25 мин.

Федор Смолов: «В кофе-шопы я не хожу!»

679
201

С Федей Смоловым у нас приключилось, пожалуй, пока самое необычное интервью. Именно что приключилось. Во-первых, писали мы его по телефонной связи Москва – Роттердам, во-вторых, он упорно не брал трубку, что с каждым десятым гудком означало неминуемый срыв записи, в-третьих, взяв, наконец, трубку Федя не менее упорно пытался, что называется, «соскочить». Оказалось, что дебютант «Фейеноорда» сильно простудился, температурил и вообще, извините за интимную подробность, спал. Впервые интервью нам давали лежа. Вот что из этого получилось…

K: Why don’t you use hair gel, Федя?

– А что это? А! Все! Понял. Не знаю, вообще не привык его использовать. У меня такая прическа, волосы не очень короткие, поэтому я не считаю, что нужно какой-то гель использовать.

М: Поясню – Катя спросила у Феди о том, почему он не использует гель для волос.

К: С гелем для волос простая история. Когда ты только приехал в «Фейеноорд», одноклубники cпрашивали тебя, почему ты не пользуешься гелем для волос, и красивые ли девочки в России?

– Да, было такое. На одной из моих первых тренировок парень, правый защитник, спросил меня, почему я не пользуюсь гелем для волос.

М: А что ты ему ответил тогда?

– Он, по-моему, вообще про всех русских спросил. Я ответил, что волосы достаточно длинные, и поэтому не пользуюсь. Мне кажется, на вкус и цвет – кому нравится, тот делает.

К: Расскажи, может, что-то еще необычное спрашивали у тебя твои одноклубники?

– Они просто в целом спрашивают про Россию, как там что. И когда им говоришь, что сейчас в Москве +40, они все делают удивленные лица, типа: «Да ладно? Не может быть!». Я им объясняю, что у нас особенность такая есть, что летом может быть очень жарко, а зимой очень холодно. Про холод они знают, но не знают, что у нас может быть жарко. А так, на самом деле, одни шаблонные вопросы про Россию: красивые ли там девушки и так далее.

К: И что ты отвечаешь?

– Я говорю, что красивые. Когда мы были на сборах в Испании, я ребятам показывал в Интернете на фотографии на Одноклассниках. Сразу человека три сказали: «О! Мы с тобой как-нибудь в Москву съездим после игры!».

М: Приезжайте! Федь, на самом деле, хочется узнать вот что: расскажи, как ты попал в роттердамский «Фейеноорд», почему ты туда попал? Когда твой агент Герман Ткаченко позвонил тебе и сообщил новость, что вы собираетесь на просмотр именно в Голландию, и как ты эту новость встретил?

– О таком варианте аренды он сообщил мне еще весной, но окончательного решения о том, что надо уходить в аренду, я не принимал. Потом, ближе к лету, когда я совсем не играл в «Динамо», я уже понимал, что мне надо думать об аренде, чтобы получать игровую практику. И мы с отцом и с Германом приняли решение, что приоритетным будет именно «Фейеноорд». И вот я уже в районе четырех недель тут – в Роттердаме. Это полностью заслуга Германа и, наверное, спортивного директора «Динамо», что они вместе нашли такой приемлемый вариант для меня.

М: Так получается, что у тебя уже куча впечатлений, ты уже виртуальную экскурсию можешь по Роттердаму провести, правильно?

– На самом деле нет. Я когда приехал, я два дня жил в отеле, потом мы улетели в Испанию, потом я опять жил два дня в отеле, и вот буквально неделю назад я заехал в квартиру. Так что пока что мы только по квартирным делам с родителями ездили, покупали необходимые вещи. Я еще толком по Роттердаму не успел погулять. Немного видел, всего пару раз был в центре. Город относительно небольших размеров, компактный, в стиле модерн, все здания не похожи друг на друга, у всех разный стиль.

М: Вычурный?

– Не вычурный… не знаю, как описать, я на архитектурном не учился. «Хай-тек», наверное. И я слышал, что все это проекты молодых голландских дизайнеров. Там есть одно здание в центре, из него на пятом этаже торчит половина машины, еще есть дом с кубами... Дизайн зданий прикольный, и они друг на друга не похожи. Все очень современно.

К: Расскажи нам тогда, насколько современный дом, в котором ты снял квартиру.

М: Тебе ее клуб нашел или ты сам?

– Нашел не сам, я попросил работника клуба, чтобы он мне нашел квартиру. Так что пока мы с родителями ездили только по квартирным делам, покупали необходимые вещи. У мамы была цель – приехать ко мне на неделю, чтобы помочь мне обустроиться в новой квартире, организовать быт и так далее. Сейчас все сделано, и она уезжала со спокойной душой. Теперь я снимаю жилье в высотном доме, здесь 41 этаж. Я живу на 10-м. Дом достаточно новый, но каким-то особенным дизайном не отличается, машины из него не торчат (смеется). Вид из квартиры очень хороший, так как дом находится на берегу канала – видно и реку, и стадион.

К: А купаться-то в канале в этом можно?

– Я не видел ни одного человека, который купался бы в черте города. Говорят, в самом Роттердаме нет пляжей, нужно в Гаагу ехать.

М: А, к Булыкину!

– Ну, да, на днях созванивались.

М: Вы были знакомы до твоего переезда в Голландию?

– Да. Когда я в 17 лет попал в дубль «Динамо», Дима как раз там тренировался с нами. Где-то месяцев 5 мы вместе играли. И он мне вчера звонил, спрашивал насчет получения рабочей визы.

К: То есть он у тебя, у молодого человека, консультировался по поводу визы? Он же уже давно играет за рубежом.

– Да, он говорил, что в первый раз столкнулся с вопросом рабочей визы, потому что до этого он в Бельгии играл, а там это не нужно было. Не европейцы там могут спокойно играть, там просто заявляют человека по паспорту, и все. А здесь нужно, чтобы тебя официально устроили на работу.

К: Интересно, может, были какие-то еще варианты аренды, может, тобой интересовались и другие клубы или твой агент Герман Ткаченко что-то тебе подыскивал на выбор?

– Да, были и в России варианты. Не знаю точно, как летом, но перед сезоном он мне говорил, что был вариант с «Аланией», с «Анжи». Но это с его слов все. Потом он говорил про «Томь», но они взяли двух нападающих из «Спартака» и этот вариант отпал. А ближе к лету звонил генеральный директор брянского «Динамо» из первой лиги Голубин Геннадий Геннадьевич. Он сказал, что если у меня не останется вариантов, то они будут рады меня видеть.

М: А как такое вообще возможно, что тобой с одной стороны интересуется роттердамский «Фейеноорд» – клуб с такой богатой историей, неоднократный чемпион Голландии – и с другой стороны, простите, конечно, «Алания» и «Анжи». Это же просто несопоставимые клубы.

– Я не знаю. Это, конечно, заслуга Германа, что он нашел этот вариант, что появилась такая возможность аренды. Мне повезло, что Герман и спортивный директор «Динамо» нашли такой приемлемый вариант для меня.

М: До подписания контракта ты следил за голландским чемпионатом? Может, например, всю свою жизнь ты болеешь за ПСВ, а тебя «злой» Герман Ткаченко взял и «сбагрил» в «Фейеноoрд».

– Нет. Я только изредка смотрел чемпионат Голландии. Раньше освещались только центральные матчи, типа ПСВ – «Фейеноорд». Я знал про этот клуб, что он постоянно участвует в Лиге Европы, в Лиге чемпионов, с ЦСКА они не так давно играли в Кубке УЕФА. В общем я знал эту команду, но не могу сказать, что я был ярым болельщиком «Фейеноорда».

К: Ты забил несколько мячей в товарищеских матчах на предсезонном сборе, отдал две голевые передачи в своем дебютном матче, если не ошибаюсь?

– Одну передачу.

К: А я комплимент хотела сделать... Хорошо, одну передачу в дебютном матче в «Эредивизие». Как так получилось, что при любимом нами Миодраге Божовиче в «Динамо» ты практически не получал игровой практики?

– Не знаю, мне тяжело судить, потому что мое мнение субъективно. Как мне казалось, я неплохо проявлял себя на тренировках в «Динамо», вроде, все получалось. Но шанса как такового у меня, по большому счету, не было. Я вышел только в первом матче под руководством Миодрага Божовича – сыграл 10 минут в Нальчике.

К: Но ты ведь первым из футболистов своего года дебютировал в премьер-лиге? Почему получается так, что твой дружбан Кокорин получал гораздо больше игровой практики?

– Получается, только один ответ на это, по большому счету. Значит, он был более достоин на тот момент играть, значит, он на тренировках выглядел лучше, ему предоставляли шанс, он его использовал.

М: Ты сам-то в это веришь?

– Нуу… Не знаю. А что мне сказать?

К: Да нет, ты правильно все говоришь, иначе по-дружески нельзя.

М: Катя уже обмолвилась, что Кокорин – твой дружбан. Не секрет, что вы с Сашей чуть ли не лучшие друзья, правильно я понимаю?

– Да.

М: Как ты ему сообщил о своем переходе в Голландию? И вообще, как он тут, бедняжка, будет без тебя?

– Под конец он уже и сам понимал, что мне надо переходить, из-за того, что я не играл, говорил: «Что-то у тебя в «Динамо» не складывается…». И когда решилось, что я ухожу, он меня поддержал и сказал, что на моем месте сделал бы так же. Потому что реально я в «Динамо» не играл и вообще не играл

М: Ну, он же наверняка сказал: «Чувак, я буду так по тебе скучать! Не уезжай!».

– Ну, да, он скучает сейчас. Мы с ним общаемся. Я тоже скучаю. Скучаю вообще по быту, по Москве, потому что там все привычно, я все знал.

К: А вы часто созваниваетесь с Кокорой?

– Да, мы каждый день переписываемся, созваниваемся.

М: Сколько СМС в день у тебя улетает в Москву?

– Не знаю, не считал. Но достаточно – со всеми надо попереписываться.

М: Примерно, сто, тысяча – сколько?

– В день в районе ста, наверное, да. Может, чуть меньше.

К: Ты сказал, что даже в бытовом плане скучаешь, что тебя больше всего поразило именно в быту?

– Поразило, что в Роттердаме все так спокойно. На улицу выходишь, народу особо нет, нет столпотворения. По будням ты можешь в 12 часов дня ехать по городу, будут закрыты адвокатские фирмы, офисы по аренде квартир или что-то типа такого. Все закрыто. Не знаю, конечно, может, это видимость такая, но работают в основном только магазины и кафе. Больше ничего не работает. И народу не очень много. Только на центральной площади вечером собирается более-менее толпа.

М: Что тебя поразило в Голландии, в Роттердаме, в «Фейеноорде» именно в футбольном плане?

– Меня особо не поразило, но в футбольном плане отличается. Все мои одноклубники живут в Роттердаме, а мое первое впечатление было, что делать здесь особо нечего. И ты с утра ждешь тренировку, приходишь, у тебя потом весь день свободный, а делать по сравнению с Москвой абсолютно нечего. И плюс город чужой, чужая страна. Я думаю, не только у меня такое отношение к тренировкам, но и у ребят, которые живут там постоянно, они точно так же ждут каждую тренировку.

К: Слушай, если вы все там ждете тренировки как манны небесной, то у вас получается есть огромное количество свободного времени. Просто прорва времени, чтобы самосовершенствоваться! Почитываешь на досуге?

– Да, почитываю.

М: И что ты почитываешь?

– Последнее, что прочитал – это «Гоморра» итальянского писателя Роберто Савияно. Там рассказывается про неаполитанскую мафию. Эта книга более документальная, это не повествование, не роман, а именно факты. Но фильм по этой книге я еще не успел посмотреть. Я вообще люблю читать. Мне нравится Тонино Бенаквиста, Артуро Перес-Реверте, в частности – «Учитель фехтования» и «Фламандская доска».

К: Видел бы ты сейчас наши глаза!

– На самом деле, я, когда в школе учился, я не очень любил читать книги по программе, а потом наоборот. «Мастер и Маргариту» года полтора назад прочитал в первый раз. Был в восторге!

К: А какая тебе часть больше всего понравилась?

– Мне особенно понравился стиль изложения автора – с юмором. И это же классикой считается, правильно? Очень хорошо он описывает людей, проживавших в Москве в тот момент. По-моему, то, как он людей представляет в общей своей массе – это актуально и сейчас

К: Это свойственно классической литературе. Главные потребности человека не меняются, несмотря на любой технологический прогресс.

М: Федь, нам очень нравится обсуждать с тобой литературу, но давай все-таки поговорим и о футболе. Расскажи о своих эмоциях, ощущениях. Каково играть на стадионе при полных трибунах? На каждый матч «Фейеноорда» приходит больше 40 тысяч зрителей.

К: Правильно, это не полторы тысячи на арене «Химки»…

– Ну, да. На самом деле, за четыре года моего пребывания в «Динамо», когда меня меняли, и я уходил с поля, ни разу мне так не хлопали, как в день моего дебюта за «Фейеноорд». Да, там на самом деле поддерживают, и атмосфера фантастическая.

К: А правда, что на стадионе там распевают твое имя?

– Да, во втором тайме матча с «Утрехтом» пели мою фамилию.

М: Напой, пожалуйста, как это происходит. Они же наверняка с акцентом произносят?

– Мне с поля слышалось «Смольов», то есть они «л» смягчают. Когда они начинают петь песню «Фейеноорда», не знаю, гимн это или просто песня, но это очень круто! Такое количество человек в один голос поют, очень громко. Это воодушевляет! Когда выходишь на разминку, видишь всех болельщиков, они хлопают – это здорово. Любое твое положительное действие за команду, каждое твое действие приветствуется болельщиками. То есть ты в подкате выбил мяч – весь стадион взорвался аплодисментами. В этом плане Голландия, конечно, отличается от России. В лучшую сторону, разумеется.

М: А почему у нас не так, Федь?

– Я не знаю, вы у наших болельщиков спросите. До Химок, наверное, тяжело добираться в выходные – пробки.

К: На наших стадионах во время «боления», к сожалению, превалируют не совсем цензурные выкрикивания. Не знаю, мне кажется, первое, что начинает учить человек в иностранном языке – это мат. Ты слышишь, чтобы на стадионе «Фейеноорда» распевались такие вещи, как поются у нас все время на протяжении 90 минут? Ты понимаешь, о чем я сейчас говорю?

М: Я думаю, что Федя не знает этих слов пока.

– Да, я и правда особо этих слов не знаю. Пару мне говорили.

К: Пару уже знает, Маш.

М: Может, научишь?

– Мне говорили, но я их в речи у ребят не слышу. То ли я ее еще до конца не понимаю…

М: А ты не собираешься ли учить голландский язык?

– Честно говоря, мне бы не очень хотелось. Но в контракте прописан пункт, что если они мне найдут учителя, то я обязан буду учить голландский.

К: Я спрашивала про кричалки на стадионе... У нас в России они практически всегда матерные. Леонид Викторович Слуцкий, по-моему, после дерби со «Спартаком» не понимал, как такое может быть: люди приходят болеть за свою команду, но чуть футболист что-то неправильно сделает, как болельщик сразу начинает его нецензурно оскорблять... Бывает ли такое в Голландии? Слышал ли ты, например, чтобы футболиста оскорбляли с трибун за неправильные действия на поле?

– Я еще до конца разобраться не успел. Я помню, что когда мы после первого тайма проигрывали 0:1, уходили на перерыв, болельщики, которые сидели около входа в подтрибунное помещение, кричали «come on» и старались всячески подбадривать. В то же время, когда «Утрехт» проходил по этому коридору, они их просто освистывали.

М: Давай поговорим на любимую тему Виталия Леонтьевич Мутко? Поля там какого качества?

– Поля? Все четыре тренировочных поля «Фейеноорда» хорошие, и основное поле на стадионе, конечно, просто супер! На самом деле, я ничего не хочу сказать, потому что на базе в «Динамо» тоже очень хорошие поля.

М: Я вообще ожидала, что ты скажешь, что условия на базе в Новогорске лучше. Известно, что в «Динамо» одна из лучших баз в Европе.

– Дело в том, что в Европе вообще не практикуются базы. В Голландии ни у одной команды нет базы, все тренируются на запасных полях на стадионе. То есть у нас даже заезда не было. В день игры ты приезжаешь с утра на стадион. Игра с «Утрехтом» была в 14.30, а сбор на стадионе у нас был в 12.45. Все ночуют дома, абсолютно никто за тобой не следит, ты, грубо говоря, ешь то, что тебе захочется, проводишь время так, как считаешь нужным. В 12.45 ты должен быть на стадионе. Примерно за полтора часа до игры нас там собирают, ты готовишься к игре и за полчаса до игры выходишь на разминку.

М: Скажи, а ты хорошо спал в ночь перед дебютом в чемпионате Голландии?

– Да.

М: А что тебе снилось?

– Что снилось, не помню. Но спал я хорошо и выспался, я помню. Потому что когда в отеле находился, мне не очень удавалось высыпаться. Не знаю, почему.

К: А дебют ты не отмечал? Я знаю, что на первую игру к тебе приехали и родители, и агент. Такое чувство, что он тоже уже член твоей семьи – Герман Ткаченко.

– Ну, да. У меня очень хорошие отношения с Германом, и родители тоже с ним очень хорошо общаются.

К: Отмечали дебют-то такой компашкой?

– Да, мы поехали после игры поужинать вместе.

М: А родители были довольны твоим выступлением? Что тебе папа говорил? Я так понимаю, что он у тебя большой фанат футбола. Может, он на какие-то ошибки тебе указывал?

– Мы поговорили, разобрались в том, что я не совсем правильно делал. Но в целом у всех положительные эмоции остались от игры, особенно у мамы. Она вообще была под впечатлением. Она всего один раз была на футболе в Москве – в 2008-м году на кубковой игре с ЦСКА в Химках. Тогда был будний день, и народу тоже было мало. В Голландии маме очень понравилось, говорит, что атмосфера потрясающая, и моя команда выиграла, да и я вроде неплохо сыграл.

К: Я буду продолжать тему футбола. У тебя сейчас 24-й номер, но вопрос не об этом. Ты в «Фейеноорде» играешь девятку, а тебе самому комфортнее, если не ошибаюсь, на позиции десятого номера, да? То есть из глубины. Тренер собирается как-то пересмотреть твою позицию на поле или тебе все-таки нужно приспосабливаться к позиции центрфорварда?

– Я и в «Динамо» всегда играл центрального нападающего, поэтому приспосабливаться, я думаю, мне не надо, потому что достаточно долго играю на этой позиции.

К: Но ты сам говорил, что тебе лучше действовать из глубины.

– Да, мне комфортнее, когда я играю из глубины. Потому что мне нравится открыться в недодачу, получить мяч, и в пас поиграть, в атаке поучаствовать. Но я буду играть там, где тренер скажет.

К: А тебе что больше нравится, отдавать передачи или забивать?

– И то, и другое хорошо. Но, например, я предпочту умную, хорошую передачу обычному голу – грубо говоря, развернулся, пробил, попал в угол и забил. Конечно, если гол, например, когда мяч был внизу, ты замахнулся и перекинул вратаря с подсечкой, то, конечно, этот гол самый лучший, на мой взгляд.

М: А после дебюта в чемпионате Голландии одноклубники по «Динамо» звонили тебе, поздравляли?

– Да, писали, поздравляли. Кокорин писал, Гранат, Ребко и Колодин.

М: Это твои самые большие друзья в «Динамо»?

– Да, наверное, с ними я больше всего общался.

К: Чем тренировочный процесс в «Фейеноорде» отличается от того, что ты видел с «Сатурне» или «Динамо»?

– В «Сатурне» я вообще столкнулся со школьным процессом, там вообще был детско-юношеский футбол, школа. Я тогда не в команде мастеров был. Конечно, по сути он отличается, но не особенно. Есть пара упражнений, которых я не встречал в «Динамо» ни при Божовиче, ни при Кобелеве, но в целом подготовки такие же. То есть ничего нового в футболе нельзя придумать. Да, они более схожи с программой тренировок Божовича, потому что он обучался в Голландии, насколько я знаю. Тренировки там не такие долгие, но интенсивные, упражнения все интенсивные.

М: Не секрет, что Голландия – это такая кузница мировых футбольных кадров. И мне кажется, что там на стадионе, куда ни плюнь, Рой Макай, Лео Бенхаккер. Ты с какими-то такими звездами мирового футбола уже познакомился? Или, может, ты их видел и какой-то трепет по отношению к ним испытал?

– Я даже поучаствовал в прощальном матче Ван Бронкхорста. Даже футболка осталась с этой игры. Я приехал, в четверг как раз получил рабочую визу, а в воскресенье была игра против «Утрехта». Как раз это был прощальный матч Ван Бронкхорста. Так что я с ним успел познакомиться. Еще Роя Макая видел пару раз.

М: Какое впечатление они производят в жизни?

– В жизни все они спокойные, обычные ребята. Так и не скажешь, что они играли в «Барселоне» или «Баварии».

М: И в «Фейеноорде».

– Да, естественно.

К: Еще вопросик назрел про Джованни ван Бронкхорста. По слухам, он же должен вернуться в «Фейеноорд» на какую-то должность после окончания карьеры. Он уже вернулся или еще нет?

– Насколько я знаю, ван Бронкхорст вернулся в клуб. Вроде бы он старший тренер детской академии. Но, правда, я не в курсе, вступил ли он уже в должность, так как его телефона у меня нет, мы ведь не так плотно с ним общаемся.

К: С самого начала хочу задать вопрос, но Машка меня все время тормозит. Федь, откуда у тебя такой хороший английский и зачем тебе, футболисту, сдалась саратовская гимназия, в которой ты учился?

– Английский как раз из этой гимназии, она как раз называлась английская гимназия №3. Там было очень много уроков английского. В 10-м классе, когда я уезжал в Москву, у нас было по 12 уроков английского в неделю. Но там не только сам язык был, как во всех общеобразовательных школах, но еще и английская литература, урок по британским газетам, технический перевод – надо было переводить научную литературу с английского на русский с помощью всевозможных словарей.

К: Это называется «Здравствуй, коллега». Расскажи про английскую литературу, кто из английских авторов тебе больше всего нравится? Ты же должен быть подкован в этом.

– Не особо… На занятиях мы много читали, насколько я помню, Роберта Льюиса Стивенсона, Сомерсета Моэма.

М: У меня еще минут 20 назад возник вопрос, но я почему-то постеснялась тогда его задать. Федь, как твой друг Саша Кокорин относится к твоему увлечению чтением?

– Я не знаю. Это же личное. Он, может, как-то по-другому проводит свое свободное время, если ему не нравится читать. Либо он, может, книг интересных не читал – таких, которые захватывают. Но я его ни разу не видел с книжкой в руках.

К: А что ж ты не подтягивал своего друга?

– Не знаю, у него дела есть, он деловой у нас.

М: Расскажи нам тогда, какие дела сейчас у Саши Кокорина. А то он обещает к нам на передачу придти, но все никак не доберется.

– Он просто, мне кажется, сейчас дорогу найти не может, там же смог сейчас в Москве.

М: Смог уже вроде, слава богу, ушел.

К: А Федя сейчас показал, что он не только начитанный, но и с чувством юмора у него тоже все в порядочке.

– Не знаю, что там поделывает Саша, приедет к вам на передачу и, наверное, расскажет, чем он занимается. У него сейчас небольшое повреждение, насколько я знаю. Он не тренируется.

К: Сейчас «Фейеноорд» весьма молодая команда, может, ты с кем-то уже сдружился в новой своей команде?

– Да, более или менее сдружился.

М: Наверное, сдружиться за три недели еще было невозможно, но назови тех, у кого ты взял телефон.

– Взял телефон у капитана Рона Влара – на сборах меня поселили с ним в одном номере, да и живем мы с ним в одном доме. Я к нему не поднимался, но планировка квартир у нас одинаковая. Но у них там, по словам жены, мебели гораздо больше, т.е. нет такого видимого пространства. Еще я взял телефоны у ребят 90-го года рождения – Лероя Фера и Вейналдума.

М: А у кого квартира шикарнее – у тебя или у капитана «Фейеноорда»?

– Я к ним не поднимался, но планировка квартир у нас одинаковая. Но у них там, по словам жены, мебели гораздо больше. Нет такого видимого пространства.

М: Можно сказать, что ты уже полностью обжился в Роттердаме?

– По большому счету, да, можно сказать, что я уже более или менее ко всему привык.

К: Скажи, что кроме чтения ты делаешь по вечерам? Или после тренировок.

– Фильмы смотрю. Я подключил здесь спутниковое телевидение, и там есть канал с фильмами на английском языке. Вчера застал «Сумерки» на английском, посмотрел, послушал, попрактиковался лишний раз.

М: Нравятся тебе «Сумерки»?

– Нет, мне этот сиквел не нравится. Я его посмотрел только из-за того, что фильм был на английском, я язык слушал.

К: А ты все понимаешь, когда смотришь фильмы?

– Ну, не все, конечно, но большую часть понимаю. В «Сумерках» я почти все понимал.

М: А вообще, какие фильмы тебе нравятся? Мне до разговора с тобой казалось, что тебе должны нравиться просто американские комедии, «молодежненькое кинцо».

– Нет. Я, конечно, могу посмотреть комедию, но мне больше нравятся фильмы про мафию. «Крестный отец» или «Однажды в Америке». «Однажды в Америке» даже больше нравится.

М: Какой у тебя вкус!

– Я даже читал книгу по этому фильму, но я считаю, что это единичный случай, когда фильм интереснее, чем книга.

К: Какая сцена из «Однажды в Америке» тебе больше всего нравится?

– Мне, наверное, больше всего нравится та часть фильма, где они в детстве, где проявления дружбы, период становления.

М: Слушай, это моя любимая часть тоже. Катюш, твоя тоже?

К: Моя любимая сцена та, где главный герой подсматривает за любовью всей своей жизни, когда она танцует. Сейчас будет абсолютно женский вопрос: ты не проронил слезу, когда убили младшенького из друзей?

– Кстати, я даже не помню, как его звали.

К: Я тоже не помню, как его звали, но помню, что его застрелили в потасовке, и я прям за сердце тогда схватилась.

– Да, да, да. Нет, слезу я, конечно, не проронил, но момент такой… Но, конечно, было обидно и жалко.

К: Мы в который раз уже выруливаем на тему друзей. Мне кажется, что ты не то, что компанейский парень, а человек, на которого можно положиться, человек, который умеет и любит дружить. Что для тебя дружба, какими качествами твой друг должен обладать?

– Тяжело сказать. Чувством юмора, наверное, должен обладать. Мне нравятся люди, которые могут пошутить как-то по-особенному, сострить, так сказать. Плюс – преданность. В нашей жизни сейчас или, по крайней мере, в футболе, я не сталкивался с понятием именно преданности в дружбе. Друг не должен быть солидарен с тобой во мнении, потому что тогда было бы не интересно. Мне кажется, это происходит на подсознательном уровне – вкусы вроде бы схожи, а мнения, наоборот, расходятся. Друг – это такой человек, на которого можно положиться, нужно знать, что если его о чем-то попросить, то он не подведет, сделает. Это, я считаю, важно. Для друзей я стараюсь все сделать. Это важно!

К: Ты считаешь себя таким человеком?

– Зависит, конечно, от того человека, который меня просит… Но для друзей я стараюсь все сделать.

К: Ты только не смейся. Я прочитала где-то в интервью твое мнение по поводу свободы в Голландии. Без каких-то подковырок – ты уже видел или, может, заходил в кофе-шопы? И бывал ли ты в районе красных фонарей?

– В районе красных фонарей мы были года два назад, когда были на сборах в Голландии, ездили в Амстердам, гуляли там. Конечно, такого в Москве не увидишь, поэтому походили, посмеялись. Но времени было не так много, поэтому только гуляли (смеется). А кофе-шопы видел и в Амстердаме, и здесь, в Роттердаме уже видел один, но не заходил туда. Так что даже не имею представления, как это все обустроено там.

М: Просто, мне кажется, что районы красных фонарей и кофе-шопы не для Феди Смолова.

К: У меня есть друг голландец, и он говорил, что никогда не пользовался тем, что продается в кофе-шопах. И он настаивает на том, что это жуткий стереотип, что это все для туристов, и нормальных голландцев в массе не встретишь, грубо говоря, под кайфом. Ты можешь развенчать этот стереотип, что не все там наркоманы? Или там реально на улицах все ходят под кайфом?

М: Мне кажется, это такой же стереотип, когда иностранцы думают, что у нас по улицам ходят белые медведи и пьют водку.

– Я думаю, да, приблизительно так. Единственное, когда я приезжал на два дня на просмотр, мы с помощником Германа Ткаченко гуляли по городу вечером, и сзади нас догнал один чернокожий и сказал: «Крэк? Кокэйн?». Это был единственный случай такой.

Послесловие:

Неправильно писать оценочное мнение о человеке по одному единственному – пусть и откровенному – телефонному разговору. Мы рассудили так, и поэтому предлагаем вам, дорогие читатели, формат послесловия, столь же необычный, как и сам процесс работы над этим интервью. Если Вы внимательно читали ответы Феди, то у Вас, наверняка, уже сложилось о нем свое представление. Мы в равных условиях, давайте же сравним показания? Несмотря на свой еще весьма юный возраст, Федор создает впечатление человека, который не только обладает своим собственным мнением – что в наш век раздутого информационного пространства и навязываемых стереотипов, согласитесь, уникально – но и умеет его грамотно выражать. Вы согласны?

Не забывайте подписываться на наш блог, мы вам рады!)

PPS Для полноты восприятия мы настоятельно рекомендуем Вам ознакомиться с

репортажами «Футбольного клуба» из Роттердама.

PPPS Привет, Даги, без тебя этого материала не было бы! Спасибо!

logoАлександр Кокорин
logoФедор Смолов
logoМиодраг Божович
logoвысшая лига Нидерланды
logoРой Макай
logoФейеноорд
logoГерман Ткаченко
logoДжованни ван Бронкхорст