Франция и одинокий ангел
Марек Хальтер – французский писатель польского происхождения, которые, как и многие другие, кто не являлся гражданами Аргентины, увидел, как жестокость диктатуры Видела отразилась на его семье. Его двоюродная сестра Ана Кумек была убита вместе со своим мужем и их тела были подброшены под дверь дома их родителей. Когда их арестовывали, полицейские оставили в доме трехмесячного ребенка, плачущего в кроватке, одного.
После этого Хальтер, проживший часть своей юности в Аргентине (и эти годы, проведенные в Южной Америке, привили ему глубокую и настоящую страсть к футболу), подошел к своей пишущей машинке и излил свой гнев: "Можно ли играть в футбол и заниматься спортом в стране, где пытают, убивают и заставляют исчезать политических оппонентов", написал он. Этот текст был опубликован 19 октября 1977 года и лег в основу международного движения, призывавшего к бойкоту чемпионата мира 1978.
В центре этого взрыва возмущения, направленного против чемпионата мира, оказались игроки, сильно подверженные влиянию общества, проникшегося трагедией и чувствами Хальтера против хунты. 22 пропавших в Аргентине граждан Франции не показались французскому правительству достаточной причиной для прекращения продаж этой стране вооружений, но военные, посетившие Париж в июне 1978, чтобы заключить сделку, столкнулись с забастовкой носильщиков. В отеле "Meurice", где он остановились, двое его сотрудников отказались носить их сумки, а спустя несколько дней другой сотрудник уколол генерала Оливу фразой "я не даю ключ хунте", когда его попросили открыть дверь.
22% французов выступали за абсолютной бойкот чемпионата, и по все стране были вывешены 100 000 плакатов с лозунгами COBA [фр. -Comité pour le Boycott de l'Organisation par l'Argentine de la Coupe du Monde de Football, Оргкомитет бойкота чемпионат мира в Аргентине], возглавляемого Хальтером и к которому присоединились абсолютно разные люди, начиная с Жан-Поль Сартра[1] и заканчивая интеллектуалами, стоящими на более правых позициях, как, например, Жан-Франсуа Ревель[2]. "Было очень сильное давление. Но не стороны спортивной прессы, которая едва касалась этой темы, а со стороны общественного мнения в целом. Многие хотели, чтобы мы отказались играть", - признает сегодня Доминик Рошто[3], один из немногих игроков той сборной, интересовавшихся политикой.
Были ещё события, которые повлияли на группу футболистов, отправлявшихся на Мундиаль. За день до отъезда Мишель Идальго, в то время бывший тренером национальной сборной, а в свое время выступавший активистом Профсоюза игроков, пережил попытку похищения. Он рассказывает об этом от первого лица в интервью, сделанном специально для этой книги:
"Это было 23 мая 1978 года. Оставалось 24 часа до сбора игроков сборной в Париже. Я ехал на машине по Жиронде[4], недалеко от Сен-Савина, по дороге в Бороде, чтобы там сесть на самолет в Париж, когда какая-то машина заблокировала мне дорогу. Из неё вышли два человека и заставили меня следовать за третьим, на которого указали мне револьвером. Они не говорили по-французски, только на испанском. И я с трудом их понимал.
Они сказали, что должен помочь им освободить политических заключенных в Аргентине. Но как я мог помочь им освободить аргентинских заключенных, если через 24 часа мне было необходимо отправляться на чемпионат мира? Они отвели меня на какую-ту тропинку, уходящую в сторону леса и окруженную деревьями. В это время один из них сидел в моей машине рядом с моей женой, а тот, кто был с пистолетом попросил меня пройти 50 метров и ткнул стволом в спину.
Парень с оружием продолжал разговаривать со мной, а моя жена была на грани сердечного приступа. Я все ещё не понимал, что он мне говорит. Мне казалось, что я понимал, что, если бы я не согласился сотрудничать, они бы взяли меня в заложники и в обмен на меня попросили бы освободить 100 их аргентинских товарищей.
Я не знал, что делать, но мне казалось, что они нервничали ещё больше, чем я. Через 20 метров я повернулся и схватил револьвер за ствол. Оружие выпало из рук, но я успел схватить его первым. Я стоял там, на тропинке, чувствуя себя как идиот с револьвером, который я не решился бы использовать, в руке.
В общем, я легко отделался. Испуганный похититель побежал к машине своих спутников, и они дали по газам. Я остался там, не веря в то, что только что произошло. И когда, мы обратились в жандармерию и рассказали, что случилось, они мне не поверили!
Ни я, ни полиция так никогда не узнали, кто готовил это похищение".
Мишель Идальго в 1978 году
Кроме этой комически закончившейся истории с попыткой похищения тренера аргентинскими беженцами, которые таким образом пытались оказать давление на диктатуру, было ещё кое-то что. 23 мая 1978 года в СМИ появилось анонимное заявление о попытке похищения, в котором призывалось "обратить внимание на лицемерное соучастие Франции, продолжавшей продавать военную технику Аргентине". Учитывая уровень профессионализма исполнителей, сложно представить, что эта попытка была результатом действий лидеров партизан, находившихся в изгнании.
Это история казалось настолько невероятной, что даже появились клеветнические версии, в которых говорилось, что Идальго сам изобразил попытку своего похищения, чтобы настроить страну против аргентинской хунты. Он категорически отрицает это и говорит о том, как тяжело эту историю переживала его супруга: "Моя жена должна была остаться во Франции, пока я должен был быть в Аргентине, но он сказала мне, что ни за что в жизни не останется в доме без меня. Итак, вместе с федерацией и полицией нам пришлось организовать ей поездку. В конце концов я путешествовал в сопровождении жены и двух амбалов группы вмешательства Национальной жандармерии (GIGN), элитной службы Военной полиции, которые не спускали с нас глаз 24 часа в день".
Идальго был человеком, которого все считали симпатизирующем левыми или, по крайней мере, близким к тому, что тогда считалось левыми идеями, и при этом гораздо более радикальным, чем то, что мы называем левыми идеями сегодня. "Мой отец был металлургом, и я вырос в этой среде. Я вырос в рабочих кварталах. Поэтому я был левым по рожденью, это было заложено в моем ДНК. Я не тот, кто может сказать: "я полный левак", - поскольку я ощущаю себя больше гуманистом, чем левым. Но также знаю, что я в большей степени левый, чем правый", - говорит он сегодня.
Но во французском футболе личностью, которая в наибольшей степени ассоциировалась с левыми идеями, был, несомненно, Доминик Рошто по прозвищу "Зелёный ангел". Рошто, идол "Сент-Этьена", верный своим цветам, несомненно был символом связи между футболом и политикой в 70-ых годах. Член Революционной коммунистической лиги[5] (он организовывал футбольные матчи между членами партии, пытаясь выбить из голов руководства идею о том, что футбол – это опиум для народа), он никогда не скрывал свою политическую позицию, хотя дилемма, которая перед ним стояла перед чемпионатом мира 1978 года была немного другой: "Я никогда не думал, что я не поеду. Это правда, что решение не играть в знак солидарности с арестантами привлекло бы много внимания СМИ, но, кроме этого, мы не должны были забывать о мечте аргентинского народа", - рассказывал он для этой книги. Идальго не верит, что позиция Рошто была настолько категоричной. "Во Франции было много разговоров о бойкоте чемпионата мира, и я прямо спросил игроков, есть ли среди них кто-либо, кто откажется играть в знак протеста против диктатуры. Единственным, кто выразил определенные сомнения, был Рошто, но, в конце концов, после долгих сомнений, он решил играть", - говорит он.
Доминик Рошто
Ещё один из мифов о Кубке Мира в котором говорится о том, что Рошто заставили ехать туда против его воли, так же относится к категории выдумок. Были разговоры о том, что команды была разделена на два лагеря: правых, во главе с Мишелем Платини, и бунтовщиков с Рошто. "Это неправда. Мишель всегда шутил на эту тему, и он подшучивал надо мной, потому что знал каковы мои идеалы, но это всегда было в шуточной манере. На самом деле у нас очень хорошие отношения", - сегодня говорит глава комитета по этике Французской федерации футбола.
"Я имел в виду публичные заявления. Я был очень обеспокоен этой проблемой, потому что знал о ней. И это правда, что большинство игроков обходили вопросы подобного рода, потому, что вопросы политики были почти табу", - признает Рошто. Но даже внутри французской сборной что-то шевелилось, даже если это было всего лишь пара листьев на всем дереве. "Зеленый ангел" и главный тренер действительно хотели что-нибудь сделать. "Я помню были споры о проблемах, например, с обувью или подобными вещами. И мне казалось оскорбительным, что мы были там и беспокоились о таких пустяках, когда вокруг происходили такие ужасные вещи. Мы не забывали, что рядом с нами пытали людей", - говорит он.
Но как превратить эту озабоченность во что-то полезное? Рошто организовал встречу, на которой, теоретически, игроки и тренеры должны были обсудить, стоит ли предпринимать какие-либо действия, что высказать свой протест против хунты. Успеха в этом начинании достичь не удалось, кроме главного тренера на встречу пришли Патрик Баттистон[6], Жан-Марк Гийу[7] и Доминик Барателли[8]. "Остальные решили не приходить. Я не должен их осуждать за это, это было решение каждого", - говорит "Зеленый ангел".
В итоге получается ли так, что Франция не сделала ничего? Два главных действующих лица этой истории оценивают подход к игре на данном политическом поле рассказывают об этом две абсолютно разные истории. Идальго утверждает, что они встречались с представителями режима с целью узнать о судьбе этих 22 задержанных. "Мы решили просить о встрече с представителями режима и нам пошли на встречу. Символично, что каждый игрок (они все стояли у меня за спиной) представлял одного французского заключенного в Аргентине. Мы не знали были ли они виновны или нет, но мы просили уважать их права и судить их в демократическом суде. Я не помню, кто нас принял, но мы были там (включая Рошто, хотя он сомневался стоит ли идти) перед началом чемпионата мира. Некоторые их этих французских заключенных были освобождены", - рассказывает он.
Сам Рошто отрицают эту историю с самого начала. "Нет. Мы никогда не встречались ни с кем из военной хунты. Это происходило в посольстве, где было много людей, например, интеллектуал Бернар-Анри Леви[9] [будучи членом COBA, он посещал Аргентину во время чемпионата, за ним внимательно наблюдали и, в конце концов, выслали из страны], мы сделали на публике, но мы никогда не общались на эту тему с представителями режима. Я бы никогда не согласился на это. После того как мы вылетели из турнира, я остался в Аргентине и встречался с представителями правозащитных организаций, студентами… Но это было очень сложно, потому что все боялись говорить", - говорит сам Рошто.
В любом случае нельзя утверждать, что никто во Франции не предпринял никаких заслуживающих внимания действий против хунты во время своего пребывания в Аргентине тем летом 1978 года.
Сегодня Рошто описывает себя как "эволюционировавшего левого. Слова "левый" и "правый" уже не имеют того же значения, что и тогда. Что меня действительно интересует, так это проблемы окружающей среды, экология". Он упрекает сегодняшних футболистов за то, что они не высказывают свои политические взгляды на публике, хотя демонстрация своих идеологических взглядов перестала быть табу. "В наше время мы использовали свое положение, когда высказывались". Тогда казалось, что было место для протеста, даже если из самых кровавых режимов XX века вышел из-под контроля и провел чемпионат мира, отмыв свое лицо в глазах всего мира. "Режим пытался спрятать, покрыть, что происходило. И организовал большую вечеринку. Частично они преуспели", - говорит Рошто. Так оно и было, и если они добились этого успеха только частично, то это случилось не благодаря футболисту, каким бы революционно и коммунистически настроенным он не был бы.
Предыдущие части:
[1] Жан-Поль Шарль Эма́р Сартр (фр. Jean-Paul Charles Aymard Sartre; 1905 - 1980) — французский философ, представитель атеистического экзистенциализма (в 1952—1954 годах Сартр склонялся к марксизму, впрочем, и до этого позиционировал себя как человек левого толка), писатель, драматург и эссеист, педагог.
[2] Жан-Франсуа Ревель (фр. Jean-François Revel, 1924—2006) — французский философ, писатель, журналист. Долгое время был спичрайтером Франсуа Миттерана и обозревателем газеты социалистической партии, но порвал с ней, опубликовав свой политический блокбастер — книгу «Ни Маркс, ни Иисус»,
[3] Домини́к Рошто́ (фр. Dominique Rocheteau; 1955 - ) — французский футболист, нападающий, сегодня глава Национальной комиссии по этике Федерации футбола Франции. Четырежды чемпион Франции в составе "Сент-Этьена" и ПСЖ, чемпионы Европы 1984 года.
[4] Жиро́нда (фр. Gironde, окс. Gironda) — департамент, расположенный на юго-западе Франции, входящий в состав региона Новая Аквитания.
[5] Революцио́нная коммунисти́ческая ли́га, РКЛ (фр. Ligue communiste révolutionnaire, LCR) — французская троцкистская политическая организация, действовавшая в 1969—2009 годах. Являлась французской секцией Четвёртого интернационала. Издавала еженедельную газету «Rouge» и журнал «Critique communiste». Самораспустилась для создания Новой антикапиталистической партии.
[6] Патри́к Баттисто́н (фр. Patrick Battiston; 1957 - ) — французский футболист, выступавший на позиции центрального защитника. Чемпион Европы 1984 года, 5-кратный чемпиона Франции в составе "Сент-Этьена" и "Монако". Сейчас Баттистон — директор центра подготовки школы клуба "Бордо".
[7] Жан-Марк Гийу (фр. Jean-Marc Guillou; 1945; - ) – французский футболист, игравший на позиции полузащитника. Сейчас возглавляет футбольные академии своего имени в Африке и Тайланде и занимается поставкой игроков в европейский клубы.
[8] Доминик Барателли (фр. Dominique Baratell; 1947) - французский футболист, игравший на позиции вратаря. Был вечно вторым вратарем сборной и хотя вызывался в нее с 1969 по 1982 года, провел всего 21 матч.
[9] Берна́р-Анри́ Леви́ (фр. Bernard-Henri Lévy; 1948 - ) — французский политический журналист, философ, писатель. Леви известен как один из основателей школы «Новой философии», критик современного марксизма и радикального исламизма.
