Пять страниц о девяти чемпионатах
Это не история чемпионатов и не история особо запомнившихся матчей. Здесь нет описания тактических решений, имен великих игроков. Тут даже почти нет финалов.
Просто каждое сочетание года и страны рождает в моей голове несколько воспоминаний и ассоциаций. Какие-то больше. Какие-то меньше. Яркие, тусклые, почти прошедшие мимо чемпионаты. Здесь их 9. Просто решил их перебрать перед началом юбилейного, десятого. Не заглядывая в справочники. Просто, что было важно тогда для меня. Так что, если где-то фактические ошибки - не суть.
1982. Испания
Первый мой чемпионат мира пришелся на 1982 год.
В 78ом я уже родился, но трехлетний ребенок в моем лице не сохранил в памяти ни кадра трансляции, ни обрывка разговора.
А вот 82ой я помню уже хорошо.
Лето. Хотя, скорее конец весны. Мы с бабушкой идем по ЦПКиО им.Кирова. Она покупает мне программку чемпионата мира. На сложенном в несколько раз листе плотной бумаги. Составы групп, расписание матчей. С того дня перечень стран Италия, Польша, Перу, Камерун остались в голове навсегда.
Потом в какой-то газете были опубликованы заявки команд. 24 абзаца мелкого текста. Билдом название страны, дальше список фамилий.
Я мечтаю стать вратарем, поэтому первые фамилии в каждом из списков интересуют меня больше всего. Дзофф, Н’Коно, Млынарчик.
Папа объясняет мне, что в матче открытия по традиции играет действующий чемпион. Это Аргентина. Их вратарь шокирует меня тем, что играет под 7 номером. Филол. Раньше я видел вратарей только под 1 номером или запасного под 16. А тут 7.
Лето. Мы видимо часто приезжаем с дачи в город, потому что я прекрасно помню, как часть матчей смотрю в деревенском съемном доме, а часть в городской квартире. Почему-то в бабушкиной комнате, а не у родителей. А на черно-белом телевизоре стоит прибор с красной полоской показания напряжения. Если оно слишком низкое, надо несколько раз щелкнуть ручкой, чтобы телевизор мог работать при показателе ниже 220.
Перу поражает формой с красной диагональной полосой. Я пытаюсь вывести закономерность между цветом флага страны и цветом формы. Даже сам рисую формы для сборных. Футболистов у меня нет, зато есть хоккеисты от настольного хоккея. Я пытаюсь сделать им форму. У аргентинцев на футболках почему-то бананы.
Отлично помню «Хихонский позор». Папа перед игрой сказал, что немцы и австрийцы не пустят Алжир в четвертьфинал и остался смотреть игру в комнате на даче. Я играю рядом с домом и заглядываю в окно в телевизор. Расстраиваюсь, узнавая, что счет по прежнему 1:0. Это несправедливо и нечестно. С того матча и очень надолго немцы стали для меня главным футбольным злом. Тогда я понял, что болеть можно не только за, но и против. И страсть боления против ничуть не уступает ощущениям боления за.
А потом был еще полуфинал ФРГ-Франция. Первый раз, когда я плакал из-за результата футбольного матча. Простить немцев я смог только 32 года спустя, сказав перед финалом: лучше Германия, чем такая Аргентина. Но об этом позже.
Врезался в память еще матч Италия-Бразилия. Я в бабушкиной комнате на тахте, страстно болею за Италию. Папа сказал, что бразильцы самые сильные, а если сильные будут все время выигрывать, то будет скучно. Поэтому я болею за слабых. Это второе правило боления, укоренившееся во мне с тех пор.
Сборную СССР я помню плохо. Кипиани, Шенгелия, Дасаев, Чивадзе… Уже в четвертьфинальной группе помню расстроенного папу после победы 1:0 над Бельгией. «Мало. Придется обыгрывать поляков». И папа оказался прав. Поляки выносят бельгийцев 3:0 и нашим надо выигрывать последний матч.
Дача. Поздний вечер. У нас в гостях дядя Назар – папин друг. Темно. Тихо. В итоге в какой-то момент я засыпаю. Потом папа перекладывает меня в кровать. «Все. Спи. 0:0».
1986. Мексика
Четыре года спустя мне 11. Я уже пережил чемпионство Зенита и разочарование следующего сезона. На двери родительской комнаты висит плакат Mexico 86. Папа стоит перед пустыми еще таблицами, широко расставив ноги и заложив руки за спину.
Опять мы перемещаемся между городом и дачей. Чудо гол Уго Санчеса я пропускаю, потому что сам пришел с футбола, и мама отмывает меня в тазу на веранде.
Зато СССР-Венгрия мы смотрим в городе. По цветному уже телевизору. Вечером в новостях показывают празднующих победу на улицах Мехико мексиканцев. Папа говорит: «Выиграли 2:1 и гуляли всю ночь. Мы забили 6 и легли спать».
Снова дача. Полянка рядом с домами, которую использовали как футбольное поле. Компания моих приятелей. Человек 6 или 7. Рядом мяч. К деревьям прислонены велосипеды. Мы обсуждаем гол Сократеса испанцам. Мяч попал в перекладину и отскочил в поле. Но судья засчитал гол в пользу Бразилии. Я болел, конечно, за Испанию и расстроен.
В Мексике игры проходят ночью по Москве. И матч с Бельгией СССР тоже играет ночью. Трансляций нет. Слово Интернет еще ничего не значит. Матч можно посмотреть в записи на следующий день по телевизору. Утром я просыпаюсь, выхожу на веранду, где расстроенный отец сообщает, что СССР проиграл 4:3. Он не уберегся от новостей по радио.
Чуть позже мы сидим на скамейке рядом с поликлиникой. У младшего брата ночью заболел зуб и пока мама с ним сидит у врача, мы с отцом обсуждаем матч, который не видели. «Я сразу понял, что наши проиграли, как по радио начались новости. Ведущий таким грустным голосом сначала сообщил, что Мексика обыграла болгар. Выиграл бы Союз, начали бы с этого».
Я уверен, что, если бы смотрели матч в прямую, наши бы выиграли. Я бы не отрываясь следил за мячом и силой мысли не дал ему влететь в сетку. Несколько лет спустя я так же буду уверен, что способен сохранять трезвость после бутылки водки.
Я начинаю слушать по ночам маленький радиоприемник с трансляциями. Именно так проходит для меня серия пенальти между Испанией и Бельгией. А вот полуфинал ФРГ-Франция не помню совсем. По идее это был принципиальный реванш полуфинала 82го года. Но то ли я не осознал драматичность момента, то ли так расстроился победе немцев, что мозг просто стер это воспоминание.
1990 Италия
Первое воспоминание о чемпионате мира 1990 – Скиллачи. Фамилия и взгляд, обращенный на судью. Не знаю почему.
Дикое удивление от поражения в первом матче от румын. Как так? Наши проиграли румынам. Румынам! Это кто? Это где вообще? После такого удара поражение от Аргентины и вылет был воспринят уже много спокойнее.
Запомнилась еще группа с Англией, Голландией, Ирландией и Египтом, где 4 первый игры закончились вничью. Мы едем с классом из похода. Рюкзаки. От нас разит костром. Я вваливаюсь грязный и уставший домой и ничего не понимающая в футболе бабушка сообщает мне, что «по радио сказали: Все команды группы Е сохраняют шансы на выход в плей-офф».
СССР вылетел и главное дальше было не дать стать чемпионами немцам. Как я болел за англичан в серии пенальти. Не получилось. А потом пенальти в концовке матча с Аргентиной и гол Бреме. На 4 года я вынужден жить с осознанием того, что минимум до следующего чемпионата немцы владеют футбольным миром.
1994 США
За 4 года я подуспокоился насчет немцев. Мне 19. Футбол уходит на второй план. Лето. Дача. Девушки. Алкоголь. Вокруг происходит столько всего важного и интересного, что чемпионат мира никак не может на месяц выдернуть меня из этого водоворота.
На экран я поглядываю от случая к случаю и в полглаза.
Пока Бразилия выносит Россию в первом туре, я на Стрелке Васильевского острова, на каком-то фестивале, с одногруппниками, слушаю Ковердейла и хором пою Smoke on the water. Приходя домой меня больше волнует количество выпитого, чем результат матча. На новости я реагирую пожатием плеч.
Не менее спокойно я воспринимаю и победу Саудов над Бельгией, закрывшей России путь в плей-офф.
Пожалуй, самая сильная эмоция от чемпионата, известие, что болгары в четвертьфинале вынесли немцев. Мы идем веселой компанией от пионерского лагеря, где играли в пинг-понг, к кому-то домой. Ни мячей, ни велосипедов. Гитары, девушки жуткого качества водка. «И здесь все хорошо» - думаю я.
Финальную серию пенальти между Италией и Бразилией я провожу на берегу залива с дочкой соседа по даче. Самое нефутбольное лето в моей жизни.
1998 Франция
Первая попытка жить с девушкой. Катастрофическая финансовая ситуация не мешает нам весело проводить время. Первый этаж квартиры на Лиговском. Я работаю в режиме 2 через 2 с 8 до 22. Первый день чемпионата для меня будний.
Привычно желаю удачи андердогу, но спокойно узнаю о победе Бразилии над Шотландией и еду домой.
Автогол Субисареты я встречаю, собираясь к стоматологу. Огромный флюс, совершенно неожиданно вскочивший за ночь. Стоматологов я тогда боялся до помутнения в глазах. С ужасом думаю, что сегодня 13 июня и эта проблема с зубом не к добру.
Однако все обходится и чуть позже я уже куда больше обеспокоен судьбами всего человечества. Все та же квартира на Лиговском. США-Иран. Два моих тогда лучших приятеля. Один араб, другой еврей. Я, конечно, болею за США. Приятель араб ничего не понимает в футболе, но болеет за Иран, потому что ненавидит США. Иран выигрывает, я унижен и раздавлен. Из группы в итоге не выходят ни те, ни другие.
Четвертьфинальный матч с Германия-Хорватия приходится на день, когда мы с тогдашней моей девушкой, будущей первой женой, едем на дачу встречаться с моей деревенской компанией. Я предполагаю совместить просмотр футбола и поездку. В итоге из последних сил смотрю футбол в полубессознательном состоянии и засыпаю, как только понимаю, что немцы не прошли.
Главные любимцы французы. За них болеет тогдашний кумир Уткин. Французов обидели в 1982. Чемпионат во Франции. Им пора побеждать.
Удивительно, но финал я смотрю дома в компании жены, а на следующий день жестко ругаюсь с коллегой, сказавшим, что выиграли не французы, а арабы.
2002 Япония, Корея
Меня раздражает слово ЧМЯК. Мне эта аббревиатура кажется идиотской. Я уже нормальный офисный планктон с режимом 8*5 и время матчей совершенно не подходит для просмотра.
Первая игра России с Тунисом проходит будним днем. Я прошу коллег не сообщать мне счет матча, но, конечно, какой-то дебил поздравляет всех с победой в офисном чате.
Японию смотрим компанией. Пьем много пива. Хватаемся за голову, когда мажет Бесчастных. После матча сидим на балконе с приятелем, допиваем остатки и пытаемся осознать, что только что проиграли Японии. Думаю, примерно такое же было настроение в «Великой Державе» России после Цусимы. К нам пришло понимание новой реальности.
Во время игры с Бельгией у меня какое-то совещание, что не мешает мне бегать к своему компьютеру раз в 5 минут и узнавать счет. Не выход воспринимается как данность. Меня догоняет пораженчество. Вот оно новое место России в футболе.
Во время чемпионата начинаю поигрывать у букмекеров. Впереди еще «стопроцентные методы выиграть» и расчеты «как накопить на старость в букмекерской конторе». Слава Богу, я всегда проверял сначала свои абсолютно точные методы или в теории, или на небольших деньгах.
2002 год нанес первые два удара. Корея-Италия и Корея-Испания. Я затих и задумался.
После финала прочел где-то, что Шендерович вернул все на финале Бразилия-Германия. Я поставить еще раз не рискнул.
2006 Германия
России нет, и я болею за Украину, как за своих. Даже сильнее. Сборная России уже воспринимается, как что-то беспредельно унылое, как старая надоевшая жена. Два моих уже скоро бывших приятеля болеют против, поэтому поражение от Испании воспринимается очень болезненно. Зато я потом отыгрываюсь на выходе украинцев в четвертьфинал (где русских никогда не было).
В полуфинале привычно болею против немцев и после гола Гроссо ору не тише, чем Уткин.
Финал смотрим в большой компании. Впрочем, довольно равнодушной. Большинство из нас болело за Португалию, обиженную на чемпионате Европы за 2 года до этого.
Вариант «жаба гадюка» заканчивается ударом Зидана и спором есть ли ситуации, когда дать в морду в любых обстоятельствах единственный выход.
2010 ЮАР
Русских на чемпионате снова нет. Я воспринимаю уже скорее равнодушно. У меня последний всплеск попыток оставить Зенит своим клубом, но уже совсем скоро я оставлю эти попытки. Скоро понятия «Мой клуб» и «Моя сборная» перестанут существовать окончательно.
Почему-то еще до начала абсолютно уверен в провале французов. А вот вылету Итальянцев немало удивлен. Симпатизирую Американцам, но гол Донована Алжиру как-то проходит мимо меня. Всю драму я осознаю, только когда займусь США вплотную.
Считаю Марадону клоуном, достойным тренировать только какое-нибудь Динамо Брест и дико радуюсь, когда немцы выносят его в одну калитку. Отношения с самой ненавидимой сборной всей жизни начинают налаживаться.
Один раз я уже разведен, но второй развод появляется на горизонте, когда я начинаю защищать «этого негодяя Суареса» после полуфинала с Ганой.
Бразилия 2014
2014 год. Уже были выборы 2011, уже был март 2014. Есть ватники и рукопожатные. Я уже точно знаю, что буду болеть против России и за США.
Накануне открытия я возвращаюсь из Москвы в плацкартном вагоне полного школьников. С той ночи я езжу только Сапсаном.
Первый матч смотрим в родительском доме с отцом. Мне уже интересны всякие цифры и схемы. В закладках уже whoscored и fourfourtwo. Он с удивлением смотрит на мои пометки.
Бельгию-Россию идем смотреть с ним в бар. Чтобы не расстраивать отца я смотрю матч довольно нейтрально. В прошлом туре Феллайни забил Алжиру головой, а я из каких-то своих расчетов это предсказал. Мне больше доставляет удовольствие рассказывать ему об этом, чем выяснять почему я болею за бельгийцев.
Из бара я хватаю такси и еду смотреть домой куда более важный для меня матч. Если Америка обыгрывает Португалию, то выходит из группы. Глубокая ночь, к 90ой минуте США ведет 2:1, но на 5ой компенсированной португальцы сравнивают счет. В стену летит стакан. Так я второй раз оказался рядом со вторым разводом.
Тем не менее США выходят из группы очень спокойно. Протрезвев, я понял, что не стоило так горячиться.
Алжир я смотрю уже не с нервами, а со смехом. После гола, пропущенного Россией, я уже ни секунды не сомневаюсь, что забить они не смогут.
Потом будет великий матч Ховарда, который почти вытащит США в четвертьфинал и дико скучная Аргентина.
Полуфиналы и финалы я смотрел в Алмате. Разница во времени 3 часа, поэтому футбол там шел глубокой ночью. Меня уже не бесила победа ненавидимых ранее немцев над Бразилией. Скорее я находил это забавным. А перед финалом окончательно с ними примирился, решив, что лучше уж Германия, чем такая Аргентина. Но об этом я уже говорил выше.
18 лет в 20 веке. 18 лет в 21 веке. Воспоминания укладываются в 5 страниц. Сколько-то добавит юбилейный, десятый?
