23 мин.

Глава 10. Гленн

6 k

Я далеко не первый, кто это говорит, но я с радостью повторю то, что является чистейшей правдой: если бы только у Гленна Ходдла, помимо несомненного футбольного интеллекта, были еще навыки тренера-психолога. «Если бы только» – эти слова отлично характеризуют всю его карьеру в сборной.

Неопровержимым фактом является то, что Гленн обладал потрясающим пониманием футбола, и он до сих пор силен в этом – достаточно послушать его на телевидении в качестве эксперта. Этот парень досконально знал каждого игрока и разбирался во всех нюансах игры. Он был действительно хорошим тренером и хотел, чтобы сборная Англии играла в красивый умный футбол, основанный на контроле мяча.

Когда дело касалось тактики, он умел очень подробно и понятно объяснить каждому игроку, чего он от него хочет. Хотя он был немного зациклен на схеме 3-5-2. Его предшественник Терри Венейблс хотел, чтобы команда проявляла тактическую гибкость, а Гленн желал, чтобы мы буквально вжились в одну схему. Но, справедливости ради, куда важнее было то, что Гленн действительно понимал, чего хочет, поэтому у него были все основания полагать, что его идеи принесут успех.

Проблема была лишь в том, что Гленн никогда не был в таких же отношениях с игроками, как Терри. Авторитет Венейблса в команде был неоспоримым и само собой разумеющимся, а Гленн, вероятно, потому что он был более молодым и менее опытным, нуждался в постоянном контроле над нами. И лично я такую смену акцентов почувствовал уже на первых сборах под его руководством.  

Как обычно, мы остановились в отеле Burnham Beeches в Бакингемшире, я хотел взять на прокат машину для того, чтобы съездить в магазин и купить несколько журналов. Но представитель сборной разъяснил мне, что нам не разрешенного этого делать по указанию нового тренера. После я попробовал заказать сэндвич в номер. Снова, не разрешено. Гленн хотел наверняка знать, где мы находимся, что едим и, что было для него особенно важно, когда ложимся спать. Как будто, мы попали в другой мир. Вся команда была шокирована. Это может показаться лишь незначительными деталями, но Терри Венейблс, как и Алекс Фергюсон в «Юнайтед», считал нас взрослыми людьми и верил, что мы можем сами сделать правильный выбор.

Когда Гленн только пришел в команду, у меня не было никаких предубеждений против него. Он был талантливым игроком – возможно, не совсем из тех, кем я действительно восхищался, но трудно было не заметить его талант. Тем более, он постоянно демонстрировал его на тренировочном поле. Но у меня всегда было впечатление, что Гленн был слишком недоволен тем, что нам не хватало техники по сравнению с европейскими игроками. Стоило тебе неудачно обработать мяч или отдать неточный пас, как сразу же он начинает тебя отчитывать. Был эпизод, когда Бекса попросили подать штрафной и он исполнил его не лучшим образом. Обыкновенный рутинный эпизод, но даже такая ситуация не обошлась из ироничного замечания Гленна: «Разве я требую невозможного?».

Тем не менее, на пути к финальной стадии чемпионата мира 1998 года мы столкнулись с несколькими непростыми испытаниями. Учитывая, что нам пришлось сыграть с Молдовой, Польшей и Грузией, это в определенной степени было похоже на тур по Восточной Европе. Поездка в Молдову осенью 1996 стала памятной для Бекса, причем по нефутбольным причинам. В ту пору на сборах мы всегда с ним жили в одном номере. Однажды вечером мы развалились на кроватях, смотрели MTV и он впервые увидел Викторию.

Показывали клип Spice Girls. Насколько я помню, песня называлась «Say You’ll Be There». Виктория была в облегающем блестящем костюме, и Бекс с невероятной уверенностью произнес: «Она должна быть моей. Я должен с ней встречаться». И уже очень скоро они действительно встречались. По моим прикидкам, у него ушло около трех недель на воплощения своих слов в жизнь.

Я бы не стал обвинять Бекса в излишней целеустремленности, но если он хотел чего-либо, он это получал. Он всегда действовал так, всегда был полон решимости и сконцентрирован на цели, и не важно, касалось это футбола или, как в данном случае, девушки, которая ему понравилась.

Мне нравилось жить в одной комнате с Бексом, но в определенном смысле мы были несовместимы. Я ложился спать в 10 вечера, он бодрствовал до часу ночи. Я вставал 6 утра, он не мог проснуться до 8.

Именно, когда он начал встречаться с Викторией, общественный ажиотаж вокруг Бекса вырос до небывалых высот, хотя стоит признать, что это назревало достаточно давно. Он забил гол с центра поля в матче против «Уимблдона», что показывало, насколько он хорош. Примерно в это же время он подписал контракт с агентом Тони Стивенсом. У Стивенса было несколько очень больших клиентов и он сумел заключить действительно крупные рекламные контракты для Ширера и Платта. Уже тогда, учитывая его внешность и талант, было очевидно, что в очень скором времени его фото будут украшать рекламные билборды.

Все казалось более чем логичным: Бекс всегда шел к тому, чтобы стать звездой. Со мной все было иначе. Ровно в такой же степени, в которой он всегда хотел попробовать свои силы заграницей, я никогда не хотел покидать Бёри.  

В скором времени Бекс уже был лицом Adidas, а ведь за свою первую пару бутс Predator он должен благодарить именно меня. Мне дали одну из первых пробных моделей. Но все эти новые технологий для закрутки мяча были мне не очень нужны, поэтому я дал их Бексу, после чего у меня не было ни малейшего шанса получить их обратно. Над своими передачами, штрафными и подкруткой мяча Бекс работал каждый день. Он был буквально одержим этим, а эти бутсы позволили ему еще глубже погрузиться в процесс.

***

Во время квалификации к чемпионату мира я не был постоянным игроком основы, так как Ходдл пробовал разных исполнителей в обороне. Я справлялся с этим, но был по-настоящему разочарован, когда не попал в состав на последний, решающий матч квалификации, в октябре 1997, когда нам была необходима ничья в Риме для того, чтобы избежать неприятных матчей плей-офф. Тренер тогда выбрал Гарета Саутгейта, обосновав все тем, что в этом матче для него была слишком важна игра на втором этаже.

Мы добились результата, благодаря нулевой ничьей в Риме мы попали в финальную стадию турнира. Многие записывают тот матч в лучшие игры сборной Англии за последние десятилетия, что лишь еще раз показывает, насколько мало сборной нужно показать, чтобы все вокруг начали кричать о нашей силе. Конечно, мы тоже были рады тому, что квалифицировались, но никак нельзя сказать, что мы приехали в Италию и размазали итальянцев по их же газону. Мы хорошо боролись и отлично защищались – Инси вышел на этот матч, как на войну, и, в конечном итоге, уходил с поля с перебинтованной головой. Но, как в отборочном матче с греками несколько лет спустя, когда штрафной Бекса помог нам добиться результата, в этом матче мы совсем не показали игры, после которой следует кричать о шансах на победу на чемпионате мира.

Вообще, я не являюсь любителем обмениваться футболками после матча, но есть парочку, к которым я не могу прикасаться без дрожи в руках, и футболка Паоло Мальдини определенно одна из таковых. Еще Эрик Харрисон показывал нам видео матчей того великого «Милана», частью которого он был, объясняя, что значит играть с высокой линей обороны и ловить соперника в «офсайдную ловушку». Я часто смотрел Channel 4, который показывал программу «Football Italia», и мне также очень нравился Франко Барези. Он был настоящим мужиком. Настоящим лидером. По-хорошему агрессивным, было ощущение, что никто не сможет пройти мимо него.

Тот матч в Риме был первым, в котором мне противостоял Мальдини, поэтому я сразу же подумал: «Я должен получить его футболку, черт возьми!». Я пошел в итальянскую разделку, ощущая определенную смущенность и нервозность. Постучал в дверь, не зная, чего ожидать, но на деле мне даже трудно вообразить более обаятельного парня, чем Мальдини в тот вечер. Он разрешил мне войти, поздравил с выходом на чемпионат мира, пожелал удачи в финальной стадии турнира, подписал майку и отдал ее мне. Настоящая легенда и просто хороший парень.

До этого дня я считал, что если ты проиграл матч, то должен хотя бы нагрубить сопернику. Но с того момента, что бы люди там ни говорили обо мне, о моей одержимости «Юнайтед» и ненависти ко всем остальным, я не думаю, что хотя бы раз без должного уважения отнесся к сопернику, когда моя команда проигрывала. Мальдини показал мне, что значит быть выше разочарования.

Когда я рассказываю об этом, мне сразу же приходит на ум наше поражение от «Порту», когда из Лиги чемпионов нас выбил почти никому в ту пору неизвестный Жозе Моуринью. Я знал, что для них то достижение и тот вечер были очень важны, поэтому я вошел в их раздевалку, поздравил игроков и тренера, пожав каждому из них руку. Чуть позже то же самое сделал и наш тренер.

Даже в матчах с «Ливерпулем», я всегда пожму сопернику руку, несмотря на поражение. Я всегда пытался сохранять свое достоинство, даже когда был полностью опустошен. Конечно, я не делал так после каждого проигранного поединка, но, определенно, не забывал об этом после поражений в решающих матчах. В «Юнайтед» так принято делать. Люди привыкли видеть в Фергюсоне человека, который не умеет принимать поражения, но, поверьте, он лучше многих знает, как нужно поздравлять противника с победой.

***

Если нас и нельзя было в полной мере причислить к фаворитам чемпионата мира, то «темной лошадкой» вполне можно было считать. У нас в составе осталось большинство футболистов из команды, которая так близко подобрался к победе на Евро-96 плюс Бекс и Скоулзи, которых на тот момент считали самым перспективными футболистами Англии. И, конечно, у нас был Майкл Оуэн, новая суперминиатюрная и супербыстрая загорающаяся в «Ливерпуле» звезда. Чемпионат мира все приближался и приближался, а разногласия между тренером и определенными игроками продолжались.

Перед самым началом турнира Тедди Шерингем обнаружил себя на первых полосах таблоидов. Он решил улететь в Португалию на пару дней, где кто-то сфотографировал его, обнимающим девушку одной рукой и держащим сигарету в другой. Такие вещи, конечно, никого не красят, но на самом деле являются незначительными на фоне настоящих проблем; хороший тренер дал бы игроку нагоняй в личной беседе и выгородил бы его перед общественностью. Так всегда поступал наш тренер в «Манчестер Юнайтед»: «убивал» историю для прессы в зародыше, при этом лично разбирался с игроком. Но Гленн заставил Тедди публично извиниться. Это было похоже на извинение перед всей страной, и это, определено, было перебором.

Я сам тоже однажды был не в восторге от действий тренера. Мы играли последний товарищеский матч против Бельгии в Касабланке. Первый тайм, честно говоря, мы провели не лучшим образом, но я все равно был очень сильно удивлен, когда услышал от него: «Фил и Гари, вы уходите с поля». Всю вторую половину мы просто просидели в раздевалке, так и не получив объяснений ни от одного из тренеров. Не говорю, что нас нужно было похвалить, но хоть какое-то объяснение было бы очень кстати. Нехватка взаимопонимания была очевидна.

Мы вернулись в Ла Мангу для заключительного этапа подготовки. После нескольких очень трудных и долгих дней напряженных тренировок, тренер выделил нам один единственный вечер для того, чтобы расслабиться. Мы предполагали, что сможем хотя бы пойти посидеть в баре, но, в итоге, нам пришлось довольствоваться закрытой вечеринкой в отдельной комнате в компании с пианистом, игравшим старые песни Синатры. Это и близко нельзя было назвать вечером отдыха.

Как и любые парни нашего возраста мы хотели немного повеселиться, поэтому, как только Гленн ушел, Газза схватил микрофон и прорычал парочку песен из своего репертуара. Потом Мартин Киоун, который умеет зажигать на вечеринках лучше, чем многие из представляют, «порадовал» нас худшим из всех, что я слышал, исполнением кельтской народной песни «Danny Boy». Мы начали расслабляться и получать удовольствие, на наших лицах, наконец, появились улыбки. Газза принес мне, Скоулзи, Филу и Бексу какой-то розовый коктейль с солью в стакане для мартини. Для меня, парня родом из Бёри, было в новинку использовать соль для чего-то отличного от картошки.

Вечер проходил подобным образом; ничего страшного никто не делал, парни просто расслаблялись. Но недолго музыка играла. Примерно в 10 часов Алан Ширер позвонил Гленну для того, чтобы спросить, не можем ли мы все-таки пойти в обыкновенный бар. Ответ был твердым: «Нет». Вскоре главный тренер с помощниками спустились. Сначала отправили спасть Майкла Оуэна с Рио Фердинандом, которые играли в карты. А где-то через «добрались» и до нас, велев немедленно пониматься в свои номера.  

Любопытно, что об этой «вечернике» очень много было написано в таблоидах, причем преподносилось она в качестве «огромной попойки». Еще любопытней, что историю об этой «дикой ночке» продал им тот самый пианист. Представители ФА забыли подписать с договор о конфиденциальности, что отлично подвело черту под всем вечером.

Для большинства из нас Ла Манга стала теплым местечком, где прошли последние приготовления к чемпионату мира. Но некоторым повезло меньше, и они узнали, что не едут во Францию.

Мы знали, что этот момент придет. Это должно было случиться в конце недели, что сеяло определенную обеспокоенность среди игроков. Конечно, нет простого способа сообщить игроку, что он не поедет на чемпионат мира, но Гленн, похоже, выбрал самый мучительный из всех, заставив каждого явиться к нему в номер для 5-минутной беседы. А пока проходила встреча, в коридоре находилось полдюжины ребят, которые настолько нервничали, что даже поговорить друг с другом не могли. Процесс был похож на ожидание казни.

К счастью для меня, я был одним из первых. Я зашел в комнату, будучи уверенным в себе и своем брате Филе. Мой брат не был игроком основного состава, но Джон Гормэн, помощник Гленна, намекнул ему несколько дней назад, что он будет в составе. Поэтому причин для сомнений практически не было.

«Одно из самых простых решений», – начал говорить Гленн, когда я вошел. «Ты хорошо себя показал». Но, как только тренер рассказал мне, что на чемпионате мы собираемся играть с тремя центральными защитниками и двумя латералями, мне стало тревожно за Фила, из-за чего я даже не мог сосредоточиться на том, что он говорил дальше. У меня было ощущение, что брату предстоит услышать неприятную новость. Я знал, что он будет в смятении, если такое случится.

Когда я увидел Фила, стоящим за Ианом Уокером в очереди, я просто сказал ему, что попал в состав. Я не мог сказать ему о своих опасениях, но скрывать их было, вероятно, тоже не лучшим вариантом.

Позже Фил говорил, что видел это в моих глазах, неудивительно – тогда я был действительно опустошен. Я подождал немного, после чего спустился к нему в номер, где плохие новости подтвердились. Фил сидел на кровати в слезах. В тот момент ничто не могло его утешить.

Тем временем, я услышал шум в коридоре. Я вышел из комнаты и один из парней сказал мне, что Газзы тоже не оказалось в составе. Он воспринял это насколько зло, что разбил лампу в номере Гленна. Я бы не стал винить его за подобный взрыв эмоций. Так как вся эта процедура казалась действительно жестокой.

Этот эпизод, без сомнений, является худшим в моей футбольной карьере. Я чувствовал себя просто ужасно, не только из-за Фила и Газзы, но также из-за Батти и Диона Даблина, которые тоже отправились домой. Как я уже сказал, нету легкого способа оставить игрока без чемпионата мира, но этот кажется мне особенно болезненным. Более того, ребятам дали меньше часа на то, чтобы собрать свои вещи и покинуть лагерь сборной.

Я был настолько разочарован, что не мог находиться один и перебрался в номер к Скоулзи. Я жил с Филом, а Скоулзи делил комнату с Батти. Мы говорили и несколько часов обсуждали решения и манеру их донесения до ребят.

Я бы включил в состав Газзу и Фила. Помимо перечисленных выше, Гленн также отказался от Энди Хинчклиффа. Но отсутствие Фила означало отсутствие замены для Ле Со. Это было очень странным ходом, который еще напомнит о себе во время турнира. Конечно, в составе был Рио Фердинанд, но, несмотря класс, который он показывал в свои 19 лет, его никак нельзя было назвать левым латералем. В конечном итоге, Рио не сыграл на том турнире вообще, а Гленн вынужден был выпускать Саутгейта вместо Ле Со в матче против Аргентины.

Что касается Газзы, я всегда считал, что его таланта достаточно для того, чтобы «переворачивать» матчи, даже если он всего лишь выходит на замену. Гленн же, судя по всему, просто посчитал, что от него будет больше проблем, чем пользы, и что он может все испортить, особенно, если не будет попадать в стартовый состав.

Каждый знал, что Газза обязан иметь при себе бутылочку, и он не отказывал себе в такой роскоши в Ла Манге. Он был главным заводилой на той самой вечеринке, по крайней мере, пытался им быть пока не пришел Гленн. И даже учитывая то, что я считаю себе полной противоположностью Газзе, я бы смирился с его недостатками. Я никогда не был по-настоящему шокирован его выходками. В начале своей карьеры в «Юнайтед» я видел игроков, которые уходили в намного более серьезные запои, и никогда не судил их, потому что знал, что они могут выйти на поле и сделать свое дело. То же самое могу сказать и о Газзе. Он мог совладать с мячом в любой ситуации, даже когда у совсем не было свободного пространства. У сборной Англии немного игроков такого таланта. Поэтому я считаю, это был бы оправданный риск.

Батти также отправился домой. Как и Газза с Филом, он получил всего 45 минут на то, чтобы собраться и заказать себе такси до аэропорта. Оставшись тогда в отеле, я был разочарован из-за ситуации с Филом больше, чем когда-либо еще. Важно даже не то, что его исключили из окончательной заявки, а то, что как это было сделано: большие надежды, колоссальное разочарование и самый болезненный способ об этом сказать.

На следующий день спросил Джона Гормэна, в чем была проблема: «Ты же говорил, что Фил поедет на чемпионат».

Джон, очень прямой и достойный парень, выглядел до боли смущенным: «Я знаю, Гари, и он действительно должен был. Мне по-настоящему жаль. Гленн передумал».

Я был чрезвычайно разочарован и опустошен после этой истории с Филом.

После случилась еще одна история. Гленн сказал на пресс-конференции, что он не выпустит Бекса в первом матче против Туниса, так как он недостаточно сконцентрирован на целях команды. Снова он сделал все в своем стиле, рассказав обо всем журналистами и нагнав на команду бурю. Думаю, если бы у Гленна было на 5-6 лет больше тренерского опыта, то он бы стал выдающимся тренером сборной, но на деле он показывал лишь свою неопытность.

Сэр Алекс был в ярости, узнав, как обошлись с Бексом. Но у него с Ходдлом никогда не было теплых отношений. Помню, однажды получил небольшую травму на сборах, упомянул об этом в беседе с Фергюсоном, и он сразу же потребовал, чтобы я немедленно вернулся на «Олд Траффорд». Ходдл хотел, чтобы я остался. Вместо того, чтобы вставать на чью-то сторону, я сказал, что им стоит поговорить. Я был в комнате, когда этот самый разговор состоялся, даже находясь в пяти метрах от Ходдла, я мог слышать, как яро кричит босс: «Этот парень возвращается сюда, сейчас же!». Лицо Гленна покраснело. В конечном итоге, он бросил трубку и сказал: «Ладно, я разрешу тебе вернуться в клуб, но следующий раз не буду мириться с подобным. Обязательно передай ему это».

Тем не менее, не думаю, что проблема была непосредственно во мне.

Бекс был не единственным, кто пропускал первый матч. Гленн решил сыграть в оборонительный футбол с тройкой центральных защитников из Сола Кэмпбелла, Тони Адамса и Саутгейта. Но после того, как мы проиграли во втором туре румынам, у него не оставалось иного выбора, кроме как рискнуть и сыграть более авантюрно. Я вышел вместо Саутгейта, Бекс заменил Дэвида Бэтти, а Майкл Оуэн, забивший Румынии после выхода на замену, сменил Тедди Шерингема в нападении.

В новом составе мы обыграли Колумбию со счетом 2:0 в последнем матче группового этапа, а Бекс забил со штрафного. Мы вышли в 1/8 финала, но – и это является характерной чертой большей части моей карьеры в сборной – мы сами усложнили себе жизнь, не сумев занять первое место в группе. Второе место «организовало» нам важнейшее противостояние в духе «на щите или со щитом» против сборной Аргентины.

Мы знали, что нам будет очень непросто против команды, в составе которой играли Батистута, Симеоне, Ортега и другие, но я был уверен в наших силах. У нас были свои звезды; Ширер, Кэмпбелл и Инс находились в расцвете сил. В любом случае назревала битва гигантов.

Первым испытанием для нас было вовремя приехать на стадион в Сент-Этьене. Гленн был не из тех, кто, готовясь к матчу, оставляет что-либо на волю случая, но на этот раз мы могли опоздать, так как слишком многие решили получить специальную инъекцию перед матчем. За несколько месяцев до турнира Гленн начал проверять нашу кровь на уровень витаминов, железа и другие показатели. Мы принимали так много таблеток каждый день, что они начали казаться нам неотъемлемым ингредиентом блюд. Их было много, и они были самых разных цветов. Насколько я знаю, особое внимание отводилось креатину, протеину для наращивания мышечной массы и антиоксидантам.

Когда чемпионат стартовал, некоторые из игроков начали принимать еще и особые инъекции от любимого врача Гленна – француза по имени доктор Ружье. Они не были похожи на то, что нам давали в «Юнайтед», но я уверен, что ничего противозаконного в этом не было. После того, как некоторые из парней сказали, что чувствуют настоящий прилив сил, я решил тоже воспользоваться предложенной помощью. А перед матчем с Аргентиной так много игроков захотели сделать это, что к доктору выстроилась целая очередь. 

На матч мы все-таки успели, и Гленн сделал свой предматчевый ритуал, подойдя к каждому из игроков, пожав руку и сделав то, что называл «дотронуться до сердца» – легкое похлопывание по груди.

Помимо инъекции, Гленн верил в альтернативные методы подготовки. В частности, перед чемпионатом мира целительница Эйлин Древери несколько раз посетила наш тренировочный лагерь. Будучи скептиком в этом вопросе, я ни разу не заглянул к ней. Если у меня болела нога, я предпочитал обращаться к доктору. Я помню, как Скоулзи пришлось проигнорировать тренера и его просьбы, когда тот пытался уговорить его встретиться с Эйлин по поводу его проблем с голенью. Я же с такими проблемами не сталкивался, поэтому, пока меня это не затрагивало, я не волновался о том, во что верит или не верит Гленн.

Мы никогда не узнаем, дала ли работа целительницы положительный эффект. Но один из массажистов рассказал мне, что перед игрой с Аргентиной Гленн попросил весь персонал, в том числе врачей, ходить вокруг поля во время матча только против часовой стрелки для того, чтобы создать положительную атмосферу для команды. К сожалению, это немногим помогло нам в тот эпический вечер.

Мы хорошо играли в быстром и напряженном первом тайме. Мы обменялись с соперником пенальти, которые забили Батистута и Ширер. А потом великолепный проход Майкла с центральной линии вывел нас вперед. В круговороте важного матча очень трудно было уловить все великолепие этого гола. Об этом думаешь уже позже. Тогда же я просто ощутил прилив веры в том, что мы можем одолеть Аргентину, если продолжим играть в том же духе.

Но мы совершили две чудовищные ошибки. Сперва мы пропустили второй гол перед перерывом. Справедливости ради, стоит сказать, что розыгрыш штрафного был восхитительным – неожиданно выбегающий из-за стенки Хавьер Дзанетти застал нас врасплох. Я не знаю, приберегали ли они эту заготовку для особого случая, но, несмотря на повышенное внимание к деталям в нашей команде, мы просто-напросто оказались не готовы к этому. 

Стоило нам чуть прийти в себя, как сразу же, всего через две минуты с начала второго тайма, Бекс был удален после эпизода с Диего Симеоне. «О нет, он ударил его», – подумал я тогда. «Сейчас судья покажет красную».

У нас не было времени на анализ эпизода. Сначала ты шокирован, но потом понимаешь, что нужно просто засучить рукава и играть дальше. Мы отлично справлялись и довели игру до дополнительного времени. Я думал, что мы точно выиграем, когда Сол забил головой. Точно также считало большинство наших игроков, которые начали праздновать на другой половине поля. Но судья отменил гол из-за толчка, а аргентинцы ответили, воспользовавшись тем, что половина нашей команды не успела вернуться на свои позиции. Атака шла 4 в 2, не знаю, каким образом, но мне удалось тогда отобрать мяч и вынести его.

Некоторые посчитали ошибкой то, что под руководством Гленна мы никогда не работали над пенальти на тренировках. Все, что я могу сказать по этому поводу, это то, что мне также довелось быть частью английской сборной, которая работала над пенальти каждый день без исключения. Было это на чемпионате мира 2006, где мы тоже уступили в серии пенальти. Отрабатывать пенальти полезно, но не стоит переоценивать эффект этой работы.

Гленн подошел к нам для того, чтобы назвать пятерку пенальтистов, и спросил меня готов ли я быть шестым. Я кивнул. «Просто сконцентрируйся, выбери точку и бей. Главное, не менять свое решение», – звучало у меня в голове в тот момент. Но до этого не дошло. Когда Дэвид Бэтти промазал пятый пенальти, мы вылетели. Я так и не получил шанса узнать, удалось ли бы мне совладать своими нервами.

Мы зашли в одну из самых тихих раздевалок, что я когда-либо видел. Бекс смотрел в пол. Я сел напротив него в автобусе, когда мы уезжали со стадиона. Он и подумать не мог, что на него надвигается такой общественный шторм, и, честно говоря, я тоже об этом не подозревал. Мы просто были подавлены вылетом с чемпионата мира, а он был разочарован больше всех, так как получил красную карточку, хотя не думаю, что кто-то всерьез считает, что это тянуло на удаление. Он поступил глупо, подняв тогда ногу, но это было простым пустяком, никак ни ударом. У меня в голове не умещается, как из-за такой ерунды можно было сделать из такого игрока козла отпущения, которого будут очернять долгие месяцы. Зато подобные нападки отлично показывали настроения внутри страны. Мы не обвинили Симеоне, который упал, как будто его подстрелили. Мы не критиковали парня, который симулировал, а зациклились на удалении Бекса. Никто не говорил о том, что он должен был быть мужиком и подняться. Вместо этого все смешивали с грязью Бекса за одну глупую ошибку.

Против него сыграло несколько факторов. Прежде всего, в стране были анти-юнайтедовские настроения, всякие идиоты пели «Stand Up If You Hate Man U» («Встань, если ненавидишь «Манчестер Юнайтед») даже на матчах сборной. Мы все через это проходили на «Уэмбли», когда начали играть за сборную. Нашим последним матчем перед отъездом в тренировочный лагерь для подготовки к чемпионату мира была товарищеская игра против Саудовской Аравии, и тогда ситуация достигла одной из низших своих точек. Быть игроком «Юнайтед» тогда означало подвергаться унижениям.

Во-вторых, Гленн усугубил ситуацию, сказав перед турниром, что Дэвид был недостаточно сосредоточен на целях команды. Это стало значительной частью травли в его адрес. Когда его так часто критиковали, Бекс нуждался в людях, которые сплотились бы вокруг него, но не получил никакой поддержки от штаба сборной Англии.

Проблема ФА и сборной Англии в том, что их система управления напоминает резиновую лодку: они рады выкинуть вас за борт, ради своего блага. Принцип «пока я ни при чем, вы все правы». Поэтому Бекс вынужден был принять весь огонь на себя. Буквально все разочарование от того, что снова Англия не выиграла чемпионат мира, выплеснули на него. Это было нелепо.

У нас была отличная команда в 1998 и свою главную ошибку мы тоже допустили всей командой – не сумев занять первое место в группе. Вопрос о том, были ли мы достаточно хороши для того, чтобы обыграть Бразилию, Францию или Голландию, сильнейшие на тот момент сборные, остается спорным. Но зачем нам эти споры, когда можно просто обвинить во всем одного игрока?

Бекс достаточно быстро пришел в норму, показав впечатляющую стойкость и силу характера, хотя я в нем никогда не сомневался. Он невероятно упрям и целеустремлен. Спортивные журналисты злоупотребляют словом «мужество», но он на их критику ответил, продемонстрировав именно это качество. Когда дело касается достижения целей, он способен показывать невообразимое упорство. Он так упорно работал, чтобы достичь того, чего достиг, и никакая, даже самая ужасная, критика не могла его сломить. Он также понимал, что всегда может рассчитывать на 100-процентную поддержку со стороны тренера и каждого из игроков «Юнайтед».

Гленн же оказался в позиции, когда вынужден был защищать себя, особенно после того, как мы проиграли первый матч квалификации к Евро-2000 в Швеции, который я пропустил. Я вернулся к следующему матчу, который пришелся на ужасную ничью против Болгарии.

Люди начали говорить, что Гленн окончательно утратил доверие игроков. Я не соглашусь с этим, но отмечу, что в целом команда была не очень довольна им. Как я уже говорил, я считаю, что, если бы у Гленна за спиной было пять или даже 10 лет управления клубами и опыт игры в Лиге чемпионов, он мог бы стать одним из лучших тренеров в истории сборной Англии. Оглядываясь назад, вынужден констатировать, что свой пост он получил слишком рано. Думаю, он с этим тоже согласится.

Результаты шли на спад, но сама отставка прошла в лучших традициях ФА. Она стала результатом интервью, которое ничего общего не имело с футболом. Классика жанра: футбольные дела идут не лучшим образом, СМИ недовольны, они избавляются от тренера. Если они действительно хотели его заменить, они должны поступить по-мужски и сделать это по причинам футбольного характера. Но они зацепились за комментарии Гленна о религии, которые оказались для них таким хорошим и удобным мотивом.

Гленн Ходдл
logoГари Невилл
logoСборная Англии по футболу