Коти Кларк: «Для многих легионеров в Европе главное – набрать статистику и получить выгодный контракт»
Форвард УНИКСа Коти Кларк в интервью «БИЗНЕС Online» рассказал о тату с логотипом супермена, иностранцах, которые гонятся в Европе за статистикой, и выборе между обычной работой и баскетболом.
«ЛЭНГФОРД НЕ НАСТОЯЩИЙ СУПЕРМЕН»
– Коти, сейчас вы находитесь в Штатах. Чем там занимаетесь?
– Восстанавливаюсь после травмы. Это кропотливый процесс, который требует моего участия каждый день.
– Названы конкретные сроки возвращения?
– Восстановление займёт 4 – 6 недель. Сроки не изменились.
– У вас когда-нибудь были подобные травмы? Стал ли для вас процесс возвращения непривычным?
– Нет, я понимал, с чем столкнусь. Сейчас мне нужно делать всё возможное, чтобы стать лучше. Если всё пройдёт нормально, я вернусь на площадку в хорошей форме. В этой ситуации важна каждая мелочь. Так что мне важно сохранять правильное отношение к делу.
– Подписав контракт с УНИКСом, вы говорили с Лэтэвиусом Уильямсом. Что он вам рассказал? Знали ли вы его раньше?
– Я не был лично знаком с Лэтэвиусом, но несколько раз слышал о нём. В том разговоре он рассказал, к чему нужно готовиться в новой команде, как надо проявить себя. И уже в начале сезона я понял, что все его советы были верными. Лэтэвиус сильно поддерживает меня в Казани. Это отличный одноклубник.
– Какая реакция была у Лэнгфорда, когда он узнал, что у вас тоже татуировка с логотипом супермена?
– Мы просто посмеялись. Но важно понимать, что моя фамилия практически совпадает с именем супермена (Кларк Кент, – ред.). А у Лэнгфорда в логотипе буква К. Так что Кит не настоящий супермен, я больше похож на этого персонажа.
– За свою карьеру вы провели много времени за границей. Это ускорило адаптацию в Казани?
– Я могу освоиться в любом месте, поскольку наша работа требует этого. Всё-таки процесс адаптации примерно одинаковый во всех местах. Также помогает то, что я понял для себя одну важную вещь – никто не должен тебе указывать, что делать. Конечно, нужно принимать советы одноклубников и тренеров, но важно прислушиваться к себе, делать собственные выборы. Так ты выживаешь в этом мире.
– Вы говорили, что в Европе многие иностранцы ищут деньги и внимание. Как вы это узнали?
– Вы можете увидеть всё сами. Многих парней просто не волнует, что нужно их команде. Для них главное – набрать хорошую статистику, а дальше либо получить более выгодный контракт от европейского клуба, либо вернуться обратно в НБА.
– А что вы ищете в Европе?
– Я хочу побеждать, быть частью чего-то. Хочу создать ситуацию, в которой люди могут недолюбливать меня, но в то же время уважать мой труд, страсть к игре.
«ЕСЛИ БЫ Я БЫЛ ПОХОЖ НА ГРИНА, МНЕ ПЛАТИЛИ 82 МИЛЛИОНА»
– Вы начинали в американском футболе. Многие баскетболисты – например, Айверсон, Джеймс – сначала занимались этим видом спорта. У футбола и баскетбола так много общего?
– Да, есть несколько схожих моментов. Нужно иметь много индивидуальных навыков, чтобы быть успешным в этих видах спорта. Но дело не только в этом. У нас самые распространённые игры на улице – это как раз футбол и баскетбол. Поэтому многие игроки переходят из одного спорта в другой.
– Это правда, что вам пришлось перестать играть на позиции квотербека из-за друга?
– Его мама сказала мне, что если в составе не появится место для квотербека, то его выкинут из команды. Мне не составило проблем стать уайд ресивером и уступить позицию другу. Многие ребята в команде были хороши в чём-то одном. Но в моём понимании для того, чтобы выигрывать конкуренцию и получать игровое время, нужна была универсальность. Это потом перенеслось и на баскетбол.
– А почему вы вообще начали заниматься баскетболом?
– Мой старший брат привёл меня на площадку, и я просто влюбился в этот спорт.
– В школе вас ставили на высокие позиции в рейтинги лучших игроков. Но почему вы не получили предложения от топовых университетов?
– Возможно, не подходил под их требования. Но я рад, что всё равно получил образование – у многих людей нет такой возможности. Хочу сказать, что игроки из топовых университетов не всегда лучше тех, кто не учился в именитых заведениях. Конечно, у ребят из университетов Дьюка, Северной Каролины и Кентукки больше шансов быть выбранными на драфте под высокими номерами. Но когда становишься взрослее, начинаешь играть в других лигах, то всё равно сталкиваешься с игроками из этих студенческих команд.
– Тренер в университете Арканзаса говорил, что вы лидер команды и все следуют за вами. Что он имел ввиду?
– В моём понимании лидер – это тот, кто принимает критику, остаётся требовательным к себе и помогает одноклубникам стать лучше. Так, во всех командах я был лидером, хотя никогда к этому не стремился. Я уже говорил о том, что люди должны уважать твоё отношение к работе. Поначалу я мог не нравиться своим партнёрам по команде. Но они меняли своё мнение, когда видели меня на тренировках. В нашем мире невозможно всем угодить, это вне зоны контроля. Но вполне можно проконтролировать то, стараешься ты или нет.
– 500 очков, 300 подборов, 100 передач, 100 перехватов за два сезона в Арканзасе. Вас часто сравнивали с Дрэймондом Грином из «Голден Стэйта»?
– Благодарен за это сравнение. Но ему за пять лет заплатят 82 миллиона долларов. Если бы я был похож на Грина, то 82 миллиона заплатили бы мне. Так что сейчас стараюсь быть собой. Буду делать всё возможное, чтобы делать шаги к его высокому уровню.
– Было ли шоком, что ни один клуб не выбрал вас на драфте НБА?
– На самом деле нет. Никто не ждал от меня того, что я войду в баскетбол через входную дверь. Понимал, что окажусь в НБА, но своим путём. Молился, чтобы в один день мой усердный труд дал свои плоды. Я не мог предсказать, какое поступит предложение, но мог продолжать работать над собой каждый день.
– В интернете прочитал, что ситуация с драфтом – это во многом ошибка вашего первого агента.
– В таких случаях нельзя свалить всю вину на одного человека. Я думаю, что всё происходит неслучайно.
– Тогда почему после драфта вы уволили этого агента?
– Я должен был сделать это, чтобы двигаться дальше.
«МОГ БЫ ВЫУЧИТЬСЯ НА ОБЫЧНУЮ ПРОФЕССИЮ»
– После драфта вы выступали во втором дивизионе чемпионата Израиля. Зачем вы туда поехали?
– В то время часто приходилось слышать, что я вообще не смогу продолжить карьеру. Предложений особо не было, так что решил отправиться в Израиль. Как я уже сказал, всё происходит неслучайно. После сезона за границей я стал только лучше.
– Что представляла из себя ваша команда во втором дивизионе?
– В ней было много хороших игроков. Также выступал ещё один американец. Все мы хотели попасть на более высокий уровень. Меня вдохновил пример Майка Джеймса, который выступал в этом клубе за пару сезонов до меня и смог продолжить карьеру в хороших турнирах. Не важно, где начинаешь. Важно, где заканчиваешь.
– В фарм-команде «Бостона», за которую вы выступали, было шесть игроков, набиравших больше 10 очков за игру. Необычно для D-лиги.
– Многие игроки в этой лиге хотят быстрее попасть в НБА и стараются сделать хорошей только свою статистику. В нашей команде не было эгоистов. Каждый участвовал в движении мяча, имел возможности для броска, получал удовольствие.
– Выступая в D-лиге, вы говорили, что во многих командах игроки недолюбливают друг друга. Чем это вызвано?
– Я уже говорил, что есть игроки, которые улучшают личную статистику, а есть те, кто думают о командном результате. Вот почему в D-лиге у многих игроков возникает недопонимание между собой. Но наша команда не страдала от этого.
– Верно ли, что, получив вызов в «Бостон», вы стали тренироваться в пять утра?
– Фух, нет. Но я начинал тренироваться в то время, когда никого не было в зале, и заканчивал уже поздней ночью. Также проводил дополнительные занятия со своим тренером из D-лиги. Понимал, что вне зависимости от того, есть у меня настроение или нет, надо работать.
– За две недели в «Бостоне» вы несколько раз говорили с главным тренером Брэдом Стивенсом. Что было темой ваших разговоров?
– Он сказал мне быть собой, потому что именно это и привело меня в НБА.
– Что можете сказать по поводу того, что вы сменили четыре страны за два года?
– Нужно делать то, что делаешь.
– У вас три ребёнка. Трудно ли быть папой и баскетболистом?
– Нет, не трудно. Я чётко понимаю свою обязанности и соблюдаю их.
– В вашем возрасте люди не стремятся обременять себя семьёй, а, например, фокусируются на карьере. Почему вы выбрали другой путь?
– У меня не такая однозначная ситуация. Дело в том, что я стал папой, уже будучи баскетболистом. Ещё до рождения ребёнка не собирался сбавлять обороты, а после у меня тем более не оставалось вариантов – детям нужна поддержка. Я не выбрал другой путь. Мне нужно было только немного изменить его.
– Дети помогли вам относиться к баскетболу более серьёзно как к работе, способу заработка?
– У меня нет необходимости в дополнительной мотивации. Я мог бы выучиться на обычную профессию. В конце концов, зарабатывать на жизнь можно не только баскетболом. Но я решил заниматься тем, что я люблю. С раннего детства мечтал, чтобы мой уровень в баскетболе станет выше среднего, что это будет моей работой.
«БИЗНЕС Online». Фото: Сергей Елагин
