сказал Тренту и мне встать перед мячом и посеять сомнения в голове Тома Хитона. Я чувствовал, что это точно обернется голом, независимо от того, кто пробьет штрафной. Вот что делает этот импульс — заставляет тебя чувствовать себя неудержимым. Мысленно я перебрасывал мяч через стенку в верхний угол, а после улетал в праздновании гола. Потом я поймал себя на том, что стою рядом с одним из лучших исполнителей штрафных ударов в округе. «Давай, Трент», - подумал я. «Будь героем.»
Стенка «Виллы» стояла крепко, и его удар срикошетил на угловой. Трент и глазом не повел. Одна из его самых сильных сторон — оставаться спокойным, и он просто побежал брать под контроль исполнение стандартного положения. Это была 94-я минута, и он все еще мыслил так же ясно, как и в первую минуту. Несмотря на физическую усталость, которую чувствовали все на поле, он был достаточно бодр, чтобы припомнить кое-что, что было отдельно выделено на предматчевом анализе.
«Вилла» иногда оставлял брешь на ближней штанге, при угловых у своих ворот, и было такое чувство, что если бы кто-то из наших забежал в эту зону, то мы могли бы воспользоваться этим преимуществом. Это та ситуация, на которую перед каждой игрой смотрят все команды, но чтобы использовать ее, нужно собрать воедино сразу много всего. Подача должна быть идеальной, соперник должен действовать так, как и ожидается, и тебе нужен игрок, который не только атакует мяч, но и имеет качество исполнения, чтобы забить.
В пылу этого момента, в конце изнурительного матча Премьер-лиги против упрямого соперника, мы проставили галочки напротив каждой графы. Угловой Трента был идеален, Садио атаковал мяч, опережая своего опекуна и встречая мяч идеальным ударом головой, который не давал Хитону никаких шансов. Потом я увидел фотографию, которая показывала, каким храбрым был Садио, ныряя за мячом, несмотря на то, что знал, что его, скорее всего, ударят по голове. В этом он весь — блестящее сочетание храбрости, силы, умения и желания.
Я бы никогда не хотел изменить то, что делаю будучи частью команды, которая всегда идет вперед, несмотря ни на что — это что-то по-настоящему особенное, но когда мяч попал в сетку, я бы все отдал, чтобы оказаться на выездной трибуне. Потом я посмотрел видеозаписи празднования, и там все выглядело невероятно. Для наших болельщиков это был не просто поздний победный гол, а нечто большее. Вот почему они сошли с ума. С тех пор люди говорили мне, что причина, по которой они так разозлились, заключалась в том, что это было похоже на момент завоевания титула, хотя все это происходило лишь в начале ноября.
Будучи игроками, мы не можем позволить себе думать подобным образом. Мы должны принять точку зрения, что впереди еще долгий, долгий путь. Нужно набрать еще слишком много очков, чтобы начать верить, что это может быть наш год. Если болельщики хотят мечтать и даже начинают чувствовать, что их мечты могут вот-вот сбыться — это здорово, и мы не сделаем свою работу, если не дадим им возможности взволноваться по поводу того, что же может их ждать впереди.
Наши чувства в раздевалке были во власти того, чего мы избежали — поражения; потери очков; позволения «Сити» сократить отставание; дополнительного давления в преддверии визита действующих чемпионов на Энфилд; пинка под зад. Не то чтобы кто-то из нас был полностью избавлен от боли. Такие игры выбивают из тебя все силы, эмоциональные и физические, и очень редко ты уходишь с поля без какой-либо болячки или растяжения. В моем случае у меня была проблема с лодыжкой, которая меня по-настоящему беспокоила. По правде говоря, я был близок к тому, чтобы пропустить игру, и потребовалось невероятное количество усилий, опыта и, самое главное, доверия, чтобы я все-таки вышел на поле.
Большая заслуга в этом принадлежит Ли Нобсу, нашему главному физиотерапевту. С тех пор как Ли присоединился к нам из «Сити», он стал одним из невоспетых героев того, чего мы добиваемся на поле. Нам повезло, что у нас в «Ливерпуле» так много тренеров мирового класса, медицинских работников, экспертов по фитнесу, массажистов, аналитиков, администраторов по экипировке и различных других сотрудников, и все они делают все, что в их силах, чтобы дать нам наилучшие шансы выступить в лучшем виде. Как игроки, мы не можем просить большего. Если вокруг нас взращена культура превосходства вне поля, то у нас есть наилучшая возможность достичь аналогичного стандарта на самом поле.
Когда дело доходит до того, чтобы убедиться, что мы физически готовы выкладываться на полную и, когда это необходимо, чувствовать свое тело себя достаточно уверенно, чтобы играть даже, если ты не на сто процентов здоров, то Ли в этом — высший класс. У меня с ним прекрасные отношения, и я ему абсолютно доверяю, потому что знаю, что он никогда не пойдет на ненужный риск и всегда поступит правильно в любой ситуации.
В дни, предшествовавшие выезду к «Вилле», моя правая лодыжка болела, и эти проблемы возникали не только тогда, когда я бил по мячу или давил на нее весом — когда я просыпался утром, боль сразу же давала о себе знать. Меня все больше беспокоило, что я не смогу играть, и я был не единственным, кого это беспокоило. Тренер также ожидал, что я буду недоступен, и мне это не понравилось.
Я всегда хочу играть. Мне не нравится мысль о том, чтобы пропускать игры, и я сделаю все, чтобы избежать этого. Если есть шанс, что я смогу выйти на поле и буду играть — я воспользуюсь им, и по мере того, как игра с «Виллой» приближалась, это стало моей целью. Я знал, что не прав, и быть на сто процентов здоровым даже близко не было возможным, но я был полон решимости, по крайней мере, попытаться.
Во-первых, я должен был убедить двух человек, что это хорошая идея: один был тренером, который должен действовать в наилучших интересах команды, а другой — это я сам, поскольку, хотя я отчаянно хотел играть, я должен был быть уверен, что не подвергну себя большему риску.
Вот тут-то Ли и выходит на первый план. Он дал мне все заверения, о которых я только мог мечтать. Хотя он сказал мне, что мне будет больно и моя лодыжка не будет чувствовать себя хорошо, он ясно дал понять, что нет никакого риска дальнейшего повреждения моего сустава. Это было все, что мне нужно было услышать. Я абсолютно доверяю суждениям Ли, и если он говорит, что я готов играть, то я готов играть. Все очень просто. Ли не подстраховывался и не прикрывался, он дал мне зеленый свет, поэтому я пошел к боссу и сказал ему, что готов играть. И даже тогда Юрген мог бы изменить это решение и сказать, что не хочет рисковать, особенно учитывая, что сейчас только начало ноября и впереди еще долгий путь, но так же, как меня убедили заверения Ли, тренера убедили мои.
Иногда я задавался вопросом, что могло бы произойти, если бы я не смог выйти на поле, потому что, очевидно, я был вовлечен в поворотный момент игры, но мне хотелось бы думать, что кто-то другой появился бы и изменил ситуацию, потому что это то, чем все мы тут и занимаемся. Как бы то ни было, я был просто благодарен и испытывал облегчение от того, что, когда появился шанс, мяч попал мне в голову, а не на правую ногу. Даже в лучшие времена моя правая нога не слишком надежна, не говоря уже о том, что я испытываю с ней некоторые игровые проблемы. Очень важно, что победа в этой игре таким образом, каким мы ее вырвали, означала, что мы вошли в наш следующий матч против «Сити» на огромном подъеме.
В дни, предшествовавшие их визиту на Энфилд, соперничество разгоралось так, словно мы были двумя тяжеловесами, сражающимися за титул чемпиона мира. Учитывая то, что произошло в предыдущем сезоне, шумиха была неизбежна, но важно отметить, что не было никакой грязной болтовни.
Тот факт, что мы преследуем одни и те же цели и хотим получить одни и те же призы, может сделать нас соперниками, но это не значит, что мы не уважаем друг друга. Скорее наоборот, верно обратное. Мы знаем, как трудно постоянно выигрывать матчи в Премьер-лиге, и «Сити» в течение нескольких лет делал это лучше, чем кто-либо, так что этим можно просто восхищаться.
Причина, по которой их стандарты так высоки, заключается в том, что у них есть отличный тренер и блестящая команда игроков. Я знаю, что средства массовой информации задавали им вопросы и удивлялись, не упали ли их стандарты, но мы не смотрели на это таким образом. Мы рассматривали их как самый значительный барьер между нами и Святым Граалем, и никто из нас не мог принять нашу последнюю встречу как должное, хотя многие люди делали нас серьезными фаворитами. Я изо всех сил старался отвлечься от всего этого, особенно от разговоров о том, что мы будем играть дома и будем бороться за чемпионский титул, если выиграем. Такие спекуляции никому не нужны, особенно в начале сезона, когда впереди еще столько футбола. Это еще менее полезно, когда тебе противостоит такой качественный противник, как «Сити». Поэтому я сознательно обнаружил, что отключаюсь от всех догадок и вместо этого сосредотачиваюсь на чем-то, что могло бы усилить мое внимание. Главным в этом было знание того, что «Сити» прокатил нас с титулом шесть месяцев назад, и ощущение того, что могло бы быть.
Обычно я не люблю зацикливаться на промахах. Я по природе своей позитивный человек, и оглядываться назад на времена, когда ты только что потерпел неудачу, не всегда полезно, но бывают моменты, когда это может усилить твою мотивацию, и это был один из этих моментов. Мне не нужны были никакие напоминания о том, что я чувствовал, когда Компани забил гол в ворота «Лестера», и я сомневаюсь, что было бы полезно углубляться в эти чувства, но я мысленно вернулся к тому дню, когда «Сити» завоевал титул, а мы мучительно отстали. Мы играли дома против «Вулвз», а «Сити» поехал в Брайтон, и от одной мысли об этом девяностоминутном периоде у меня волосы на затылке встали дыбом. Я не могу припомнить другого случая в моей жизни, когда я испытал такую невероятную смесь волнения, восторга, боли и страдания за такой короткий промежуток времени.
На слишком короткое мгновение все казалось возможным. Мы вели 1:0, а «Сити» проигрывал 1:0. По телевизору показывали турнирную таблицу в в режиме «онлайн», и именно в это время мы были первыми в последний день сезона. На поле это казалось абсолютно сюрреалистичным, потому что по Энфилду прошла волна электричества, которая подняла болельщиков на ноги, и мы поняли, что происходит что-то серьезное.
Когда мы вошли в раздевалку в перерыве, все, о чем я думал, было: «Что, черт возьми, происходит?» Босс произнес невероятную речь в перерыве. Он сказал: «Послушайте, я не буду вам врать, у них сейчас счет 1:1, «Сити» сравнял счет. Мы не можем контролировать то, что происходит там, нам нужно сосредоточиться на себе, потому что как только мы забили первый гол, мы дрогнули, а мы не можем себе этого позволить.»
Вторая половина была странной, потому что толпа стала вялой, да и мы тоже. Все на стадион знали, что «Сити» в Брайтоне начал отрываться. Когда Садио забил наш второй гол, это был, вероятно, наименее празднуемый гол сезона. Было больше похоже на запоздалое утешение в проигрыше со счетом 5:1, чем на второй гол в победном матче со счетом 2:0.
Вдобавок ко всему, болельщики «Вулвз» праздновали победу «Сити», по-настоящему грубо напоминая нам об этом, хотя их собственная команда была на пути к поражению. Впрочем, с этим у меня проблем не было. Я был в такой же ситуации в качестве болельщика «Селтика», и это неотъемлемая часть бытия футбольного болельщика. Если ты как игрок не хочешь, чтобы подобные вещи происходили, ты должен быть уверен, что именно ты на коне, в то время как другая команда находится в качестве потерпевшей стороны. Это был наш вызов, и, к счастью, у нас есть болельщики, которые поднимают нас в такие моменты.
Я уже был заменен под конец матча, когда наши болельщики сделали то, что, как я искренне верю, было ключевым моментом в успехе, которым мы продолжали наслаждаться дома и за рубежом. Как только мы все были поглощены разочарованием, Энфилд взорвался. Каждый болельщик, который был в состоянии, был на ногах. «Нас никто, нас никто не подвинет. Нас никто, нас никто не подвинет. Потому что мы команда, которая выиграет Лигу чемпионов, нас никто не сдвинет с места.» Вот это да! Волосы встали дыбом на затылке, покалывание по спине и слезы в глазах. Это были болельщики, воспевавшие команду, демонстрирующие невероятную веру в нас в момент отчаяния, а также напоминающая нам, что, хотя один большой трофей ускользнул от нас, есть еще один, за который нам нужно будет сыграть. Я считаю, что это был огромный шаг к тому, чтобы мы стали чемпионами Европы.
Ребята ушли с поля после финального свистка и к человеку, о котором мы все думали: «Теперь нам нужно пойти и выиграть Лигу чемпионов.» Мы должны были выиграть ее для себя, для наших семей, для клуба, для каждого болельщика, который оказал нам такую невероятную поддержку. Мы вложили все силы в Премьер-лигу и потерпели неудачу, но не успела эта реальность наступить, как болельщики обратили свое внимание на то, что еще было возможно.
Оглядываясь назад, можно сказать, что это был не просто шаг к победе в Лиге чемпионов, но и шаг к победе в Премьер-Лиге. Тот момент, когда «Брайтон» забил и все казалось возможным, что-то изменил во всех нас.
Мы все видели, что значит для людей завоевание титула. Дело не в том, что мы не знали, что лига была Святым Граалем для «Ливерпуля», или что мы не слышали, как болельщики говорили о том, насколько особенным это будет для них, но это был первый раз, когда мы увидели и услышали, что это желание демонстрируется с такой страстью, что оно проникает в твою душу и потрясает тебя.
Я несу ответственность за то, чтобы фокусировать свое внимание на том, что происходит на поле, но было невозможно не смотреть на толпу, пока это происходило. Я пытался сказать болельщикам на трибуне сэра Кенни Далглиша, чтобы они сохраняли спокойствие, потому что я знал, как важно для всех нас сосредоточиться на нашей игре, но их волнение было зашкаливающим, и именно это все игроки и несли с собой с того дня. Мы все знали, что если выиграем чемпионат, то Энфилд превзойдет все наши ожидания.
Само по себе для нас это было дополнительной мотивацией. Кто не хотел бы быть частью этого? Кто не хотел бы испытать самую большую коллективную эйфорию, которую можно было наблюдать на футбольном поле в этой стране в течение многих, многих лет и возможно, когда-либо? Я знаю, что я хотел бы, но я также знал, что «Сити» просто так не отдаст нам свой титул и что, когда приедут на Энфилд, они увидят в этом свой шанс напомнить нам, почему они были чемпионами. Возможно, это и не был решающий матч за титул, для этого было слишком рано, но игра в ноябре не может быть более серьезной, чем эта.
По крайней мере, мы знали, чего ожидать. Когда мы выстроились в линию, защищая Коп, «Сити» собирался начать игру, и я подумал про себя: «Они могут не дать нам увидеть мяч здесь в течение минуты или около того». В следующее мгновение они запустили мяч глубоко на нашу половину поля и прижали нас своим прессингом. В конце концов, мы не знали, чего ожидать. Это было заявление о намерениях. Сообщение не могло быть более ясным — «Сити» бросался на нас. Они собирались быть агрессивными, выводить нас из себя и делать нашу жизнь очень неудобной.
Как подход, это, конечно, застало нас врасплох, и мы провели большую часть первых минут, разбив лагерь вокруг нашей собственной штрафной, пока они размашисто начали на нас нападать. Наша игра была поспешной, и мы не сумели получить никакого контроля.
Надо отдать должное Пепу Гвардиоле за то, что он адаптировался и застал нас врасплох. У всех на свете есть ожидание того, как будет играть «Сити», потому что он так хорошо зарекомендовал себя и так эффективен, но здесь мы имели дело с тем, что они были неуклонными и агрессивными. Полагаю, нам было приятно, что он с самого начала изменил их подход. Соперник загнал нас в угол, и они играли как одержимые. В какой-то момент даже большой Вирджил отправил один из мячей высоко в воздух, и не может быть большего указания на то, под каким давлением мы тогда находились. «Сити», должно быть, думал, что они держат нас на крючке, и если так это и было, то они имели на это полное право.
Они также думали, что в наши ворота должен был быть назначен пенальти, когда мяч попал в руку Трента, но Майкл Оливер махнул рукой, и мы смогли этого избежать. Я отправил мяч вдоль боковой линии к Садио, и все, о чем я думал, было: «Давай поднимемся чуть выше по полю и это будет для нас передышкой.» Было облегчением просто знать, что у нас есть несколько секунд передышки, потому что в игре не так много людей лучше Садио, когда дело доходит до удержания мяча и превращения обороны в атаку.
Садио — он также и игрок с инстинктом убийцы. Он чувствует уязвимость и использует ее. Подсознательно он увидит, что раннее доминирование «Сити» создало слабость, потому что они привлекли так много игроков на нашу половину. С каждым шагом вперед он будет думать, что за всем этим может последовать и шанс. Вот почему он не остановился, не поставил ногу на мяч и не стал ждать, пока игра догонит его. Он продолжал бежать и отправил мяч в штрафную площадь.
Поначалу его расчетный риск не казался вероятным, поскольку «Сити» вернул на свою половину достаточно игроков, чтобы иметь возможность выбить мяч, но поскольку они были развернуты, а мы почти мгновенно превратили оборону в атаку, последовавшая за этим зачистка запаниковала. Вдобавок ко всему «Сити» не дали возможности восстановить свою формацию, и Фабиньо подобрал мяч на открытом пространстве перед их штрафной. Здоровяку хватило одного прикосновения, чтобы подработать себе мяч, а потом — бац! Клаудио Браво видел момент удара, но не смог достать мяч.
Крыша Энфилда отвалилась, но на этот раз я не был в гармонии с настроением на стадионе. В то время как все остальные сходили с ума, я полностью ожидал, что гол будет отменен. Дело было не в том, что я думал, что Трент дотронулся до мяча рукой, я действительно чувствовал, что судья сделал правильный выбор, но я знал, что мяч попал ему в руку, и, учитывая то, как правила интерпретировались в первые несколько месяцев сезона, я ожидал, что наш гол будет вычеркнут из статистики, и для «Сити» будет назначен пенальти на другом конце поля. Это должно было стать ударом под зад и возможным поворотным моментом, которого я никогда ранее не испытывал, но, по крайней мере, я был готов к этому.
Все взгляды были прикованы к Майклу Оливеру, и я готовился к тому, что он сделает своими руками знак экрана телевизора, чтобы показать, что вмешался ВАР. Но этого не произошло. Вместо этого он указал на центральный круг, приказал «Сити» начинать матч заново, и тут такое началось.
Если бы роли поменялись местами, я бы отреагировал точно так же, как они, но я не собирался им сочувствовать. Для меня это был легитимный гол, и единственной несправедливостью было бы, если бы его отменили. Но в то же время я понимал, почему игроки «Сити» так разозлились. Не часто за пенальти в одном конце поля следует гол на другом, так что я могу только представить, как это трудно было принять. Я также осознал, что мы ни с того ни с сего дали себе точку опоры в игре, не взяв ее под контроль. Теперь нам нужно было поднять качество нашей игры, иначе лидерство будет недолгим.
Это, однако, одна из лучших вещей в этом «Ливерпуле». Когда дело доходит до зондирования момента и реагирования соответствующим образом, мы определенно умение реагировать на события. Это то, что сослужило нам хорошую службу. Временами мне казалось, что кто-то щелкнул выключателем, и мы из ниоткуда без предупреждения набрасываемся на соперников, играя в футбол на уровень выше того, что мы показывали раньше. Когда это происходит, наши болельщики реагируют соответственно, превращая стадион в медвежью яму. Мы питаемся друг другом. Это одна из главных причин, почему Энфилд стал для нас крепостью. Когда это так, должно быть это ужасно для команд, которым необходимо с нами играть. Даже «Сити», с их невероятным набором талантов, порой с трудом справлялся, хотя мы были бы первыми, кто признал бы, что именно они создавали нам проблемы вплоть до гола Фаба. Это и стало катализатором того, что последовало дальше, и в течение нескольких минут мы повели уже со счетом 2:0.
Гол, который увеличил наше преимущество, был одним из лучших, в которых я участвовал. Если бы вы хотели выбрать несколько результативных комбинаций, которые запечатлели бы то, что представляет собой эта команда, то этот гол должен состоять в подобной нарезке, и я говорю это не потому, что был в него вовлечен.
Трент начал комбинацию с фирменного кросса через все поля, который открыл для меня весь левый фланг и прекрасную возможность для командной контратаки. В мире не так много игроков, которые могут отдать такой пас, но Трент делает это почти каждую игру. На этот раз разница была в том, что он исполнил его левой ногой. Какая-то часть меня хотела остановиться и поаплодировать, но нужно было догнать мяч. Я сделал одно касание, поднял голову и увидел, что Мо делает забег, поэтому я сразу же ударил мяч левой ногой, в то время как защита «Сити» попыталась метнуться назад на мою позицию. Мяч отскочил один раз в штрафной, прежде чем Мо достиг идеального контакта мяча с его головой, отправив круглый снаряд в дальний угол и не оставив Браво ни единого шанса.
От левой бутсы Трента до головы Мо было в общей сложности четыре касания, и движение, которое переходило с одной стороны поля к другой и почти что обратно, было сделано и пронеслось в считанные секунды. И только потом, пересмотрев его, я понял, какой же это был особенный гол. В последующие дни многие люди в социальных сетях сравнивали его со знаменитым голом Терри МакДермотта в ворота «Шпор». Я бы не стал заходить так далеко, но это был гол, который полностью соответствовал лучшим традициям этого клуба, а также стилю игры, который требует от нас Юрген.
Счет в тот момент не был справедливым отражением игры, но нам было все равно. В прошлом сезоне мы взяли только одно очко в двух матчах против «Сити» и знали, что должны изменить это.
Это сообщение было подкреплено и в перерыве, потому что все мы знали, насколько велика эта возможность, и не могли позволить себе расслабиться. Мы даже не смогли этого сделать и после того, как Садио сделал счет 3:0. «Сити» продолжал давить на нас и заработал ответный гол от Бернардо Силвы. Последние пятнадцать минут были тяжелыми, так как они надолго забрали себе мяч, но мы окопались, чтобы завоевать одиннадцать побед в наших первых двенадцати матчах. Самое главное, что победа позволила нам оторваться на девять очков от «Сити», и многие, включая Жозе Моуринью, говорили, что такой разрыв слишком велик и титул мы можем растерять лишь сами опростоволосившись. Жозе знает о завоевании титулов больше, чем я, но это было всего-то 10 ноября! В розыгрыше оставалось еще семьдесят восемь очков, так что никто из нас не был втянут в подобные разговоры.
Это не значит, что мы не были хорошо осведомлены о возможности, которая открывалась перед нами, потому что это было не так.
Было так много хороших признаков: то, как мы справлялись без Алиссона, пока он был недоступен, тот факт, что голы разделялись между таким количеством игроков, забивавших в жизненно важные моменты, количество раз, когда мы находили способ выиграть, не будучи в абсолютном лучшем состоянии, чувство веры, которое росло с каждым не проигрышным матчем. Но не все было так замечательно. Моя проблема с лодыжкой снова вспыхнула, оставив меня хромать, когда я вернулся в раздевалку после игры.
Я боялся, что буду сомневаться в предстоящем отборочном матче сборной Шотландии к Евро-2020 против Кипра и Казахстана. Я ненавижу пропускать какие-либо игры и всегда отчаянно хочу играть за свою страну, поэтому думаю, что все чувствовали мое беспокойство, хотя я был в восторге от результата. Если и есть что-то, в чем футболисты эгоистичны, так это их физическая форма. Если мы в чем-то не правы, это занимает наш ум, как будто это самая большая проблема в мире, в то время как реальность чаще всего заключается в том, что это всего лишь незначительный профессиональный риск, и он будет устранен раньше, чем можно предположить.
Это просто менталитет соревновательного спорта — если ты являешься частью команды, которая так упорно трудилась, чтобы попасть туда, последнее, что ты захочешь сделать, это пропускать матчи. Все мы знаем, что в мире есть гораздо более серьезные проблемы, но когда ты находишься в пузыре, который создает элитный спорт, почти неизбежно, что твое собственное физическое благополучие доминирует над собственными мыслями, особенно когда у тебя травма.
Так что я определенно чувствовал жалость к себе, но это изменилось в одно мгновение, когда я увидел человека в инвалидном кресле, которого привезли в раздевалку. Я сразу понял, кто это, не нуждаясь в объяснениях, и, увидев его, опешил. Это был Шон Кокс.
Мы раньше не встречались, но я много знал о нем, потому что, как и все, кто связан с «Ливерпулем», следил за его историей с тех пор, как на него напали за пределами Энфилда и чуть не убили ультрас незадолго до нашего первого полуфинального матча Лиги чемпионов против «Ромы» в апреле 2018 года.
То, что он вообще вернулся на стадион, было чудом. В течение нескольких часов и дней после того, как он был жестоко избит, мы регулярно получали информацию о его состоянии, поэтому мы знали, что были серьезные опасения, что он не выкарабкается. Как католик, я молился за Шона, но, учитывая, как плохо было его состояние в то время, я также боялся худшего. Это был обычный парень с женой и детьми, которого бросили при смерти, а он просто шел посмотреть, как мы играем в футбол. Я бы даже не хотел думать о менталитете тех, кто оставил его в таком состоянии, потому что они не заслуживают наших мыслей, но тот факт, что один из наших остался сражаться за свою жизнь, сильно ударил по всем нам.
Тот вечер должен был стать радостным событием, и поначалу так оно и было. Мы обыграли «Рому» со счетом 5:2, и хотя впереди был еще ответный матч, мы знали, что у нас есть большие шансы выйти в финал, поэтому было много возбуждения, а также решимости закончить работу в Риме.
В тот момент мы не знали о том, что случилось с Шоном. Мы явно были на поле, когда начали появляться новости, но после того как мы ушли с поля нам не потребовалось много времени, чтобы понять, что что-то случилось.
Сначала я не мог понять, в чем дело. Люди, близкие к клубу, которых мы видим после игр, поздравляли нас и говорили правильные вещи, но я мог сказать, что что-то было не так. И только когда нас с Милли вызвали на послематчевый тест на допинг, мы узнали, что произошло. Клубный врач, Энди Мэсси, был проинформирован, и он сказал нам, что один из наших болельщиков находится в очень плохом состоянии. Мы оба были ошеломлены. Мы не знали ни его имени, ни откуда он родом, но у нас обоих возникло то ужасное чувство, которое возникает только тогда, когда кто-то из наших находится в опасности. В тот момент результат был абсолютно вторичен.
Обычно, возвращаясь домой после матча, я прокручиваю игру в голове и звоню семье, чтобы поговорить об этом, но на этот раз я просто сидел молча, удивляясь, как могло случиться что-то настолько плохое. Когда я вернулся, я отправил сообщения нескольким людям из клуба, прося их держать меня в курсе, и все они сказали, что будут, но они также сказали, что все выглядит не очень хорошо.
Обычно, когда у ты крупно побеждаешь в серьезной игре, Мелвуд на следующий день гудит, но на этот раз это было не так. Заголовки были мрачными — болельщик «Ливерпуля» сражался за свою жизнь — и настроение было мрачным. На тот момент у нас даже не было имени жертвы, все, что мы знали, это то, что он приехал из Ирландии со своим братом, и на них обоих напали. Это была игра в ожидание; ожидание, чтобы узнать, кто он, и ожидание, чтобы узнать, как он.
В конце концов, эта информация начала поступать. Его звали Шон Кокс, и он находился в реанимации больницы Эйнтри. Один из сотрудников клуба собирался в больницу, чтобы узнать как его семья и предложить им нашу поддержку, чтобы мы смогли получать информацию о состоянии более регулярно. Не было никаких особенно хороших новостей, но и не было новостей, которых мы все боялись. Через несколько дней после этого в Мелвуд привезли сына Шона, Джека. Как только я увидел его, то сразу понял, что он всего лишь немного моложе меня, а потом мне сказали, что сегодня его 21-й день рождения. Я был ошарашен. Бедный парень. Я не мог сосчитать, сколько раз мой отец уезжал, чтобы посмотреть на игры «Селтика», когда мы были маленькими, и никогда не и было мысли, что он может не вернуться домой. Я не мог себе представить, что переживает Джек. Никто из нас не мог.
Трент и я сели рядом с ним на траву, в то время как другие парни занимались своими какими-то делами, и мы просто разговаривали, как молодые люди. Мы слушали Джека, и было ясно, как сильно он любит своего отца. Мы также немного поговорили о футболе и постарались поднять ему настроение, насколько это было возможно при данных обстоятельствах, но оба прекрасно понимали, что он переживает ужасный опыт, к которому его ничто не могло подготовить. Я обнял его, когда он уходил, и надеялся, что впереди у него будет много лучших дней, учитывая, каким трудным был его 21-й день рождения.
С того дня мы продолжали получать обновления, небольшие вехи, которые говорили нам о том, что медленно, но верно все идет в правильном направлении. Мы были в Киеве, за день до финала Лиги чемпионов против мадридского «Реала», когда узнали, что Шона везут обратно в Дублин, и это дало всем нам огромный толчок. Мы знали, что путь впереди все еще будет долгим и трудным, но это определенно был прогресс, особенно учитывая, насколько плохим был первоначальное состояние.
Несколькими неделями ранее, после того как мы вышли в финал, фанаты вывесили баннер в поддержку Шона. Мы все отчаянно нуждались в каких-либо хороших новостях, так что это было более чем приятно. Позже в том же году мы с Джини развернули тот же баннер после предсезонного товарищеского матча с «Наполи» в Дублине и перенесли его на ту часть стадиона, где сидела семья Шона. Речь шла о проявлении солидарности, но за кулисами клуб и мы сами предлагали более практическую поддержку, которая, как мы надеялись, помогла семье Коксов.
Наши болельщики также показали свой класс: проводились сборы средств, делались пожертвования и сбор денег, организованный объединением «Дух Шенкли», собрал почти £30 тыс. в монетах и банкнотах. Затем Фонд ЛФК предоставил такую же сумму. Казалось, что все в Ливерпуле и многие другие в других городах, находят способы поддержать семью, и это чувство еще больше усилилось, когда Шеймус Коулмэн из «Эвертона» сделал пожертвование в помощь своему собрату-ирландцу. В этом смысле Ливерпуль напоминает мне Глазго. Когда это по-настоящему важно, люди действительно объединяются ради дела и всегда будут заботиться друг о друге. Мне просто хотелось, чтобы в данном случае в этом не было необходимости.
Шон получил давнее открытое приглашение от клуба посетить игру на Энфилде, когда он будет достаточно здоров, чтобы сделать это, и этот момент наступил, когда мы играли против «Сити». Увидев его после матча, мы все почувствовали еще больший подъем, чем из-за результата игры, особенно потому, что он был в такой хорошей форме. У Хендо были часы, и Шон в шутку попытался снять их с запястья, пока они обнимались. Мне это понравилось. В его глазах мелькнул огонек, и его улыбка дала нам понять, как он счастлив вернуться на Энфилд, хотя было ясно, что травмы нанесли ему тяжелый урон. Меня спросили, что было самым ярким моментом сезона 2019/20, и это было именно то самое. Мы все были эмоционально вовлечены, и не было большей победы на протяжении всей кампании, чем возвращение Шона к нам всем.
Встреча с Шоном произвела на меня три больших эффекта — она дала мне огромное восхищение его семьей за все, что они делали для него, она добавила мне решимости сделать все возможное, чтобы принести успех нашим болельщикам, и это напомнило мне, что, по большому счету, незначительные травмы не имеют большого значения, независимо от того, как они тебя беспокоят.
Я отправился на игры сборных, как никогда отчаянно желая играть за свою страну, но знал, что я сам был главным сомнением. Когда я приехал, меня осмотрел физиотерапевт, и было решено, что я не в достаточно хорошем состоянии для матчей против Кипра и Казахстана. Я был опустошен, но в глубине души уже знал, каков будет результат. Ребята все равно выиграли обе игры, так что я им явно не был нужен!
Вернувшись в Мерсисайд, я также должен был не принимать участие в тренировках, пока мы готовились к поездке в гости к «Кристал Пэлас». По мере того как шла неделя, росло ожидание, что я пропущу и эту игру тоже.
В то время как это происходило, я должен признать, что часть контекста, который я получил от встречи с Шоном, была потеряна. Страх что-то упустить сказался на моем настроении. «Пэлас» на выезде — всегда тяжелая игра на стадионе, который подвергает испытанию все приезжие команды, и это тот вид игры, в котором я обожаю играть. Однако физиотерапевты и медперсонал не сдавались, и к пятнице мне дали зеленый свет на тренировку. Опять же, я не был готов на все сто процентов, но я был там, делая свое дело, и, делая его, я знал, что даю тренеру возможность принять решение. Я объявил себя в форме, и он разрешил мне играть. Игра началась.
Как обычно, Селхерст Парк не пробудил в нас ничего хорошего. Я не думаю, что он в ком-то пробуждает лучшее, кроме самих «Пэлас». Наш футбол не струился, и мы испытывали проблемы с ритмом игры. Это быстро превратилось в случай окопаться и остаться в игре, убедившись, что мы выиграли наши индивидуальные сражения. Садио дал нам преимущество в начале второго тайма только для того, чтобы Уилфрид Заа почти сразу же сравнял счет. Ничья там почти всегда хороший результат, особенно когда ты не в лучшей форме, но страх стать заложником очков гнал нас вперед.
Через пять минут Бобби забил победный гол, и это было здорово. Как и против «Виллы» на выезде, это игры, в которых выигрываются чемпионские титулы. Нет ничего сложнее, чем игра с «Пэлас» на выезде сразу после международного перерыва, но мы уже почти прошли через это.
Трудные соперники продолжали наступать, и после домашней ничьей 1:1 с «Наполи» на Энфилде в Лиге чемпионов у нас была еще одна домашняя игра с «Брайтоном». В отличие от большинства наших матчей в тот период, игра казалась довольно комфортной — пока не удалили Алиссона. Пара высоких ударов головой от Вирджила и мы взяли игру под контроль, но первое, что Адриан должен был сделать после выхода на поле — это вытащить мяч из сетки, так как Льюис Данк забил со штрафного. Внезапно мы оказались в битве при Аламо, и нам действительно показалось, что напряжение растет с каждой секундой. Звук финального свистка вызвал огромное чувство облегчения на трибунах и на поле.
Мы не облегчили себе жизнь, но в очередной раз мы справились. График был безжалостным, но мы укрепили наши позиции во главе таблицы, что было так важно, потому что мы собирались вступить в фазу, которая потенциально могла подорвать большую часть хорошей работы, которую мы сделали.
