Послушали проникновенного Жулина: про развод с Навкой и поражение на Олимпиаде из-за подкупа судьи (уже извинился перед ней)
Знаменитый фигурист и тренер Александр Жулин дал большое интервью Василию Конову.
Говорили об учениках Жулина – Виктории Синициной и Никите Кацалапове, об Алине Загитовой в «Ледниковом периоде», о поднятии возрастного ценза и многом другом. Отдельный и важный блок интервью – о личном: разводе с Татьяной Навкой, которую Жулин тренировал, крах отношений с Майей Усовой, с которой Жулин выступал, и счастье в семейной жизни сейчас.
Ниже – именно эта часть разговора.
***
– Можно ли сказать, что «Ледниковый период» разбил ваш брак с Татьяной Навкой?
– Поспособствовал немножко, но к этому все уже подводилось. Мне кажется, эта история произошла бы все равно. Переезд в Москву поспособствовал больше, чем «Ледниковый период». В Америке была совершенно другая жизнь, у нас были дом, лужайка, достаточно налаженный быт.
А здесь в силу того, что Таня выиграла Олимпиаду, открылись очень многие возможности, и тут надо было взвешивать на весах. А может быть, и не надо, а может быть, просто наступил такой момент, что как-то вот уже все – мы жили-жили-жили, и надо пойти по разным путям.
– Вы тяжело развод переживали?
– Слушайте, развод – это всегда непросто. Я на тот момент тоже был не один, а переживал все равно тяжело. Но основная причина, думаю, была в том, что все-таки был 6-летний ребенок. Вот это самая основная тяжесть этого момента. А вообще, развод, откровенно вам скажу… Сколько я, два раза уже разводился? И все время тяжело.
– Но при этом вы остались в замечательных отношениях, вы общаетесь и с Таней, и с Сашей, никаких проблем нет?
– Абсолютно.
– В чем секрет? Научите тех, кто не умеет так красиво разводиться.
– Для этого должно быть уважение к человеку. Я думаю, Таня меня уважала и уважает за то, что я отец ее ребенка и, в конце концов, тренер золотой пары, которой она и стала.
Я ее уважаю за то, что она олимпийская чемпионка, стала ею под моим руководством – у меня не было раньше олимпийских чемпионов. И у нас растет совершенно фантастическая дочь, которая хорошо воспитана, скромная. Вот и все.
Были моменты в начале, когда сам этот развод – как это все будет произрастать, кто где живет. Это было тяжело. Но мы цивилизованные люди, поговорили, встретились, Таня никогда не строит козни, она всегда говорит, что папа – это всегда папа. Дмитрий Сергеевич (Песков – Sports.ru) – это Дмитрий Сергеевич, а папа – это папа. То же самое говорю и я.
– А девочки от брака с Татьяной и с Наташей (Михайловой – женой Жулина) общаются между собой?
– Да, конечно.
– То есть вообще все в порядке, идеально?
– Вообще без проблем. Сашка к нам когда приезжает, у нее прекрасные отношения с Наташей и прекрасные отношения с Катей, а сейчас еще и с Аленой. Алена маленькая еще, но уже видно, что Сашка к ней неравнодушна.
Я думаю, что все пары в мире, которые разводятся, должны примерно к этому стремиться. Жизнь одна, и чего там потом выяснять?
***
– Я же не путаю ничего, что до того, как стать тренером Татьяны, вы пробовали с ней кататься?
– Чуть-чуть совсем. Это буквально было на одной тренировке, мы прокатали румбу, причем сразу четыре серии, как с листа. С ней очень легко кататься, потому что она прям, будем говорить, прет. Я потом видео посмотрел и увидел, что мы практически одного роста, а это не будет выигрышно. И то она, мне кажется, попробовала только из-за того, что на тот момент мы как раз партнера искали.
Потом, когда она уже встала с Морозовым, примерно из-за этой же ситуации, в общем-то, пара и распалась. Многие судьи говорили, что да, пара хорошая, симпатичная, но на пятые-шестые места – не выше, потому что разница в росте неправильная.
– Как Костомарова нашли? Увели у Семенович?
– Он сам нашелся. Нет, почему увели у Семенович? Костомаров катался с Давыдовой, перерос ее на шесть метров, лег вообще. Я уже не помню точно, как это было. А!
Когда мне сказали, что вот эта тема с Колей не работает, я в то время еще катался в профессионалах с Майей (Усовой – бывшей женой – Sports.ru) у Тома Коллинза. И узнали, что есть такой партнер, Костомаров, и решили попробовать его с Навкой. Они встали и поехали, как будто всю жизнь катались вместе, настолько все совпало – по линиям, по ногам. Это сразу видно.
Катались они у Линичук, прекрасная программа у них была, «Болеро». А потом Линичук придумала какой-то ход конем, что «Таня с тобой не будет кататься». Скорее всего, она это Роме говорила. И они разыграли такую историю, что Рома не хочет кататься с Таней. Тане пришлось закончить, а его поставили с Семенович. Но с Аней ушла какая-то история – они с ней, на мой взгляд, немножко не совпали по темпераменту. Аня – это такой взрыв, а Рома более скользючий, катючий, они с Таней идеально подходили друг другу.
Линичук, может быть, испугалась, что мы будем ребенка рожать, что Тане это неинтересно, еще что-то. А Таня, в общем, хотела всегда кататься. Таким образом, мы закончили с этим всем катанием, переехали в другой город, мы с Таней стали тренировать. Я сказал: «Слушай, и так можно жить, все замечательно». Когда родили Сашку, она сказала: «Единственное, о чем жалею – вот Рома бы еще позвонил, сказал бы: «Какой же я был дебил!» Она же видела, что его результаты стали хуже с Аней.
Через пару дней Рома позвонил, сказал, какой он был дебил, и попросился кататься у меня с Таней. Мы сказали, что нам надо два дня подумать, а у нас дом был тогда как раз напротив башен-близнецов. Гудзон, Америка, Нью-Йорк, все так хорошо, рядышком ребенок спит, а тут Рома звонит. Думаем – куда, зачем?
Но подумали-подумали и решили, что Таня себе не простит, если она в достаточно молодом возрасте закончит. И просто будет тренировать и смотреть, как ее соперницы, которых она и обыгрывала и с которыми стояла вровень, выигрывают Олимпийские игры. Мы приняли решение, что да, мы идем в эту авантюру. Ну и чем это все закончилось?
– Закончилось это триумфально.
– Закончилось триумфально, да.
– С одной стороны. А с другой – стало одной из причин, которая привела...
– Ну, причину никто не узнает до конца. Ну да, этот момент… Это жизнь! Понимаете, я как думаю: если бы и тот, и другой хотели бы сохранить брак, сохранили бы. Раз уже что-то там не срасталось…
Я против фразы» «Это мой крест, мне его нести». Какой крест? Это жена твоя, ты ее муж – какой крест? Не хочешь жить – уйди. Я понимаю, когда разговор идет, условно говоря, о больных детях – об этом надо разговаривать, это понятно. Или когда родители заболели. А когда муж и жена живут и, условно говоря, начинают друг к другу относиться прохладно, и чувствуется, что искра ушла, что все уходит – какой крест? Скажи спасибо, поцелуй в щечку и иди куда хочешь.
– Вы сейчас примерный семьянин?
– Да.
– Как это выглядит внутри?
– Я вам так отвечу: примерный семьянин или не примерный семьянин – это вопрос. Мне нравится то, что я сижу, с вами беседую и на часы посматриваю, когда мне домой поехать, потому что меня там ждут жена любимая, двое детей сейчас. Я правда люблю приходить домой!
У меня нет такой истории, что я, например, после тренировки куда-то специально иду, чтобы побыть одному, чтобы их не видеть немножко. Хотя когда дети, две собаки и прочее, иногда неплохо и одному побыть. Но я этот вопрос решил, построил рядом с домом еще один домик с баней, с телевизором. Буквально пройти восемь метров от дома, и если что-то тебе нужно сделать, там садишься, посидел часик, передохнул от всего. Очень хорошая история.
***
– Один из мифов или не мифов об Александре Жулине со слов Оксаны Грищук, что в момент противостояния Усова/Жулин и Грищук/Платов вы в попытке устранить конкурентов предлагали Грищук выйти замуж, но только с условием, что она закончит карьеру.
– Я скоро книжку выпускаю, там все это, наверное, напишу, но в очень легкой форме. Сейчас самая сложная наступила пора в этой книге, когда я пишу о Майе, об Оксане буду писать, наверное, и о Тане, и о Наташе. Это сложнейшая история, потому что хочется писать вроде как и правду, и в то же время нельзя никого обидеть.
Вы правы вот в чем. Когда у нас сложились отношения, я-то был тогда номер один, а Оксана, видимо, думала, что она будет номером один. И для этого все, в общем-то, и делала. А я не понимал, мне казалось, что я номер один, и раз я номер один, то она действительно должна просто меня дождаться – сейчас я Олимпиаду выиграю. Это действительно было так, я свято верил, что сейчас выиграю Олимпиаду, и думал, что она сможет закончить. Дурак был, молодой, думал, что она сможет закончить, сесть дома с кастрюлями и родить мне детей.
Я сейчас понимаю, что это такая утопия – ну какой там в 20 лет детей рожать! Как бы она меня ни любила. Я не исключаю, что она меня действительно любила и что я ее любил, был такой момент. Просто это неправильный подход с моей стороны был. Да, я такое произносил и я свято в это верил. А в итоге она меня обыграла на Олимпиаде, и все.
– Вы правда с Майей несколько дней не разговаривали после этого поражения?
– Два дня мы не разговаривали вообще, потому что все отдали. Это была мечта всей жизни – золото. Да, правда. Потом я говорю: «Слушай, ну второе – это тоже неплохо». Причем мы проиграли одним голосом. Слушайте, жизнь продолжается! Я уверен, что моей тренерской работе это дало очень большой толчок, потому что недосказанность, недовыигрыш там, конечно, дает большой импульс.
И я задумываюсь – у меня был такой контракт интересный с Майклом Розенбергом: если бы мы выиграли Олимпийские игры с Майей, то – Лас-Вегас, кататься на полянке размером два на два, делать, знаете, как бывает, раскрутки – просто взял ее за ногу и головой об лед раскручиваешь, на одном месте стоя.
– Условно, тодес.
– Да. Вот такой номер нам бы поставили минуты на две с половиной, и два раза в день вот так надо было выходить, выходной только в понедельник, на протяжении, условно говоря, десяти лет. Но деньги очень большие.
– Сейчас можно сказать, какая сумма была?
– На то время порядка 5 000 долларов за выступление.
– За одно выступление? То есть 10 тысяч в день?
– Ну, давай скажем так. Врать не буду, но это прям было очень много. Если бы я так поработал 10 лет, условно говоря. Но опять же, у нас с Майей тогда отношения были уже на грани. И вот представить себе, что ты, в общем-то, уже на грани с человеком, она тебя видеть не может, ты тоже, и 10 лет так выходить в каком-то Лас-Вегасе?
В принципе, по деньгам это здорово, поднялись бы, но что дальше-то делать? Жизнь-то идет. 10 лет жизни тоже просто так не возьмешь и не вычеркнешь. А так, жизнь сложилась в другой ипостаси, чуть по-другому, но очень интересно. Я вам честно скажу: я не вижу тут огромного интереса вот так каждый день выходить и просто делать заученные 4-5 элементов за номер. Назовем это чес.
– Но десятилетний – это же сойдешь с ума!
– В том-то и дело. Мне так жалко этих всех Халков, которые в Китай уезжают. Вот честно, играют в приличных командах…
– Он уже вернулся в Бразилию.
– Да, я знаю, но когда они… Вот про Дзюбу разговаривали, ему там предложили какое-то дикое количество денег – слава богу, что не уехал. Это все, ты вычеркиваешь из жизни все. Я понимаю, в Китае тоже можно жить, и в Северной Корее можно жить, но это твоя жизнь, и 10 лет из жизни…
Я ничего не говорю – Лас-Вегас же, в конце концов, не какая-то там губерния, но там бы поменялся образ жизни. Сто процентов, я бы играл там в казино.
– Азартный?
– Не азартный, но стал бы азартным, куда б я делся. Деньги приходили бы достаточно легко, и так же легко, я думаю, уходили. Когда тебе десятка в день прилетает откуда-то, конечно, ты это уже не так будешь ценить. А тут пришлось потом и кровью зарабатывать, тренером работать.
– Оксана после победы сказала что-то?
– Нет, мы уже потом так… Мы не дружим.
– А с Майей?
– С Майей тоже не дружим. Когда встречаемся, конечно, здороваемся, это понятно, но так, чтобы поддерживать отношения… Мне кажется, с Таней это только потому, что у нас есть ребенок. Плюс иногда какие-то бизнесы совпадают: я помогаю с ее спектаклями иногда, вот дочка у нее сейчас катается, может, в танцы перейдет – всякое в жизни может быть. То есть мы можем в каких-то моментах друг другу просто помогать.
– Ваш тренер, кстати, получается, тоже хороший психолог, если уговорила вас после Альбервиля остаться на второй олимпийский цикл?
– А там и уговаривать не надо было никого.
– Везде пишут, что уговаривали, что Жулин хотел заканчивать.
– Да я даже близко не хотел заканчивать! Наоборот, там как раз два года, сам бог велел. Нет, ничего я не хотел никуда заканчивать. Мы в 92-м выиграли бронзовые медали, Пономаренко закончил – мы уже, считай, вторые. На следующий год мы выигрываем чемпионаты мира и Европы в Праге, тренируясь в Лейк-Плэсиде.
Вот там и началась вся эта катавасия с женами и всем остальным. Вот там я, конечно, себе немного подпортил. Работать надо было, если уж хотел выиграть, а я думал, как бы совместить. И рыбку съесть, и на качелях покачаться. А так не бывает. Поэтому у кого-то такой путь, а у меня вот такой.
– Обиднее было проигрывать Торвилл/Дин, или Грищук с Платовым?
– Конечно, Грищук с Платовым. Торвилл/Дин – кумиры, обыгрывайте ради бога! Но мы их обыграли. А Грищук с Платовым, конечно, обошли нас на повороте. Но я никогда не говорил и не скажу, что что-то несправедливо. Все как сложилось, так сложилось.
– А кто тот один голос, который не в вашу пользу был?
– Чешка, Ольга Жакова.
– Запало?
– А чего западать, я просто знал. Я даже знаю, сколько ей дали, просто говорить не буду. Сумма такая маленькая, что просто обидно.
– То есть в фигурном катании такое возможно?
– С Ольгой Жаковой – да. Так получилось.
– Тогда получается, что несправедливо?
– Я сказал, все справедливо. Еще же четыре голоса нашлись – значит, кто-то ставил. Нет, я просто сам видел. Я не пересматриваю, но это очень легко увидеть, особенно сейчас.
Может быть, плохой пример, но Загитова посвежее чуть-чуть была на Олимпиаде. Чуть-чуть! И вот этого чуть-чуть хватило. И Грищук с Платовым были помоложе, поскоростнее. Мы с Дином – все-таки это уже была немножко такая история, которая заканчивается, а Оксана с Женей прокатались еще четыре года. Они были только в начале пути. Просто им подфартило, что мы шли первыми, а они выскочили тогда, когда надо.
UPD. Жулин добавил ясности по поводу слов насчет подкупа судьи:
«Хочу принести свои извинения Ольге Жаковой, в адрес которой я допустил некорректные обидные высказывания по поводу обстоятельств судейства на Олимпийских играх в Лиллехаммере. Сказал я это в интервью сгоряча, вспомнив, что кто-то в том самом 1994 году мне о чем-то таком нехорошем рассказал. Никаких оснований подозревать чешскую судью в нечистоплотности у меня не было и нет»
Фото: Gettyimages.ru/Clive Rose; globallookpress.com/Alexander Chernykh/Russian Look; youtube.com//Василий Конов/скриншот с видео
Некогда симпатизировала их паре с Навкой, а сейчас оба персонажа мне не имонируют
Бедный Платов, как он этот весь балаган выдержал. Но судьба его вознаградила двумя золотыми медалями.