Питер Крауч. «Я, Робот: Как стать футболистом 2»: Дни на выезде
***
Мы, футболисты, не сложные личности. Мы носим одну и ту же дорогую одежду, ездим на одних и тех же неоправданно быстрых машинах, живем в одних и тех же поросших густой листвой анклавах. Нам нравится, когда что-то делается для нас, и нам нравятся важные решения, которые принимает кто-то другой.
Нигде это не проявляется так явно, как в поездках на выездные матчи. Не для нас тщательное пользование Google Maps и обновление трафика в режиме онлайн, поиск очаровательных местных квартир через сервис Airbnb, планирование все заранее, чтобы обеспечить себе лучшие тарифы и причудливые рестораны. Порой ты отправляешься на выездной матч не только даже не в состоянии указать свой пункт назначения на карте, но и с меньшим количеством вещей, чем большинство людей берут с собой для поездки по магазинам.
Это поражает не-футболистов, как мало настоящие футболисты берут с собой. Играя на выезде в Европе в те дни, когда я бегал за «Ливерпуль» и в «Шпорах», я выходил из дома в своем спортивном клубном костюме. В руке у меня был нессесер или маленькая мужская сумка, в которой лежали зубная щетка, телефон и, возможно, iPad. У меня нет ни переходника для розетки, потому что нельзя ожидать, что футболист знает стандарты питания для такого экзотического места, как Париж или Милан: в сумке администратора по экипировке будет по одному такому устройству для каждого из нас. Паспорта тоже нет, потому что ты уже должен был передать его даме в клубе в начале недели, на том основании, что в фактический день полета в зале вылета может обнаружиться, что паспорта забыли по крайней мере три игрока. Может быть, у одного из двадцати будет книга, которая выделит его как опасного индивидуалиста, который должен сидеть с персоналом, а не со своими товарищами по игре.
Ни у кого нет багажа. А под багажом я подразумеваю любые обычные вещи, которые ты можешь взять с собой на три дня: носки, рубашки, брюки, обувь, солнцезащитный крем, путеводитель. У тебя нет даже запасной пары трусов, потому что все трусы будут тебе предоставлены: те, которые ты носишь на тренировках, те, которые ты носишь в отеле, те, которые ты носишь на матчах. Мы в буквальном смысле не можем обосраться с вещами, которые прикрывают наши задницы. Всем нам будет предоставлено одинакового бренда и цвета, обычно это узкие черные трусы, что означает, что когда ты увидишь команду, выбегающую на матч Лиги чемпионов, на каждом из игроков будет одинаковое нижнее белье. Если бы ты одновременно и читал книги и носил свои собственные трусы, то нужно было бы ожидать, что с тобой будут обращаться как с сумасшедшим, которым ты явно и являешься, и в будущем попросят тебя самостоятельно организовать свои поездки.
На выездах всегда присутствует рутина, которую все футболисты находят утешительной. В обычное время в пятницу ты тренируешься и заканчиваешь к полудню. Ты принимаешь душ и надеваешь клубный спортивный костюм. Если матч проходит на приличном расстоянии, требующем поездки на поезде или полета на самолете, то вас всех отвезут на вокзал или в аэропорт на самом плохом автобусе, в который ты когда-либо садился.
Обычный командный автобус — красавец: гладкий, черный, с тонированными стеклами. Кожаные сиденья внутри, расположенные группами по четыре человека вокруг широких столов, кофейная станция посередине и кухня с шеф-поваром в задней части. Но его не будет с нами, потому что он был послан вперед, чтобы встретить нас на том конце путешествия, со всем оборудованием, спрятанным внизу и обычным водителем за рулем. На этом автобусе мы прибываем на стадион. Тот, что забирает нас с тренировочной площадки, похож на те, на которых вы ездили во время школьных поездок — парные сиденья, повернутые вперед, нет места для ног, сиденья покрывают странный узор из оранжевых и коричневых треугольников, в воздухе легкий аромат давно ездивших здесь потных пассажиров. Он едет по маршруту с футболистами, равно как и с их рюкзаками.
Конечно, ты не пользуешься тем же терминалом аэропорта, что и все остальные. Если твой клуб находится на северо-западе, то ты летишь туда и обратно из частного терминала в Манчестере. Знаки на Т1 или Т3, двойная проезжая часть от шоссе М56, эпическое расстояние от парковки до стойки регистрации — все это не для нас. Мы пробираемся мимо Мариотта в Хэйле, проезжаем под мостом, мимо Холидей Инн и попадаем в таинственный мир легкости и роскоши. Ты находишься прямо в ангаре рядом с самолетом, возможно, видишь кого-то вроде сэра Алана Шугара, выходящего из своего частного самолета, и опускаешь голову, чтобы тот не вспомнил, что получил только шестьдесят штук, продавая тебя из «Шпор» в «КПР». Ты садишься с чашкой чая и отдаешь свою сумку девушке, которая кладет его в большую сумку вместе с другими сумками, что вызывает панику, потому что у всех один и тот же бренд подобных сумок. Через час ты станешь свидетелем отвратительного зрелища: десять взрослых мужчин дерутся из-за одинаковых сумок от Луи Виттон, а остальные — из-за сумок от Гуччи. «Это моя!» «Нет, это точно моя.» «Какого цвета твоя зубная щетка?» «Эм, не знаю...»
Самолеты внутренних рейсов небольшие. Даже слишком маленькие. Когда ты летишь в Европу, это приличного размера штуковина с соответствующими реактивными двигателями, и в результате ты расслабляешься. Когда ты летишь в Ньюкасл, то внутри самолета так тесно, что я вхожу в кабину, пригнувшись, и иду по проходу, как солдат под огнем. Ты втискиваешься в свое кресло, выглядываешь в окно, видишь пропеллер и издаешь тихий крик отчаяния.
А это только Ньюкасл. Это всего лишь Англия, даже если сейчас ноябрь, но есть что-то в этих полетах — как легко самолет сбивает даже самый легкий ветер, возвращение в темноте, туман, вой двигателей, когда они борются, чтобы поднять нас в воздух — все это подминает больших и сильных футболистов. Ты увидишь грозных центральных защитников, по лицам которых струится пот. Ты увидишь, как нападающие держатся за руки с вингерами. Самолет раскачивался из стороны в сторону, раздаются молитвы, отчаянно хватаются за подлокотники даже те, кто оставался твердым по поводу всего остального.
Были времена, когда я думал, что все кончено. Летя с «Бернли» из Манчестера в Гатвик по пути в Брайтон, я помню огромные черные облака вокруг нас. Поняв, что мы кружим на одной высоте со слишком большим количеством других самолетов, капитан через интерком сказал нам, что мы попытаемся приземлиться, но надо ожидать внезапного рева двигателя и крутого набора высоты, если ситуация не будет такой уж прекрасной.
И у тебя не идет это из головы. Что ты собираешься делать: ворваться в каюту и улететь обратно в Манчестер или вытащить парашют из багажного отсека и выпрыгнуть через пожарный выход? И вот ты сидишь, зажмурившись, и думаешь: «Почему мы говорим о попытке что-то сделать? Разве мы не можем просто удачно приземлиться или отправиться куда-нибудь еще?»
В тот день я видел Гатвик со всех сторон. С боков, с носа самолета, проскальзывающий мимо крыла. В какой-то момент взлетно-посадочная полоса оказалась под углом сорок пять градусов к шасси. Облегчение при приземлении было почти неописуемым — а потом, будучи футболистами, мы тут же забыли об этом шоке и вместо этого стали пытаться щелкать друг друга по ушам. Только когда помощник тренера упомянул о следующей выездной игре, все это состояние вернулось обратно. Мы должны быть в Ньюкасле в среду вечером? О Боже...
По крайней мере, хороший автобус ждет тебя на взлетной полосе. Тебя доставляют прямо в отель, где ключи лежат на стойке рядом с твоим именем. Никакой тебе регистрации, никакой информации о твоей кредитной карте для дополнительных услуг. Раздастся крик: «Ужин в семь часов!», и следующие три часа ты можешь провести, как тебе заблагорассудится... до тех пор, пока ты не захочешь покинуть отель, поделать какие-нибудь упражнения или отправиться прямиком в бар.
В «Стоке» это было почти наше любимое время всей недели. Каждый раз повторялось одно и то же: разложить доску игры «Счастливый случай», разбиться на команды, бросить кости. Рискуя показаться хвастливым, Джо Аллен и я были богами этой игры. То, чего этот человек не знает о животных, просто не стоит хранить в памяти. Я чисто спортивный и географический парень, специалист по оранжевым и синим вопросам. Интересы Джо были гораздо шире. Ты мог бы задать ему вопрос по литературе — похороны для большинства игроков — и у него был бы приличный ответ на него, особенно если он был связан с научной фантастикой.
Команды, как правило, были одинаковыми. Детки: Джек Батленд и Том Инс. Шотландцы: Даррен Флетчер и Чарли Адам. Парни из «Борнмута»: Беник Афобе и Адам Федеричи. Я давно занимаюсь футболом, но мало что меня так удивило, как слова: «Это либо папа Иоанн Павел I или II», исходящие из уст Даррена Флетчера. И все же мы сами себе удивляемся. Джек Батленд вытащит из загашника несколько просто великолепных ответов. Я говорил такие вещи, о существовании которых даже не подозревал, по крайней мере до тех пор, пока кто-нибудь не брал в руки издание «Мастерс» и стандарты вдруг резко шли вверх. Бывали времена, когда я не мог понять вопроса, не говоря уже о том, чтобы понять ответ. Я сидел там с Беником и Чарли, которые уставились на меня и думали, что же я отвечу — цвет или город?
Мы можем целый день резаться в «Счастливый случай». Если бы мы закончили к обеду, то вечером была бы футбольная викторина — настоящая многогранная викторина, проводимая в святилище массажного кабинета. Назови единственного игрока, забившего гол в Премьер-лиге, Чемпионшипе, Первой лиге, Второй лиге, Кубке Англии, Кубке Лиги, Кубке футбольной лиги, Кубке Футбольной Ассоциации, Лиге Чемпионов, Лиге Европы, Шотландском Кубке, Кубке шотландской лиги и Шотландской Премьер-Лиге, Национальной конференции и Конференции Юг. (Это Гари Хупер, кстати.) Назови двадцать французских игроков, которые провели более 100 матчей в Премьер-лиге. Я крутой мастер викторины. Я не позволяю брать никаких подсказок, пока ты не назвал всех, кроме может одного и признал свое поражение.
На каком-то этапе физиотерапевты пойдут пить пиво или спать. Массажная комната станет нашей игровой комнатой. Можно начать игру в два касания — все ребята располагаются кругом и отбивают мячом друг в друга, первая же ошибка приносит коллективное наказание. Именно здесь более раннее щелканье ушами становится критическим, потому что щелканье по ушам — агрессивное, мстительное — является обычным наказанием на выбор. Я видел пролитую кровь, я видел упавших людей. Фил Бардсли нанес особенно эффективный удар, его указательный палец отклонился назад и обрушился вниз, как жало скорпиона. Действительно неприятные игроки наносят удар с силой, словно гвоздь вонзают, а затем идут до конца, чтобы оставить свой палец там, как разрушительный полузащитник, выставляющий свои шипы при единоборстве. Мечта — это то, что ты мог бы назвать Канальным Ударом: щелчок по мочке уха, заканчивающийся глубоко в дыре за ней.
Правила игры в два касания — это один щелчок за одну ошибку, за две тебя будут щелкать все подряд. Было вполне приемлемо попытаться закошмарить своих товарищей по команде, дав им ужасный пас, особенно если это был Марко Арнаутович, но он настолько хорошо обращался с мячом в касание, что обычно спасал мяч, а затем был в поисках жестокой мести. Ты скорее упадешь на пол и свернешься клубком, чем примешь на себя развернутую атаку на свои уши от группы разгневанных игроков. По крайней мере, таким образом ты мог бы защитить себя от предательского удара по носу, когда какой-нибудь снайпер вдруг решит вместо уха нацелиться на твой нос. Один хороший удар по носу стоит трех ударов по уху. Может пройти несколько часов, прежде чем твои глаза перестанут слезиться.
Если на следующий день будет вечерняя игра, то придется вставать рано, предполагая, что адреналин от щелчков по ушам выветрился, и ты действительно поспал. Будет завтрак, командное собрание для обсуждения схемы и тактики, легкий обед в двенадцать. Затем тебя, как капризного малыша, отправят обратно в постельку на четыре часа.
Не каждый сможет заснуть. Кто-то будут смотреть телевизор, играть в ФИФА или писать администратору по экипировке, попросив его зарядить его смартфон. Никто не ходит по коридорам, потому что теперь ты пленник своей комнаты. Мне всегда нравилось спать, и чем дольше, тем лучше. Два часа были идеальными, возможно, заканчивающиеся тихим стуком в дверь и родительским шепотом через щель: «Питер... Питер... Пришло время вставать и сыграть против «Вест Хэм Юнайтед...»
Предматчевая трапеза всегда в четыре. Перед этим я принимал душ, пробуждаясь от долгого сна. Другие будут делать ставку на то, что у них будет время принять душ после еды. Затем мы садимся в хороший автобус, чтобы прибыть на стадион за полтора часа до старта.
После матча мы редко когда расходимся в разные стороны. Клуб любит следить за твоим восстановлением после матча, следить за тем, чтобы ты ел правильную пищу и получал свой протеиновый шейк в нужное время. Автобус доставит тебя обратно к частному терминалу. Пропеллер самолета уже ждет твоей следующей поездки на американских горках по ухабистому небу.
Когда ты едешь на поезде, как это часто бывает в Лондоне, это шокирует людей. Погоди, там весь состав «Манчестер Сити» на станции Юстон! Смотри, это Харри Кейн, идет мимо торговой точки Вест Корнуолл Пэсти Ко. по платформе 5! Но поездка на поезде разумна. Большинство футболистов в Северо-Западной Англии живут недалеко от станций Макклсфилд и Уилмслоу. Это примерно час сорок езды до центра Лондона, в то время как при езде на автобусе можно ехать все четыре или пять; на самолете, даже частном, ты все еще ориентируешься на три часа времени в дороге от терминала до стадиона. Клубы забронируют два вагона первого класса прямо в передней части поезда, что может действительно раздражать пассажиров, которые обычно там сидят. Даже если нам не нужны все места, в наши вагоны не пускают других пассажиров, вестибюль вежливо, но и с большой твердостью охраняется женщиной, которая следит за всеми приготовлениями в дороге. Она станет свидетельницей некоторых замечательных зрелищ в этих вагонах, но это никогда не идет дальше самих вагонов, за что все клубы им вечно благодарны.
Ты не можешь воспользоваться обычным первоклассным шведским столом. Это меню не распространяется на футбольное специальное предложение, где лучшее, на что ты можешь надеяться — это чай, вода или иногда даже сок. Ни тебе маленькой банки кока-колы, ни бесплатных крендельков. Лучше всего, когда ты прибываешь в Юстон, обычно недалеко от платформы один, если ты приехал из Манчестер Пикадилли, и шикарный автобус уже ждет тебя у барьеров. У Гарри Поттера была платформа 9 и 3/4 на Кингс-Кросс. У Премьер-лиги есть секретные ворота на восточной стороне Юстона, которые открываются только затем, чтобы впустить шикарные автобусы. Ты выходишь из двух передних вагонов и идешь прямо вверх по лестнице к своему следующему месту сидения. Это приводит и без того злых рядовых пассажиров первого класса в исступление, хотя и не такое яростное исступление, как когда команда терпит неудачное поражение в Лондоне, а затем ты выходишь из поезда на севере одновременно с 500 болельщиками, которые совершили ту же поездку и должны были заплатить за сие удовольствие. В тот год, когда «Сток Сити» вылетел из АПЛ, на станции Сток Стейшн в десять вечера субботы могло начаться что-то довольно скверное, и это было правильно. Мы подвели болельщиков. Из всего первоклассного у нас были только билеты.
Ты заканчиваешь день на подъеме. Дрянной автобус стоит на привокзальной стоянке, чтобы отвезти тебя обратно на тренировочную площадку, но ты смиряешься с этим, потому что поездка занимает всего десять минут, и там тебя ждет свой собственный автомобиль. Когда ты высаживаешься, это похоже на АПЛ версию дурацких гонок: двадцать спортивных автомобилей стартуют одновременно, тихий ночной воздух внезапно раскалывается ревами моторов ВРРУУУМ и НИААААУУУУ, все толкаются вдоль подъездной дороги, а затем вываливаются на главные дороги и автомагистрали. Большинство местных жителей уже проснулись, думая, что каким-то образом они на одну ночь переехали в Сильверстоун. Классические футболисты: все мы делаем одно и то же, в одно и то же время.
