Аргентина, в параллельной реальности
Это вторая часть рассказа о том, что просиходило за витриной чемпионата мира 1978 года
Рауль Кубас пропал за много лет до начала чемпионата мира. То есть он был похищен военными командовавшими страной, и никто кроме них не знал жив ли он или мертв. Он принадлежал к тому типу врагов Виделы[1], которых похитители использовали в качестве интеллектуальных рабов в лучших традициях нацисткой пропаганды. Это были писатели, переводчики, знающие иностранные языки, - все они были вынуждены писать пропагандистские тексты или делать подборки того, что пишут о военной хунте в зарубежной прессе. Они содержались на четвертом этаже Школы механиков ВМС Аргентины (ESMA), крупнейшего центра содержания под стражей и казней, куда их свозили во всей страны. Само здание импровизированной тюрьмы располагалось в 700 метрах от стадиона "Ривер Плейта" "Монументаль".
В апреле 1978 года военные захотели, чтобы кто-нибудь пошел на пресс-конференцию главного тренера сборной Сезара Луиса Менноти и зачитал заявление в поддержку диктатуры. Послать кого-то их своих было глупостью: фашисты того времени как будто сошли с карикатур Форгеса[2]: все в темных очках, с усами и волосами залитыми гелем. Так что они отправили на пресс-конференцию под чужим именем Рауля Кубаса и приказали ему передать тренеру просьбу восхвалять Видела. Арестант находился в машине с двумя субъектами, сопровождавшими его до пресс-центра. В кармане арестанта был список имен похищенных, который он захватил с собой, чтобы потом попытаться незаметно передать его Менноти. Когда все фотграфировались, он встал очень близко к Эль Флако [исп. – стройный, прозвище Менности], почти за его плечом, таким образом, чтобы его было видно на фотографиях и его семья узнала бы, что он жив. С момента его похищения семья не имела никаких вестей от него. Когда настал момент, Кубас испугался. Он не передал список и не стал задавать никаких несогласованных вопросов. Он ушел сразу после того как военные сказали, что тренер не хочет говорить о политике. Затем он вернулся в тюрьму вместе с теми, кто его пытал, теме же, кто только что наглядно продемонстрировал, что, как он и думал, режим будет использовать чемпионат мира в качестве пропагандистской витрины для машины, которая завтра может убить каждого, кого посчитает своим врагом.
Так что, если кто-то и знал из первых рук, что такое чемпионат мира и чьим интересам он служит, это был Кубас. Однако день финала (Аргентина – Нидерланды) совпал с днем отпуска (у интеллектуальных заключенных была такая небольшая привилегия) и тот же парень, знавший, что чемпионат мира был организован, чтобы их уничтожить и удовлетворить репрессивные желания диктатора, отправился к Обелиску[3], чтобы отпраздновать победу национальной сборной, когда воодушевленные фанаты выкрикивали лозунги в поддержку правительства. Для большей иронии он взял с собой племянника, отец которого тоже пропал без вести. Кубас рассказывал, что спустя годы он говорил со своей матерью об этом дне. Он отрицал, что такое происходило, как будто бы он мог опуститься до такого варварства. Но все вокруг описали ему так много деталей произошедшего, что в конечном итоге он поверил в это, хотя полностью стер эту историю из своей памяти. Настолько было глубоко разрушение его психики в те дни, когда он переживал похищение и пытки.
Если в том 1978 году кто-то и знал, какие репрессии происходят в Аргентине, то это были "Матери площади Мая". Они были единственными, кто каждый день с платками на головах тихо протестовали против режима. Среди их лидеров была Хеба де Бонафини, женщина даже, сегодня остающаяся символом движения матерей. Пока она оплакивала на кухне исчезновение своего сына, её муж отмечал успех Аргентины в гостиной. Она сказала, что чемпионат мира был организован, что покрыть происходящее в стране, но он отрицал это. Он не мог себе этого представить. Эстела де Карлотто, сегодня возглавляющая уже "Бабушек" площади Мая", рассказывает о такой же ситуации: её муж и она заперлись в комнате и плакали, пока вся остальная семья воспевала подвиги Кемпеса. И даже, если это было так, многие из семей похищенных и репрессированных не видели связи между чемпионатом мира и пропагандой, никто не протестовал против проведения турнира, даже сами Монтенерос [вооруженная партизанская организация, боровшаяся против диктатуры] поддерживали негласное перемирие и отказались от военных действий в дни чемпионата, могли ли "Матери" попросить сделать футболистом что-либо? Что они могли сделать? Ни один журналист так глубоко и детально не исследовал этот вопрос как Эсекиэль Фернандес Моорес, латиноамериканский спортивный редактор ANSA ["Agenzia Nazionale Stampa Associata", крупнейшее итальянское информационное агентство], журналист, писавший для многих средств массовой информации (в том числе для El País), и один из лучших спортивных журналистов Кастилии, если не самый лучший. Чтобы понять этот "феномен молчания" во всей его полноте, нет ничего лучшего, чем поговорить с ним и получить информацию о политической реальности и политических мифов вокруг кубка мира 1978 года.
- Аргентинских футболистов обвиняют в том, что они не предприняли ничего против тех зверств, происходивших в стране, где крупнейший центр содержания заключенных и пыток находился всего в нескольких сотнях метров от стадиона “Ривера” "Монументаль". Они утверждают, что ничего не знали. Это правда?
Давайте я вам расскажу мою личную историю. В 1978 году мне было 20 лет. Я происходил из семьи среднего класса: отец – судья, мать – домохозяйка. В том году я начал работать в информационном агентстве и когда мы выходили на ночную смену нам всегда говорили, чтоб мы были осторожными и смотрели по сторонам. Я не понимал ничего… Оказалось, что они получали информацию от "Матерей площади Мая" и это сделало нас целями для военных. Работая в агентстве, я работал с большим количеством информации и узнал множество вещей. Но информация о наличии концлагерей в Аргентине ко мне пришла из заграницы, и я в неё не верили. Если арестовывали не вас или не вашего родственника, вы ничего не знали. Это просто. Имейте ввиду, что те годы перевороты были нормой. Что предыдущее правительство было очень слабым, что репрессии уже происходили и что СМИ приветствовали приход диктатуры. Нам говорили, что мы последний оплот морали на Западе, они нам повторяли это каждый день. Дезинформация была жестокой. Освальдо Ардилес[4], несомненно самый образованный игрок той команды, учившийся в университете, когда кто-нибудь из заграницы рассказывал ему, что происходит а Аргентине, он отвечал лозунгом хунты: "Мы в Аргентине правые и люди".
- Можно ли поверить, что Менноти, обладавший активной политической позицией, ничего не знал?
Он никогда не отрицал того, что знал о пропавших без вести, потому что это происходило в течение многих лет. Он всегда цитирует свою фразу о том, что переворот отбросил страну на 100 лет назад. Что он отрицает, и я ему верю, это то, что не знал масштабов всего происходившего: о детях, оторванных от своих матерей, о мести между семьями, о грабежах… Менноти помог одной похищенной. Женщина была врачом и до сих пор жива, хотя она так и не хочет раскрыть свою личность. Он говорит, что вывел её их женского монастыря, где она пряталась после пыток и заключения в тюрьме.
- Игроки и тренер когда-либо просили прощения за свое незнание о том, что происходит?
Некоторые из них. Большинство думают, что им не за что просить прощения, потому, что извинений не требуют даже с людей с гораздо большей степенью ответственности, с тех, кто был соучастниками диктатуры. И в этом они правы, но я не согласен с некоторыми их поступками. Например, спустя 30 лет после чемпионата мира несколько правозащитных организаций провели мероприятие и организовали марш от ESMA до "Монументаля". Это была попытка оправдать игроков, простить их. Но в этой акции приняли участие только несколько из них: Леопольдо Луке[5], Рене Хаусман[6] и Хулио Рикардо Вилья[7]. Другие были заграницей и не могли принять участие, но многие даже не интересовались.
Густвао Вейга писал об этом марше на страницах "Página/12"[8]: "Изображение вызывало дух памяти. Леопольдо Луке и Хулио Рикардо Вилья несли большой баннер с изображением исчезнувших, они подняли его и держали его так пару минут, чтобы фотографы смогли его запечатлеть. На дороге, окруженной редким газоном, два чемпиона мира 1978 года завершали понимание того, что они так долго осознавали. Это был взаимный жест примирения между игроками и организациями по защите прав человека, которые до вчерашнего дня смотрели друг на друг с подозрением, но спустя 30 лет объединились в том же месте, где 30 лет назад национальная сборная выиграла своей первый титул чемпионов мира. Титул, завоевание которого праздновалось в то время, когда военная диктатура с помощью похищений, пыток и исчезновений отрабатывала государственный террор на 25 миллионах аргентинцев.
-И за эти 30 прошедших лет не было ни одного попытки примирения между игроками и жертвами?
- Очень немного. Возможно один из первых, во всяком случае публичных, произошел уже спустя достаточно много лет, когда мы жили уже при демократии. Хулио Вилья говорил с Тати Альмейдой, одной из "Матерей площади Мая", об этом. Это было опубликовано журналистом Ариэлем Шером на двойной полосе в газете "Clarín"[9].
Спустя 22 года после чемпионата мира на страницах "Clarín" впервые в откровенном и открытом диалоге встретились Рикардо "Рикки" Вилья, один из лучших игроков той команды в последствии вместе с Освальдо Ардилесом покоривший Англию в составе "Тотенхэма", и Альмейда, мать Алехандро, исчезнувшего 17 июля 1975 года в возрасте всего 20 лет. Этот диалог красив и наполнен эмоциями. Вилья говорит, что "когда мне предложили поучаствовать в этом разговоре, я согласился, потому что у меня достаточно нравственной силы и я всегда считал, что лучше всего открыто посмотреть этому в лицо. Но, дело в том, что я не чувствую себя участником этих событий или сообщником хунты. Хотя это кажется глупым, я был футболистом, которому пришлось жить во всем этом армейском дерьме. Сегодня я проклинаю те времена, я бы хотел, чтобы этот диалог у нас состоялся в то время, но я не тот, который станет все отрицать. И я абсолютно уверен, что, если бы я знал, мне хотелось бы бороться за то, чтобы Аргентина осознала, что происходит". Тати задавала такие сложные вопросы как "твои дети не спрашивали тебя, чем ты занимался в то время?". Она честно говорить Вилье: "Когда мне сказали, что я буду говорить с тобой, я тоже немного боялась, потому, что, так или иначе, вы представляли то время… Но слушая, как вы говорите, я поняла, что вы говорите очень интересные вещи, если послушать вас многие моменты видятся под другим углом". Вилья, сам левых взглядов, признает, что не верит, что знание о том, что происходило, заставило бы команду в целом что-либо сделать, но он чувствует облегчение, осознавая, что он сотрудничал с хунтой несознательно и не чувствует себя причастным к тем событиям. "Со временем я понял, что это был этап моей жизни, когда я был обманут. Я просто был футболистом, который хотел стать чемпионом мира. Так что я нормально себя сейчас чувствую. Думаю я могу сесть и поговорить с одной из "Матерей", - говорил экс-футболист.
В конце диалога, как после запоздалого искупления между двумя людьми, незнакомыми друг с другом, но разделяющими боль, связывающую их истории, чувствуется прощение или, по крайней мере, взаимопонимание. "Не вините себя, потому что вы не единственный, кто абсолютно ничего не знал", - сказала Тати Вилье. Разговор закончился объятиями, обменом телефонами и обещанием встретиться снова и пообщаться семьями. Не забывая, но признавая.
- Какие игроки сделали все возможное, чтобы искупить свою вину?
Несколько, с различных точек зрения. Освальдо Ардилес с наиболее интеллектуальной, Хулио Вилья с наиболее политической. Луке больше в общем больше из-за своей сентиментальности, чем из-за чувства вина. Так же, как и Хаусман. Позиция Менотти так же заслуживает внимания. Кроме того есть Альберто Тарантини[10]…
- Правдива ли история, рассказанная самими Тарантини, о том, что прежде чем поприветствовать Видела в раздевалке, он почесал яйца, а только потом пожал ему руку?
Я думаю, что нет. Так же думают и многие другие, например Луки. У Тарантини очень взбалмошный и своеобразный характер [в 1996 году бывший игрок дважды арестовывался, один раз при нем нашли 16 таблеток экстази, а в другой 40 грамм кокаина. Эти аресты были частью операции, приведшей Глиьерме Копполе, агента Марадоны, в тюрьму; некоторые свидетели потом утверждали, что полицейские подстроили Тарантини ловушку, подкинув ему наркотики, чтобы выдвинуть против него обвинения]. Известно, что некоторые из игроков "Боки" присутствовали на трибунах во время матча между "Индепендьенте" и "Тальерсом" из Кородовы во время которого военная полиция арестовала левого активиста. Его семья попросила Транатини ходатайствовать за него и, видимо, он это сделал, и это сработало. После Видела к власти пришел Роберто Виола[23], чей сын был футболистом и имел близкие отношения с людьми из футбольного мира. Некоторые игроки использовали это знакомство, чтобы просить за семью и друзей, в том числе и Тарантини.
- Существует много разговоров о том, что Аргентина купила игру в последнем туре предварительного этапа против Перу, которую выиграла 6-0. В результате чего Бразилия не попала в полуфинальный раунд. Это правда, игра было сфальсифицирована?
Я не могу этого подтвердить, но есть существенное подозрение, что существовало соглашение между диктатурами Аргентины и Перу [говорят о кредитной линии в размере 50 миллионов долларов, небольших взятках должностным лицам и 35 000 тонн пшеницы в качестве платежа]. Сын перуанского диктатора Моралеса Бермудеса был главой делегации и перед началом игры выступал в раздевалке перуанской сборной с речью о том, что правительство желает поддержать латиноамериканскую дружбу и с другими более или менее неочевидными тезисами, которые, когда вы знаете чьими устами они произносятся, приобретают вполне определенное значение. Из своих расследований я знаю, что среди игроков были споры о том, что делать и не все из них были в одной лодке. Что дает почву подозрениям, что Рамон Кирога, вратарь сборной Перу, был натурализованным аргентинцем, хотя многие его сокомандники, например, Хуан Карлос Облитас, заступились за него, что заслуживает всякого уважения. Несмотря на это, сегодня в Бразилии, когда хотят сказать, что кто-то продался, говорят, что он Кирога. Были странные моменты, например, расположение защитников во время голов или замена в перерыве Хосе Веласкеса, которые создавал опасность у аргентинских ворот. Тот факт, что в начале игры у Перу было два явных голевых момента, в том числе удар в штангу, явно показывает, что не из них сдавали игру. В конце концов во всем обвинили Родулфо Манзо, который в следующем сезоне перешел в "Велес Сарсфилд", как все утверждали в рамках соглашения [президенте "Велеса", Рикардо Петракка был очень близок к диктатуре, фактически он участвовал в её становлении, приняв активное участие в организации Аргентиной чемпионата мира. В конце концов диктатура обманула его, и его компания обанкротилась. Единственное, что можно явно утверждать, что до приезда Манзо в аргентинском футболе в течение 10 лет не было ни одного перуанского защитника, и то что за аргентинскую команду перуанский защитник сыграл всего 3 матча]. Я был составе группы, снимавшей документальный фильм, и приезжал в деревню где дил Манзо. Он жил в абсолютной нищете, ушел в пьянство и говорил, что до сих пор все его соседи называют его El Vendido [исп. - продавшийся].
- Кроме того говорят, что на этом чемпионате аргентинцы было под допингом…
Здесь ничего не могу подтвердить. Некоторые мне говорили подобные вещи, но всегда не по запись. Даже сам Хосе Веласкес, перуанец, говорил, что однажды летел в одном самолете с игроком той сборной Оскаром Ортисом и тот признался, что они были под допингом. В документальном фильме о чемпионате мира "Мундиаль 78: Правда или ложь" (2008), снятом Кристианом Ремоли, Ортис говорит, что допинг был на всех чемпионатах мира, неявно говоря, что и в 1978 году он тоже был.
- Если говорить коротко: веришь ли ты, что аргентинская сборная могла что-либо сделать в политическом плане и придать огласке то, что происходит в стране в большей степени, чем они сделали?
Если честно, я думаю они сделали достаточно. Сборная никогда не посвящала титул Виделу, никогда не совершали такого подобострастного жеста. Перед финалом Менотти сказал своим игрокам, чтобы они не смотрели на поле, а посмотрели на трибуны, где были их семьи и простые люди. Они должны были сыграть для них, и они должны были победить. Его попытка оставить футбол только в качестве праздника для народа, кажется вполне достаточной. Давление диктатуры в футболе было не меньшим, чем в других областях, от которых стоило бы потребовать большего. Например от журналистов. Здесь в памяти навсегда остался репортёр Хосе Мария Эль Гордо Муньос, парень, который, когда Луке пасовал на Кемпеса, забивавшего гол добавил: "здесь присутствует Видела, как и все мы, смотрящий матч", - и посвятивший победу "тем кто нас не понимает и кто нападает на нас". Он был человеком очень близким к власти, очень консервативным, но если бы главой государства был Сталин, он бы сделал то же самое. Подумайте о “El Gráfico”[12], спортивном журнале значимом для всех нас, который в своем первом выпуске после окончания чемпионата мира посвятил редакционную колонку восхвалению Видела, а первые страницы отвел для интервью с ним. Тоже самое сделали и другие СМИ, особенно усердствовала редакция “Editorial Atlántida”, одно из наиболее могущественных изданий в стране, чьи журналы активно поддерживали хунту. Разве футбол несет больше ответственности, чем журналистика? Конечно, нет. Со стороны журналистов не было никакой самокритики или чего-то подобного. Подумайте, что случится, если забыть об Эдгардо “Эль Гато” Андраду, аргентинского вратаря, известного тем, что именно ему Пеле забил свой 1000-ый гол, который был под следствием за то, что, по-видимому, помогал организовывать репрессии в Росарио, не был ни одного случая, когда футболист явно симпатизировал режиму. Итак, зачем требовать с игроков большей ответственности, за те события о которых они не знали, чем с представителей других профессий?
Предыдущие части:
Другой мой блог, посвященный истории самой левой команды Испании - Райо Вальекано
[1] Хо́рхе Рафаэ́ль Виде́ла Редо́ндо (исп. Jorge Rafael Videla Redondo; 1925 — 2013) — аргентинский военный и государственный деятель, профессиональный военный, правитель ("президент де-факто") Аргентины (1976—1981). Был привлечён к уголовной ответственности и приговорён к различным срокам тюремного заключения за преступления, совершённые военной хунтой в 1970—1980-х гг.
[2] Антонио Фрагуас де Пабло (исп. Antonio Fraguas de Pablo; 1942 - ) - испанский графический художник, карикатурист. Основной темой его карикатур обычно являются исторические и текущие политические события.
[3] Обелиск в Буэнос-Айресе (исп. Obelisco de Buenos Aires) — современный монумент, построенный в центре Буэнос-Айреса. Сами горожане называют его просто Обелиск (El Obelisco). Обелиск был построен в мае 1936 года в ознаменование 400-й годовщины основания города. Здесь по традиции собираются спортивные болельщики, чтобы отпраздновать победу своей команды
[4] Осва́льдо Се́сар (О́сси) Арди́лес (исп. Osvaldo César «Ossie» Ardiles; 1952- ) — аргентинский футболист и тренер. Выступал на позиции полузащитника. Чемпион мира 1978 года. Его переход из "Уракана" в "Тоттенхэм Хотспур" в 1978 году за 300 000 £ был одной из крупнейших сделок тех времён.
[5] Леопо́льдо Хаси́нто Лу́ке (исп. Leopoldo Jacinto Luque, 1949 - ) — аргентинский футболист, нападающий, чемпион мира 1978 года в составе сборной Аргентины, один из лидеров той команды. Дебютировал на профессиональном уровне в 1972 году в составе «Росарио Сентраль», с которым два раза становился чемпионом страны. Впоследствии выступал за «Ривер Плейт», с которым ещё трижды выиграл первенство Аргентины.
[6] Рене́ Орла́ндо Ха́усман (исп. René Orlando Houseman; 1953 - ) — аргентинский футболист, полузащитник, чемпион мира 1978 года в составе сборной Аргентины. Так же Хаусман участвовал в чемпионате мира 1974 года, где забил три гола.
[7] Рика́рдо Ху́лио Ви́лья (исп. Ricardo Julio Villa; 1952- ) — аргентинский футболист, полузащитник. чемпион мира 1978 года в составе сборной Аргентины. После успеха сборной Аргентины на чемпионате мира 1978 года вместе с Освальдо Ардилесом перешёл в английский «Тоттенхэм Хотспур»
[8] Página/12 [исп. Страница / 12] – ежедневная аргентинская газета, основанная в 1987 году. Одно из наиболее влиятельных СМИ в Аргентине, на начало 2017 года сайт газеты занимал 4-ое место среди всех СМИ по траффике. Придерживается левоцентристских взглядов.
[9] «Clarín — ежедневная газета, печатавшаяся в Буэнос-Айресе. Она была основана 28 августа 1945 года Роберто Нобле. Имеет формат таблоида с самым большим тиражом в Аргентине. Уделяет приоритетное внимание темам спорта и развлечений.
[10] Альбе́рто Се́сар Таранти́ни (исп. Alberto César Tarantini; 1955 - ) — аргентинский футболист, защитник. Чемпион мира 1978 года, участник чемпионата мира 1982 года.
[11] Роберто Эдуардо Виола (исп. Roberto Eduardo Viola; 1924 —1994) —президент Аргентины в 1981 году.
[12] El Gráfico [исп. - График] – Ныне не издающийся аргентинский спортивный журнал. В течение долго времени был главным спортивным журналом Аргентины. Последний выпуск вышел в январе 2018 года.
P.S. Сорри, за всю орфографию в тексте, это бета. Я случайно не туды тыкунл, текст ещё будет высчитываться.
За перевод большое спасибо 👍