28 мин.

«Между сексом и едой я выберу еду и даже не подумаю». Самая веселая девушка русского футбола

611

Евгений Марков взял интервью у ведущей «Рубин-ТВ», которая никого не боится.

В российской премьер-лиге существует казанский «Рубин», который уже давно никого не удивляет. Пустая арена Кубка конфедераций, постоянные командировки на «Центральный», трансферный винегрет и дикая испанизация закрутили клуб и не смогли его поднять выше девятого места. Во всем этом существует «Рубин-ТВ» — очень яркое клубное телевидение, где есть своя звезда.

Ксения Малова делает наш футбол веселее, уже второй год живет на стадионах РФПЛ и в своих видео показывает «Рубин» и чемпионат России так, что за них не бывает стыдно. В интервью Евгению Маркову она рассказала, как общалась с казанскими алкашами, ела газон на стадионах премьер-лиги и пыталась шутить над Дмитрием Тарасовым. 

— В 2014 году я закончила театральный институт и не знала, что делать со своей жизнью дальше. У меня очень странное образование — я актер театра и кино; поэтому пришла в Качаловский театр и прямо заявила режиссеру, чтобы он взял меня в труппу. Точнее я пришла брать у него интервью и между делом попросилась в театр. Он мне ответил: «Ты пришла ко мне с микрофоном, что ты от меня хочешь?». Я поняла, что с этим человеком никогда в жизни не сработаюсь, потому что я по натуре сопля, а он очень холерик и очень серьезный. Наверное, театр это не мое: там конкуренция, а на «Рубин-ТВ» я единственная девушка.

— Где ты работала до «Рубин-ТВ»?

— Проходил кастинг ведущих на местном бестолковом канале, а я в журналистике не знала вообще ничего и даже не могла объяснить, что такое синхрон. Поэтому придумала такую методику: отвечала, что все умею, а дома гуглила. Когда надо было говорить на камеру, я вместо новости прочитала стихотворение, которое учила в театральном. Они на меня смотрят: «Что за дура пришла? Ладно, давай стих». Это был Иосиф Бродский, «Дорогая я вышел сегодня из дому»; я вошла в образ, понимая: если не возьмут, то хотя бы запомнят. Так я и попала на канал, где меня всему научили, а через девять месяцев уволили с формулировкой «журналист ты вообще никакой». Теперь я ни журналист, ни актер, так что пора кричать «свободная касса». Но для этого я даже не филолог.

— Чем ты занималась на этом канале?

— Как журналист я была очень бесполезной: просто выходила с микрофоном на улицу и делала опросы. Получалось смешно, потому что я сама с легким налетом неадекватности и люди мне всегда попадались такие же. В одном из сюжетов я играла на гитаре, ко мне подошел мужчина и начал вспоминать какую-то странную песню про жену. Тогда мне было очень весело, и я не понимала, откуда на улице столько алкашей. До этого я смотрела на людей и они мне казались адекватными, а потом начала с ними общаться и поняла, что все очень плохо.

— Главная жесть, которая была на региональном ТВ?

— О чем говорить, когда у нас весь город ходит снимать новый светофор. Моя самая дебильная съемка — пешеходный переход, который уходил в забор. И я делала об этом сюжет, опросила всех бабушек вокруг, ведь бабушки — самые лучшие люди. Они говорят очень много, и у них всегда есть истории из прошлого: вот в 85-м году такого не было, а в 45-м вообще все было супер. Еще я с закрытыми глазами могу провести экскурсию по Национальному Музею, потому что я там была каждую неделю. Приехал какой-то динозавр — я еду, появилась никому не нужная фигня — тоже еду. Но мой самый первый сюжет, куда меня отправили в качестве стажера, вообще был несмешным, потому что женщине отрубило голову. Мне 22 года, я еще жизнь не видела, а тут лежит тело, там валяется голова со всеми подробностями. Тогда я поняла, что я не журналист и мне пора в театр.

— В работе на канале было что-то полезное?

— На самом деле я была очень стеснительной и сложнее всего мне было начать разговор, но после работы на телевидении я стала смелее и поняла, что люди идут на контакт, если найти к ним правильный подход. Сначала нужно сказать, что он красавчик, а потом попросить ответить на три моих вопроса. Там я и научилась общаться с людьми.

— Как ты попала на «Рубин-ТВ»?

— В электронном письме я спросила у девочки из PR-службы «Рубина», как у них дела, потому что у нас в редакции висел телевизор, где все время показывали этот канал — одну и ту же программу крутили восемь раз в день. Там постоянно мелькал бородатый парень, и меня от него уже тошнило, но теперь это мой кореш и наш второй ведущий Рома Шапшинский. Я написала именно в «Рубин», потому что ни на одном другом канале не было места. В Казани ты либо новостник, либо тебе в Москву. Редактор «Рубин-ТВ» меня сразу спросил: «Что ты умеешь»?

— И что ты ответила?

— Сказала, что ничего не умею — могу только делать смешно. Полгода я не могла к ним устроиться, потому что редактор говорил, что девочки им не нужны, а я настаивала, что все равно хочу работать. Про «Рубин» я тогда знала, что они когда-то были чемпионами, а словосочетание «молодежная команда» мне не говорило ни о чем. Мой первый сюжет был как раз про молодежь, которая заняла третье место. Это выглядело так: всем здарова, я Ксюша, вот поле, вот ребята, они заняли третье место, так здорово, пойдем с ними пообщаемся. Я тогда весила 65 килограммов, и у меня было очень широкое лицо. Когда сейчас у мальчишек спрашиваю, похудела ли я с того времени, они отвечают, что я и не была толстой. Они очень хорошо ко мне относятся. Кстати, дам тебе совет, ведь ты же клеишь женщин. Когда твоя девушка спрашивает, не толстая ли она, ты должен без паузы отвечать «нет». Так надо. В таком случае мы не обижаемся.

— А редактор не обиделся на твой первый сюжет?

— Он сказал, что это дерьмо. Мне казалось, что я могу лучше и взяла микрофон. Это был первый домашний матч прошлого сезона против «Амкара», я думала, что если не сейчас, то уже никогда. У меня был микрофон, энтузиазм, оператор — и все. Мы сняли сюжет, «Рубин» проиграл, и тогда появилась моя любимая фраза: «Главное, что все живы и здоровы». Редактор после этого сказал, чтобы я снимала на всех домашних играх. На десятом сюжете я поняла, что уже не знаю, над чем шутить, потому что попадаются одни и те же люди, одни и те же алкаши; но самый эпичный момент сезона-2015/16 — когда меня побила бабушка.

— На каком матче это произошло?

— На «Казань-Арену» приехал «Спартак», я подхожу к бабушке и говорю ей «здравствуйте». Она меня бьет рукой, рядом орет дед из ее группы поддержки, а сзади сидят ребята из «Рубин-ТВ» и оттаскивают ее от меня. Бабуля, наверное, подумала, что я за «Спартак», хотя я была в рубиновой шапочке. Тогда на стадионе все почему-то болели за «Спартак», и после того матча я подумала: если меня не убьют на «Открытие Арене», смогу считать себя героем. После завершения сезона стало понятно, что формат «Малова на матче» себя изжил, и я начала ездить с гастролями по стране.

— Какие отношения были у тебя с футболом в детстве?

— В нашем дворе была веселуха: кто пнет мяч выше столба, тот чемпион. Я пинала выше всех, потому что была папиной дочкой, росла в толпе мужиков и прошла через школу дедушки-военного. Но так было не всегда. Сначала я училась в школе для дебилов, потому что только дебил мог придумать, чтобы мальчики и девочки учились отдельно. До пятого класса я, конечно, знала о существовании людей, которые называются мужчины, но никогда с ними не связывалась. А в пятом классе я перешла в нормальную школу, где уже были гопники. Помню свой первый день: около меня сидит мальчик, а я не понимаю, какого черта он там делает. Отодвинулась тогда от него на край, но после окончания школы уже имела четкое представление, кто такие мужики. Это лучшие люди на планете.

— У тебя в детстве были любимые футболисты?

— Да простит меня «Рубин», я носила силиконовый браслет с надписью ЦСКА и тащилась по Акинфееву. Тогда еще очень много говорили про Павлюченко, Аршавина и чипсы. До сих пор испытываю теплые чувства к Игорю, но ни разу с ним не общалась. Перед матчем из вратарей со мной поговорил только третий вратарь «Крыльев Советов». Я у него спросила: «Третий вратарь — это тот, который никогда не выйдет?». Он сказал, что все время сидит в запасе. Вообще самые секси в футболе — это вратари. Они обычно самые высокие и, когда выходят на разминку, видно, какие они статные.

— Сейчас место Акинфеева занял Сергей Рыжиков?

— Он со мной перед матчами тоже никогда не разговаривает. Но у нас есть программа «Завтра футбол!», где мы с ним очень хорошо поговорили. Его семья — идеальная модель семьи футболиста. У Сережи прекрасная жена, она с ним с самого дна, с Шебекино, и я их очень уважаю. Глушаков — это похороны. А Рыжиков — из Шебекино.

— Помнишь свой первый матч на стадионе?

— Мама водила меня в разные непонятные места, поэтому на первый футбол меня отвела именно она. Хотя мама очень хотела, чтобы я была актрисой; а бабушка говорила: «Ты не страшная, попробуй себя на телевидении, только не иди на радио». Видимо, папа тогда был сильно занят, и в восемь лет я попала на матч «Рубин» — «Локомотив». Вокруг все сильно орали, и мне это понравилось. В следующий раз я была на футболе уже на «Казань-Арене», когда перепутала трибуны «Рубина» и «Спартака».

— Как так получилось?

— Тогда я еще не работала на клубном телевидении. Вроде бы, там разные сектора и все логично, но я просто хотела сократить маршрут: кто же знал, что там закрыто. Меня повели в медпункт, и я подумала: «Так всех что ли проверяют?». Мне залезли даже в штаны, щупали мои носки. Потом я все же вышла на сектор, а там «Боже, «Спартак» храни, дай ему силы». Я иду обратно, говорю, что мне сюда больше не надо, но меня не пускают, потому что билет уже пропиликали. Мне было очень страшно, и пока я не увидела болельщиков на «Открытие Арене», я думала, что это самые страшные люди на планете. Теперь я думаю, что самые страшные — это ЦСКА. В прошлом году на чемпионском матче Акинфеев орал: «Уроды, можете хотя бы пять минут потерпеть». Жгли они, а страшно было мне. В итоге на матче со «Спартаком» я со всеми поругалась, но в перерыве меня наконец выпустили: все понятно, всем пока.

— В первое время было сложно на «Рубин-ТВ»? Ведь ты совсем не знала футбол.

— Я женщина — мы не будем этого отрицать — а женщине в футболе уже сложно. Например, я не летаю с командой, потому что приношу беду, но я очень уважительно отношусь к этим приметам, ведь сама верю в какие-то из них (чищу зубы левой рукой, потому что верю, что это принесет удачу). Первые десять выпусков мои слабоумие и отвага мне очень помогали, потому что я никого не знала и никого не стеснялась. Сейчас уже в курсе, что к некоторым игрокам перед матчем лучше не подходить, а тогда я неслась к ним через все поле с микрофоном. Еще я очень долго догоняла до всех футбольных тонкостей: это же такая сложная система, и когда подруга спрашивает, что такое офсайд, я понимаю, что лучше не объяснять. Женский мозг же в принципе не способен держать в себе столько мелочей, но женщины бывают разные, тем более я первая женщина, которая появилась на российском клубном ТВ с микрофоном. И если я поведу за собой толпу подружек, это будет круто.

— Какой твой самый сумасшедший поступок по неопытности?

— Я подбежала к нашему генеральному директору Ильгизу Фахриеву, не зная, кто это такой, и спросила у него: «Здравствуйте, а что вы тут делаете?». Он мне на ушко ответил: «Ксения, лучше идите в другую сторону». Я отошла и думала, что это мой последний выпуск, но он меня простил. Мы этот фрагмент не пустили, потому что мне было нужно развернутое интервью, зато теперь я знаю, кто такой Ильгиз Газизович, и когда его вижу, почему-то всегда радуюсь и улыбаюсь.

— Когда придумывали формат твоих видео, хотели быть на кого-то похожими?

— Ты сейчас намекаешь на Аллу Михееву из «Вечернего Урганта». Конечно, я смотрела ее выпуски, но разница в том, что у нее толпа авторов, которая работает только на нее, а у меня есть только я. Не надо создавать себе кумира: если ты кого-то копируешь, это нечестно по отношению к зрителю и самому себе. Когда люди спрашивают, чем я занимаюсь в свободное время, я понимаю, что его у меня нет. У меня два состояния: либо я сплю, либо работаю. Первый сезон я отработала только на своих знаниях, очень много гуглила, а сейчас перед выездом я прихожу к ребятам и, например, спрашиваю, что там в Перми. Они мне говорят о постройке рядом со стадионом, которая напоминает фаллический символ: два пристроя и возвышенность. В Перми я говорила болельщикам «Хрен вам, а не еврокубки», но они не понимали мой татарский юмор.

— Как часто тебя сравнивают с Аллой Михеевой?

— Надоели уже, даже ваш Юра Дудь об этом писал. У нас с ним есть традиция — видеться раз в полгода. Они с Женей Савиным приезжали в Казань снимать «Культ Тура». До этого я не знала, кто такой Дудь и что существует сайт Sports.ru, но потом я подписалась на его инстаграм и теперь считаю, что слово «зае**сь» — это не мат. Еще у меня есть приложение Sports.ru: там мне приходят уведомления, что «Марсель» контактировал с Сонгом. Савин и Дудь — очень открытые и веселые ребята, такими должны быть современные журналисты. Не могу сказать, что Савин — это журналист, но он очень крутая медийная личность и вообще попал туда, куда нужно. Юра очень много говорит — а я обожаю людей, которые много говорят, ведь всегда есть из чего выбрать. Бывает, отвечают «да, нет», а сами думают, когда ты уже отвалишь.

— Так обычно делают в смешанной зоне.

— Мой кумир — это Александр Григорян. Я молюсь на этого мужика: как можно с таким серьезным видом сказать, что команда обосралась. Что это за уникум? Лишь бы он никуда не уходил из РФПЛ. Мы виделись с Григоряном, когда он еще тренировал «СКА-Хабаровск», и он мне тогда не понравился, потому что во всем винил судейство и намекал, что у арбитра есть муж. Однажды он на видео рассказывал про какого-то футболиста и впервые вызвал у меня чувство жалости — он так странно строит предложения.

— В видео с «Культа» ты спрашивала у Юры, как бороться с хейтерами. У тебя их так много?

— Моя аудитория — дети от 13 до 17 лет и взрослые мужики. А категория моих потенциальных мужей почему-то проходит мимо меня. Дети часто обижают меня, а мой самый любимый комментарий — «Малова, с***, в шортах около мечети». Было 35 градусов, а возле «Центрального» стадиона открывается панорамный вид на Кремль и, следовательно, на мечеть. В чем еще я должна быть? Тем более, я была не внутри, а стояла на фоне. Я очень уважительно отношусь ко всем религиям и, конечно, понимаю, что не могу завалиться в церковь или мечеть в ненадлежащем виде. Бывает конструктивная критика, когда нам говорят, что плохой звук или я нечетко говорю, — вот это я принимаю. Но когда пишут «чтоб ты сдохла»?

— Помнишь свой самый худший выезд с «Рубином»?

— Самара. Туда из Казани летают маленькие самолеты на 16 мест: я так летала из Оренбурга и уже попрощалась с жизнью. Поезд идет до Самары через полстраны, поэтому я ехала туда девять часов на автобусе, рядом с азербайджанцем, который всю дорогу кормил меня пирожками. Посмотри на меня, какие мне пирожки? Я ему и говорю: «Нет, спасибо»; а он все время отвечает: «Ешь!». Мама научила меня ничего не брать у незнакомых дяденек, поэтому пришлось пить его сок — нормальный сок из пакета, не думаю, что он туда подлил клофелин. Так как я девочка, за меня все переживают, и мне написал наш пресс-атташе Михаил Степанов, как у меня дела в автобусе. Я ему ответила, что этот парень спит почти на мне, и включила фронтальную камеру на телефоне, чтобы сфотографировать. Смотрю в нее и вижу, что он проснулся и тоже смотрит туда. Надо было как-то выкручиваться: я начала поправлять волосы, чесать глаз и что-то бурчать про себя. Так и не сфотографировала.

— Что еще тебе не понравилось в Самаре?

— Если поедешь туда в ближайшее время, будь готов постареть в пробках лет на двадцать. Еще болельщики «Крыльев» и «Рубина» очень не любят друг друга. Стадион был прямо около нашей гостиницы, я шла на матч в атрибутике «Рубина», а там стоял гараж с надписью «Е***ь Казань» и похоронным венком. Я всегда думала, что в Махачкале будет хуже всего, но меня там напоили чаем, накормили пирожками и пригласили приехать туда летом. Понятно, что это не лучший городок, но Самара превзошла даже его. Я испугалась, потому что знала, какие они там отморозки. У них очень хорошая команда, но на нашем секторе мне сказали не ходить на центральную трибуну. Там я увидела неадекватных мужиков, которые приходят на футбол прибухнуть, но, конечно же, пошла туда — ведь у тебя есть только один шанс, и если ты им не воспользуешься, то все кончено. Вообще Самара — красивый город, там учился мой дедушка, и мне было важно побывать в тех местах, где он познакомился с бабушкой. Поэтому с удовольствием там погуляла, но атмосфера на стадионе была пугающей.

— Когда тебе было страшнее всего?

— В Махачкале я вышла за яблочками, а возле гостиницы стояли мужики с автоматами. Было непонятно, охраняют ли они нас или занимаются чем-то другим. Там в принципе не спокойно: у нас люди гуляют по улице с собаками, а у них — мужики в бронежилетах и с автоматами. Но хочу еще раз поехать: либо в начале, либо в конце чемпионата. До этого я ездила в Махачкалу в марте, когда в сторону стадиона очень сильно дуло с моря. Мы же постоянно мерзнем на футболе, и меня уже узнают в аптеке.

— А где тебе понравилось?

— Было круто в декабре на «Спартаке»: на стадионе высоким слоем лежал снег, матч немного отложили, а вход для журналистов был около фанатской трибуны. Тогда я думала, что у «Спартака» самые оголтелые фанаты, совсем отчаялась, но начала общаться с ними, и они мне очень понравились. Я очень уважаю болельщиков «Спартака», потому что у них очень взрослая «фанатка», и они адекватные. Не те, конечно, которые дотащили до центра Тулы кусок ворот. Я же попала на фан-сектор «Спартака» во второй раз.

— Опять?

— Друг смог провести меня на трибуну за воротами, и я зашла туда в тот момент, когда они забили Сереже второй гол и вышли вперед. Мне всегда хотелось посмотреть, как горят эти огоньки, и в момент гола друг закричал, чтобы я закрыла глаза. А мне же интересно, что это я буду глаза закрывать? Мне начало резать глаза, но я не пожалела, что их не закрыла, потому что это было мощно. По атмосфере мои самые любимые матчи — как раз против «Спартака».

— А если выбирать город?

— Мне не очень нравится Москва из-за огромных расстояний, хотя люблю ее с точки зрения архитектуры. В Екатеринбург мы летали два раза за две недели, и в этом городе самые вкусные венские вафли. Если я еще раз поеду в Екатеринбург, то только пожрать. Я очень люблю есть. Если выбирать между сексом и едой, я выберу еду и даже не подумаю.

— С кем ты познакомилась во время своих гастролей?

— Этот сезон принес мне много знакомых: я, как моряк, у которого в каждом порту по женщине. Только у меня в каждом городе люди, с которыми я бы встретилась. Тимур Журавель не стесняется сказать плохо о «Рубине», но делает это так завуалированно, что непонятно, обосрал он его или нет. Исполнительный директор РФПЛ Сергей Чебан мне всегда говорит: «Ты сегодня выглядишь лучше, чем месяц назад». С ним весело болтать, потому что я люблю людей, которые смешно разговаривают.

— А из футболистов?

— Я шла к Дмитрию Тарасову с оравой шуток как раз после его развода с Бузовой. «Здравствуйте, Дима» — «Я не даю интервью». В общем я еще раз убедилась, что он мне не нравится, но мне хотелось уточнить, он засыпает или просыпается под звуки поцелуев, ведь у Бузовой есть песня с таким названием. А понравился мне Ивелин Попов, потому что он с удовольствием ответил на мои вопросы и передал привет моим друзьям, которые болеют за «Спартак». Про футболистов я не могу сказать, что кто-то хороший, а кто-то плохой. Просто одни идут на контакт, а другие нет.

— А какие игроки «Рубина»?

— Макс Канунников и Сережа Рыжиков — общительные. Раньше мне очень нравился Игорь Портнягин, это был первый футболист, у которого я взяла интервью. «Привет, ты кто?», — спросила я у него, а он отобрал у меня микрофон и попросил рассказать о себе. Потом он никогда не отказывался от интервью и очень смешно шутил: именно он рассказал мне прикол про угол головы. А самые неразговорчивые — Карадениз и Лестьенн; я ни разу с ними не общалась. У Макса очень тяжелая судьба — он потерял родителей в один год и закрылся.

— Испанцы более общительные?

— В «Завтра футбол!» ко мне приходил Серхио Санчес, но с иностранцами в этом плане очень тяжело. Я шучу, ему переводят, и получается, как в плохом фильме — игрок смеется через полминуты. Серхио очень сильно переживает за команду, у него есть жена и новорожденная дочь. Еще не все футболисты здороваются перед матчем, потому что они настраиваются на игру, но Серхио всегда подойдет и спросит, все ли у меня хорошо. Он очень обходительный и вежливый. С женской точки зрения мне еще нравится Денис Ткачук: со своей женой они вместе с пятнадцати лет. Если каждый мужчина будет рассказывать о своей женщине, как Ткачук, у нас в стране все будет хорошо.

— А как же Жонатас, с которым ты постоянно на видео?

— Обожаю этого человека, он всегда ставит мне лайки и комментирует мои сториз. Мы с ним говорим на разных языках, но язык смайликов один для всех. Бразилец не понимает, что я говорю, но если я смешно делаю ртом и глазами, он это комментирует. На поле Жонатас — пахарь; и никогда не отказывается от съемок.

— Расскажи про Алекса Сонга.

— Когда к нам приезжал «Культ Тура», я брала у него интервью, он говорил, что ему нравится в Татарстане, но было видно, что он на понтах. Посидел на скамейке запасных в «Барселоне», и теперь Сонг знает, что он звезда. Как личность он мне не интересен, я люблю отморозков, как Портнягин, который был готов вообще на все. Когда человека заставляешь, он ничего хорошо не сделает.

— Самая веселая ситуация с тобой и игроками «Рубина»?

— Однажды я застряла в заборе. Просто база «Рубина» очень большая, и чтобы зайти, как нормальные люди, надо много обходить. А у меня тогда был очень худенький оператор, который сказал: если голова пролезет, значит, и тело тоже. Голова у меня поменьше, чем задница, поэтому я застряла. Ребята в это время шли на тренировку, ко мне уже подошел главный по безопасности и ругался, что я его опозорила; а я не могла двинуться ни туда, ни сюда. Меня заметил Соломон Кверквелия и начал смеяться. Свою задницу я еле выковыряла, но решила, что в следующий раз лучше пройдусь пешком.

— Игроки «Рубина» когда-нибудь подкатывали к тебе? Может, в твоем контракте есть пункт, запрещающий это.

— В моем контракте ничего такого не прописано. Если ты обратил внимание, во время работы я одеваюсь, чтобы только по волосам было понятно, что я женщина. Ко мне никто не подкатывал. Основа меня вообще мало интересует, потому что они взрослые, а с нашей молодежкой у меня отношения, как у сестры с маленькими братиками.

— В своих видео ты постоянно спрашиваешь, как найти мужа-футболиста. Нашла ответ?

— Я бы не хотела связываться со спортсменами. Быть женой футболиста так же тяжело, как быть просто женой или женой военного — только терпеливым женщинам должны доставаться такие экземпляры. Хороший журналист должен докапываться до тех пор, пока не услышит то, что хотел услышать. Поэтому я буду задавать этот вопрос. А вообще все просто: берешь и находишь.

— Почему не получилось у Хави Грасии? И как он тебе вообще?

— Когда он тренировал «Малагу», он их поднял, но Россия — это не Испания. Русским мужикам подходят наши русские тренеры, которые знают к ним подход. Может, есть языковой барьер, но почему не получилось, я не могу сказать. Мне очень нравится Грасия: он немного стесняшка, смешно говорит по-русски и всегда со мной здоровается. Специально для него я готовила фразу на испанском «Вы мне как отец», думала подкатить к нему, чтобы расположить к себе. Поверьте, Хави Грасия — это не самое худшее, что могло случиться с «Рубином».

— Как тебе новость о возможном возвращении Бердыева?

— Никто же не грустит, что мы продали Аляску. Какого черта мы тогда грустим, что Бердыев не в «Рубине»? Хороших русских тренеров очень много, но мы постоянно говорим только о Бердыеве. Не имею ничего против, но эта реакция меня смущает. Как будто мы живем в каменном веке, где есть три человека: Бердыев, Грасия и болельщик.

— Если придет Бердыев, будешь ему задавать вопросы в своем стиле?

— Не знаю. Я бы хотела пригласить его в нашу предматчевую программу. Это единственное место, где я смогу сосуществовать с ним в диалоге. И если он согласится, то, конечно, да.

— «Центральный» или «Казань-Арена»?

— «Центральный» очень уютный, и там красивый вид: с одной стороны Кремль, с другой — закат. «Казань-Арена» — нормальный стадион, но если выбирать, то «Центральный». На этом стадионе играл Месси, а я ела оттуда газон.

— Ела газон?

— Конечно, я со многих стадионов страны уже пожрала газон. В прошлом году во время программы «Завтра футбол!» оператор забыл выключить камеру, и туда попало, как я сказала, что на удачу съем газон на «Казань-Арене». Сорвала, отряхнула землю — я же не дура — и стою жую. Мы выиграли. Я ела газон на пяти стадионах, правда, в Томске было жалко, потому что у них и так нет травы. Газон везде одинаковый, но ребята говорят, что его поливают химией. Со мной все нормально: вот если бы я половину поля съела, то, наверное, откинулась бы где-нибудь за воротами, но пока я не испытываю никаких проблем. Еще перецеловала все штанги — не знала, что еще надо сделать, чтобы «Рубин» победил.

— Но пустая «Казань-Арена» — это позор. Согласись.

— Это позор тем, кто сидит дома и не встает с дивана, чтобы поддержать любимую команду.

— А может просто никто не создает условия, чтобы люди поднимались с дивана?

— Если бы каждый человек думал хотя бы, как я, было бы лучше. А я думаю очень наивно, что вместе надо быть до конца. Пока «Рубин» на девятом месте, идти и болеть за «Спартак» — это не про меня. В расставании всегда виноваты оба, то же самое и в «Рубине». Если бы команда показывала результат, приходило бы на несколько тысяч больше.

— В «Рубине» работает переводчик Артур Заставниченко, который очень ярко передавал слова Грасии футболистам. Какой он в жизни?

— Когда я посмотрела это видео, сразу же подумала: а это точно наш Артур? Он очень обходительный и всегда, когда здоровается со мной, говорит «здравствуйте, Ксения» и целует мне руку. С ним у меня была смешная история. Мы проиграли «Спартаку», и все злые ехали в аэропорт. Я выхожу из автобуса и кричу оператору: «Булат, где мой рюкзак, ****ь?». И тут вылезает Артур: «Вот же он, Ксения, я хотел вам помочь». Мне еще никогда не было так стыдно.

— Артур в работе всегда эмоциональный?

— Он очень хороший переводчик для всех наших испанцев. Для сравнения: переводчик «Спартака» может перевести длинный монолог Карреры одним словом «нормально». Артур переводит дословно и сохраняет при этом эмоции. А в жизни он очень скромный. Однажды я уснула под его прямую трансляцию в инстаграме, когда он играл на гитаре. Но это просто отсылка к тому, что он очень здорово играет на гитаре. Артур в жизни и на работе — две разные личности. Как в фильме «Сплит»: у Артура есть очень обходительная личность с рюкзачками и гитарой, а есть очень эмоциональная.

— Какие у тебя планы на будущее?

— У меня есть задумки, как мне надо работать в интернете, и это чуть больше, чем просто «Рубин-ТВ», но я не сумею запрыгнуть в вагон блогеров, потому что он уже переполнен и ушел. Уверена, что у меня была бы своя аудитория в несколько тысяч, но блогерство это не то. Я бы хотела остаться в «Рубине» и быть полезной там. Если бы меня позвал другой российский клуб, я бы отказалась.

— Самое странное предложение, которое поступало тебе в последнее время?

— Меня звали на канал ресторана роллов и пиццы, где предложили разговаривать с поварами и делать про них видео. Мы в пресс-службе посмеялись, хотя для одного ролика в неделю они предлагали нормальные деньги, на которые в университете я бы согласилась. Сейчас дело не в деньгах, а в имидже.

— Москва или Казань?

— Лет через пять — Москва. Если моя компания будет расширяться в сторону Москвы и мне предложат переехать, я соглашусь. В Казани меня держит только «Рубин-ТВ» и несколько людей, которыми я дорожу. Так бы я уехала куда угодно.

— Ты говорила, что в свободное время обычно спишь. Чем ты еще занимаешься?

— Если мне не надо на работу, я езжу по родственникам, гуляю, еще люблю одна ходить в кино. Мне с собой не скучно, а на таких сеансах никто не отвлекает и ничего не спрашивает. Вообще у меня скучная жизнь. Если я не дома — либо в кино, либо гуляю, либо на работе.

— Играешь в футбол, занимаешься спортом?

— Ребята меня недавно учили чеканить, еще у меня есть абонемент в спортзал. Его я купила месяц назад, но хожу туда, только когда дома отключают воду. В школе я играла в волейбол, но наша команда была не очень — наверное, поэтому меня там и держали. Я не курю, но такое ощущение, что где-то по ночам лунатю и бегаю с сигаретами за угол: у меня очень плохая дыхалка.

— Расскажи о своих татуировках.

— На правой руке у меня космонавт Сережа — потому что я Ксения Сергеевна. Я потом папе сказала: «Папа, познакомься, это Сережа, он теперь живет и спит со мной». Еще я планирую добавить Сереже луну, если он хорошо себя будет вести. На другой руке у меня кит Валера. Но это не в честь Карпина, хотя я с ним встретилась на последнем дерби ЦСКА — «Спартак» и написала своему другу, что видела лучшего мужчину на планете. Друг попросил показать ему кита Валеру и сказать, что я в него тоже верю. Но я не успела, мы с Карпиным только поздоровались.

— У тебя на телефоне наклейка Гризманна. Это твой любимый футболист в Европе?

— Мне нравится реклама, где он вяжет, и как озвучивает супермена, и вообще он такой симпатяга. Гризманн медийный и открытый — так и должен вести себя футболист. На Sports.ru я подписана на «Атлетико». Но читаю про футбол я не очень много — у меня внимание, как у пятилетнего ребенка. Могу с тобой разговаривать, а потом долго смотреть на голубя. Из литературы я читаю Стивена Кинга, книги по позитивной психологии и детективы. В этом смысле я олдскульщица — люблю Шерлока Холмса, но никак ни Дарью Донцову, размеры книг которой измеряются часами, проведенными в туалете. Игорь Портнягин мне посоветовал «Марсианина» Энди Вейра, и я не пожалела.

— Почему «Рубин» не серый клуб?

— Я вообще не скромная, но читаю, что нам пишут: если бы «Рубин» играл так же, как работает «Рубин-ТВ», он бы стал чемпионом. Можно начать следить за «Рубином», если ты еще не определился с любимым клубом и смотришь то, что мы делаем. «Рубин-ТВ» — красавчики, мы первое клубное телевидение в России, и я горжусь быть его частью. Все свои форматы мы придумываем сами, хотя, конечно, есть общие тенденции клубного телевидения, например, скрытая камера. Всем интересны деньги, секс, убийства и то, как живет футбольный клуб.

На полуфинале Кубка России я стояла за воротами Рыжикова и плакала. Это был первый раз, когда я плакала из-за футбола. Но я верю, ведь когда-то же должно получиться. Я смотрела матч «Спартак» — «Терек» и поняла, что я хочу так же: выбежать на поле и гордиться своей командой. Когда я шла по Минску в куртке «Рубина», нас узнавали, и мне хочется, чтобы так было и в других городах. Надеюсь, что в сезоне-2017/18 мы выступим лучше. 

Фото: instagram.com/malova.k

болельщики
logoпремьер-лига Россия
logoРубин
logoКурбан Бердыев
logoХавьер Грасия