Болезни, пьянство и нелепая смерть. 400 шрамов Терри Савчака
Трагедия легенды НХЛ.
В конце апреля 1964-го новички «Детройта» дрожали в раздевалке Maple Leaf Garden – боялись провалиться в пятом матче финальной серии против «Торонто». В то время как на соседней лавке Горди Хоу спокойно болтал с вратарем Терри Савчаком по прозвищу Юки (из-за украинского происхождения), лицо которого походило на заготовку пластического хирурга.
– Юки, как ты себя чувствуешь?
– Большой парень, забей пару сегодня вечером. Я думаю, этого будет достаточно, чтобы после матча мы все себя чувствовали здорово.
– Сделаем, можешь не переживать.
Весь матч эти двое пытались отыграть сюжет, расписанный в раздевалке: но Горди Хоу забил один, а вот Савчак и правда пропустил только раз – «Детройт» победил. «Это демонстрирует, что мог сделать Савчак, когда концентрировался на конкретной задаче. У меня до сих пор мурашки по коже, когда думаю о том, что этот человек творил в рамке ворот», – вспоминали их партнеры по той команде.
***
Уверенность в себе и тяжелый характер Терри унаследовал от отца. В свое время Луи Савчак бежал из Украины в Канаду, где поселился в пригороде Виннипега и работал на жестяной фабрике.
Там он закалял мышцы и много пил, а однажды, прогуливаясь по городу, вырубил какого-то бывшего чемпиона по боксу – из-за чего получил прозвище «крепкий козел».
Дом Савчаков походил на ночлег аскетов: пустые стены, простой стол и стулья, размещенные на крошечном пространстве. Места сильно не хватало, и маленький Терри спал со старшим братом Майком – тот пел ему колыбельные и рассказывал про хоккей. Терри с удовольствием слушал брата, который играл в воротах школьной команды, и представлял, что когда-нибудь будет так же храбро отбивать шайбы.
Вместе с Майком он гонял на замерзший пруд, где выкатывался на лед в высоких ботинках, набитых газетами – это хоть как-то подгоняло огромный размер под детскую ногу – и разглядывал низкое зимнее солнце.
Через шесть лет Майка не стало. Он упал на тренировке и больше не поднялся – оказалось, у него врожденный порок сердца, который вовремя не обнаружили. Терри рыдал несколько недель, а потом решил, что точно станет хоккейным вратарем. Теперь он мечтал только об одном – добиться того, чего хотел бы добиться Майк.
«Я тосковал несколько месяцев. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не щитки. Они висели в моей комнате на самом видном месте и постоянно напоминали о брате. В один момент я твердо решил завершить его дело – стать голкипером любой ценой. Когда я подрос, щитки пришлись мне почти впору. Они износились до дыр, но до сих пор лежат в гараже», – вспоминал Савчак.
Так в 12 лет Терри заиграл за команду школы, но в том же году он неудачно упал на руку во время регбийного матча – локтевая кость раздробилась на 60 осколков. Врачи вытягивали их почти сутки, чтобы не ампутировать конечность. Травма заживала год – при воспалениях Савчак не спал от невыносимой боли, но все равно вернулся в спорт. Его правая рука укоротилась на пять сантиметров. Правда, Терри это не остановило. Он помнил о долге перед братом – и вскоре попал в молодежную команду «Детройта».
Сначала «Ред Уингс» отправили Савчака в юниорский «Виннипег Флайерс», а затем перевели в молодежную команду, которая базировалась в Галте, штат Онтарио. Пришлось переезжать, тем более в Онтарио платили 80 долларов в месяц – деньги тогда приличные. Перед отъездом мама вложила в его руку десятидолларовую купюру. «Это были одни из немногих 10 долларов, которые у нее когда-либо были», – вспоминал позже Савчак.
В 19 лет тренеры «Ред Уингс», ошеломленные сумасшедшей реакцией и жертвенностью кипера, выдернули его из молодежки в основу. На тренировках он не уворачивался от искрящихся бросков мужиков и подставлял под шайбу все – даже лицо.
Спустя годы физиономия отчаянного Терри разукрасилась сотнями разных шрамов (за все годы насчитали минимум 400), но он не поменял своего главного принципа – никогда не уворачивайся от проблемы или шайбы.
***
В 1949-м НХЛ еще состояла только из шести команд и на всю лигу было столько же голкиперов (если единственный вратарь в клубе не мог играть, в ворота вставал сам тренер), которые еще ничего не знали о защитных масках. Только особенный человек мог ворваться в узкую бригаду голкиперов, но Савчак как раз и был таким.
Из задатков спортсмена в нем жил только фантастический характер и дикое желание играть за брата. В «Детройте» это прочувствовали, и даже заплатили Савчаку 2000 долларов подъемных. Когда Терри получил чек на все деньги, он сразу отправился в банк, где превратил бумажку с печатью в 20 стодолларовых купюр, которые чуть позже раскидал по полу своей комнаты. Парень валялся и наслаждался своим богатством где-то час, а потом сложил ровной стопкой и отправил домой. Это помогло выжить его семье.
За несколько месяцев до перехода его отец сорвался с лестницы и раздробил нижнюю часть позвоночника. Мать Терри теперь все время сидела дома, ухаживая за мужем, и почти не могла работать. Правда, дела у их сына полетели в гору.
***
Летом 1952-го Терри Савчак был одним из лучших в лиге – праздновал победу в Кубке Стэнли и личную «Везину». Казалось, что нет никого, счастливее вратаря «Детройта», но выяснилось, что все-таки есть – Терри Савчак через пару недель.
Тем летом он познакомился с Патрисией Мори, юркой 17-летней школьницей. Пэт была приемной дочерью Эда Мори, известного владельца поля для гольфа в Юнион-Лейк.
Как и Терри, Патрисия знала о тяжелой жизни: ее мать умерла при родах, а отец ушел в море. Пэт и многочисленных братьев и сестер разбросали по разным семьям. В 11 лет Пэт повезло – она попала в семью Мори.
Она ничего не понимала в хоккее, даже не представляла, что такое «Детройт Ред Уингс», и уж тем более не знала о молодом вратаре, показавшем фантастическую статистику в прошедшем сезоне – 1 пропущенная шайба в среднем за матч.
На первом свидании они пошли в Театр Фокс, где надели 3D-очки, чтобы увидеть Винсента Прайса в фильме «Дом восковых фигур». Вскоре после этого Терри сделал девушке предложение – он припал на одно колено, чтобы попросить Патрисию выйти за него замуж.
Удивительно не то, что Пэт сказала «да» в столь юном возрасте, а то, что Терри самостоятельно поднялся с колена. Уже тогда его здоровье уносилось к черту, но дальше было только хуже.
***
Спустя год Савчак мчался на машине по скользкому шоссе, потерял управление и вылетел с трассы: авто перевернулось, повалило пару деревьев и превратилось в первоклассный лом, а тело Терри – в дешевый суповой набор.
Врачи несколько дней бились за его жизнь и победили, хотя предупредили, что в хоккей сыграть больше не придется, но Савчак не желал слышать. Чуть больше чем через год он обнимал Кубок Стэнли – третий в карьере (и все три он завоевал с «Детройтом»), а следующий сезон начал в «Бостоне».
«Это сумасшествие, но когда я на льду, то совсем не волнуюсь. Я просто отбиваю шайбу», – рассказывал Савчак.
В Юки бостонцы искали человека, который будет вытаскивать ничейные матчи, полагаясь на феномен Савчака. Терри и правда был феноменален в воротах: он не только фантастически реагировал на броски, но еще и уничтожал своих защитников злым ревом и даже лупил самых нерасторопных клюшкой. В «Детройте» на него никто не обижался, даже журналисты, которых во время интервью он частенько посылал к чертовой матери. Правда, местные корреспонденты за глаза обзывали Терри «гориллой», но он об этом не знал.
В «Бостоне» у Савчака совсем не задалось. Однажды после игры с «Детройтом» он ехал на машине, остановился у кафе быстрого питания и не смог встать из кресла.
«Мои ноги меня не слушались. Я не мог даже немного пошевелиться, и это было страшно», – вспоминал Терри.
Позже приступы повторялись: он падал от ужасной слабости во время тренировок, с лестницы дома и на тротуаре, а еще ужасно потел. После того, как Терри похудел на 10 килограмм за две недели, он все-таки обратился к врачам. Диагноз ошарашил – мононуклеоз (вирусное заболевание крови, которое вызывает жуткую слабость и даже паралич отдельных частей тела).
Позже заболевание из-за слабого иммунитета возвращалось, а кровь Терри изменила цвет и походила на ржавую воду.
«За две недели я потерял двадцать фунтов», – вспоминал он. – Я очень сильно уставал, и иногда в третьем периоде думал, смогу ли вообще закончить игру», – рассказывал Терри .
Савчак все равно лечился, выходил на площадку, согнувшись почти пополам из-за больной спины (после аварии она до конца не разгибалась), и отбивал эти чертовы куски каучука, но иногда все-таки ошибался.
В тот период о Савчаке писали, что он лентяй: не выкладывается на тренировках и забыл, что такое хоккей. Терри сжимал зубы и молчал, но в 1959-м, все-таки высказался: «Между мной и кем-либо из бостонцев никогда не было проблем. Они прекрасно ко мне относились. Мне мешала проклятая болезнь. Я чувствовал себя психом – подавленным и все время усталым».
В 1957-м он снова попал в «Детройт» и выглядел счастливым. Его состояние значительно улучшилось летом того же года, которое Терри провел в Виннипеге. Савчак улыбался и говорил, что чувствует себя лучше, чем когда-либо в жизни.
***
«Перед игрой я всегда думаю только о первом периоде. Моя философия заключается в том, что если я смогу провести его хорошо, то дальше останется только два. Если я хорошо сыграю во втором периоде, останется еще один и так дальше. Это сильно помогало сбрасывать напряжение», – объяснял Савчак.
Терри всегда мыслил нешаблонно. Однажды, когда он еще играл за молодежку, Савчак увидел на прилавке модные туфли: «Я помню, как увидел в магазине пару туфель, которые отчаянно хотел. Они стоили 12 долларов. Я честно давал продавцу два доллара шесть недель подряд и пялился в окно на туфли, которые скоро станут моими. В итоге сделал последний платеж, надел новую обувь и гордо вышел из магазина. Пошел по улице и обнаружил, что они мне не нравятся, и с тех пор никогда не надевал».
***
К началу 1962 года Савчак оставался единственным вратарем без защитной маски, но к сезону-1962/63 он все-таки надел этот «чертов бабский маскарад» и даже почувствовал себя увереннее, хотя никому не признавался. За Терри говорила статистика – в первых 10 играх он пропустил только 13 голов.
Правда, в январе 1963-го в по левой руке Савчака прокатился нападающий «Торонто» Боб Пулфорд. Двухчасовая операция восстановила поврежденные пальцы и мышцы. «Врач не помнил, сколько стежков он сделал, – говорил Савчак, – но я насчитал 79». После операции Юки пропустил 17 игр, но, вернувшись, вытащил «Детройт» в финал Кубка Стэнли, где они проиграли серию «Торонто».
И хотя Савчак был еще очень хорош, через пару лет «Детройт» сделал ставку на молодого Роджера Крозье, который в свои 20 с небольшим казался невероятно перспективным и рвался в основу. Юки лениво выставили на драфт отказов, считая, что старикан никому больше не нужен, но он неожиданно появился в «Торонто».
Они подобрали легенду и сколотили мощную связку с другим престарелым кипером – Джонни Бауэром. Их стараниями «Торонто» пропустил меньше всех в регулярке, и «Везина Трофи» досталась вратарской бригаде «Мэйпл Лифс», но Савчак отказался ее принимать, пока там не написали две фамилии: Бауэр, Савчак.
Характер Савчака точнее всего определил его лучший друг Марсель Проново, который играл с ним в «Детройте» и «Торонто»: «Я жил с Юки в течение многих лет. Когда мы вставали утром, я здоровался. Если он отвечал, то мы говорили до конца дня, а если нет – просто молчали».
Савчак провел в «Мэйпл Лифс» три года. Его последний сезон – 1966/67 – оказался лучшим: он выбил 100 сухих матчей в карьере и играл волшебно, хотя страдал от боли в травмированном плече.
В четвертой игре полуфинала против «Чикаго» Савчак отбил все 37 бросков, в том числе сумасшедший выстрел Бобби Халла, который пулей вонзился в больное плечо – Терри не подал виду.
– С тобой все в порядке? – с тревогой спросил тренер «Торонто».
37-летний вратарь впился в него взглядом: «Я отбил шайбу, не так ли? Что еще надо?».
«Лифс», которых дико критиковали за слишком старый и медленный состав, затащили серию с «Чикаго», а затем переломили в финале «Монреаль» и подняли последний кубок в формате большой шестерки.
В решающем матче Савчак отбил 41 бросок, и после этого, пока в раздевалке «Лифс» все яростно пили шампанское, два избитых вратаря: Савчак и Бауэр сидели в углу, жадно глотали сигаретный дым и успокаивали замученные нервы.
После того, как толпа разошлась, Савчак все-таки вышел из раздумий, поднял больное тело со скамьи и пошел в душ, но остановился, чтобы сказать репортеру: «Вот так я и хотел бы уйти. Это было бы стильно. Да?». В ответ он ощутил немое «да» и пошел смывать кровавый пот.
***
Наверное, тогда ему надо было уйти из хоккея: Савчак сходил с ума от боли и гасил ее, запивая ром пивом. Жена просила больше не играть в хоккей и залечивать болячки, но Терри бесился и пил еще больше.
В 1969-м, когда его обменяли в «Рейнджерс», Пэт не выдержала сумасшествий мужа и ушла. За тот сезон Савчак сыграл только в 8 играх, и в одной даже умудрился не пропустить (обновил свой рекорд по шатаутам в регулярке – 103 матча), но год все равно прошел зря: Терри злился и напивался еще чаще – тем более, что жил он теперь с партнером по команде Роном Стюартом в арендованном доме на Лонг-Айленде.
«Он любил пить, играть в азартные игры и приставать к женщинам, и ему было наплевать, кто об этом знает», – рассказывал канадский журналист Дэн Даймонд.
Вечером 29 апреля 1970 года, после окончания сезона Савчак и Стюарт жарко спорили о том, кто уберет дом перед отпуском. Оба были в стельку пьяны после нескольких часов в местном баре. Вдруг Терри крикнул что-то про мать Стюарта и получил от него мощный толчок в грудь – после чего потерял равновесие и неловко рухнул на газон.
Юки разорвал желчный пузырь и получил кровоизлияние в печень. Через день в больнице желчный пузырь удалили, а кровоизлияние остановили, но состояние кипера оставалось критическим. Еще через день он перенес вторую операцию по удалению крови из печени, но не помогло.
31 мая 1970 года Терри Савчак неожиданно умер в больнице Манхэттена из-за оторвавшегося тромба. Хирург, проводивший операцию, сказал, что все внутренние органы Савчака находились в ужасном состоянии, будто ему лет 120, но все знали, что Терри Савчак – парень, который никогда не уворачивался от шайбы или проблемы.
Это подтвердил и сходивший с ума от горя Стюарт: «В своей карьере Терри гораздо хуже падал на лед, и все было нормально. Это все как дурной сон. Я не верю, что это могло произойти, но виноват сам. Я хорошо знал характер Савчака и должен был вести себя аккуратнее».
Всего через год Савчак попал в Зал хоккейной славы НХЛ, никто даже не подумал, что нужно выдержать необходимый срок (5 лет с момента завершения карьеры).
Его экспозиция: с перчатками, масками и клюшкой стала самой популярной с первого дня открытия, а под табличкой с именем разместились почти вечные цифры: 1034 матча, 447 побед, 103 шатаута. Его рекорд по «сухим» матчам через 40 лет побил Мартин Бродер, но кое-что никто кроме самого Терри повторить бы не смог.
Он выполнил мечту брата и стал одним из величайших вратарей в истории НХЛ.
Где-то в той жизни Майк точно счастлив.
Фото: commons.wikimedia.org/Detroit Red Wings/NHL; twitter.com/DetroitRedWings; en.wikipedia.org/Schmackity; Gettyimages.ru/Bruce Bennett Studios, Bettmann Archive; en.wikipedia.org/Dave Hogg
https://historytime.ru/wp-content/uploads/2017/05/terri.jpg
Кстати чемпионский состав Торонто 1967 был самым пожилым в истории (среди тех кто брал КС)) - средний возраст 31 год
Если бы не случилось этого несчастного случая его была ждала адская старость - всё тело переломанное и если в 40 лет его колбасило, то что было бы в 60? Возможно бы даже наложил на себя руки.