«Он повторял: «Иншаллах, Иншаллах». Самый крутой обман в истории футбола
Тимофей Загорский – об аферисте Али Диа.
Это была самая отчаянная афера в истории премьер-лиги. В 1996 году один африканский любитель, выступавший за полупрофессиональный «Блайт Спартанс», придумал гениальную идею: он уговорил однокурсника, чтобы тот позвонил главному тренеру «Саутгемптона» Грэму Сунессу и представился Джорджем Веа.
– Алло, мистер Сунесс? Я Джордж Веа, у меня для вас заманчивое предложение.
«Джордж Веа» предложил тренеру безгранично талантливого Али Диа – якобы его двоюродного брата, который только что не договорился с «ПСЖ».
Мистер Сунесс согласился: Диа приехал на просмотр, подписал краткосрочный контракт, получил майку с номером 33 и даже сыграл против «Лидса» – настолько неудачно, что через 35 минут был заменен обратно. «Когда он пришел на тренировку, я не мог поверить своим глазам: что делает этот парень? Я подумал, это болельщик, который выиграл какой-то конкурс и пришел с нами потренироваться», – вспоминал легендарный игрок «Саутгемптона» Мэттью Ле Тиссье. После того матча контракт футболиста был разорван, а The Times назвал его трансфер худшим за всю историю английской премьер-лиги.
За 20 лет афера стала легендарной, футболист – главным лжецом Англии, его имя ассоциировалось с авантюрой и ложью – примерно той же, что и у Майкла Корлеоне, когда тот клялся жене, что через 5 лет их бизнес станет легальным. Что случилось с Али после провала в АПЛ, никто толком не знает. Ходили слухи, будто он уехал в деревню и завел коров. Кто-то считал, что он эмигрировал в Саудовскую Аравию и посвятил жизнь исламу, кто-то – что стал преступником, кто-то – что вообще умер. Впрочем, это не смущало «Саутгемптон»: клуб до сих пор использует его лицо в маркетинге. Футболки с фамилией Диа прямо сейчас можно приобрести за 79,99 фунта.
Прошло ровно 20 лет. И теперь можно рассказать всем правду.
Родители
Сенегал. Богатый пригород Дакара Dieuppeul-Derklé. Трехэтажный бетонный дом на пересечении двух грунтовых улиц. Домашние растения лишь обрамляют ужасающий вид снаружи. Насыпь песка, кирпичей и щебня занимает большую часть двора, а висящие провода, строительный мусор, разваливающийся деревянный забор и нуждающийся в покраске фасад бежевого здания лишь добавляют красок суровой африканской действительности.
Здесь проживает семья Али Диа. Его отец – дипломат в отставке – трудился в сенегальском посольстве в Париже, а мать работала учительницей в средней школе. У них четыре дочери и два сына. «Али стал бизнесменом. В 2003-м он получил степень магистра в университете Сан-Франциско, затем несколько лет провел в Катаре», – рассказывала мама бывшего футболиста. У Али два сына от двух разных браков. Старший, Симон, выступает за вторую команду сен-кантенского «Олимпика», где когда-то играл его отец.
После расторжения контракта с «Саутгемптоном» Диа доиграл сезон за «Гейтсхед» – клуб пятого английского дивизиона – и пропал из виду. Журналисты давили со всех сторон, пытались выяснить, как же на самом деле Диа провернул свой трансфер. Несмотря на комментарии Джорджа Веа (говорил, что не знает Али и что презирает его за шулерство), мать Али повернула легенду еще на 90 градусов: «Веа был другом моей дочери Софи, жившей во Франции. Али знал Веа через нее, и они, кстати, по-прежнему общаются». Отец видел ситуацию так: «Али был настоящим футболистом, – говорил Усман с энтузиазмом. – Да, да, да! Горжусь им, особенно когда он забил в финале кубка Locotte в 1988-м. После этого меня поздравил весь Сенегал».
Мать Али хотела, чтобы парень занимался наукой, потому не поддерживала его увлечение футболом: «Когда ему было 15, мне позвонил классный руководитель. Она сообщила, что Диа долго не появлялся в школе. Тогда я собралась, пришла, смотрю: Али на игровой площадке. После длительной беседы я отвела его назад в класс. С тех пор он учился на «отлично».
Кто действительно провел гениальную сделку
Мади Туре – президент сенегальской футбольной академии Generation Foote – занимается продвижением молодых африканских игроков в Европе. Он курировал переезд Садьо Мане и Диафра Сако во Францию, потом в Англию. Туре говорит, что познакомился с Диа в парижском университете, когда им было по 20 лет – парни жили в одной комнате общежития. Туре играл за клуб четвертой лиги «Тон» вместе со своим дядей.
Мади Туре – тот самый парень, который позвонил мистеру Сунессу и представился Джорджем Веа. Это была его первая сделка.
«Али был хорош, – вспоминал агент. – Ему нравилось танцевать с мячом, у него хорошие данные, но он всегда валял дурака на тренировках и не использовал свою скорость». Со временем они стали лучшими друзьями, Туре даже убедил Али бросить школу ради спортивной карьеры. «Проблема, – рассказывал друг юности, – в его родителях. Они заставляли парня учиться в университете». Следующие два года Диа совмещал школу с тренировками, выступал за полупрофессиональные французские клубы и с каждым годом все сильнее разочаровывался в игре. «Али уже видел себя профессионалом, – размышлял Туре. – Когда смотрел футбол по телевизору, он вставал на стол и драл горло, будто бы мог быть одним из них».
Обычно после ужина Мади и Али заваривали зеленый чай, садились в кресло и планировали совместное футбольное будущее: первый хотел стать известным, второй – доказать родителям, что был прав, перейти в «Манчестер Юнайтед», заработать кучу денег и купить на них шикарный особняк для матери. «Мы заряжались мотивацией, когда встречали в лиге 1 своих старых знакомых, например, Этьенна Менди – он хотел стать звездой, он стал звездой».
В октябре 1992-го Али потрясла апатия: он собрал чемодан и вместо важного тренировочного дня (в тот момент продлевали контракт) отправился на железнодорожный вокзал. «Вместо него пришел какой-то странноватый парень, и мы его, разумеется, не пустили», – вспоминал Туре. Странноватым парнем оказался еще один однокурсник Али – тот в итоге объяснил, что произошло, и менеджеры клуба метнулись на станцию, где в последний момент перехватили футболиста. «Они умоляли его не уезжать, тренер рассчитывал на него. В конце-концов ему увеличили зарплату, и Али вернулся и успешно доиграл сезон».
После этого он улетел в Сенегал на важнейший разговор в жизни. Диа-младший собрал семью за столом и рассказал, что его отчислили из университета и что он начинает спортивную карьеру.
***
«Когда мы в 1987 году с женой отправили его в Париж, хотели, чтобы Али выучился и стал доктором. Но в итоге он выбрал футбол – мы были в шоке. Он занимался еще два года, а потом приехал и высказал свое мнение – тогда мы предоставили ему выбор», – смеялся Усман. «Карьера спортсменов коротка, вот почему я никогда не хотела, чтобы он играл в футбол. Но если Аллах указывает истинную дорогу, слушайте сердце. Он всегда повторял: «Иншаллах (если пожелает Аллах – прим. Sports.ru), Иншаллах, Иншаллах».
Интересно: если Али Диа прибыл во Францию в 1987 году (предположим, сразу по окончании средней школы, то есть в 18 лет), а в Саутгемптон – в 1996-м, то есть в 27 лет, то как можно оправдать некомпетентность руководства клуба, если учесть, что «Джордж Веа» говорил о «молодом и перспективном таланте»?
К сожалению, родители помнят не все клубы Диа: «Так, ну, Дижон, Сен-Кантен, что-то в Дании, команда в Ньюкасле, Саутгемптон». Отец Али поведал о решающем сдвиге в карьере: «Он травмировал колено еще до истории с Саутгемптоном, дважды ложился под нож». Близкие узнали об афере намного позже: «Знакомый попросил нас включить телевизор – мы не поверили своим глазам! Когда появились разоблачающие статьи, я прекрасно понимал, что многое из написанного – откровенная ложь. Мы даже думали обратиться к адвокату, но потом передумали. Мы мусульмане. В один прекрасный день истина раскроется».
Сын Симон Диа
Как-то журналисты встретили сына Диа на стадионе и спросили, что он знает про аферу отца. Тот не стал отбиваться: «Нет, мой отец не брат Джорджа Веа. Он вообще не обсуждал со мной этот случай, но мне кажется, я знаю правду, – ответил на вопрос сын Али. – Да, да, да, он соврал! Я знаю, на что он способен ради успеха. Но это он. Я не имею с этим ничего общего».
Где сейчас Али Диа
Али покинул Катар в прошлом году, когда закончился контракт с банком, в котором он работал финансовым консультантом. Месяц назад он устроился в другой, в Лондоне, где проходит испытательный срок. Али страдает из-за скандала с «Саутгемптоном»: он пытается скрыть прежний образ и поэтому не общается с журналистами. Исключением стал откровенный разговор с авторами Bleacher Report: Диа признался, что стыдился общения с близкими людьми и только недавно обсудил с ними ту историю. «Я сказал матери: я ни в чем не виноват, журналисты многое раздули».
Али признал, что был расстроен образом, который создали ему СМИ: «Они изображали меня грязным лжецом. А я действительно играл за «ПСЖ» с 1987-го по 1988-й и даже выиграл Кубок Парижа. В 1994-м я познакомился с Баширом Сулеманом (известным африканским агентом – прим. Sports.ru), он свел меня с британским футболом, а дальше случилось то, что случилось. Я тренировался с резервной командой «Саутгемптона», затем провел две недели с основой, – настаивал Али Диа. – тренерский штаб знал мои способности. За день до встречи с «Лидсом» была двусторонка, я забил три гола. Потом Сунесс похвалил меня и пообещал выпустить на пару минут с «Лидсом». Все пошло иначе: Ле Тиссье травмировался в первом тайме, и я вышел на поле без разминки. Люди могут думать что хотят, но мне совсем не стыдно за свою игру».
Топовое фото: twitter.com/classicshirts
