3 мин.

Дмитрий Ярошенко: «Трудно поверить в антироссийский заговор»

14

32-летний биатлонист Дмитрий Ярошенко стал чуть ли не главным действующим лицом в допинговом скандале: у него нашли сразу три положительные допинг-пробы. Своей вины, впрочем, спортсмен не признает. Ярошенко рассказал корреспонденту Newsweek Александру Беляеву, какие инъекции делали ему в сборной на самом деле.

- Допинг стал для вас неожиданностью?

– Это не просто неожиданность, а полный шок! Мне позвонили из Союза биатлонистов и спросили: «Ты почту электронную читал?» В тот момент интернета под рукой не было. Но ноги реально обмякли: откуда, как? Ответа у меня не было. Тем более удивительно то, в чем нас обвиняют, – эритропоэтин. Наш знаменитый биатлонист Владимир Драчев говорит: «Как спортсмены не знали, что им делают эритропоэтин? Это же не таблетки». Хочется ответить: представь, Вова, мы не знали. Мы же не полные идиоты и понимаем, что этот препарат ловится очень хорошо, спортсменов с соревнований снимают.

- Какие-то версии у вас есть?

– Нужно провести расследование, а потом уже что-то говорить. Мне ясно одно: накануне Олимпиады мы бы не стали играть в такую лотерею. Я знаю, как тяжело возвращалась в спорт Альбина Ахатова, сколько она сил потратила. Вы не представляете, как она переживает! Тем более что она собиралась завершить карьеру после Олимпийских игр в 2010 году.

- Значит, врачи сборной недосмотрели?

– Это могло бы выглядеть логично. Поэтому сразу после неприятных новостей мы пошли к нашему доктору. Он сказал: все сертифицировано и не запрещено. Но мы же проверить не можем.

- А препаратами часто пичкают?

– Достаточно. WADA не разрешает только капельное вливание и переливание чего-либо, а внутримышечные инъекции никто не запрещал. Не секрет, что нагрузки у спортсменов запредельные. И когда начинаешь чувствовать себя неважно на фоне болезни или перетренировки, то, если ничего не принимать, выходить из этого пике придется минимум месяц. Это ведь полная потеря формы! Медикаментозная поддержка с разрешения врача, конечно, проводится. Например, в заключительный подготовительный период ставят витаминные комплексы, восстановительные, на укрепление сердечной мышцы, для поддержания работы печени.

- Вы об этом Прохорову рассказали?

– Да. Он ведь сам спортсмен и понимает, что, может, это не допинг, а какие-то восстановительные препараты. Прилетев из Кореи, мы первым делом поехали к нему. В машине думали, как он нас встретит: с кнутом или пряником? Ни того, ни другого не было. Человек прекрасно понимает, что в этой ситуации сначала надо разобраться. Но позиция четкая: употребление эритропоэтина – это преступление.

- Жестко он с вами разговаривал?

– Нет, разговаривали спокойно, да и что на нас кричать, мы же не дети, все понимаем. Если бы еще и он нам поддал, то была бы вообще печальная ситуация. Впрочем, не было и такого: мол, ребята, не переживайте, сейчас начнем помогать, отмазывать. Сказал, чтобы мы продолжали тренироваться в индивидуальном порядке. Я вот посмотрел несколько трансляций из Кореи, но не очень понравилось. Cложно смотреть соревнования, на которых ты мог выступать сам.

- На ТВ говорят про антироссийский заговор. Он есть или нет?

– Маловероятно. Да, нас не любят, потому что мы сильные, постоянно отбираем медали, но глобальный антироссийский заговор – в это трудно поверить. Корень зла нужно искать и у нас тоже. Это ведь не спектакль, где есть мифический козел отпущения, на которого можно все свалить. Реальная история.