Александр Макаров: «Прозвище «Беня» для Бенуа Ангбвы я сам придумал»
– Ваш родной город Моршанск известен тем, что там родились вы, несколько деятелей науки, и универсальный спортсмен – Всеволод Бобров. Понятно, что вы очень давно живете в Петербурге, но региональные корни подходящие?
– Да. Принято говорить, что я родился среди берёзок средней полосы. Город действительно очень спортивный: много уделяют вниманию спорту, построили хоккейный дворец, так что все в этом смысле в Моршанске хорошо.
– У вас в карьере было немало команд: успели поиграть за петербургскую «Звезду», «Локомотив», оказались в «Зените». Как сами тот период вспоминаете?
– Это было очень давно, но я помню все как вчера. Первая моя команда мастеров – это петербургский «Локомотив». Туда меня пригласил Гиви Георгиевич Нодиа из фарм-клуба СКА-Локомотив, выступающего в третьей лиге. Из «Зенита» мне позвонил Алексей Стрепетов и сказал, что меня хочет посмотреть Юрий Андреевич Морозов, что завтра нужно выходить на тренировку. С того момента моя жизнь разделилась на «до звонка» и «после».
– Уже тогда это уже была ваша мечта?
– Признаюсь честно, я боялся об этом мечтать. Футболистов «Зенита» смотрел по телевизору, трудился каждый день и ждал, что футбольный бог ко мне повернется лицом.
– Об этом говорил и Александр Кержаков, с которым вы играли в «Зените» в 2003 году. Невозможно поверить, что знаменитые футболисты Горшков, Спивак – рядом с вами в одной раздевалке?
– Да, это правда. Меня привлекали к сборам в дубле «Зенита», но иногда, вызывали в основную команду, когда игроки разъезжались в сборные, и не хватало вратарей. В тот момент ушел Евгений Корнюхин, основным вратарем остался Роман Березовский. Я посмотрел на него и подумал, что он огромного роста, дорасти до его уровня – будет очень сложно. Но оказалось, что терпение и труд – все перетрут.
– Если я правильно помню, у Вас были шансы заиграть за основу, но потом пошло слишком много предложений из других клубов?
– Да, но, во-первых, я разорвал переднюю крестообразную связку в игре за дублирующий состав. Пришлось восстанавливаться, набирать форму, а тогда не было технологий, которые есть сейчас. Но благо, что я хорошо учился и в школе, и в училище олимпийского резерва, и в институте, знал принципы спортивных тренировок, поэтому быстро восстанавливался. Потом Борис Завельевич Рапопорт попросил меня вернуться в футбол, в «Зенит»-2. Я отыграл сезон. И президент клуба Виталий Леонтьевич Мутко сказал, чтобы я оставался, клуб на меня рассчитывает. Предложения от других команд были, но я продублировал сезон Вячеслава Малафеева и благополучно отбыл в солнечный Дагестан.
– В «Анжи» ваша карьера уже по-настоящему пошла вверх, а потом вы перебрались в «Крылья Советов». Как вспоминаете тот период?
– Я приехал из Петербурга в Дагестан. Неделю потренировался на сборах в Турции. Контракт уже был согласован и готов: то есть, меня ждали. Гаджи Муслимович Гаджиев позвонил Юрия Андреевичу и сказал, что мы хотим взять вашего парня, что о нем скажите? Морозов ответил: «Я рекомендую». В те времена этого было достаточно. Мне очень приятно, что Юрий Андреевич лестно отозвался обо мне. В Махачкале я вступил в жёсткое единоборство за место в основном составе с Сергеем Армишевым, который был любимцем команды и всей республики. В конкурентной борьбе мне удалось отвоевать место в основном составе, провести там прекрасных два сезона. Познакомился с культурой Дагестана, пришёлся ко двору, но потом последовало предложение из Самары, потому что туда уехал тренировать Гаджи Муслимович. Не скрою, у меня был ряд более выгодных предложений, но я выбрал Самару, где прошли самые звёздные для меня времена.
– В Самаре была постоянная конкуренция за место в воротах: с вами боролись Алексей Поляков и Эдуардо Лобос. Как и когда удалось её выиграть?
– Я навязал борьбу с первой тренировки. Изначально установка была такая: ты здесь первый день, номинально ты четвёртый вратарь, всё начинаешь с чистого листа, продолжай трудиться в том же духе. Мяч круглый, ворота для всех одинаковые, так что – вперёд. Конкурировать действительно было очень трудно. Эдуардо Лобос тогда был игроком национальной сборной Чили. Мы с ним шли нос в нос: несколько игр провёл он, несколько – я. В любом случае конкуренция даёт рост и, самое главное, желание расти: лично я никогда не останавливался в плане тренировочной работы. Если что, просился играть за дубль, старался работать на максимуме. Есть такое понятие «максимальная зона мощности» – я всё время в ней пребывал. Отвоевать место удалось стабильной игрой, а кроме того хорошие организованные команды никогда не проигрывают крупно. Поэтому поменять вратаря нет почти никаких шансов: если ты хорошо начал сезон, провёл удачно три игры, скорей всего, тебя не поменяют до крупных ошибок. Выручил или не выручил – другой вопрос. Второй сезон начался для меня стабильно, мы шли в топ-5, всё было здорово. По этой причине тогда меня даже позвали в сборную. Скажу прямо: чтобы позвали голкипера из Самары– такого ранее вообще не случалось. Это был прорыв, в первую очередь, для «Крыльев», для игроков обороны. И для меня, раз главный национальной команды обратил на меня внимание. Я узнал, что такое верхушка футбольного айсберга, смог переоценить свои футбольные дороги. Про мою карьеру вообще можно сказать: как Бог дал, так и есть.
– Как Вас позвали в сборную, какие были эмоции в тот момент?
– Мне позвонил начальник сборной России: представился и спросил, есть ли Шенгенская виза, уточнил размеры одежды. К тому моменту шли уже разговоры о возможном вызове в национальную команду. Там были так называемые расширенные списки, в которых вычислялись сухие матчи, процент отбиваемых мячей, и эта статистика велась с начала сезона. Все русские вратари были под пристальным прицелом селекционеров, и те, кто следил за нашим футболом, говорили, что я - потенциальный игрок сборной. "Крылья Советов" тогда играли хорошо, и выбор пал на меня: мне позвонили и сказали, что завтра нужно быть в Бору. Это происходит довольно буднично, но каждая секунда после такого звонка ценна. Для игрока не из Москвы попасть в те времена в сборную – все понимали, что это, скорее, ближе к невозможному, есть ведь ещё пять столичных клубов. В Самаре был к этому огромный интерес, эмоции были очень яркие, а вратарь всегда держит всё в себе. Но внутри были ощущения, будто летишь в космос.
– В застали самый яркий период в жизни «Крыльев»: самарцы только взяли медали, потом играли в еврокубках, где сражались с «АЗ Алкмаар»…
– Это правда. У нас тогда была самая сильная команда в истории клуба: пять игроков сборных своих команд. У нас был коллектив, мы рубились друг за друга, и была очень хорошая «раздевалка»: не в плане хорошей мебели, а в том смысле, что в ней присутствовал «team spirit». У нас были лидеры, тренерский совет и вообще всё было по-спортивному очень хорошо.
– Потом Вы в какой-то момент решили перебраться в «Сатурн», хотя Вами интересовались клубы из Москвы…
– В Самару регулярно приходили предложения, я много об этом слышал, и мне звонили. Но на тот момент я связывал своё будущее исключительно с «Крыльями», команда дала мне очень многое, я старался реализоваться именно там. Но в футболе всё быстро меняется: когда пришло новое руководство, начались серьёзные финансовые трудности, из-за которых пришлось продать ряд лидеров, чтобы удержаться на плаву. Поступило твёрдое предложение из «Сатурна», который принял Гаджи Муслимович Гаджиев. Когда он пригласил, я сказал, что не готов приходить вторым номером: здесь объективно дело даже не в том, кто слабее или сильнее. Там уже пять лет играл Антонин Кински, вратарь национальной сборной Чехии. У него было предложение из «Челси», и он должен был вот-вот уйти. Я почему-то наивно поверил, что он уедет, и само предложение было основано на том, что я буду «номером один». Но что-то пошло не так. Период «сатурновской» карьеры я помню очень чётко, но отношусь к нему философски. Очень жалко, что у руля клуба тогда стояли нефутбольные люди, ведь команда была очень хорошая, играли здорово. С моим приходом совпали самые высокие места в истории «Сатурна»: мы заняли пятое место, результат был максимальный. Но я тогда играл за дубль, к месту в воротах основной команды меня не подпускали и просто постоянно включали в заявку.
– Приятно вспомнить, какие люди пересекались в том «Сатурне»: Ян Дюрица, Алексей Ерёменко, Алексей Игонин, Андрей Каряка…
– … Вадим Евсеев, Дмитрий Лоськов, Дмитрий Парфёнов, Андрей Гусин, а ещё Бенуа Ангбва…
– … по прозвищу Беня, хорошо говоривший по-русски…
– Это, кстати, я ему дал такую кличку! Мы с ним очень дружили, даже сейчас несколько реже, но общаемся. У нас был целый так называемый «самарский блок», который переходил сначала в «Сатурн», потом в «Анжи». Эта «блочная система», в принципе, себя всегда оправдывала: мы добивались максимального результата в любом месте. Требования к людям и спортсменам были высочайшими. Уровень того же «Анжи» был предельно высокий: когда игроков приглашали, их брали для конкретной спортивной задачи. Но мы справлялись.
– В сезоне 11-12 уже был тот самый «Анжи», который ставил самые высокие задачи в истории клуба – в том числе с иностранными звёздами.
– Да, мы сражались бок о бок с такими ребятами как Самуэль Это’О и Роберто Карлос. Хотя у меня очень тёплые впечатления остались и о той, команде, которая только пробилась в премьер-лигу в начале 2000-х. В новой команде остались игроки, которые даже не уезжали из неё ни разу – например, Расим Тагирбеков и Али Гаджибеков.
– А какие у вас остались впечатления от работы с Это’О?
– Я общался с ним по-свойски, но я делал своё дело и не лез ни к кому в друзья. Мы общались как партнёры по команде, потом, правда, стали больше пересекаться за пределами поле, собирались с ребятами в свободное время, праздновали дни рождения, потому что опять же – у нас была хорошая «раздевалка». Хорошие отношения вне поля важны, они напрямую влияют на результат. Менеджмент клуба тогда ставил задачу, помимо спортивных задач, создать именно коллектив. Не сказал бы, что у ребят с совсем большими контрактами было какое-то неуважение к остальным – к тем, кто статусом ниже. Я такого лично не замечал, да и в спорте такое в принципе встречается редко.
– К Это’О и Карлосу все как-то специально подходили, спрашивали советы или больше думали о том, чтобы самим попасть в состав?
– Нам главное было играть. В футбол играют люди. Бежать назад к своим воротам и ложиться костьми нужно всем, вне зависимости от того, как тебя зовут, и в сегодняшней игре. Нет смысла ждать победы через три месяца, нужно выиграть именно в сегодняшний день и каждый раз пытаться провести лучший матч в карьере.
– Как вы закончили профессиональную карьеру?
– Я завершил играть в футбол в Самаре в возрасте 35 лет. В Петербург я приехал уже, что называется, на «футбольную пенсию»: в петербургское «Динамо» возвращаться не стал. Но был эпизод, когда я выступал за эту команду, когда приезжал из «Сатурна» в аренду: причём, сам же её и оплачивал. Настолько сильно хотел играть, это правда. Я мог бы до сих пор играть. Но дело в том, что детям надо было идти в школу, и мы с женой приняли решение, что дальние гарнизоны мне как игроку уже не подходят. Предложений, которые меня бы в тот момент устраивали, не было. И 35 лет в карьере футболиста – это, чаще всего, точка. Тем более, я решил для себя, что заканчивать буду в премьер-лиге: если не будет оттуда предложений, то я не поеду.
– Далее вы планировали вновь связать жизнь с Петербургом?
– Безусловно, город я очень люблю, живу здесь уже очень долго. У меня супруга из Питера. Дети, правда, родились в Москве, но в школу пошли здесь и у них всё ещё впереди. В России для меня есть, по большому счёту, два города – Моршанск, где я родился, и Санкт-Петербург. Остальные для меня – примерно одно и то же.
– Когда стало понятно, что вы будете работать в «Зените»?
– Мне позвонил Вячеслав Александрович Малафеев, пригласил на собеседование и рассказал, что у клуба есть предложение для меня – потрудиться в спортивном отделе. Я считаюсь воспитанником петербургского футбола, у меня есть опыт выступлений в премьер-лиге, и те функции, которые мне предстояло выполнять, я понимал. К тому же мне было понятно, как работать и с молодыми, и с взрослыми игроками. И вообще футбольный менеджмент нуждается в профессионалах, знающих игру изнутри. В тех командах, в которых я играл, такой практики ещё не было, и присутствовал разрыв между менеджментом и игроками. Понятно, что «Зенит» – это нечто большее, чем просто футбольный клуб: это огромная корпорация. Безусловно, ей нужны профессионалы с определённой гражданской позицией и взглядами на развитие как клуба, так и молодого игрока, а также пониманием процессов, которые проходят сейчас в футболе.
– К понятию спортивного директора в «Зените» сейчас отношение как в мадридском «Реале»: предполагается, что этот отдел должен заниматься далеко не только селекцией.
– Да, перед нашим отделом действительно стоят серьёзные задачи. Мы в большей степени нацелены на работу внутри клуба, на вертикаль, по которой должны двигаться доморощенные футболисты, выпускники академии, а также ребята, которые наиболее перспективны для основной команды. Мы следим за развитием и их плавным продвижением по иерархии в основной состав.
– С этого же начиналась и начиналась работа Хавьера Рибалты?
– Развитие молодых футболистов – для любого клуба это базис, на котором строится вся работа. Доморощенные игроки – приоритет в данное время. У нас хорошо выступает сборная города, а игрок, попавший в академию, оставил за своей спиной очень много конкурентов. По сути, это лучшие люди города, и они просто обязаны попадать в молодёжную команду. Наш отдел изучает и контент других академий, у нас стекается огромное количество информации обо всех молодых игроках на рынке. Там есть и те ребята, которые уже сейчас хорошо проявляют себя в клубах из середины таблицы.
– Может ли в «Зенит» пойти кто-то на усиление, допустим, из той же молодёжки «Крыльев»?
– Это уже, скорей всего, поздно. Наш молодёжный состав насчитывает несколько очень талантливых ребят, которые прогнозируются как футболисты класса «А». Как они пройдут адаптационный период, как они попадут в ФНЛ, как они будут проявлять себя в мужской лиге: следить за этим – тоже наша задача. Мы занимаемся развитием петербургских игроков – ребят, который прошли все ступени детского футбола. Возможности для развития у ребят очень хорошие: попасть в академию престижно, а в молодёжный состав – вдвойне. Когда игрок перерастает молодёжный состав – попадает в «Зенит»-2. Даже для того, чтобы играть в ФНЛ, нужно быть уже сложившимся мастером.
– К слову, сегодня «молодёжка» «Зенита» обыграла «Спартак» 1:0. Ярких футболистов в этой команда хватает, и есть, с кем работать.
– Да, материал хороший, есть перспективные игроки. Сегодня наша команда победила в упорной борьбе. Ребята – молодцы, смогли собраться, играли в хороший футбол, насыщенный – иногда даже в зрелый. Есть лидеры, которые проявлялись и брали на себя игру.
– Если бы мы поговорили о персоналиях, фамилия «Колдунов» прозвучала бы хоть раз?
– Ну а почему нет? Парень достаточно интересный, он капитан команды. Колдунов сегодня проявил себя, но кого-то особенно ярко выделять не стал, у всех есть шанс. Я бы отметил Николая Рыбикова, вратаря: он достаточно надёжно играет. Костяк этого коллектива выиграл Кубок Гранаткина под руководством Ивана Шабарова – старшего тренера академии «Зенита». В общем, дела идут хорошо. Мы хотим опираться на свою академию, это приоритетная задача. Хотим, чтобы ребята с нашего двора играли на большом стадионе. Мы знаем большинство талантливых ребят, которым уже исполнилось 15 лет. Но знаем, кстати, не только мы: конкуренты не дремлют, и мы стараемся оберегать талантливых ребят от воздействия других клубов.
