Как русские футболисты все-таки сыграли на Евро
Над границей вставал светло-уриновый рассвет.
Со стороны деревни Хацапетовки, где восьмой день на коленях, повернувшись в сторону Кремля, стояли люди, прося Президента снова подключить им горячую воду или хотя бы не завозить к ним немецкие ядерные отходы, в сторону полосатого черно-белого шлагбаума, трусцой бежала группа мужчин.
Первый из них, красавец с усами, на секунду притормозил у синего облупившегося указателя, на котором белыми буквами было написано «Гейропа», и продолжил свой сосредоточенный бег. Вслед за ним бежало еще трое. Последнему физическая нагрузка явно давалась тяжелее всех. Он постоянно переходил на шаг, хватался за неприятно колющий бок и только оклик: «Юрик, блядь, давай быстрее» на время приводил его в чувство.
Из свежевыкрашенной будки по ту сторону шлагбаума, с бутербродом в руках вышел пограничник. Он окинул взглядом всю четверку и коротко спросил: «Кто такие?».
- Пробег спортсменов вокруг Европы в поддержку сексуальных меньшинств и всецелой толерантности. А так же против СПИДа – отчеканил усач – Общество Трудовые резервы – добавил он после паузы.
Пограничник еще раз уже внимательно посмотрел на каждого и задержал взгляд на рослом, под два метра, парне с лицом то ли скомороха, то ли успевшего опохмелиться слесаря разрядника.
- Толерантность – ценность, на которой стоит современная цивилизация – веско произнес он. Пограничник подошел к скомороху, отечески приобнял его и, взглянув в по-детски распахнутые глаза сказал: «Не позволяй всяким свиньям унижать себя, парень. Не отдавай им честь».
Шлагбаум открылся, и отряд потрусил дальше по, ставшей как по волшебству ровнее и чище, дороге.
***
Как только будка с пограничником скрылась из вида, Усач дал команду «Шагом!», а через несколько секунд крикнул: «Стоп!» и показал рукой на заросшую свежей зеленой травой обочину.
Трое уселись на землю, а Юрик, тяжело дыша, ничком повалился в траву.
- Ребята, задача проникновения на территорию чемпионата выполнена успешно – бодро начал речь Усач – Можно сказать, отборочные игры мы прошли.
- Мы же их еще когда прошли – подал голос Скоморох
- Не ссать – повысил голос Усач – сколько надо будет сходить, столько и сходим. За нами Родина и честь отечественного спорта. Мало ли всяким толерастам мы не по нраву. Ссым мы криво, по их мнению. Пускай. Но выступить на чемпионате Европы мы обязаны! Хотя Родина наша никакая не загнивающая Европа, а самая что ни на есть цветущая и развивающаяся – он пощелкал пальцами в поисках существительного, не нашел его
- Страна – закончил за него четвертый участник команды
- Спасибо, Леонтьич! – обрадовался Усач – Вот святой человек. И слово подскажет и банку подаст
- И полбанки – подмигнул Скоморох
- Отставить! – снова посерьезнел Усач – на время мероприятия никаких полбанок.
- А чо нам вообще этот чемпионат? – отдышавшийся, но все еще бледный Юрец оперся на локоть и смотрел на Усача исподлобья – Денег с гулькин нос. Уважать нас не уважают. На трибунах одни эти. Нет бы, дома сидеть.
- А что дома, Юрец?
- Дома – Юрец мечтательно заулыбался и снова повалился в траву – Дома жена кухарит. Макароны. Россия.
- Вот за, что я тебя, Юрка люблю, в корень смотришь. Нет для русского футболиста слаще чемпионата, чем чемпионат России. Нет выше зарплаты
- Награды – поправил Леонтьич
- Тьфу, награды, чем золотая медаль русского чемпиона. Но. Чемпион России у нас кто сейчас?
- Зенит
- Правильно. А будет кто?
- Зенит
- А лучший судья?
- Вилков
- Правильно. Поэтому вы двое и здесь. Но Россия большая, там есть еще Пермь, Урал, Динамо, Спартак… Их болельщикам, что делать? Они тоже хотят чемпионами быть. И тут только на сборную и надежда.
- Так мы ж все равно Европу не выиграем
- Конечно, нет. Но на что больше шансов, что Зенит чемпионом не станет или что Россия Евро выиграет? То-то же. А надежда прекрасное чувство. Поэтому нет у нас другой дороги, кроме как выступить на чемпионате не смотря, ни на что.
Усатый посмотрел на Юрца, потом на Скомороха, проверяя какое впечатление произвела его речь. Парочка задумчиво молчала.
- Пора, парни, переходить к следующему этапу. Добегаем до стадиона и входим в контакт.
- Как входим? Мы ж английского не знаем.
Усатый заулыбался
- Леонтьич…?
- Натюрлих – отозвался Леонтьич и приложил руку к сердцу.
***
- Девушка, а девушка, как вас зовут? – двухметровая девка в платке и длиннющем платье, которое она подняла руками выше колен, чтоб не мешало идти, шла по алее в сторону стадиона.
- Дзюба ты нас демаскируешь. Прекрати приставать к местным – Усач в повязанном на голову платке и открытых босоножках на каблуке смотрелся вызывающе даже по толерантным западным меркам.
Естественнее всех выглядел Леонтьич. Он напоминал случайно забредшую в центр города селянку. Возможно, она приехала с ближайшего хутора продать излишки клубники или молока и из любопытства пошла за шумной разноцветной толпой. Селянка Леонтьич тягала из кармана, оставленных под платьем, костюмных брюк семки и бросал лушпайки на асфальт.
- О, смотри, смотри, Юрец, это не Азар случайно? – Скоморох толкнул локтем так же одетого женщиной Юрца, отчего тот чуть не выронил клюку, на которую опирался, изображая пожилую благообразную европейку.
- Почем мне знать. Я ж только задницу его и видел.
У стадиона собирался народ. Над толпой реяли бельгийские флаги. В воздухе перемешались фламандский, английский, французский, смех, речевки, запах пива и сладкой ваты.
- Празднуют, гады – ощетинился Усач – техническую победу ждут. Вот они у нас сейчас не обрадуются.
- Какой, план, шеф?
- Просачиваемся на стадион, прорываемся на поле, скидываем юбки и даем бой.
- Трудно будет в тылу врага без болельщиков – посетовал Скоморох
- Не дрейф. Болельщиков тоже забросили. Кокошники, буденовки, тельняшки, все как положено. Только бы на входе не замели.
- А на входе мы как? Без билетов?
- Леонтьич?
- Натюрлих – отозвался Леонтьич и уверено расталкивая упругой грудью вежливых европейцев, направился прямо к контролеру
***
- Итс а вуд мэн. Квота. Инвалидс – уже с четверть часа наседал на билетера Леонтьич
- I don’t understand. Tickets, please.
- No tickets. For free. Green peace. Red cross.
- Да, что ты с ним цацкаешься – не выдержал Усач – у них же тут все по регламенту. Никакой души. Ты видел паренька в центре. Железного. Даже у него допинг проверяют. Стоит среди города и анализ сдает. Нехристи.
- Завали русский. Сейчас вычислят, всю жизнь будем с Уфой играть
- Да не волокут они русский. Западное образование. Узкие специалисты. Этот наверняка какой-нибудь Йель закончил по кафедре проверки билетов.
- Yale? Yale University?
- Да – ухватился за шанс Леонтьич – То есть, Йес.
- Are you on a quota for grandmothers of university students from third world countries?
- Йес, йес.
- And I think what a strange dialect? Africa? Come in.
Двери на стадион распахнулись.
- Что он сказал? Почему пропустил? – поинтересовался Усач
- Тебя узнал. Решил, что ты тренер местной женской сборной. Та тоже лысая и с усами.
- Надо же. Как повезло.
Четверка прибавила ходу и была уже совсем близко к полю
- Короче, парни, никаких товарищеских. Только контрольный. В голову. Это наш шанс показать им кто тут ху из ху – на бегу инструктировал Усач
- А вон и болелы наши – махнул рукой в сторону трибун Скоморох
На трибуне сидели и жевали три жирных мужика в кокошниках. Увидев представителей сборной, один из них приветсвено махнул хот-догом.
- Дрочила? – вдруг окликнул их кто-то сзади по-английски
Юрец вздрогнул и обернулся. В двух метрах от него с белоснежной улыбкой на лице стоял Дрогба.
- А я смотрю ты, не ты. Еще в таком прикиде. Что за маскарад?
- Т-толерантность – сглотнул Юрец.
Дрогба посерьезнел.
- Толерантность – ценность, на которой стоит современная цивилизация – веско произнес он. Дрогба обвел глазами четверку. – Ты тоже толерантность – показал он на Леонтьича
- Да. То есть, йес
- Жаль. Аппетитная.
Он развел руки в стороны, как бы пытаясь обнять всех присутствующих.
- Ну, что пойдем футбол смотреть?
- Какой футбол – ощетинился Усач – вы же за технической победой пришли. Не пустили нас на чемпионат!
- Почему не пустили? – удивился Дрогба – Уже два дня как отменили бан.
Он понизил голос.
- Решили, пусть русские футболисты приезжают – он снова расплылся в широкой улыбке – Поржем.
