Интервью с Шарифом Мухаммадом, который играл за «Анжи» и рассказал об откатах в молодежке
От редакции: вы в блоге «Блогбастер», посты его автора постоянно оказываются на главной. Так что совет: подписывайтесь, ставьте плюсы и не пропускайте классные тексты и интервью.
В разгар афганской войны Хамаюн Мухаммад отправился из Кабула в Махачкалу получать образование. Там он познакомился с местной девушкой, и они образовали семью. В 1990 году у пары родился сын, которого назвали Шариф. Пройдя клубную вертикаль, Шариф попал в главную команду «Анжи», где получал предыгровую установку от Роберто Карлоса и игровую практику от Гуса Хиддинка.
Известность пришла к Мухаммаду не с зеленого газона, а из заголовков новостей. Через год после ухода из «Анжи» он обрушился на Руслана Агаларова, рассказав, как в молодежке дагестанского клуба футболисты отдавали главному тренеру 70 процентов от своих премий.
Ниже – интервью c Шарифом Мухаммадом про:
• топ-звезд в «Анжи»;
• год вне футбола;
• зарплаты в Азии;
• нервный матч в Афганистане;
• футбол на Мальдивах и вывозной рейс с острова.
– Дагестан раньше был знаменит борцами, сейчас – бойцами. Почему выбрали футбол?
– Бывало, что над футболом даже посмеивались. Мои друзья больше времени уделяли боевым видам спорта, но меня они никогда не интересовали. Если верить родителям, мое первое слово было: «Гол!». С детства душа лежала к футболу: бегал с мячом, бил им по стенке. До определенного момента я и не думал о том, чтобы заниматься футболом профессионально, но потом понял, что вроде все клеится, можно попробовать.
– В докеримовском «Анжи» вы играли с мастером флеш-интервью Тодором Тимоновым.
– Уникальный тип, абсолютно без комплексов. Всегда говорил то, что приходило в голову. Кто именно научил его этим фразам, я не помню. Никто не ожидал от него такого, и тут такой бум. После интервью его неоднократно подкалывали, но ему было абсолютно по барабану – он так же улыбался в свои тридцать два зуба.
– Про легионеров в «Анжи» ходило много слухов. Какие из них – правда?
– О влиянии Это’О на команду я честно не знаю. Я не присутствовал при его разговорах с главным тренером, поэтому не могу ничего сказать. Истории про колу – полный бред. Это’О – самый настоящий профессионал, человек с большим сердцем. Всегда переживал за команду, рвался на поле, полностью выкладывался и в игре, и на тренировках.
Группировок тоже не было. Каждый общался с теми, кто был ему больше по душе. Из-за языковых барьеров африканцы больше общались между собой на французском, русские – на русском, бразильцы – на португальском.
Больше других в «Анжи» меня впечатлили трое: Виллиан – ракета с уникальной техникой; Диарра – цепкий, неуступчивый: обыграешь его, он опять перед тобой; Это’О – уникальный форвард, который обыгрывал, по сути, без финтов, за счет дриблинга. До сих по помню его гол «Локомотиву». Роберто Карлоса не беру в расчет – он был больше играющим тренером.
– Как вы узнали о смене курса?
– Все случилось по щелчку пальцев, буквально за неделю. Мы даже не осознали, что происходит. Никаких предпосылок не было. Был неудачный старт: ничья с «Локомотивом» и «Крыльями», поражение от «Динамо», но никто не ожидал, что так произойдет. Помню, как в раздевалку вошел Гус Хиддинк и сообщил о своей отставке. Дальше все пошло по нарастающей. Дошло до того, что есть на сегодняшний день. До сих пор ходит много слухов о том, почему так произошло, а что случилось на самом деле – никто не знает. Остается только надеяться, что найдется человек с финансовыми возможностями и вернет большой футбол в Дагестан.
«Анжи» умирает: долги – больше 100 млн, нет стадиона, нет академии, с властью –война
– Какая была реакция, после того, как вы рассказали про откаты в молодежке «Анжи»?
– Мой инстаграм просто разрывался. Многие писали слова поддержки, просили не отступать, вывести всех на чистую воду, и дальше обращаться в разные инстанции. С Агаларовым общались только через интервью. О своих словах я не жалею – сказал, как посчитал нужным. Угроз не было.
– Как провели год без футбола?
– Летом 2015 года я ушел из «Анжи» по причинам, обозначенным в том интервью. Было много недопонимания, подводных камней, но говорить об этом я не хочу.
Поначалу было очень тяжело. Я не мог осознать, что происходит. Все было замечательно, и тут – бах – перед тобой закрываются все двери. Благо, у меня была финансовая подушка – я же пять лет играл в «Анжи». Мысли закончить не было, я всегда думал о том, как вернуться, поддерживал форму индивидуально. Ждал, когда откроется сначала зимнее трансферное окно, потом летнее. Связался с Биджиевым (Хасанби Эдуардович, экс-главный тренер «Спартак-Нальчик» – прим. авт.) и поехал в Нальчик.
– Получается, интервью перезапустило вашу карьеру?
– Мне кажется, наоборот. Не помню, чтобы кто-то из футбольных руководителей похвалил меня за это интервью. Оно напомнило обо мне, но не могу сказать, что стало трамплином.
– Чем запомнился сезон ФНЛ?
– За сезон я отыграл как никогда много: 36 матчей. Романтику ФНЛ вкусил по полной. Перелеты в Хабаровск и Владивосток отнимают много времени и сил, но в этом есть своя прелесть – ощущаешь всю футбольную тягость. В Премьер-лиге как? Сел в чартер, прилетел, отыграл, улетел. А тут своя изюминка: автобусы, поезда, самолеты. Только положительные эмоции и воспоминания.
– До того, как устроиться на Мальдивах, вы играли в Швеции, Индонезии и на Кипре.
– В шведский клуб «АФК Эскильстуна» я попал через партнера по сборной. Тренером был англичанин, который до этого работал в молодежке «Бернли» (Майкл Джолли – прим. авт.). Швеция запомнилась с очень хорошей стороны, дети до сих пор вспоминают ее с восторгом. Жизнь там более простая, никому ни до кого нет дела. Везде красиво, приветливые люди. Футбол чуть уступает, но можно сравнить с российским: силовой, не особо техничный.
Под конец сезона агенты предложили вариант в высшей лиге Индонезии. Единственное, что я тогда знал про азиатский футбол – практически во всех главных лигах Азии зарплаты на уровне аутсайдеров РПЛ. В Индонезии люди больны футболом: на игры ходят по 40-50 тысяч. Я прилетел туда, все газеты написали о моем трансфере в «ПСМС Медан». В Индонезии я провел всего три месяца. За неделю до старта произошла небольшая стычка – не сошлись во мнении с тренерским штабом, руководством – и я улетел домой. Принципиально не стал возвращаться. В итоге не сыграл там ни одной игры. Сейчас, оценивая на холодную голову, все равно считаю, что был прав.
На Кипр попал тоже через агента. Поиграл, получил удовольствие. Прекрасное место.
– Как появился вариант на Мальдивах?
– Со мной связался македонский тренер клуба, все подробно изложил. Сначала отнесся скептически, потому что ничего не слышал о мальдивском футболе. Потом выслал свои требования, руководство «Мазии» одобрило. В декабре я подписал контракт и ни о чем не жалею. Шикарные условия для моей семьи: прекрасные апартаменты рядом с пляжем. Все замечательно: океан, солнце, футбол. Какие могут быть минусы, когда рядом пляж, кокосы и папайи?
Наш клуб – единственный частный на Мальдивах. Помимо меня, в команде еще несколько легионеров: афганский вратарь с датским паспортом, защитник из Сербии, нападающий из Сент-Винсент и Гренадин. В Азии лимит на заявку в формате 3+1: три футболиста из Европы и один из Азии. Я как раз заполняю азиатскую квоту, поскольку у меня паспорт Афганистана. В некоторых азиатских странах есть лимит в формате 3+1+1: три европейца, один из арабской части Азии, и еще один из, как они говорят, «Эйзии» – Японии, Кореи, Китая, Таиланда, Узбекистана.
Чемпионат проходит в столице (Мале) на одном стадионе. Восемь команд живут и тренируются там же. Играем обычно по два матча в день: в 16 и 21 час. Жарко, но после пары игр быстро адаптируешься. Болельщиков немного, но, когда мы играли в Кубке Азии, их было прилично. Недавно стали чемпионами Мальдив. Во втором круге квалификации Кубка Азии играли с чемпионом Индии «Бенгалуру». У них в команде несколько испанцев, с опытом игры в Ла Лиге. Вышли в групповой этап, сыграли 2:2 и после этого футбол перенесли на неопределенный срок.
В последние годы футбол на Мальдивах сделал уверенный шаг вперед. То, что мы прошли чемпиона Индии – тому подтверждение.
– Когда вам поступило предложение играть за сборную Афганистана?
– Меня звали, еще когда гремел «Анжи», но отношение руководства страны к футболу было не на том уровне, чтобы туда соваться. Все только выстраивалось. Буквально три года назад поменялось руководство, а с ним и отношение к футболу, пришло финансирование. Тренером назначили нового специалиста, который реально заинтересован в том, чтобы футбол прогрессировал. До него футбол был никому не нужен, каждый преследовал свои цели. Тренер позвонил мне, и я принял предложение. Был приятно удивлен, как все довольно быстро поменялось.
– Талибан же запрещал спорт. Когда он стал легальным?
– Ходят разные слухи: одни говорят, что любили футбол, другие – что запрещали. На сегодняшний день талибы вновь у власти в Афганистане и просят, чтобы футбол вернулся.
– Многие туристические сайты отмечают, что Афганистан – не лучшая страна для посещения.
– У меня тоже не самые теплые воспоминания. Мы прилетали в Кабул на встречу с президентом страны. В гостиницу заселились рано, часов в 6 утра. Я думал немного поспать, и как только прилег, услышал страшный взрыв. В нескольких километрах от нашего отеля произошел теракт, в результате которого погибли много людей.
Жизнь в Афганистане очень тяжелая. Страна на протяжении стольких лет находится под давлением, ей тяжело прийти в себя. Без большой нужды туда лететь не стоит.
– За последние годы Афганистан играл домашние матчи в 5 разных странах: Иран, Катар, ОАЭ, Турция, Таджикистан. Почему так?
– ФИФА не разрешает проводить международные матчи в Афганистане в связи с неспокойной обстановкой. Думаю, что при выборе «домашнего» стадиона федерация исходит из того, с кем проще договориться. Последнее время мы играем в Таджикистане, где проживает много афганцев. У нас там огромная поддержка.
– И все-таки один матч вы сыграли в Афганистане – товарищеский против Палестины.
– Да. Два года назад мы провели показательный матч с очень крепкой сборной Палестины. Это было сделано для народа. Они мало что видят в своей жизни. Для народа игра сборной – настоящий праздник. Стадион был битком, люди стояли даже за его пределами.
На самом деле было очень нервно. Было тяжело абстрагироваться от дурных мыслей. После игры болельщики выбежали на поле, просили сфотографироваться. Вдруг поступила информация, что готовится что-то неладное. Нас затолкали в автобус и за несколько минут эвакуировали со стадиона. Была небольшая паника. После этого решили пока не проводить матчи в Афганистане.
Вообще в сборной матчи все запоминаются, поскольку случаются редко. В клубном чемпионате ты можешь дать слабину, зная, что через неделю вновь выйдешь на поле, а в сборной ты четко осознаешь, что каждая ошибка играет большую роль.
– Расскажите о тренере и партнерах.
– У нас молодой тренер, ему 30 лет. Он голландец с афганскими корнями. Играл в «НЕК», где сейчас параллельно тренирует дубль, но закончил в 25 из-за хронической травмы колена. Я знаю его с 20 лет, уже в том возрасте он очень зрело рассуждал. Очень целеустремленный, всегда гнет свою линию, ставит перед собой высокие задачи и старается их добиться. К 30 годам он уже познал очень много: проходил стажировку в «Барселоне», «Баварии», часто летал в Бразилию.
За короткий срок он собрал хороший костяк футболистов – афганцы, играющие заграницей в низших лигах: Кипр, Швеция, Германия, Англия. Плюс ребята с Канады, Америки, Австралии. Из чемпионата Афганистана буквально пара человек.
– Вы сейчас в Москве. Почему решили переждать коронавиурс в России?
– В начале на Мальдивах были минимальные ограничения: ввели карантин с 5 до 8 вечера. Потом число заболевших стало расти, меры стали ужесточаться. Нам приходила ежедневная рассылка со статистикой по коронавирусу. В день вылета число зараженных достигло 300, еще 200 были под вопросом. Всех, у кого были подозрения, отправляли на отдельный остров. К счастью, на момент вылета смертельных исходов не было.
– Как добирались?
– Было проблематично выбраться, поскольку авиасообщение закрыто. Мы оставили заявку на портале Госуслуг. На первый вывозной рейс мы не попали, лишь на второй – спустя 3 недели. Сначала пришло сообщение, что вывоз будет только для жителей Москвы и Санкт-Петербурга. За день до вылета его сделали доступным для всех россиян. Вывоз был бесплатный для тех, у кого были билеты на отмененные рейсы. Для всех остальных – 400 евро.
Самолет был полон, около 400 человек. Все были счастливы, что летят домой. Первый раз видел такой дружный борт. Всего перелет занял 26 часов. Сначала забрали людей со Шри-Ланки, затем часть пассажиров вышла в Питере, и только потом мы оказались в Москве. Было ощущение, что летим на маршрутке, ха-ха.
– Как встречали по прилету?
– Показалось, что прилетели не в Шереметьево, а в лабораторию: все в защитных костюмах, масках. Прошли осмотр, нам померили температуру. Заполнили кучу бумаг, забрали багаж. На выходе стояли автобусы, развозившие по домам жителей Москвы и Подмосковья. Жителей других регионов автобусы забирали на обсервацию. Хочу отметить очень теплое отношение со стороны сотрудников аэропорта.
Я только 5 дней в России. Как законопослушным гражданам осталось просидеть на карантине еще 9 дней. Кстати, вчера с проверкой приходил участковый. Позвонил в домофон, провел перекличку всех, кто находится в квартире.
Были мысли, что теперь можем застрять в России, но они ушли второй план. Главной задачей было попасть домой в Россию.
– Как Мальдивы помогает местным жителям?
– Мальдивы полностью зависят от импорта. Местные жаловались на перебои с продуктами. Но я думаю, у них особо нет проблем. Они очень легко относятся к жизни, не заморачиваются.
Знаю, что застрявшим россиянам правительство покрывало часть стоимости гостиниц. Плюс люди, оформившие заявки на материальную помощь, получали ее от России. Думаю, так было везде, где застряли российские граждане.
– Получается, государство помогает свои гражданам только зарубежом. Почему так?
– Это уже политика, я не хочу туда лезть. Могу только говорить о том, что видел.
Лучший бомбардир ПФЛ уехал в Швецию. 3 года назад он работал в метро
Фото: instagram.com/_shara21_; Maziya Sports & RC; ФК «Анжи»; fft.tj
