1 мая 2020, 18:52 10 мин.

Как благодаря венским кофейням появился сильнейший европейский чемпионат, Вундертим и Синделар

Автор

Вместе с появлением за последние 5-10 лет качественных публикаций про глубинные аспекты футбола резко возрос интеллектуальный уровень футбольной сцены. Наряду с этим, популярность социальных сетей позволила нам более тесно взаимодействовать с теоретиками и специалистами по тактике, что дает шанс на успех нашему пониманию нюансов игры. Да и вообще, появилась отдельная прослойка футбольной публики, которой более интересно наблюдать и анализировать саму футбольную кухню, чем смотреть на то, как «номер 11» отправляет мяч в сетку после отменной передачи с правого фланга. По сути, мы знаем о футболе больше, чем когда-либо прежде.

Но трудно представить, что можно проследить весь путь развития этого аспекта футбольной культуры вплоть… до венских кофеен. Именно здесь игра стала интеллектуальным занятием, а не просто спортом, и это помогло создать одно из самых эфемерных явлений в футболе. Хотя интеллектуализм в футболе распространен как никогда ранее, это не столько современный феномен, сколько ренессанс. Если мы оглянемся на уругвайского писателя Эдуардо Галеано, его футбольное мировоззрение часто граничит с поэтическим. В спорте никогда не было интеллектуалов. Размышляя о глубине ощущений, предлагаемых нашими любимыми стадионами в его классической работе «Футбол в солнце и тени», Галеано спросил нас:

«Вы когда-нибудь выходили на пустой стадион? Попробуйте. Встаньте посреди поля и слушайте. Нет ничего менее пустого, чем полый стадион. Нет ничего менее немого, чем трибуны без зрителей».

Понимание того, насколько он пуст, дает нам представление о том, каким стадион будет, когда забит под завязку. Не обязательно с людьми, но с шумом, напряжением и бесконечным ревом от счастья, гнева и разочарования. По-видимому, усиленное восприятие тонкостей игры у Галеано позволило нам взглянуть глубже в душу игры. Согласитесь, не каждый день встречаешь эксперта на телевидении с таким же поэтическим видением игры. Романтизма и интеллектуализации физического труда в футболе больше, чем в любом другом виде спорта. Конечно, его популярность в Европе тоже сыграла немаловажную роль. Однако, наше почтение к этим неортодоксальным интерпретаторам игры возникло не в Галеано. Оно возникло в завораживающей Вене. Когда мы думаем о футболе и кофе, то перед глазами может всплыть образ самого одержимого из всех менеджеров, Марсело Бьельсы или одного из его многочисленных учеников, которые с радостью часами будут сидеть в ресторанах и кафе, если разговор будет продолжаться, но никто из нас, вероятно, не подумает об Австрии.

Эдуардо Галеано

Кофейни в Вене не похожи ни на что другое в мире. Их атмосфера способствует разговору часами напролёт о высоком. Оформленные в «лесистых» интерьерах, они где-то между старым английским пабом и загородным домиком в Скандинавии. Зайдите в него, и вы сразу ощутите присутствие книжных червей, когда они чокаются своими бокалами и цокают серебряными ложками по чашке с кофе, или увидите напряженный процесс деловых сделок, что совершаются по соседству с двумя пожилыми джентльменами, с любовью вспоминающими моменты своей жизни, проведенной в этом захватывающем дух городе. В отличие от Италии, речь идет не о том, чтобы взять эспрессо. Или Португалии, где кафе и бар объединяются в полу-ресторан для общения с друзьями. В Вене одна чашка дает вам право на место. Там нет спешки. Они являются продолжением публичной сферы. Австрия нынче не супердержава в этом виде спорта, и ее команды являются постоянным дополнением к турнирным спискам на всех уровнях. Похоже, что страна, лишенная славной истории своих северных соседей, с трудом справляется со своей футбольной самобытностью. Эта проблема сохраняется, и она всегда была смыслом существования венских кофеен.

Вундертим – 1934

В 1930-х годах, во время расцвета австрийского футбола, страна стала свидетелем роста Вундертим Хуго Майсля – команды игроков, чья напыщенность и талант вдохновляли европейский футбол и стимулировали развитие кофеен. Богатый банкир сыграл важную роль для альпийской нации в её футбольных начинаниях. Он дошел с Вундертим до полуфинала Кубка мира 1934 года, проиграв лишь будущим чемпионам – Италии.

Уникальные схема команды и тактические подходы породили ряд побед, приведших команду, которая стала известна как «Дунайский вихрь», к чемпионату мира. Идеологи этой команды, которые внесли значительный вклад в Дунайскую школу футбола, обожали проводить дни в кофейнях. В тяжелый межвоенный период команда считалась более слаженной и мудрёной, чем любая другая. Кофейни же были плодородной почвой, где появились идеи о коучинге, тактике и стиле, а клубы и сборная стали средством реализации этих идей.

Джонатан Уилсон в книге «Революция на газоне» проливает свет на эту важную эпоху. В те годы, исключая Британию, именно Австрия имела самую процветающую и неотразимую лигу, привлекающую множество поклонников на стадионы от одного уик-энда к другому. Уилсон объясняет, что внедрение и последующее распространение футбола на континенте имеет более сложные очертания, чем в Британии. Он утверждает, что футбол – это игра, придуманная богатыми людьми, которая впоследствии охватила и рабочий класс, но материковый футбол от Британского отличает вовлечение интеллекта в игру.

Футбол в Соединенном Королевстве стал предметом разговоров в пабах и газетах. Однако австрийская интеллигенция считала это чем-то вроде социологического микрокосмоса жизни и общества. Они задумывались о том, почему шахматы, тактику которых анализировать даже проще, не делают игру более значимой? Ответ прост. В отличии от шахмат футбол – это разнообразие людей и их мнений, убеждений и мыслей, которые сталкивались между собой на поле и взаимодействовали друг с другом. И естественно, что люди тяготеют больше к «своим», либо мировоззренчески, либо из-за симпатий. Трибализм в футболе присутствует почти всегда. Только в столкновении убеждений мы видим вариацию тактической мысли. Жизнь Вены ничем не отличалась. Уилсон объясняет, что «игроки, болельщики, режиссеры и писатели в конечном счёте смешаются и будут взаимодействовать. Поклонники венской «Аустрии», например, встречались в кафе Parsifal; фанаты «Рапида» в Cafе Holub».

Вспомните ультрас-бары, которые сейчас сосредоточены вокруг большинства европейских клубов. Отличие в том, что кофейни были заполнены щеголеватыми джентльменами, которые делились своими мыслями о прекрасной игре. Там был кофе, а не пиво, дискуссии, а не песнопения. В таком мире, люди начинали верить, что имеют большую значимость для общества, чем нам обычно кажется. Футболисты ничем не отличались. Они также были наделены значимостью далеко за пределами своей роли на футбольном поле. Один человек может стать надеждой для тех, кто находится в бедственном положении. Другой может выступить в роли лидера людей определенной веры или определенного этнического происхождения. В других кафе клиентура была бы смешанной и, что логично, дискуссии как таковые тоже. Они привели бы к меньшему «клановому» пониманию игры и взялись бы за спорт в целом.

Кафе «Холуб» – место дислокации болельщиков венского «Рапида»

Идеальным воплощением этого времени и места было Ring Café, которое, по словам Уилсона, было «первоначально клубным кафе сообщества элитного крикета англофилов и вскоре стало центральным местом встречи для венской футбольной сцены. Как место, где обсуждались зарубежные туры, трансферы и т. д., где каждый мог сказать слово за круглым столом». Легко видеть, что в эпоху политической неопределенности преобладают демократические ценности кофейни. В таких кофейнях обитали не только фанаты, но и были игроки, которые представляли свою страну, которые были любимы.

Маттиас Синделар – один конкретный и ярчайший герой движения, гений австрийского футбола, оставивший большое наследие и давший новый толчок в развитии футбола. Он был сторонником социалистических идеалов, которые распространялись по всем европейским городам того времени и уникальным разрушителем на поле. Так его политические убеждения и футбольная страсть сосуществовали параллельно, что не помешало ему стать одним из лучших европейских футболистов XX века (по версии IFFHS занимает 22 место в мире и 13 место среди европейских футболистов в списке лучших игроков века – прим.).

Матиас Синделар – лучший игрок в истории Австрии

Его судьба загадочна и невероятно трагична, футбольная интеллигенция хвалила его «неземной способ передвижения», а театральный критик Альфред Полгар восхищался его шахматным подходом к игре. Он казался более утонченным и более расчётливым, чем другие игроки. Во многих отношениях основные голоса городского мозгового центра увидели себя в Синделаре. Полгар писал о ловкости Матиаса с мячом, проводя параллель между Синделаром и сюжетной линией художественного произведения. Кофейни же «питались своими легендами и репутацией... именно в этом мифотворческом измерении, в этом идеале бессмертия кофейня была прекрасно оборудована для воспитания игроков и развития футбола».

Матиас знал, что на зеленых улицах австрийской столицы происходит нечто лихое, а произошло то, что сегодня принято называть «аншлюсом». Венские кофейни, на фоне футбольных успехи на международном и национальном уровнях, ставили себя под прицел национал-социалистической верхушки, которая использовала футбол в качестве инструмента для пропаганды в Германии. Сборная, которая успешно готовилась к предстоящему чемпионату мира 1938 года в одно мгновение перестала существовать. Легендарная карьера Синделара в «Аустрии», естественно, привлекла восхищенные взгляды публики и, к сожалению, недругов в том числе. Еврейских корней у клуба было достаточно, чтобы вызывать презрение на фоне нездоровой политической обстановки. Дополнительным раздражителем для нацистов было и то, что в «еврейской» «Аустрии» играла такая звезда как Синделар – герой местной интеллигенции. После аннексии страны была организована игра между Германией и Австрией, объявленная «Матчем примирения». Было решено сыграть ничью 0:0, но Синделар отказался принимать в этом участие и саботировав договорённости забил мяч в ворота соперника, после чего побежал к трибуне, где находились высокопоставленные нацисты, и сплясал перед ними. Тот матч сборная Австрии выиграла со счётом 2:0. После этого Матиаса неоднократно вызывали в национальную сборную Третьего Рейха, но тот всегда отвечал отказом.

3 апреля 1938 года. Матч примирения. Австрия – Германия (2:0).

Спустя девять месяцев едва ли не лучший футболист в истории Австрии был найдем мёртвым в своей постели вместе с подругой Камиллой, которая, по установленным данным, скончалась не вместе с Матиасом, а лишь спустя несколько дней. Хоть официальной причиной смерти названо отравление угарным газом, но многие в это не верят. Ситуация породила большое количество споров, фейков и спекуляций. Смерть прославленного футболиста при загадочных обстоятельствах и в такой обстановке оказала влияние на покровителей кофеен. Смерть Синделара стала символом кончины «футбольных» венских кофеен.

Такие места, как эти венские кофейни, давно исчезли. Теперь подобное пространство переместилось онлайн на такие платформы как ВКонтакте и Twitter. Вместо запаха теплого супа и ароматных смесей кофе, витающих в воздухе, мы делимся мнениями в окружении множества отвлекающих факторов. Можно только задаться вопросом, какие мысли мы могли бы вызвать в собственном воображении, если бы у нас были за одним столом политик, театральный режиссер за другим и группа наших друзей за третьим, которые все дружно обсуждали футбол. Сценаристы, критики и тренеры, связанные с движением, действительно хотели, чтобы спорт процветал, и на непродолжительное время это удалось реализовать с Вундертим и Синделаром.

Могила Матиаса Синделара

Журналист Доминик Блисс заявляет: «Благодаря их подходу к пониманию футбола игра продолжает развиваться с каждым поколением». Я был бы склонен согласиться, ведь наследие по истине впечатляющее и продолжает свои метаморфозы, подстраиваясь под условия жизненных реалий. Хотя игрок погиб вместе с движением, вряд ли их идеи когда-нибудь исчезнут.

Вслед за этим материалом предлагаю прочитать прекрасные книги: