Автор граффити Роналду и Месси в Казани Дмитрий Кудинов: «Рисуя икон футбола, все стараются на этом хайпануть»

На чемпионате мира по футболу Казань вновь удивила весь мир – во дворе отеля «Рамада» по соседству с граффити Криштиану Роналду аккурат перед приездом сборной Аргентины появился шестиметровый портрет Лионеля Месси. В интервью ИА «Татар-информ» один из авторов шедевра Дмитрий Кудинов рассказал о том, как аргентинский футболист лишил райтеров выходного, чем Игорь Нетто лучше Месси и Роналду и почему расписать граффити мэрию Казани – не такая уж и фантастика.

Сборная Аргентины по футболу прилетела в Казань на матч 1/8 финала чемпионата мира и попала в интересную ситуацию – из окон отеля «Рамада», в котором остановилась команда, виднелся огромный портрет Криштиану Роналду, появившийся там еще во время Кубка конфедераций. Португальская звезда является главным антагонистом и соперником лидера аргентинцев Лионеля Месси, и особо горячие головы даже выдвигали теории о том, что изображение Роналду может нервировать Месси перед предстоящей игрой. Городские власти очень скоро нашли решение и превратили стоящее рядом с отелем здание в футбольный «иконостас» – рядом с Роналду появился портрет Месси. Авторами творения стали казанцы Дмитрий Кудинов и Дмитрий Чалов, а также райтеры из Екатеринбурга Сергей Акрамов и Андрей Топоров.

…С Дмитрием Кудиновым мы встретились в день матча Франция – Аргентина в Казани. На интервью художник пришел в майке альбиселесте (так называют сборную Аргентины – прим. авт.). При этом сам он говорит, что футболом не слишком интересуется, и лишь работа над портретами лучших игроков мира помогает  ему быть в теме. Дмитрий приложил руку ко всем футбольным граффити Казани – с его помощью появились не только Роналду и Месси, но и Руслан Камболов с Игорем Нетто по улице Сибгата Хакима.

– Вся ваша команда удивлена тем хайпом, который возник вокруг истории с граффити Месси? Новость о появлении рисунка СМИ растиражировали на весь мир.

– Мы к этому достаточно спокойно относимся. Когда мы только начинали рисовать, граффити в России было чем-то новым. Тогда все было не так радужно, как сейчас. Но и тогда к нам было пристальное внимание. С тех пор прошло 18 лет, и  повышенное внимание к нашей работе для нас – это часть самой работы.  Сейчас, рисуя икон футбола и каких-то популярных персонажей, все стараются на этом хайпануть. Для нас нет разницы, какую работу мы выполняем. Да, некоторые проекты более популярны, вскрывают интернет. Но о некоторых, которые нам очень нравятся, которые локальные и закрытые, узнают гораздо меньше людей.

– Вам не обидно за то, что появление портрета Месси разлетелось по всем новостным лентам, а о рисунке Игоря Нетто наверняка мало кто знает?

– Если рассматривать все работы на футбольные тематики за последние два года, то мой фаворит – это как раз Игорь Нетто. Было не очень много времени, и пришлось все это делать практически в одиночку – вся наша команда параллельно была на других проектах. Я постарался подойти к нему более осознанно и сделать все на высоком уровне качества. Когда же на тебя наваливаются, условия выполнения работы становятся куда сложнее. Я не говорю о том, что какая-то работа лучше, какая-то хуже – все они сделаны в рамках тех возможностей, которые у нас были. Нетто видит не меньше народу, его узнают. Сначала там хотели написать, кто это, какие у него титулы. Мы сказали: «Ребят, зачем?». Пусть эта работа выполняет еще и образовательную функцию. Люди узнают капитана «Спартака», советского спортсмена, не только футболиста, но и хоккеиста. Тем более, там пролегает пешая последняя миля – во время матчей чемпионата мира огромная масса людей проходит и мимо Руслана Камболова, и мимо Игоря Нетто.

– Почему эта работа выполнена в несколько другой стилистике по сравнению с портретами Роналду, Месси и Камболова?

– Технически у всех одинаковый подход, но каждый раз мы стараемся их немножко персонализировать и пересмотреть. Клепать одинаковые истории – это не очень прикольно для нас. Поэтому работа с цветом везде разная, Нетто – это отсылка к советской истории, эффект офсетной печати, который больше отдает газетной типографией. Особенно советский леттеринг, который мы очень любим, стилистически заданный самой персоной. Роналду – это изначально не наша иллюстрация, мы ее адаптировали уже на стенке. Это художник из Индонезии, иллюстратор. И у них такой сложившийся стиль, который вроде как поп-арт, но у него есть какое-то свое название, он прижился только там в Индонезии. Месси сделан более в фотореалистичном стиле, с использованием полигональных элементов, которые выделяют какие-то черты лица. При этом мы постарались придать ей реалистичной графики.

– Как развивалась история с граффити Месси? Сначала власти вроде бы не собирались рисовать аргентинца, но потом все изменилось.

– Все произошло очень быстро. Наш опыт взаимодействия продолжается уже восемь лет с 2010 года, когда я перебрался в Казань. Например, фестиваль «Like It Art», который прошел в Казани в 2012 году и взорвал весь мир. Здесь было огромное количество известных художников со всего мира. Мы понимали, как работает администрация (города), и какие-то случайности, которые кажутся таковыми на первый взгляд, неслучайны. Это очень продуманная стратегия. Когда мы были на другом проекте в Крыму, мне прислали новость о том, что Месси приезжает в Казань. Я первым делом набрал в поисковике какой-то общий запрос вроде «Месси Казань», и появлялись статьи, в которых говорилось о том, что в Казани нарисуют портрет Месси. Никто об этом еще не говорил и не знал, но все ссылались на тот факт, что Ильсур Раисович (Метшин) в прошлом году на пресс-конференции сообщил: «Если Месси приедет в Казань, то портрет будет». И все это сложилось – противостояние Роналду и Месси, одна локация их проживания, сам факт обещания… Были предпосылки к тому, что придется это делать. Мы собирались поехать на пляж, сделать себе выходной, и тут такая новость. В Казань мы прилетели за два дня до дедлайна, в ночь. Быстрый был эскиз достаточно, чтобы утром его показать и утвердить. Позавчера (28 июня – прим. авт.) вечером мы только начали. На создание этой работы ушло 18 рабочих часов.

– Правда, что во время создания этой работы вы спали всего два часа? Как это возможно?

– Хотелось бы верить в какие-то реальные сроки, но у нас реальность обычно такая. При этом мы понимаем, что короткие сроки для нас – это больше плюс, чем минус. Организм перестраивается на такую работу, но после приходится устраивать себе довольно долгий период релаксации. После Роналду я неделю ничего не мог делать абсолютно. Надо понимать, что физически жара, работа на высоте и аэрозоли дают очень сильный отпечаток на организме, поэтому… У нас короткий сезон, и после его завершения мы восемь месяцев можем себе позволить отдыхать, путешествовать и заниматься какими-то своими делами.

– Финансово во сколько обходится подобный рисунок? В одном из интервью вы говорили о том, что «нарисовать такую работу стоит дороже, чем отремонтировать фасад».

– Не хочется говорить о суммах, потому что деньги для нас всегда отходят на второй план. Да, как компании нам необходимо работать и развиваться, каждому из нас необходимо закрывать какие-то свои потребности – мы, как и все живые люди, кушаем, снимаем квартиры и все такое. Но зацепились за эту мою цитату только потому, что у нашего народа такой менталитет: все сразу начинают сравнивать и говорить, что лучше сделали бы вот это. Я выражу свою позицию на этот счет – если на нас обращают внимание и готовы это все финансировать, значит это положительный момент. Сейчас я замечаю, что человеческий ресурс сейчас становится приоритетным, особенно в малых городах. Все эти фестивали, которые происходят в области граффити, делаются не для украшения города… Они делают среду более доступной, более привлекательной эстетически. И косвенно это влияет на то, что люди хотят жить именно в этом городе. Есть история о том, как я ездил в Нижегородскую область –  в Выксе проходит фестиваль «Арт-овраг», он ежегодный. Город там очень маленький, он стоит вокруг металлообрабатывающего завода. По сути, главный спонсор фестиваля – это и есть завод. Наше поколение и люди чуть старше не идут туда работать. Есть Нижний Новгород в 180 километрах, который многим гораздо приятнее. Из малых городов люди как артерии тянутся в большие, столицы регионов, а уже оттуда тянутся в Москву и Питер. Все у нас в стране устроено именно таким образом. О том, что молодняк выветривается из малых городов, начали задумываться. И ты уезжаешь из Выксы, а на выезде висит баннер: «Возвращайся, мы тебя ждем». Это знак того, что начинают задумываться о нематериальных составляющих жизни людей. И это очень положительно. Среда реально становится доступной. Ребята из Екатеринбурга (соавторы граффити Месси Андрей Топоров и Сергей Акрамов – прим. авт.) впервые приехали в Казань. Для них было шоком то, что Казань ближе к европейским городам, нежели к российским. Можно по пальцам пересчитать места, куда хочется съездить после того, как ты побывал в крупных европейских городах. Говоря про стоимость, это обычный проект, обычная коммерческая работа. Поэтому коммерческая тайна здесь также присутствует.

– Наверняка, на заре вашего творческого пути вам приходилось искать заброшенные здания, чтобы рисовать. Теперь вам звонят из мэрии и говорят: «Ребята, мы даем вам здание в центре города. Творите». Для вас это кайф?

– Это пример того, как мышление принимающих решение людей очень сильно меняется. Сейчас у нас есть целые города, которые говорят: «Ребят, если у вас будет время, пожалуйста, порисуйте». Надо понимать, что это достаточно сложно и требует больших затрат. Даже в моем родном городе (Нижнекамск – прим. авт.) на моем родном доме я могу выполнить авторскую работу без какого бы то ни было согласования, но пока на это не хватает времени. Для себя мы постоянно ищем какие-то укромные уголки, для своих авторских проектов – сделать спокойно в атмосфере, сфотографировать, выложить в интернет. Сейчас это не обязательно должен быть центр города, чтобы работу все увидели. Локацию выбираем не мы. Да, ее увидит гораздо больше людей, но история с Роналду на закрытой территории, ее скрытность и создает ажиотаж – люди хотят туда попасть, это своеобразная Мекка для футбольных фанатов.

– Мэр Казани также говорил о том, что в случае приезда сборной Бразилии в Казань на улицах города появится граффити Неймара (интервью состоялось 30 июня – прим. авт.). Ждете звонка?

– Наверное, стоит к этому готовиться. Сейчас пока у нас есть другой проект, который надо просто закрыть, поэтому мне нужно будет уехать. Но надо быть готовым, что в определенный момент, возможно, нужно будет быть здесь (в Казани). Я передвигаюсь на автомобиле, и у меня только дорога с Крыма займет три дня, тем более, там большой груз. Надо сначала съездить туда, а потому будем смотреть. То есть, мы подстраиваемся под обстоятельства. Сейчас есть авиаперелеты, иногда доступные, иногда не очень.

– Фраза Метшина про то, что он отдаст здание мэрии под граффити Месси, если аргентинец забьет три французам – из области фантастики?

– Почему? В последнюю зиму мы объехали всю Европу и собрали огромный материал взаимодействия таких же, как мы в других городах. К примеру, в Германии вообще нет необходимости согласовывать любые поверхности. Там есть простой закон: все, что ты сделал в общественном пространстве, тебе более не принадлежит. Авторские права на тот же самый «Поцелуй» (граффити «Поцелуй Брежнева и Хонеккера», выполненное в 1990 году на Берлинской стене – прим. авт.) Дмитрий Врубель пытался защитить, но столкнулся с этим. С одной стороны, это очень положительный опыт. Но надо понимать, что если у нас будет такой закон, наша эстетика гораздо ниже, уровень восприятия… Будет жесть. Из кейсов, которые мы постоянно показываем, есть работы европейские на таких зданиях, которые у нас бы никогда в жизни не отдали под граффити. Например, столетняя католическая церковь – ее Red Bull превратил в скейт-парк, и там все расписал Окуда, испанский художник. Это очень круто. Его яркая сюрреалистичная манера туда очень круто вписывается. И после этого появилось очень много таких вещей – тот же самый Окуда расписал какой-то 400-летний замок. Там эта эстетика и ее восприятие абсолютно другое, более абстрактное и сложное, но решение гораздо смелее. Почему бы это не делать здесь? У нас как-то все слишком боязно. Но если Ильсур Раисович такое сказал, это может быть реальностью. Почему бы нам не воспользоваться этой возможность немного расширить границы? В этом году еще до чемпионата мира другие города пытались подтянуться к уровню Казани в этой креативности, создавая какие-то портреты. Это все было на начальном уровне восприятия, они не дотягиваются. Если Казань планку такую задала, то назад уже пути нет, решения и проекты будут намного смелее.

– Месси – это уже завершенный портрет? Или вы будете его дорабатывать?

– Мы поработали немного с фоном, но оставили его минималистичным, потому что там очень сложная архитектура объекта, именно этого угла. Там угла обзора как такового нет – если Роналду еще можно как-то увидеть, то Месси разглядишь только из окон отеля, либо нужно залезать на крышу, чтобы открылась правильная перспектива. Вообще, любые проекты можно дорабатывать бесконечно, ты всегда видишь какие-то недочеты. Мы считаем, что такой Месси – это лучшее, что мы могли сделать в такие сжатые сроки и при тех возможностях, которые у нас были.

– Расскажите несколько слов о «Супернове» – что это за коллаборация молодых талантов?

– Вы подобрали правильное слово, это именно коллаборация. Мы всячески уходим от иерархии, и назвали все это творческим конгломератом. Что-то непонятное, слово из Советского Союза, но это именно то, с какой мыслью я однажды вернулся домой. Я работал в Казани на заводе. У меня инженерное образование, и целый год я проработал КИПовцем. Ушел в дизайнеры, был самоучкой, потому развивался дальше, получалось больше интересных проектов. Все это было связано с какой-то визуальной работой, дизайнер-художник. Позже я понял, что все это не для меня, уволился с очередного места работы, встретился со своим другом и осознал, что наше поколение не может работать под какую-то указку. Инициативные люди всегда ищут какие-то возможности, уезжают из малых городов. Поэтому и получается, что в провинции людям приходится работать с тем, что есть. Но с течением времени мы возвращаемся домой. И наш первый проект мы сделали в моем родном городе спустя 15 лет. Я уехал оттуда, поработал в Москве, и только спустя 15 лет после начала нашего увлечения мы сделали первые проекты, которые были очень крупные для нас на тот момент. Мы нарисовали панд на фасаде, сделали промдизайн скамейки и произвели ее для мэра Нижнекамска. Это были очень нетипичные для нас задачи. Еще арена хоккейного «Нефтехимика» – поначалу было сложно, но нам доверились, мы получили зеленый свет. Это очень крутой проект оформления и переосмысления спортивной арены, которая сейчас остается единственным подобным примером в России. Мы – это люди и компании из разных областей, которые совместно делают какие-то подобные штуки.

– Что за ребята работали с вами над изображением Месси? Насколько вообще в подобных проектах важна командная работа?

– В этом и есть наш подход. Мы являемся учредителями компании, но наша официальная должность – суперстар. Мы не прошли по протоптанной дорожке, почитали все требования и решили сделать что-то запоминающееся. Каждого человека мы так и называем, у нас нет разделения должностей. Кто-то выполняет техническую работу, кто-то выполняет верхолазные работы – это абсолютно разные специалисты. Мы работали над созданием Месси вчетвером: я выступал больше как арт-директор и куратор проекта. Я, на самом деле, рисовал здесь меньше всех. Дмитрий Чалов – это технический специалист, промо-альпинист, который нас спасает уже не в первый проект, подвешивается в самые отдаленные уголки, куда мы никак не дотягиваемся. И ему иногда приходится рисовать. Прикольно, когда такие специалисты имеют в своем портфолио настолько интересные проекты. И двое ребят из Екатеринбурга – Сергей Акрамов и Андрей Топоров. Они участники ряда российских фестивалей, были за рубежом. Мы с ними как раз работали над проектом в Крыму. Так получилось, что работали впервые, как-то сдружились. Нужно было быстро найти ребят, готовых прямо сейчас ехать и рисовать эту работу. Ими стали мы втроем – сели в самолет, прилетели, позвонили Диме и в этот же вечер начали работу. Очень любим инициативных, которые просто говорят: «Почему бы и нет, давайте попробуем». Они учат нас, мы чему-то учим их. Знания у нас абсолютно разные, мы ими обмениваемся. И это круто.  

Текст: Алексей Анисимов / «Татар-информ»;

Фото: Михаил Захаров, Султан Исхаков / «Татар-информ»;