Андрей Чернышов: «В Казахстане вратари обмазывали штанги кровью принесенного в жертву барана»
Андрей Чернышов — один из немногих известных русских тренеров, которые поработали за границей, и чуть ли не единственный, кто задержался там надолго. После ухода из молодежной сборной России он объездил бывшие республики СССР, познакомился с Ближним Востоком, а сейчас изучает Европу из Сербии. Еженедельник «Футбол» поговорил с Чернышовым о том, как устроен мир и каким бывает футбол в условиях грузинской оппозиции, балканского менталитета или мусульманских законов.
Китаец в Сербии и город Кустурицы
— Прочитал в Википедии, что в Суботице венгров проживает больше, чем сербов. Что это за город такой необычный?
— Он на границе с Венгрией — до нее буквально километров 12–15. Здесь чувствуется венгерская культура, очень много венгров, домики в их стиле, магазины венгерские, некоторые учреждения называются на венгерском языке. Недалеко есть маленькие селения, где в семьях воспитывают на венгерских традициях. У нас как раз есть футболист, который родился в одном из таких селений, и он заговорил по-сербски только лет с десяти, когда начал заниматься здесь футболом. Даже название города — как со стороны Венгрии, так и со стороны Белграда — пишется и на сербском, и на венгерском языке. Национальные противоречия? Нет, не бывает такого. Город спокойный, тут мало преступности. Все живут в уважении друг к другу.
— Когда вы пришли в местный «Спартак», команда была одним из аутсайдеров чемпионата. В каком состоянии вы его увидели?
— Когда мне поступило предложение от клуба, я находился в Кувейте на должности спортивного директора в клубе «Аль-Кадзия». Конечно, на тот момент сильно не хватало тренерской работы, потому что до «Аль-Кадзии» я еще работал спортивным директором в «Торпедо». Мне позвонили мои знакомые, которые связались с агентом из Сербии, и сказали, что есть интерес со стороны «Спартака» из Суботицы. Я посмотрел в таблицу, увидел, что команда на последнем месте. Позвонил своим сербским знакомым, мне сказали, что в клубе качественная инфраструктура. Как потом оказалось, это правда: два тренировочных поля, одно искусственное поле последнего поколения. Собраны неплохие молодые ребята, были игроки, которые выиграли с молодежной сборной Сербии чемпионат мира [U-20].
Когда увидел первую тренировку, понял, что игроки действительно неплохие, но вот в первую очередь были проблемы с психологией. Они перестали в себя верить и выходили на каждый матч обреченными. Поэтому хорошо, что там подвернулся перерыв на матчи сборных, мы организовали сбор и там старались в первую очередь донести, что команда хорошая и она должна остаться в Суперлиге.
— В Сербии вообще очень хорошо растет молодежь. В чем секрет продуктивности местного футбола?
— В том, что хорошо работают в детско-юношеских школах. Я много детских тренировок видел в своем клубе и разговаривал с другими сербскими тренерами, в том числе «Црвены», «Партизана», «Войводины». Все они работают по современным методикам, которые используют в лучших клубах Европы, много читают литературы по теме, много просматривают матчи академий.
— Вашему клубу в начале сезона не разрешали проводить матчи на своем стадионе. Какая проблема была?
— Руководство сербского футбола приняло закон, что все стадионы должны быть оснащены искусственным светом. У нас этого не было, потому что стадион принадлежит городским властям, а клуб его просто арендует. Возникали вопросы, кто будет реконструировать, кому оплачивать все работы, — это все несколько месяцев тянулось. Думаю, с весны все будет нормально.
Сергей Бабурин: «Яшин учил меня: «Молодой, самое главное – это огромное желание не пропустить мяч»
— Насколько ощущается нехватка фанатов на трибунах?
— Для всей Сербии это большая проблема. Стадионы заполняются только тогда, когда «Звезда» играет с «Партизаном». Хотя билеты по сербским меркам недорогие. Это очень странно, даже не знаю, почему так происходит. В последнее время даже на национальную команду не ходят в большом количестве.
— Вы действительно получили приглашение из «Црвены Звезды»?
— Много ходило разговоров, и знакомые мне говорили о том, что есть ко мне такой интерес. Но официально со мной никто не связывался. Если поступит конкретное предложение, мы с президентом «Спартака» сядем и будет обсуждать. Но только если оно поступит.
— У вас в команде есть китайский футболист — как он оказался в Сербии?
— Это инициатива руководителей клуба, у них здесь есть бизнес, связанный с Китаем. Сербия вообще в последнее время тесно контактирует с этой страной: между ними безвизовый режим, тут живет много китайцев, развиваются торгово-промышленные отношения. Перспективный парень, но ему еще нужно время, чтобы адаптироваться и к жизни в Сербии, и к сербскому футболу.
— В России многие считают сербов братским народом. С обратной стороны такие же отношения?
— Сербы постоянно говорят, что мы братские народы, что у нас общая религия. Очень тепло и уважительно относятся к русским. Они гостеприимный народ, всегда готовы позвать в гости. Я иногда даже думаю, что из России и не уезжал.
— Я вот думаю весной съездить в Сербию. Ради чего это надо делать и на какие моменты обратить особое внимание?
— В первую очередь – посмотреть Белград. Очень красивый город, где много старинной архитектуры и одновременно много новых зданий. Сейчас строится Новый Белград, куда арабские шейхи вкладывают большие деньги. Прекрасен весной Дунай, когда все расцветает и люди выходят на улицы. Практически в центре города есть район, где вдоль берега подряд идут рестораны: их там около ста. Вообще в Сербии очень вкусная и разнообразная кухня с акцентом на мясные блюда.
В двух часах езды от Белграда есть другое хорошее место — Златибор. Сербы называют его сербской Рублевкой. Он расположен на высоте тысячи метров над уровнем моря, зимой там горнолыжный курорт, летом — прогулки, экскурсии, всевозможные развлечения. Неподалеку – построенный Эмиром Кустурицей деревянный город. Там живут люди в древней одежде, а по территории можно проехать на маленьком паровозике.
Олигарх Грузии и президент Белоруссии
— Как вы попали в вашу первую иностранную команду — «Динамо» Тбилиси?
— Еще летом 2005-го я говорил в молодежной сборной, что, если мы не выйдем на чемпионат Европы, я уйду с должности и буду искать работу в клубе. Мы проиграли переходные матчи отбора Дании. Это был где-то ноябрь, а в декабре на меня вышли представители тбилисского «Динамо». Они просматривали много матчей нашей «молодежки», им нравился стиль, который команда показывала.
— Вы рассказывали, что тогда «Динамо» прессовали госорганы. В чем дело?
— Клуб принадлежал Бадри Патаркацишвили, а он был в оппозиции к той государственной власти. Он почти не появлялся в стране, а всеми делами команды управляли его доверенные лица. Фактически каждую неделю в клуб приходили с проверками из налоговой инспекции, прокураторы, за каждым шагом следили. Я так понимаю, что был поставлен вопрос о том, чтобы обанкротить клуб и не дать ему выиграть чемпионат. Особенно сильно давление ощущалось ближе к концу сезона, когда мы реально претендовали на первое место.
— Вы хоть раз лично с Патаркацишвили общались?
— Нет. Мне все время говорили, что как только появится возможность, надо будет вылететь в Лондон и там общаться. Предыдущий тренер, хорват, как раз летал на такие встречи. Но у меня до этого дело не дошло.
— Насколько современной Грузии интересен футбол?
— В те времена к нам в стране очень хорошо относились. Нас приглашали в рестораны, не помню, чтобы мы где-то платили за обед. Но знаете, когда в стране есть проблемы, когда люди не получают зарплаты и пенсии, конечно, им не до футбола. Тогда посещаемость очень сильно упала, мало народу ходило на матчи в Тбилиси. Хотя когда мы приезжали в другие города, на «Динамо» всегда заполняли стадионы, потому что это была марка, это была любовь. Насколько сейчас изменилась ситуация, я не знаю.
Лев Иванов: «Президент клуба в Ливии спрашивает: «Что ж ты раньше не сказал, что выпить хочешь?»
— У грузин действительно такой неповторимый менталитет, как все говорят?
— У них, даже если не будет никаких финансов, но что касается праздников: крестин, дней рождения, свадеб, — рестораны все равно заполняются с пятницы и до воскресенья. Люди там очень любят погулять, вкусно покушать. Гостеприимство, большие торжества — эти вещи обязательно присутствуют, невзирая на любую экономическую ситуацию.
— В Белоруссии вы пришли в команду «Локомотив», а потом она стала «Витебском».
— Та команда называлась «Локомотив», но никаких связей, кроме исторических, у нее с железными дорогами не было. Потом мэр города принял решение, что команду надо переименовывать, чтобы она была связана с городом. Мы выполнили задачу, было хорошее финансирование, глава города любил футбол, у него были хорошие отношения с президентом.
— Почему тогда вы подавали в суд после ухода из команды?
— Белоруссия — страна сложная, там футбольные законы уходят на второй план, и люди пытались решить контрактные вопросы так же, как на предприятиях увольняют простых рабочих. Мы закончили сезон на шестом месте, а уже после пошли разговоры, что будут проблемы с финансированием, что могут поменять главу города, что придут новые руководители. И вот эти самые руководители просто решили, что можно просто тренеров и некоторых игроков уволить по гражданским законам. Пришлось подавать в суд. По итогу мы достигли согласия, и все завершилось миром.
— Вы застали сезон, в котором зарождалась чемпионская серия БАТЭ. Каким был чемпионат, когда в нем не было клуба-диктатора?
— Уже тогда было понятно, что команда будет лидером, у нее росла инфраструктура, школа. Президент, — хотя на тот момент такие должности называли руководителями, потому что в стране мог быть только один президент, — [Анатолий] Капский вкладывал большие деньги в молодежь и сохранял тенденцию, что если главный тренер уходит, первую команду должен возглавить его помощник или кто-то из тренеров юниоров. То есть этот проект рос на очень крепком фундаменте.
— Кстати, насчет президента. Насколько в Белоруссии велико влияние Лукашенко?
— Наверное, многие критикуют власть за режим, но знаете — там сильный порядок. Страна красивая и чистая: когда путешествуешь из города в город, то не чувствуешь, что едешь по бывшей республике Советского Союза, а думаешь, будто ты где-то в Германии или Австрии. Президента уважают и боятся, потому что за малейшее нарушение сразу следует наказание. Однажды на местном телевидении что-то случилось и не показали открытие Олимпиады. Один из руководителей сферы, хоть он и был ставленником Лукашенко, получил за это тюремный срок. Считалось, что такой просчет направлен на ослабление безопасности страны.
Три дня в Азербайджане и поезда Казахстана
— В Азербайджане вам попался клуб, который сначала закрылся, а потом открылся заново под другим названием. Там что за история?
— Многие пишут, что я работал в Азербайджане, но я там даже не подписал контракт. Я приехал перед окончанием сезона, встретился с руководством, обговорили все условия. Договорились, что заключим отношения официально через две недели, когда команда выйдет из отпуска. Затем я провел две тренировки, начал уже изучать состав, а договора все не было. Спросил – мне говорили, что сейчас президент клуба в отъезде: то в Лондоне, то еще что-то. Так длилось несколько дней, пока я не сказал: либо утром мы встречаемся с этим президентом, либо я улетаю. Утром мне принесли билет на самолет. Суммарно я там пробыл три дня.
Еще говорил им, что когда мы поедем на сбор, то хотел бы видеть игроков на эти и эти позиции. В ответ услышал фразу: «Не стоит волноваться. Мы привезем 10–12 игроков из Южной Америки. Подпишем с ними контракт, а если не подойдут, через три-четыре месяца их можно будет отправить домой». Но я отказался, и, думаю, их это напугало. Они сами хотели управлять процессом.
— В Казахстане было больше порядка?
— Там был очень сильный руководитель клуба — министр спорта области. Хотя формально он не считался президентом команды. Любил спорт, всегда интересовался делами, только его слово там все решало. Строгий, но справедливый. Мне нравился такой подход. Он никогда не критиковал тренерский штаб перед игроками, а если не было результата, высказывал один на один.
— Тяжело передвигаться по стране?
— Ой, очень. Мы все-таки были небогатым клубом, плюс авиасообщение тогда было не очень хорошим. Иногда, чтобы доехать до Караганды, надо добираться до Астаны, а оттуда уже автобусом. Помню, как в Тараз из Уральска ехали около пятнадцати часов. Если, например, игра была через два дня на третий, из города в город можно было на поезде ехать, и это занимало порядка суток. Страна большая, незастроенная. Даже была такая шутка: едешь в поезде, смотришь в окно, ложишься спать, утром встаешь, и кажется, что никуда еще не уезжал.
— Когда «Шахтер» из Караганды играл в еврокубках, там прямо на стадионе барана зарезали — на удачу. Какие необычные вещи вас в Казахстане удивляли?
— У нас то же самое было. Перед началом сезона вся команда собралась на искусственном поле, пришел местный священник — мулла, прочитал молитву. После этого наш массажист взял нож, — я, правда, на это уже не смотрел, — и перерезал горло барану. Потом вратари взяли его кровь и обмазывали ею штанги ворот. Затем этого барана варили, и был обед.
— Казахский чемпионат можно считать богатым?
— Тогда финансы в нем были достаточно большими. Но казахи постоянно бросались из стороны в сторону. Привозили много иностранных футболистов, давали некоторым легионерам вознаграждение, чтобы они получали гражданство и играли за их сборную. Но очень мало денег вкладывалось в инфраструктуру, в развитие детско-юношеского футбола. Я до сих пор общаюсь там с некоторыми людьми, мне рассказывают, что сейчас в том же Уральске, например, пошли по другому пути: там открыли два стадиона для детей. Кажется, в Казахстане поняли, что развитие нужно начинать с низов.
Женщины Саудовской Аравии и дотации от нефти
— В вашей зарубежной тренерской карьере четыре страны (и бонусом Азербайджан) так или иначе связаны с Россией. А как там оказалась Саудовская Аравия?
— Когда я работал в Казахстане, у меня был хорватский футболист, карьера которого подходила к концу, и он занялся агентской деятельностью. У него на тот момент уже были связи в Азии. Через своих знакомых он меня свел с одним агентом из Кувейта. Тот заинтересовался моим резюме и сказал, что есть вариант поехать в одну из восточных стран. Правда, это была молодежная команда, но с перспективой перехода во взрослую. Я вообще такой человек, которому всегда интересны новые страны, поэтому для меня никогда не было проблемой уехать в незнакомое место.
— Ваши коллеги, которые работали и в Ливии, и в Кувейте, говорили мне, что даже на фоне ближневосточных стран Саудовская Аравия совсем другая. В чем это проявляется?
— Если мы говорим, что арабский мир — это другой мир, то в самих арабских странах говорят, что Саудовская Аравия — это совершенно другое. Очень-очень закрытая и религиозная страна. Ты должен соблюдать ее обычаи, несмотря на то что ты иностранец. Допустим, ты не выйдешь в одежде с коротким рукавом или в шортах. В том же Кувейте, если ты приехал из Европы, то можешь ходить в своей одежде, твоя жена одевается так, как она привыкла на курортах. А в Саудовской Аравии у женщин закрыты волосы, руки, обязательны длинные платья. Единственное исключение для жительниц Европы и Северной Америки — можно не закрывать лицо. Женщина не имеет права водить машину и выйти из дома без сопровождения взрослого мужчины: мужа, отца, брата.
Пять раз в день молитва. Если в Кувейте в эти моменты магазины и торговые центры продолжают работу, то в Саудовской Аравии на время молитвы все закрывается. Если ты не пошел в мечеть, то тебе нельзя находиться на улице — нужно зайти в помещение или в машину. Все четко контролируется. Там помимо обычной полиции существует еще исламская полиция, которая может подойти и спросить, почему ты не на молитве. Или забрать, если ты слишком пристально посмотрел на незнакомую женщину.
— Андрей Канчельскис недавно рассказывал «Футболу», что ходил там смотреть, как наркоторговцам публично отрубали головы.
— Я когда-то проезжал по своему маленькому городу и спросил, что там за площадь с песчаным настилом за забором. Мне объяснили, что здесь проводятся казни. Я старался подальше держаться от таких мероприятий и ни разу их не видел.
— Какие особенности работы с футболистами в одной из самых религиозных стран мира?
— Во-первых, футбол в Саудовской Аравии профессиональный, на хорошем уровне по меркам арабских стран. Но местные футболисты все равно не любят заниматься физподготовкой, беговой работой. У них есть контракты с какими-то штрафными санкциями, и даже с ними они пропускают тренировки по разным причинам. И если игрок говорит, что сопровождал сестру или маму в больницу, то это святое, за такое наказывать нельзя. Постоянно приходится подстраивать время тренировок под молитвы. Иногда останавливали занятия, чтобы они могли на поле помолиться. А иногда это происходило в перерывах матчей, до матчей или сразу после матчей.
— На футбол на Ближнем Востоке ходит кто-то?
— В Саудовской Аравии большой интерес к футболу, стадионы во всех городах заполняются — не важно, лидер или аутсайдер. Что касается Кувейта, то там ситуацию можно сравнить с Сербией: когда играют популярные команды, на них народ приходит, а когда середняки — посещаемость очень низкая.
— Как экспорт нефти влияет на жизнь обычных арабов?
— Граждане там живут очень хорошо, они практически не работают, у них постоянно производятся какие-то выплаты от главы государства к различным праздникам. Вот в Кувейте был день независимости, и лидер страны подарил каждому члену семьи по десять тысяч долларов. Раз в пять лет каждому жителю Кувейта выделяются средства на реконструкцию жилья. А если мужчина женится, государство обязано ему предоставить либо готовое жилье, либо участок под строительство. Это порядка 250 тысяч долларов. Коренное население если и работает, то занимают высокие должности в нефтяных компаниях, в банках. Очень престижны профессии полицейского и учителя. А черновую работу выполняют приезжие из Бангладеш, Филиппин, Индонезии.
— На Ближний Восток часто приезжают знаменитости, но почти никто не остается там надолго. Почему так?
— Для меня тоже это было загадкой. Я когда туда ехал, изучал, кто туда едет и сколько они там работают. Тренер может даже выиграть титул, а с ним все равно прервут контракт. Во-первых, не будем скрывать, в арабские страны приходят за заработком, чтобы не боясь жить в случае чего без работы. Там часто меняется руководство в клубах. Уходит один шейх, приходит другой, который набирает свою команду. Был, условно говоря, тренер из Европы, а новый владелец любит бразильцев и подписывает ему на смену тренера из Бразилии. Самому тренеру в таких условиях очень трудно находиться даже с огромной зарплатой.
— Верите, что хоть какая-нибудь из ближневосточных стран в будущем станет действительно топовой страной в футболе?
— Не думаю, что это получится даже в далеком будущем. Там у детей нет такой любви к футболу. С ними работают тренеры, которые не учат так, как в Европе или Южной Америке. К тому же все-таки на первом месте для арабов — религия и получение хорошего образования.
***
— Вы хотите вернуться в Россию на какой-то долгий проект?
— Я там родился, вырос, русский — мой родной язык. Сейчас я вижу, как в России строятся стадионы, как развиваются клубы, какие вложения идут в детский футбол. Конечно, я скучаю. Так что хотелось бы вернуться в Россию и работать там.
Аршак Корян: «Мы не знаем историю каждого из тех, кто уходил»
— Какое место за пределами России для вас любимое?
— Много таких мест. Даже в Саудовской Аравии я не испытывал серьезного дискомфорта. Когда наступает отпуск, хочется поехать на море. В Европе это Италия. Никогда не был на отдыхе в Испании — тоже хотелось бы посетить. Люблю очень и Азию: в Таиланде был, во Вьетнаме, в Малайзии. Вообще, много стран в мире, где хочется побывать. Люблю путешествовать. Тем более Сербия очень удобно расположена: за два часа можно доехать до Будапешта, за три — до Вены, за три с половиной — до Хорватии. За шесть — до Италии.
— Самое необычное место, в котором вы видели футбольный матч.
— Скажу о том, где видел самое необычное футбольное поле. На Мальдивах, на очень маленьком острове. Говорят, местные команды там играют даже на чемпионат страны. Поразительно, что в очень тесном туристическом месте, где бьются за каждый клочок земли, чтобы построить на нем отель, появилась эта площадка.
— Сколько языков вы уже знаете?
— Английский, немецкий, сербско-хорватский. Если оказываюсь в арабских странах, могу поздороваться, узнать как дела, как здоровье.
— Какие важные вещи вы усвоили для себя после жизни в таком количестве стран?
— Самая важная — уважительно относиться к тому месту, где ты сейчас живешь и работаешь. Необязательно становиться, как они, но надо постараться понять их быт, их язык, их веру. Как бы люди ни относились к твоей стране в целом, но если они видят, что ты стараешься уважать их культуру, они тоже проявляют к тебе уважение.
Текст: Роман Абрамов
Фото: Сергей Дроняев, Global Look Press, ИТАР-ТАСС
