Глава десятая. Миллениум дает сбой
В то лето мы с парнями из молодежной команды и еще несколькими нашими друзьями улетели в Айа-Напу на Кипр, где столкнулись с группой игроков «Арсенала». Айя-Напа в то время была курортом как для молодых футболистов, так и для молодежи в целом. Все мы просто наслаждались жизнью, а я, дебютировав за первую команду, наслаждался своими каникулами еще больше. Я чувствовал, что добился чего-то и гордился тем, что прошел боевое крещение. Ведь это было тем, к чему все мы, молодые игроки, стремились с самого начала нашей футбольной карьеры. Моя мама, брат, семья и друзья так же испытывали гордость от того, что в таком возрасте, в восемнадцать, я уже играл за первую команду. И от этого жизнь казалась еще слаще.
Моя самоуверенность была как никогда высока, но что касается общественного признания – ничего не изменилось. Я, конечно, не был всеми узнаваемым и тем, кого останавливают на улице, за исключением самых ярых поклонников «Шпор», но для меня это было даже к лучшему. Я хотел быть настоящим профессионалом, а не знаменитостью.
Теперь я чувствовал, что подбирался ближе к регулярной игре в первой команде. Но меня беспокоила одна мысль: поскольку я комфортно чувствовал себя, играя на любой позиции в защите, не стану ли я тем выгодным игроком скамейки запасных, готовым ко всему, вместо того, чтобы начинать в стартовом составе и получать такой ценный опыт игры на своей родной позиции в центре обороны? Все, что я мог сделать – это оставаться сосредоточенным, тренироваться, играть как можно лучше и надеяться на то, что мой талант и тяжелая работа будут признаны, и я получу шанс на своей родной позиции центрального защитника и смогу занять ее.
Но я никак не мог ожидать, что проблемой следующего сезона станет не то, что я застряну на скамейке запасных, а то что я застряну в лазарете. На грани прорыва в основной состав, я снова был выбит из игры, и снова из-за травмы.
За предыдущие несколько сезонов я повысил свой международный уровень четырьмя вызовами в сборную U-16, шестью – U-17 и тремя – U-18, тренируемую Колином Мерфи. При Питере Тейлоре, а затем Ховарде Уилкинсоне, я вызывался в сборную U-21, и был одним из самых младших в команде. Этим летом я чаще всего играл за сборную U-21, и в одной из игр (я не могу вспомнить в какой) перед самым стартом сезона 1999/2000 я получил травму.
Таким образом, только к десятой игре нового сезона я снова играл за свой клуб. Это было на выезде против «Дерби Каунти» 16 октября 1999 года, спустя четыре дня после моего девятнадцатилетия. Это также был мой первый выход в старте, я играл в центре полузащиты рядом с Алланом Нильсеном. Через десять секунд после начального свистка игрок «Дерби» Рори Делап влетел в меня в опасном подкате, и я понял, что мои дела плохи. Мне удалось продержаться до конца матча, но впоследствии мне нужна была операция, чтобы восстановить порванный хрящ в моем вывихнутом колене.
Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда-то и начались мои проблемы с травмами. Не мое бедро и не ноги, хотя я страдал от этих травм также. Нет, это были травмы коленей, которые преследовали меня всю мою карьеру, начиная с того дня, около трех часов пополудни, всего несколько дней после того, как мне исполнилось девятнадцать.
Быть травмированным совсем не весело, особенно если это долгосрочная травма. Кроме всего, дни тянутся намного дольше, в отличие от времени, когда ты в форме. Когда ты здоров и играешь, тренировки занимают примерно полтора-два часа в день. Обычно они начинаются в десять и заканчиваются к двенадцати. Но когда ты травмирован, тебе нужно прибыть в клуб пораньше, чтобы начать лечение, потом ланч и снова лечение, потом, возможно, перерыв на чай и еще больше лечения.
Джордж Грэм заставлял травмированных игроков оставаться до 16:30. Мы не привыкли к такому долгому дню и ненавидели это, поэтому у каждого из нас был стимул как можно скорее снова набрать форму. Здесь никогда не было игроков притворяющихся травмированными ради легкой жизни. Время от времени мы скучали, когда должны были ждать физитерапию, а физиотерапевты совсем не торопились, потому что знали, что мы никуда не денемся. Иногда, в перерывах между процедурами, приходилось часами шататься от безделья или просто сидеть в раздевалке.
Но я не терял связь со своей командой, по крайней мере так было в те времена, потому что тренажерный зал в «Сперс Лодж» был довольно маленьким, и на старте моей карьеры не так много игроков пользовались им после тренировок на поле – не то что сейчас. Это означало, что зал использовался и здоровыми игроками и теми, кто находился на лечении, так по крайней мере, я делал что-то вместе с ними. Но весь дух товарищества и дружеского общения был не в тренажерном зале, а на тренировочном поле, поэтому во время лечения, ты начинал понемногу отдаляться от команды.
Быть травмированным на протяжении недель или даже месяцев очень одиноко. И когда, наконец, ты набираешь достаточную форму, чтобы вернуться на тренировочное поле, ты словно ребенок счастлив быть там, среди своих друзей. Ты понимаешь, как сильно скучал по ним.
Спустя пять или шесть месяцев после травмы колена в октябре, я вернулся к тренировкам. Я был на пути к набору оптимальной физической формы и возвращению к рабочему состоянию, чтобы стать регулярным игроком первой команды. Или я так только думал. Однажды на тренировке, в канун Рождества 1999 года, за несколько дней до прихода нового тысячелетия, я неудачно подпрыгнул. И только оттолкнувшись от земли, я почувствовал щелчок – хруст в моей левой ноге, а когда приземлился, я не мог даже ступить на нее. Рентген показал перелом плюсневой кости.
Я вернулся к тому, с чего начинал: процедурный кабинет, а затем реабилитационный. Я снова был обделен духом товарищества на тренировках и играх, снова моя игровая карьера была приостановлена. Вдобавок к травме колена я получил травму стопы и вылетел из игры почти до конца чемпионата.
В конечном итоге, пропустив из-за травмы почти все начало сезона, я отыграл на поле в общей сложности 96 минут.
6 мая 2000 года спустя чуть более года после моего дебюта в первой команде на «Энфилде», я появился снова на одной из самых знаменитых мировых футбольных арен – «Олд Траффорде». На этот раз, вышедший на замену за шесть минут до конца матча вместо полузащитника Мэттью Этерингтона, я никак не повлиял на результат. К перерыву «Тоттенхэм» проигрывал 1:3, и двойной заменой на семидесятой минуте Гари Догерти и Виллема Корстена вместо Криса Армстронга и Стеффена Иверсена, Джорду Грэму не удалось перевернуть ход игры в нашу пользу.
Но я не испытал никаких проблем со здоровьем, когда вышел на эти последние минуты. Я был рад вернуться. И, наконец, неделей позже, 14 мая, в последней, уже ничего не значащей игре сезона между «Тоттенхэмом», расположившимся на одиннадцатом месте, и «Сандерлендом», пятью позициями выше, я сыграл полные девяносто минут.
Но эта игра имела значение для меня. Фактически она значила очень многое. Это был мой дебют на «Уайт Харт Лейн».
Должен признать, что едва помню саму игру. Я играл левого защитника, на позиции, которую с трудом можно назвать моей предпочтительной, но мне очень хотелось показать домашним болельщикам, чего я стою. Болельщики всегда хорошо относились к игрокам, вышедшим из молодежной команды, и я очень ценю эту поддержку, потому что это придает тебе уверенности, особенно необходимую защитнику, который всегда переживает, если допустит ошибку по неопытности. Ты еще ничего не сделал, но когда твое имя объявляют по стадиону до начала матча, и ты слышишь приветствие, адресованное тебе, доморощенному игроку, прошедшему все уровни обучения в клубе, это действительно поднимает самооценку.
Для некоторых опытных игроков основы в последней игре сезона, когда место в середине таблицы уже гарантировано, биться совсем не за что. Но не для меня. Это была большая возможность показаться перед домашними болельщиками. Даже несмотря на то, что к концу сезона некоторые игроки уже мысленно находятся в отпусках и просто хотят закончить сезон, для меня, как для молодого игрока, не имеющего жены и детей, уже ожидающих меня с паспортами и пляжными полотенцами, эта игра имела огромное значение. И даже несмотря на то, что пройдут долгие летние месяцы до того, как у меня появится новая возможность доказать болельщикам, что я могу выступать на таком высоком уровне, я не собирался упускать этот шанс, хотя, конечно, эта игра и была в конце сезона, а не как было бы идеально, в начале.
К счастью, «Тоттенхэм» выиграл 3:1. Для меня этот сезон прошел ужасно, но, по крайней мере, он завершился на позитивной ноте.
Некоторые игроки думают, что летом они перейдут в другой клуб, но если переход все-таки состоится, это будет решение руководства, а не их собственное. Будучи молодым игроком, я никогда не беспокоился об этом. Я всегда чувствовал уверенность в том, что смогу показать себя, если буду оставаться в форме и получу шанс сыграть. Конечно, молодому защитнику очень тяжело завоевать место в первой команде, так как для игры в защите очень важен опыт. Так было всегда, особенно с Джорджем Грэмом. Он уделял большое вниманию защите и опыту, а также требовал от игроков быть мужчинами. Но я чувствовал, что он видел во мне потенциал, и я знал, что получу свой шанс.
Когда я играл крайнего защитника, обычно слева, я имел все данные для того, чтобы подключаться к атакам, но не часто это делал, так как Дэвид Жинола был из тех игроков, которым отдаешь пас, а они пробегают с ним все поле. Он достаточно уверенно держал мяч и мог отдать передачу назад, только если действительно в этом нуждался. Так что это помогло мне на данном этапе моей карьеры.
На пороге нового тысячелетия, игроком, с которым я всегда ладил, был Гари Догерти, прибывший из Лутона. «Док» был на год старше меня, и, поскольку он мог сыграть в центре поля, я рассматривал его, как конкурента за позицию. Любого, кто присоединялся к клубу играть в защите, я рассматривал как конкурента, и, как доморощенный игрок, я чувствовал, что должен был показать, кто здесь лучший. «Док» и я были хорошими друзьями, но я никогда не забывал, что он мой соперник. Он был хорошим парнем, который наслаждался собой на поле. Так как «Док» играл впереди, он считал себя плеймейкером, и поскольку он также считал себя более умелым игроком, чем то было на самом деле, многие более опытные игроки подтрунивали над ним – а фанаты окрестили его «Рыжим Пеле»! Но он преуспел в «Тоттенхэме» и даже забил несколько важных голов.
Игрок сборной Англии, Даррен Андертон был мастером своего дела, когда находился в форме. У него был впечатляющий запас сил для того, кто перенес так много травм, и, будучи здоровым, он справлялся со всеми задачами на поле. Как и многие взрослые английские игроки того времени, Даррен был человеком старой закалки – они могли быть грубы с новичком, что бы поставить его на место. Многие молодые ребята, игравшие со мной, в самом деле побаивались Даррена так же, как и Тима Шервуда, который выиграл медаль Лиги Чемпионов с «Блэкберном», и Стивена Карра, хотя он был ирландцем, а не англичанином. Все они, играя на высоком уровне, ожидали того же от других, и они сразу давали тебе знать, если ты делаешь что-то не так. Спустя время ты понимал, они поступали так только из хороших побуждений.
Возможно, у Штеффена Фройнда не было футбольных качеств Тима Шервуда или Даррена Андертона, но он имел другие качества, полезные тем, за кого он играл. В конце концов в национальную сборную Германии кого попало не вызывают. Он был очень хорошим парнем. В нем присутствовал боевой дух, не только когда он ступал на футбольное поле, но и в раздевалке, когда он действительно заставлял игроков поверить в себя. Штеффен мог остановить соперника и отдать мяч на своего нападающего, а это было то, что нам нужно. Никто не мог сделать это так, как он. В нем было так много энергии, он разбивал атаки соперника по всему полю, и вполне заслуженно болельщики любили его.
Таким образом, все выглядело так, как будто я снова был на ходу. Я не только дебютировал в домашнем матче, но и был выбран после такого загубленного травмами сезона для поездки в Словакию тем летом на Чемпионат Европы в составе сборной Англии до 21 года. Казалось, что все будет хорошо. Но эта поездка превратилась в кошмар.
Я не знаю всей ситуации, но моя карьера игрока сборной U-21 началась при Питере Тейлоре, назначенном главным тренером национальной сборной Гленном Ходдлом. Оба они были бывшими игроками «Шпор», а Гленн Ходдл – легендой «Тоттенхэма». Когда в 1999 году Глен Ходдл был уволен с поста тренера сборной при очень спорных обстоятельствах, его назначенец Питер Тейлор был так же снят с должности, несмотря на то, что проделал свою работу невероятно успешно, выйдя в финальную часть Евро 2000 без единого пропущенного гола. Технический директор ФА Ховард Уилкинсон назначил самого себя на должность тренера сборной U-21. После неплохого старта при Ховарде все пошло не так.
27 мая в первом матче группового этапа, в который мы так успешно квалифицировались, мы проиграли Италии 0:2. Два дня спустя мы обыграли Турцию 6:0, и я забил свой первый гол за сборную U-21. В последнем матче группового этапа нам нужно было побеждать хозяев чемпионата – Словакию, в Братиславе. Конечно, у них была поддержка домашних трибун. Они сыграли вничью с Италией и обыграли Турцию. Несмотря на это, мы вошли в игру вполне уверенными в победе.
Словакия оказалась сильнее, чем мы ожидали. После 90 минут счет был 2:0 не в нашу пользу, и это означало, что мы вылетали из турнира. Когда прозвучал финальный свисток, я лежал на земле; я сразу понял – это снова моя плюсневая кость. Я не мог опереть и унцию веса на нее, и тогда, распластавшись на земле, я подумал: «ну вот опять – еще одна травма». Я сломал ту же самую кость, что и шестью месяцами ранее. Это произошло 1 июня 2000 года.
Почему я снова сломал свою стопу? Не знаю. Но у меня всегда было плоскостопие. Я могу предположить, что это оказывало большое давление на определенные суставы. Вы удивитесь, но в мире множество футболистов, страдающих плоскостопием, но, возможно, не с дугообразными ногами как у меня. Поэтому я давал большую нагрузку коленям и четвертым, и пятым плюсневым костям.
Плоскостопие и саблевидные ноги возвестят о неудавшейся сделке для любого, кто хочет сделать карьеру в профессиональном футболе. Но дело в том, что я никогда не проходил первичное медицинское обследование, и не только потому, что никогда не переходил в другой клуб из «Шпор». Я не проходил медицинского обследования, когда начинал школьником-стажером, как и на любой другой стадии, когда я поднимался по карьерной лестнице. Правда в том, что обследование игрока сразу может показать предрасположенности к травмам. Например, медицинское обследование покажет, что у Демба Ба не все в порядке с коленями, но они не заставляют его пропускать матчи, и он забивает голы, поэтому ты судишь его по этому факту, а не медицинскому.
Что касается меня, то был период, когда все было в порядке. Когда я впервые получил травму, врачи исследовали меня и исправили мое плоскостопие с помощью ортопедических стелек. Многие игроки используют их для устранения нарушений. В молодежной команде Росс Фитцсаймонс боролся с травмой, и тогда я впервые узнал о таком методе. Ты опускал каждую ногу в емкость с гипсом, и получал формы своих ступней, на основе которых потом делали ортопедические стельки для твоей обуви.
Поражение, разочарование и травма на последних секундах в Словакии испортили мое лето 2000 года, и я не смог прийти в норму даже к началу нового внутреннего чемпионата. Я провел первые месяцы сезона 2000/2001 точно там же, где и почти весь сезон до этого – в медицинском кабинете.
Мне еще не было двадцати, а у меня уже была своя история травм. Смогу ли я когда-нибудь освободиться от них, что бы показать, на что я способен, и утвердиться в первой команде?
Поправьте «медаль Лиги Чемпионов с «Блэкберном» – конечно же, не ЛЧ тут, а АПЛ.