11 мин.

Паулиньо: «Возвращался в Бразилию с мыслью никогда больше не играть в футбол»

6

 

paulinho

Он садится на старый потертый диван в маленьком спортзале в Барселоне. Жозе Пауло Безерра Масиэл Жуниор чувствует себя как дома и никуда не торопится. Он не смотрит ни на часы, ни на экран смартфона, сосредоточившись на славных воспоминаниях с оттенком грусти о его долгом путешествии на «Камп Ноу». Оказаться здесь в конце концов было «очень трудно, потому что моя жизнь была подобна американским горкам (в оригинале Паулиньо назвает их «русскими», как это принято в многих странах – прим. переводчика)». Но тот мальчик, родившийся 29 лет назад в Сан-Паулу, играет сегодня рядом с Месси и является капитаном сборной Бразилии.

- Как началась твоя карьера?

- В пять лет. Я играл в футзальной команде квартала, пока не перешел в «Португесу», также мини-футбольную. Там выступал до 11 или 12 лет, хотя уже иногда выходил и на большое поле. Затем я уехал в «Пан-ди-Асукар», клуб из Сан-Паулу, который сейчас называется «Аудакс». Мои родители всегда следовали за мной, верили в меня. Если им нужно было работать больше времени, чтобы я мог играть, они делали это. Будущее было неопределенным. Я играл в футбол, потому что любил его. Я не знал, что со мной будет, но это не имело для меня значения.

- И вас позвали в Литву.

- Да, это произошло в 2006 году. Мне было 17 лет, и я играл за юниоров «Пан-ди-Асукар» на позиции «воланте» (южноамериканский термин, обозначающий центрального полузащитника – прим. переводчика). Всю жизнь я был «воланте». Иногда немного более оборонительным, но всегда имел склонность идти в атаку.

- Почему вы уехали?

- Это была большая возможность. Я был еще ребенком. В той команде в Вильнюсе было много бразильцев. Они приехали уже давно, успели адаптироваться. Для меня же все это было в новинку. Настоящее приключение. К тому же, хотя я еще был молод, понимал, что должен уехать. Это была хорошая возможность экономически помочь родителям. Мы, конечно, никогда не голодали, но им приходилось много работать. Мой отец 30 лет трудился в префектуре Сан-Паулу и уже будучи профессионалом, я хотел, чтобы он пораньше ушел на пенсию, но он не сделал этого, так как любил свою работу. Мама была администратором в супермаркетах и колледжах. Но я хотел помочь им, потому что была большая разница между тем, что я зарабатывал в Бразилии и тем, что мне предлагали в Литве.

- Слишком рано в 16 лет, не так ли?

- Да. Я хотел уехать из Бразилии, хотел играть, попробовать что-то новое. Но никогда я не уходил из-за денег. Это никогда не было главной причиной, тем более тогда, ведь я был очень молод. В конце концов, играя в Литве и Польше, я три с половиной года был далеко от дома. В Вильнюс я приехал один. Я жил с другим бразильцем, но не прекращал чувствовать себя одиноким. Я был далеко от семьи, от друзей, от всего, что у меня было в Сан-Паулу… Это были семь или восемь тяжелейших месяцев. Потом приехала моя подруга, и в конце концов я уехал в Польшу после нескольких случаев проявления расизма.

- Что произошло?

- Я постепенно адаптировался к работе в команде. Там было до восьми бразильцев, и в городе, Вильнюсе, меня все устраивало. Все было в порядке до тех пор, пока не начались эти расистские эпизоды. Что они говорили мне? Все как обычно в таких случаях, вы сами знаете. Это навсегда запало мне в душу. Подобное происходило не только со мной, но и с моими соотечественниками. Я сильно страдал из-за расизма. Когда я уехал в Польшу, зарекся, что «если здесь случится что-то подобное, брошу все и уеду обратно в Бразилию». Недопустимо, что сегодня существуют такие вещи. Я лишь прошу уважения к людям, ничего более. Уважения для всех, как я уважаю всех остальных.

- Как вы сопротивлялись?

- У меня есть дух, характер и, прежде всего, достоинство… Я – очень сильная личность. Поэтому когда я принимаю решение, трудно заставить меня изменить его. Я такой. Я никогда не отступаю от своих принципов, хотя, к счастью, мне не пришлось снова столкнуться с подобным в Польше. Там ко мне относились с уважением, но я никогда не забуду то, что произошло в Литве.

- У вас было искушение вернуться?

- Конечно. Иногда я задавался вопросом: «Зачем я здесь? Что я делаю? Нужно ли мне это?..» Я был в одиночестве, и это сильно давило. Радом не было родителей, моего старшего брата, и я думал о том, чтобы вернуться. Этот опыт помог мне повзрослеть гораздо быстрее. В Польше были другие проблемы. Клуб не выполнил обязательства, вот тогда я принял решение уехать в Бразилию. Я дождался окончания контракта. Любой другой, видя, что ему не платят, ушел бы в середине сезона. Я – нет. Я терпел до последнего дня.

- В конце концов вы вернулись в Бразилию.

- Яс вернулся, но с очень ясной идеей: «Никогда больше не играть в футбол! Никогда снова!» Почему? В Польше я пережил ситуации, которые заставили меня полностью разочароваться. Я – человек, у которого всегда была спокойная и простая жизнь. Я всегда сражался за свои права. Я выполнил свои обязательства в Польше, они – нет. Поэтому, вернувшись в Бразилию, я ничего не хотел знать о футболе. «Пан-ди-Асукар», мой бывший клуб, хотел, чтобы я снова играл там. Ни Польша, ни «Пан-ди-Асукар». Хватит. Я закончил и все. Мне это не нужно, потому что произошли подобные вещи. У меня чудесные родители, у меня было все, не было никаких проблем. Короче, я не буду продолжать карьеру.

- И почему вы все-таки вернулись в футбол?

- Потому что у меня родилась дочь. Первенец. Своей бывшей жене я сказал то же, что и остальным: «Я больше не играю в футбол!» Но тогда она ответила: «Подожди, но если ты не будешь играть, что ты будешь делать? Что ты умеешь? Если ты что-то способен делать хорошо, что это играть в футбол». Мои родители также настаивали. Все настаивали на том, чтобы я снова играл. А я? Стоял на своем. Не буду играть. Пока бывшая жена не сказала: «Это неуважение к твоим родителям после всего, что они для тебя сделали, после всех случаев, когда они тебя поддерживали в эти годы… Ты что, забудешь все, что они для тебя делали с пяти лет?»

- И это убедило вас?

- Да. Должно было пройти две недели. Я был в Сан-Паулу, не выходя из дома, не тренируясь… Ничего не делал. Мне звонил управляющий из «Пан-ди-Асукар», чтобы убедить. «Возвращайся, пожалуйста. Просто попробуй, если почувствуешь, что не получается, оставишь это», – говорил он мне. А я отвечал, что нет, не хочу больше играть в футбол. Кроме того, была большая разница в деньгах между тем, что я получал в Польше и тем, что мне мог предложить «Пан-ди-Асукар». Но это была не денежная проблема. В конце концов, ради новорожденной дочери, благодаря советам матери и бывшей жены я вернулся. Я попросил предоставить дом, чтобы жить с моей женой и дочерью. Я не мог снова жить с родителями, а должен был создать свой очаг и взять на себя ответственность как глава семьи. Клуб снял для нас квартиру.

- И вы вернулись.

- Да, но в четвертый бразильский дивизион. Мое душевное состояние улучшилось, я снова стал получать удовольствие от футбола. Мы поднялись в Терсеру, а в следующем сезоне – в Сегунду. Что интересно, в Бразилии я еще никогда не играл как профессионал. Я ребенком играл в «Португесе», а в 2004-2006 годах – юношей в «Пан-ди-Асукар», но как футболист сформировался в Вильнюсе. Там я начал свою карьеру в определяющий момент для футбольного обучения. Я учился вести себя как на поле, так и вне его. Я испытал на своей шкуре такие стороны этой жизни, с которыми, может быть, многим игрокам никогда и не приходилось сталкиваться. Моя жизнь была «русскими горками». Вне поля. На поле – нет. Там всегда одинаково. Там гораздо легче, там ты получаешь удовольствие, отвлекаешься, чувствуешь себя хорошо.

- Из «Пан-ди-Асукар» в элитный дивизион с «Брагантино», а затем – с «Коринтинас».

- Я всегда переживал примерно одно и тоже во всех клубах. Многие люди говорили обо мне, о моих способностях, о моей игре, ничего не зная. Раньше мне было тяжело воспринимать критические отзывы людей, которые плохо знали меня, не знали о моей истории, о моей семье, о том, что мне пришлось пережить, из-за чего я страдал. Это преследовало меня и в «Коринтианс», а сейчас – здесь. Также меня критиковали и когда я уходил из «Брагантино». Я никогда не слушал все это и никогда не позволял этому на меня повлиять. Я хотел лишь работать ради лучшей доли для своей семьи. Мне ничего не было нужно, лишь бы им было хорошо.

- В конце концов вы добились успеха в «Коринтианс».

- Да, именно Тите дал мне возможность выиграть все. Мы с ним хорошо друг друга понимаем. Он очень помог мне, например, в 2011-м. У меня были какие-то предложения. Я приехал в тренировочный центр «Коринтианс», когда мне позвонил мой агент: «Есть предложение от "Интера", но ты должен решить прямо сейчас, за пять минут». Я вошел в раздевалку в слезах, и Ральф, один из партнеров, спросил: «Что происходит? Почему ты плачешь?». «В течение пяти минут я должен дать ответ "Интеру"», – сказал я. Потом пошел советоваться с Тите. Он был очень искренен со мной: «Это твое решение. Я не думаю, что сейчас подходящий момент, чтобы уходить, но ты – тот, кто принимает решение». Я вернулся в раздевалку, все еще со слезами на глазах, подумал и сказал себе: «Я остаюсь». Я быстро переоделся и вышел на поле тренироваться. Появившись на газоне, я показал Тите большой палец вверх. Это был условный сигнал, что я остаюсь в «Коринтианс».

- Абсолютно верное решение.

- Я принял его за пять минут и ни о чем не жалел. Скорее, наоборот. Мы выиграли все трофеи, а я продолжил свою красивую историю с «Коринтианс». Потом, уже в 2013-м, я получил два предложения: «Рома» и «Тоттенхем». В Бразилии я уже всего добился. Я выбрал в Англию, потому что мне очень нравился тренер Виллаш-Боаш.

- А затем вы уехали в Китай.

- Я понимал, что, уехав туда, пропадаю из видимости для футбольного мира, но я ясно представлял, чего хочу. Мне нужно было играть, возможно, где-то далеко, мне было все равно. Я должен быть благодарен Фелипао [Сколари] за доверие ко мне. Я понимал, что перехожу в чемпионат, который не на виду, и из которого будет очень трудно вернуться в «Селесао». Я лишь хотел играть. В тот момент я думал только о себе. Я не сбегал из Англии, а лишь искал способ возродиться как футболист. Там я написал очень красивую историю, выиграв шесть трофеев и, прежде всего, завоевав любовь китайских болельщиков.

- И тогда вас позвала «Барса».

- Это была уникальная возможность. Сколари я все объяснил очень четко: «Никто уровня "Барсы" уже не будет покупать игрока в Китае. Или я ухожу сейчас, или уже никогда. Такая возможность выпадает лишь раз». Он понял меня, он знал, что было бы несправедливо, если бы клуб не позволил мне перейти в «Барсу». Казалось, что трансфер сорвался, но в конце концов он состоялся в последний день китайского трансферного окна.

- Еще одна критическая ситуация.

- Из-за большого количества трудностей, которые я пережил, меня трудно выбить из колеи. Это моральная устойчивость, которой я научился благодаря жизненному опыту. Моя жизнь всегда бросала мне вызов. И футбол без вызова – не футбол. Я старался делать все как можно лучше, уважая чужое пространство, но с моей неизменной твердостью.

- До этих официальных контактов у вас уже были намеки, нет?

- Да. Ха-ха-ха… Верно. В товарищеском матче, который мы играли в июне против Аргентины. Я готовился пробить штрафной вместе с Виллианом и еще с кем-то из партнеров, не помню. Вдруг вижу, сзади медленно приближается Месси и говорит: «Перейдешь в "Барселону" или нет?» Сказал прямо перед ударом. Что я ответил? «Если хочешь, чтобы я пришел, можешь меня привести. Я приду». Я так разнервничался, что сказал Виллиану: «Бей штрафной сам!» После матча мне удалось обменяться с ним футболками. Он не позволил мне пробить штрафной, но вот я здесь.

 

Источник: elperiodico.com

Перевод: Максим Сопов 

 

Читайте также: «Сакральная жертва». Тактический разбор матча со «Спортингом»

Чатайте также: Дорога к сотне. О пути Луиса Суареса в клуб игроков «Барсы», сыгравших 100 или больше матчей в Примере

logoБарселона
logoПаулиньо
logoСборная Бразилии по футболу