Рональд Куман: «Никогда не думал, что столько людей будут счастливы благодаря мне»
«Эй, ты видел, кто забил? Я нет. Мы так далеко сидим, что отсюда ничего не видно. Скорее всего, это был Бонек», — рассуждал никому не известный молодой человек с голландским паспортом, задавая вопрос своему другу одним жарким летним днём 1982 года. Там, наверху, на самой галёрке «Камп Ноу», сидел 19-летний Рональд Куман, простым болельщиком приехавший на ЧМ в Испанию и наблюдавший за игрой Польша — Бельгия (3:0). Он был прав — все три мяча тогда забил Збигнев Бонек. «Мы приехали на машине из Гронингена и две недели отдыхали в Росас. Райское было время». После «Камп Ноу» они с другом были на другой барселонской арене – «Саррии», где смотрели, как хет-трик Паоло Росси оставляет Бразилию без полуфинала (3:2). После этого короткого туристического набега Куман вернётся на главный стадион каталонской столицы только через 7 лет. Всё начнется с телефонного звонка.
— Как вы снова оказались на «Камп Ноу»?
— В конце 1988 года мне позвонил Кройфф. Когда я говорю «в конце года», я не преувеличиваю. Это был действительно последний день в году. Да, 31-го декабря. Я был в гостях у родителей жены. На часах 10 вечера или что-то около того. Йохан в Мадриде вместе с «Барселоной», потому что 1-го января им играть против «Атлетико». Я не ждал того звонка, и уж точно не в тот момент. «Рональд, это я, Йохан. Хочу, чтобы ты играл у меня. Приедешь?»
— Это был первый ваш контакт с «Барселоной»?
— Нет. За год до этого, после матча «Утрехт» – ПСВ, со мной встретился Касаус (Николау Касаус — вице-президент «Барселоны» с 1978 по 2003 гг. — прим. переводчика). На встрече были он, я и мой агент, Герт Лагердинд, дело было в отеле «Holiday Inn» в Эйндховене. В тот вечер Касаус спросил у меня: «Хочешь перейти в «Барсу»?» Я дал чёткий ответ: «Спасибо, мне бы этого очень хотелось, но я предпочел бы провести ещё один сезон в ПСВ. Если ваше предложение будет в силе через год — я скажу вам «да»!»
— Так всё и произошло.
— Да, но с момента встречи с Касаусом и до звонка Йохана я ничего не знал о планах «Барселоны». Кроме того, я получал другие предложения — были серьезные европейские команды: «Ювентус», «Милан», «Мадрид».
— «Мадрид»?
— Да, об этом мало кто знает, но «Мадрид» проявлял ко мне большой интерес и бился до последнего, потому что меня очень хотел видеть там Лео Бенхаккер, который тогда тренировал их. Но я всё для себя решил с самого начала.
— Не сомневались?
— Нет, я хотел в «Барсу» — и только в «Барсу». В то время я был нарасхват, но выбрал «сине-гранатовых», потому что там был Йохан, с которым я успел год поработать в «Аяксе», и потому что мне очень нравился этот клуб.
— Но начало вышло неудачным, правда?
— Да, намного хуже, чем люди могут себе представить. Я начал играть справа в полузащите, дебютировал в матче против «Вальядолида» — в один день с Лусендо (Хесус Лусендо — андоррский футболист, который провел за «Барселону» один-единственный матч — тот самый против «Вальядолида» – прим. переводчика) — и бац, мы проигрываем 0:2. Но самая ужасная игра на старте, которую мне никогда не забыть — против «Мальорки», в гостях, жара неимоверная… За моей спиной правого латераля играл Лопес Рекарте. Все его передачи мне летели выше моей головы. Я просил его: «Пожалуйста, дай мне нормальный пас!» Но всё без толку. Это было тяжелое время, первые три матча в чемпионате на выезде – три поражения: «Вальядолид» (0:2), «Овьедо» (0:2) и «Мальорка» (0:1). «Барса» выложила за меня кучу денег, а у меня ничего не получалось. Это было невыносимо. Конечно, сейчас вспоминаешь только хорошее. Но так было далеко не всегда. Как я часто говорю, чтобы выиграть Лигу Чемпионов, нужно сперва настрадаться в Кайзерслаутерне.
— Как вам удалось это преодолеть?
За счёт характера. Я очень сильный человек ментально, к тому же мало-помалу нашёл своё место на поле. Не забывайте, мне было 26 лет — давно не мальчик. Я приехал в «Барселону» без розовых очков, у меня был определенный опыт за спиной, и это было очень важно.
— В то время бывали моменты, когда вы думали, что переход в «Барсу» был ошибкой?
Были разные моменты. Разумеется, иногда я так думал. Помню, после той провальной игры против «Мальорки» я сказал тренеру: «Твою мать, Йохан! За каким чертом ты меня выдернул из ПСВ, если теперь ставишь в полузащиту?!» В тот день я играл ужасно, ужасно, ужасно… Просто отвратительно. Мы проиграли 0:1. И Йохан, как обычно, что-то такое выдумал на пресс-конференции: «Лучшим игроком сегодня был Рональд». А я подумал: «Да как так, я же безобразно играл!» Но Кройфф, наоборот, сказал: «Все остальные просто не знают, как им следует отдавать передачи Рональду, они не понимают его игру…». Он защищал меня, потому что критики было предостаточно. Причём критики справедливой, потому что я провалил матч, и потому что «Барса» заплатила за мой переход кучу денег — 13,5 миллионов гульденов (1 миллиард. песет, €6 миллионов).
— Что вы сказали Кройффу?
— «Смотри, Йохан, ты ставишь меня в защиту, и всё становится замечательно. Не надо снова в центр, прошу, это слишком хреново для меня, идёт?» В конце концов он дал мне возможность играть на моей позиции, но мы не должны забывать, что тогда «Барса» играла с тремя защитниками. Это было довольно рискованно, особенно в начале, потому что никто из нас не был обучен этой системе. Но в той команде было очень много таланта. Правда, я не был самым быстрым парнем на Земле, а защищать приходилось огромное пространство, куда постоянно врывались противники… Всем нам было непросто приспособиться к такой игре. Это было куда сложнее, чем может показаться на первый взгляд.
— А потом всё изменилось?
— Разумеется. Йохан был настоящим революционером, тем, кто первый начал реально менять многолетние порядки в «Барселоне». Он принес с собой позиционную игру, спокойное и вдумчивое владение мячом, всегда хорошо открытые фланги, «десятка» позади «девятки», или Микаэль (Лаудруп) на позиции «девятки» опускается за мячом, в то время как Христо (Стоичков) и Гойко (Гойкоэчеа) выбегают из глубины. И эта система, шаг за шагом, становилась все более слаженной и отточенной.
— Настоящий Рональд Куман, какого мы все знаем, появился как раз после такого сложного начала?
— Именно. Для меня Йохан значил очень много. С одной стороны, как тренер, с другой, о которой не все знают, как член семьи. Дэнни, его жена, очень помогла нам, когда мы только приехали в Барселону. Наши семьи жили рядом, в районе Педральбес, и мы постоянно что-то делали вместе. Но Йохан всегда был очень строг со мной, очень требователен. Я бы даже сказал, что строже и требовательнее, чем с кем бы то ни было другим. Временами он действительно бывал прав. Но не всегда, ха-ха… Я до сих пор вспоминаю тот день, когда Бартина, моя жена, вот-вот собиралась родить Тима, нашего сына.
— И что произошло?
— Мы играли в Сан-Себастьяне против «Реала». Я в том матче забил гол. И Йохан в день игры, ничего мне не сказав, попросил кого-то перегнать его машину из Барселоны туда. Зачем? Для того, чтобы вместе вернуться на ней в Барсу сразу же после финального свистка. Команда осталась на ночь в отеле, а он отвёл меня к своему «Мерседесу» и сказал: «У нас есть повод поторопиться, так?» И мы помчались, чтобы успеть вовремя — чтобы я смог увидеть рождение Тима. Мне не забыть этот серпантин и лихие повороты, которые мы закладывали в районе Памплоны. Почти семь часов гонки, чтобы к 6 утра быть на месте. Если бы не он, я бы никогда не успел к Бартине. Это было что-то невероятное, потрясающий жест.
— Вы чувствуете себя «сыном» Йохана?
— Все мы — дети Йохана. Мы смотрим на футбол его глазами. Он был началом современной «Барселоны». Очевидно, что Пеп создал лучшую «Барсу», которую я вообще когда-либо видел, с ним была фантастическая игра, стабильно на высочайшем уровне. Но все началось с Йохана. Это совершенно точно.
— «Уэмбли» был отправной точкой.
— Болельщики, кстати, не были так уверены, что мы выиграем тот финал. А я? Я был очень спокоен, поспал днем перед игрой, как ни в чем не бывало. Помню, что в автобусе, по пути на стадион, стояла тишина, да и в раздевалке почти никто не разговаривал. Но я не нервничал, мне было знакомо давление, которое ты испытываешь перед подобным финалом, но у меня за спиной уже была одна такая победа с ПСВ (Кубок европейских чемпионов в 1988 году — прим. переводчика). И золото Чемпионата Европы со сборной Голландии.
— Что вы помните о том дне?
— Фол помню отчетливо, сам гол – уже меньше. Я всего один раз смотрел тот финал в записи по телевизору. Помню, что никак не мог уснуть после игры. Я вскакивал каждый час и восклицал: «Твою мать, как же это круто!» Мы выиграли Кубок Чемпионов! Я забил гол! «Барса» победила! Но тогда я и представить себе не мог, что столько людей будут счастливы благодаря мне. Никогда бы в это не поверил. На следующий день я увидел миллионы человек на улицах Барселоны… Невероятно, незабываемо. Где я храню ту футболку? Висит в рамке в моем доме в Португалии. Бутсы? Отдал их в музей.
Перевёл Егор Бычков специально для БарсаМании
